Проливной дождь (Новелла) | Глава 48
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Джин Ёвон сидел в углу гей-бара и пил что-то крепкое. Явно студент, ведь он выглядел определенно моложе, чем сейчас. Не могу точно сказать, что именно в нем было другим, но он казался моложе.
Ким Дэён ткнул меня локтем в бок, кивая на него. «Странно, я не чувствую злости к Ким Дэёну. Значит, это сон». Я осознал, что это сон, но он, как и обрывок показываемого в нем прошлого, не подчинялся моей воле. Иначе я бы уже ушел.
Мое «я» из сна подошло к Джин Ёвону и, отбросив всякую осторожность, заговорило с ним:
— Ух ты, как тут интересно! А меня сюда Сокён внезапно потащил. Да, гей-бары — это и правда какой-то другой мир.
Ким Дэён, который регулярно обивал порог «Royal Family», перед Джин Ёвоном притворялся натуралом. Я стоял и молчал. А Джин Ёвон, не отвечая, продолжал осушать один стакан за другим.
Он, кажется, уже был весьма нетрезв. Я не то чтобы часто его встречал, но таким пьяным — никогда. В обычной ситуации, столкнувшись в подобном месте со знакомым лицом и опасаясь разоблачения, он бы тут же ушел. Но я, пожалуй, был рад этой встрече. И рад, что он не ушел, а заказал выпить — значит, зашел сюда не случайно. От мысли, что у нас с сонбэ, которым я восхищался, может быть одна и та же ориентация, я немного разволновался. И тут я вспомнил о его девушке.
У Джин Ёвона определенно была девушка, Со Мию. Выпускница нашего университета, на несколько лет старше его. Он был так популярен, что однокурсники часто обсуждали и его девушку. Ходили слухи, что они поженятся сразу после его выпуска. Эта мысль заставила меня ляпнуть, не подумав:
— Сонбэ, а ваша девушка, случайно, не прикрытие? Как ни крути, но подобное поведение — это как-то неправильно...
Джин Ёвон поставил стакан и посмотрел на меня.
— Я сам виноват, что ошибся дверью, — ледяным тоном сказал он, доливая себе остатки алкоголя. — Но и вы выбирайте выражения.
Это означало, что он не гей. Ким Дэён, увидев его реакцию, тут же оттолкнул меня и принялся еще усерднее доказывать, что он тоже гетеро. Я стоял, не зная, куда провалиться от стыда.
Джин Ёвон, не слушая его, допил алкоголь и поднялся. Внезапно его слегка повело и я неосознанно потянулся, чтобы поддержать, но он одарил меня таким ледяным взглядом, что я застыл на месте.
— И можете не оправдываться. Оба. Мне неинтересно.
Расплатившись, он вышел. Ким Дэён поспешил за ним. А я так и остался сидеть, глядя на его пустой стакан. Джин Ёвон, который до этого молча пил, разозлился из-за моей бестактности. Из-за моих слов о его девушке. Он явно был из тех, кто не терпел пустых разговоров о любимой даже в ее отсутствие. И на его фоне Ким Дэён, который постоянно от меня открещивался, казался еще более жалким.
И тогда я позавидовал. Его девушке.
Прохладный ветерок коснулся сначала ног, а потом и пояса. Тарахтение вентилятора вернуло меня в реальность. Солнечный свет падал на щеку. Я моргнул и открыл глаза. Раннее утреннее солнце заливало кровать. В первые мгновения мне никак не удавалось разобрать, где сон, а где реальность. Я потер уставшие глаза.
Выключив работавший всю ночь вентилятор, я встал. В зеркале отразились красные, как у кролика, глаза. Ничего, холодный душ все исправит.
Хоть было еще рано, я начал собираться на работу. Времени хватало, так что можно было уделить внимание и прическе, и одежде. Я зачесал волосы вперед. После прихода в компанию я перестал так делать, не желая выглядеть слишком юным, но в дни, как сегодня, мне нравилось возвращаться к университетскому стилю. Это был своего рода ритуал, подтверждающий, что, хоть внешность и осталась прежней, начинка изменилась.
Я надел отглаженную накануне мятную рубашку, дважды подвернув рукава, и идеально сидящие слаксы. Заправив рубашку, я немного вытянул ее, чтобы она сидела свободно.
Я пристально посмотрел на свое отражение, вспомнив, как он назвал мое лицо «наглым». «И вовсе оно не наглое. Клещ хренов, что не так с моим лицом?»
Я открыл ящик стола и достал прошлогодние солнцезащитные очки известного бренда. Я купил их для летнего отпуска, но из-за проекта в «Cheil Shoes» так никуда и не поехал. Бросил их в сумку. Буду использовать, когда отправлюсь на выезд по работе или пойду играть в теннис. Жалко, конечно, они дорогие, но лучше так, чем будут без дела валяться в ящике.
Надев сумку на плечо, я принялся выбирать обувь. Хотел было надеть подаренные кроссовки, но передумал. Белые, быстро испачкаются. Я надел сникерсы, а на высокие белые кроссовки лишь взглянул. И вдруг почувствовал приступ злости. «Тогда, в баре, ты сказал, что тебе неинтересно, так с чего теперь возник интерес?» Хотя, конечно, и я тогда не был в него влюблен…
Сон-воспоминание, в котором был университетский Джин Ёвон, и реальный Джин Ёвон смешались. На душе стало неспокойно. Холодные слова мне бросил Джин Ёвон из сна, но в груди заныло, будто это произошло только что.
Даже по дороге в автобусе я не мог отделаться от неприятного осадка. И почему автобус совсем пустой? Было так тихо, что можно было вдоволь насладиться своим одиночеством. Возможно, поэтому воспоминания, о которых даже думать не хотелось, начали всплывать в голове одно за другим.
Вскоре после того случая в гей-баре по университету поползли слухи, что я гей. Ким Дэён, конечно же, сказал, что это дело рук Джин Ёвона, и по тогдашним обстоятельствам он был моим единственным подозреваемым. Будь я на месте себя нынешнего, я бы в первую очередь заподозрил Ким Дэёна. «Я был наивен. А он этим пользовался».
Я вышел на остановке и наступил на задники сникерсов. Из-за того, что я поехал другим маршрутом, идти до офиса пришлось довольно далеко, и, как и следовало ожидать, мне натерло пятку.
Хромая, я достал телефон. Когда настроение падало до нуля, моим лучшим лекарством был звонок отцу. Честно говоря, мне также было любопытно, о чем же он в прошлый раз умолчал.
Он, видимо, был в огороде, так как на домашний никто долго не отвечал. Пришлось звонить на мобильный.
— Ты чего это в рабочее время названиваешь? — раздался в трубке голос мамы.
— Что я слышу! Уши вянут! Рабочее время еще не началось! И почему ты отвечаешь на папин телефон?
— А что, нельзя? Это же мой мужчина.
— Ох, надоело до смерти. Вечно: отец, отец. В огороде он. Позвони в обед. Ты же работу сменил, когда денег пришлешь?
— Сегодня как раз собирался. В следующем месяце приеду, так что готовь что-нибудь вкусное.
— Ладно, приезжай. И вот еще что. Раз уж отца нет, спрошу… слушай, а тебе женщины и правда… совсем не интересны?
Ничего нового. Каждый год она по нескольку раз задавала мне этот вопрос. И каждый раз, видимо, не понимала, что я испытываю, вынужденный отвечать на этот вопрос.
— Ты что, на свадьбе у подруги была?
— Угу-у. Невестка у нее такая красивая. Мне там предложили и тебя сосватать, но я отказалась.
— Давай такие разговоры оставим до следующего месяца, когда я приеду. Мне пора, опаздываю на работу, — соврал я, хотя до офиса было еще далеко.
— Ладно. Не бери в голову, зря я спросила.
— Все в порядке. Это ты меня прости.
Я закончил разговор и сунул телефон в карман. Одна из причин, по которой я ни с кем не встречался, было чувство вины. Я догадывался, что каждый раз, возвращаясь с чьей-то свадьбы, отец, хоть и не показывал вида, в душе завидовал. На вопрос «а когда же ваш Сокён женится?» он, скорее всего, отшучивался. Так что вместо того, чтобы тратить деньги на свидания, я считал, что лучше отдать их родителям. Если бы они не узнали, что я гей, и чувство вины, возможно, было бы меньше.
Впереди показались густые деревья, окружавшие офисное здание. Шарк-шарк. Я услышал, как стирается подошва моих сникерсов. Я шел по тропинке, и вдруг меня снова охватила злость. Если бы мою ориентацию не раскрыли, родители бы не знали, и не страдали бы из-за своего никчемного сына.
Я замахнулся, чтобы пнуть лежавший на земле камешек. Но промахнулся, и стоптанный сникерс слетел с ноги. Он взмыл в воздух и… не упал. Я поднял голову. Мой сникерс застрял в густых ветвях дерева.
— Ха, ну этого еще не хватало…
В детстве меня называли чемпионом по метанию обуви, но сейчас было не до смеха. Я на одной ноге проскакал к дереву и подпрыгнул. Ветви с застрявшим сникерсом были, казалось, совсем близко, но достать, прыгая на одной ноге, было нереально. Я встал на обе и подпрыгнул снова.
Я снова и снова едва касался его кончиками пальцев, что злило еще сильнее. Попытка сбить сумкой тоже не увенчалась успехом.
Из-за спины послышался сонный голос незаметно подошедшего Квак Ильёна. Я молча указал пальцем на ветку. Он, нахмурившись, посмотрел наверх и ахнул.
Судя по тому, как он подпрыгивал на месте, помощник из него был так себе. Он ведь на целую голову ниже меня.
— Эх, не, не достать. Я сдаюсь, — после трех попыток он покачал головой.
— Идите, я сам. Еще пара попыток, и точно получится.
Квак Ильён, у которого, видимо, совсем не было сил из-за приближающейся «маниакальной фазы», оставил меня и ушел в здание. «Наверное, мне не хватает сахара, раз не могу достать». Я достал из сумки янгэн и откусил половину. Так, с пастилой во рту я и подпрыгнул.
Казалось, я прыгнул выше, но снова не достал. Разбежавшись, я подпрыгнул еще раз и снова едва коснулся кончиками пальцев. Застрянь обувь на недосягаемой для меня высоте, я бы и не пытался, но эта дразнящая близость не давала мне сдаться. От постоянного запрокидывания головы затекла шея. Я весь взмок и, тяжело дыша, сел на корточки.
Уставившись на свой сникерс, я доедал пастилу, когда в поле зрения попала мятная рубашка. Опустив взгляд, я увидел Джин Ёвона. Он как ни в чем не бывало смотрел на меня. Сердце забилось. Нет, скорее, заныло.
— Здравствуйте, директор. Сегодня, я смотрю, вы пришли на работу пешком.
— А Пак Сокён-сси, похоже, вразвалочку.
Я запихнул обертку от янгэна в сумку и поднялся. «И почему на нем рубашка того же цвета, что и у меня? Теперь ведь сравнивать будут». Между прочим, с его-то ростом он легко достанет до моей обуви.
— Директор, а вы хорошо… прыгаете?
При слове «прыгаете» его взгляд метнулся вверх, к моему сникерсу. Мне показалось, что он улыбается.
Я, конечно, сбежал после поцелуя, но зачем же сравнивать меня с обувью? Джин Ёвон, скрестив руки на груди, смотрел на меня. Помогать он, похоже, не собирался. Подкрепившись сахаром, я почувствовал прилив сил и решил, что достану его сам и гордо уйду. Я украдкой взглянул на него. Он был совсем не похож на того холодного сонбэ из моего сна. «А может, именно так он смотрел и на свою девушку?»
— Чего глаза щуришь? — он словно спрашивал: «что, надулся, что не помогаю?».
— Из-за директора из моего сна.
Все равно он не узнает, что мне приснилось, так что я ответил не задумываясь. Сжав губы, я подпрыгнул на месте. От злости я взмахнул рукой и едва коснулся листьев. «Еще чуть-чуть…»
Разбежавшись, я подпрыгнул и, вытянув руку, приземлился. Меня качнуло вперед, и я, замахав руками, с трудом удержал равновесие. Прическа, над которой я так долго трудился, наверняка превратилась в воронье гнездо. Я сдался и закинул сумку на плечо.
Только тогда Джин Ёвон, до этого просто наблюдавший, подошел ко мне. Он был так близко, что я почувствовал, как запульсировала кровь в жилах.
— Что? — бросил я, притворяясь равнодушным.
И в ту же секунду Джин Ёвон обхватил меня за голени и одним движением поднял в воздух.
Вскрикнув, я вцепился в его плечи. Перспектива внезапно сменилась, и я оказался на непривычной для себя высоте, поэтому от неожиданности лишь хлопал глазами.
— И что ты ешь, что такой тяжелый?
Я вытянул руку и с трудом зацепил шнурок. Потянув, я сбросил сникерс на землю. Одновременно он ослабил хватку. Я, соскальзывая, проехался по его телу. Мои губы едва не коснулись его лба. Тук. Тук. Тук. Я застыл, глядя на него снизу вверх. Он тоже, слегка наклонив голову, смотрел мне в глаза.
Я растерянно посмотрел по сторонам. «Только бы никто из коллег не проходил мимо… Неужели он хочет поцеловать?..» — я напряженно пробормотал:
— Вы же сами сказали… что если я буду от вас убегать… это только разожжет пламя.
— Сказал… — его рука коснулась моих волос. — Но и это тоже своего рода пытка.
Убрав руку, он показал мне маленький листочек, запутавшийся в моих волосах. Затем, обойдя меня, пошел вперед. Я ошеломленно смотрел на его мятную рубашку. Капля пота сорвалась со лба и стекла по переносице.
Не вытирая ее, я поднял глаза. Мне захотелось снова ощутить тот обзор, который открылся, когда Джин Ёвон поднял меня в воздух. Это было не просто свежо, это было опьяняюще. Как и поездка на заднем сиденье его велосипеда — ощущение, которое хотелось переживать снова и снова.
Погода стала еще жарче, и мои чувства, казалось, разгорались пропорционально этой жаре.
Голос Хо Джунсона, спешившего на работу, прозвучал будто издалека. Я наклонился, чтобы надеть слетевший с ноги сникерс, и снова перегородил ему путь. Он раздраженно фыркнул.
— Эй, Пак Сокён-сси, ты что, с утра пораньше издеваешься надо мной?
Надев сникерс, я выпрямился и посмотрел на него.
— Скажите, как сейчас выглядит мое лицо?
— Ч-что? — Хо Джунсон отшатнулся и, споткнувшись о камень, чуть не упал. — Черт! Из-за этого гребаного педика на работу идти тошно!
От его ругани туман в голове рассеялся. Я отряхнул руки и поднял сумку.
— Так увольняйтесь. Что за претензии с самого утра?
Хо Джунсон ошарашенно уставился на меня. «И чего я на Квак Ильёна наговариваю? Со стороны, небось, тоже выгляжу как псих с биполяркой».
Ноги в стоптанных сникерсах горели, как в парилке. Хотелось поскорее вернуться в офис и переобуться в прохладные шлепанцы. Все мои аргументы и доводы не заводить отношений летели к чертям, стоило мне увидеть Джин Ёвона. Если чувства к человеку перевешивают желание оттолкнуть, — игра окончена. Джин Ёвон. Джин Ёвон. Его имя каруселью закружилось в голове. Предчувствие было не из лучших.