Проливной дождь (Новелла) | Глава 23
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Джин Ёвон опустил взгляд на мои ноги, которыми я болтал, обхватив колени. От его пристального взгляда я замер с пивом во рту и лишь смущенно пошевелил пальцами ног, пытаясь их спрятать. Мне вдруг вспомнилось, что он сказал возле здания компании «Youm». На этот раз моя очередь платить ему той же монетой. Я проглотил пиво.
— Любуетесь? Внезапно осознали, какие у меня красивые ноги? — произнес я с деланным самодовольством. Это прозвучало дерзко, но мне было все равно, главное — не дать ему спуску.
Пока он говорил, я полез в пакет за новой банкой.
— Ноги у тебя и правда красивые.
Я замер, так и не открыв пиво.
— А ты на что-то еще рассчитывал?
Я принялся яростно копать в песке ямки, похожие на кротовые норы. Выкопав две, я спрятал в них свои ступни и присыпал сверху. На душе было как-то муторно.
— Спасибо, не надо. Можете не продолжать.
Зачем он зовет меня по имени? Я лишь повернул голову в его сторону.
— Твое имя… оно как летний ливень… словно проливной дождь, но при этом тёплое.
Прохладный морской бриз, пролетев мимо Джин Ёвона, окутал меня с головы до ног.
— Оно тоже... довольно красивое.
Ноги, погребенные в «кротовьих норах», кажется, тоже начали гореть.Что-то глухо забилось в груди, поднялось к самому горлу, и у меня перехватило дыхание. Я медленно выдохнул и понял, что этот гулкий, частый стук, отдающийся во всем теле — не что иное, как бешено колотящееся сердце. Капля конденсата сорвалась с банки пива и стекла по руке. Я стряхнул ее с кожи, ощутив холодное прикосновение.
«Ваше имя тоже красивое. Но зачем говорить такие вещи человеку, зная, что он гей? Вам доставляет удовольствие дразнить подчинённого? Вы вошли во вкус?» — мысли путались в голове, я не знал, что ответить.
Джин Ёвон смахнул ладонью песок с моих ног. Я тут же поджал ставшие видимыми пальцы и снова попытался зарыть их в песок.
— Прибегаешь к праву хранить молчание, только когда тебе невыгодно? — усмехнулся он.
Он взял свою банку пива рукой, испачканной в песке.
Я поставил свою банку и провел холодными ладонями по щекам.
— Странно. Вы говорите вещи, от которых уши горят, а стыдно почему-то мне.
«Пак Сокён. Имя, похожее на летний ливень». Я впервые в жизни слышал такое о своем имени. Мой отец встретил маму давным-давно, в конце лета, как раз когда на экраны вышел фильм «Ливень» по знаменитой новелле Хван Сунвона. Отец, очарованный этой историей, упрямо уговаривал маму, что, родись у них сын или дочь, его непременно нужно назвать Сокён. Говорят, когда у мамы уже начались схватки, она наконец сдалась со словами: «Делай, как знаешь!». Я вспомнил, как отец в детстве, подражая маминой интонации, рассказывал мне это, и невольно улыбнулся.
Джин Ёвон, откинувшись на руки, просто сидел и смотрел на меня. Я стер с лица улыбку и повернулся к нему. Я чуть было не скопировал его расслабленную позу. Если бы не давящее чувство, что завтра нужно вставать ни свет ни заря, можно было бы обмануться и поверить, что я и вправду приехал сюда в отпуск. Настолько безмятежным был этот миг.
Его чуть видные ключицы вызывали неуместное, но непреодолимое желание прикоснуться.
— Странное сочетание: ты упрям, но при этом честен и порядочен. Это от отца?
Я поспешно отвел взгляд от ключиц, приходя в себя.
— Отца? — переспросил я. Он сказал это так, будто знал моего отца. — Откуда вы…
— Я подрабатывал в деканате, когда был ассистентом преподавателя, — ответил он, сделав глоток пива.
— А я думал, такие исключительные шедевры, как вы, не снисходят до подработок.
Наверное, он был ассистентом, пока я служил в армии. Я когда-то мельком слышал от сонбэ, что Джин Ёвон учился за границей, но, видимо, это было ещё до окончания аспирантуры.
«Знал бы я тогда, мог бы попросить отца устроить ему веселую жизнь…» Хотя какой в этом толк. Мой отец не из тех, кто стал бы участвовать в подобном.
— Будет возможность — передай ему. Скажи, что я его очень уважаю.
Слышать такую оценку своего отца от другого человека было непривычно и очень приятно.
— Погодите… вы что, взяли меня на работу… по знакомству с отцом? Я что, «парашютист»?
Джин Ёвон усмехнулся, глядя на меня, как на неразумного щенка.
— Я брал на работу истребитель. Было бы обидно, если бы он оказался просто «парашютистом».
Допив пиво, он поднялся и протянул мне руку ладонью вверх. Я прекрасно понимал, что это не приглашение опереться. Глубоко засунув руку в карман, я достал корпоративную карту и вложил ему в ладонь.
— Чек я распечатаю из онлайн-банка и предоставлю позже.
«Вот идиот, разорвал чек в порыве гнева, а теперь самому же и возиться».
Я тоже поднялся, отряхнул песок с подошв и натянул носки. Пятка неприятно царапала ткань. Ощупав больное место, я наткнулся на маленькую запекшуюся корочку крови. Видимо, натер, пока в ярости шагал по той темной дороге.
Я ослабил шнурки, чтобы не давить на ранку. Догнав уже идущего вперед Джин Ёвона, я обернулся и помахал на прощание девчонкам. Та, что со студенческим, в ответ подняла большой палец.
Пустые банки мы выбросили в урну на выходе с пляжа. Пакет стал значительно легче.
— А что, мне сесть за руль пьяным?
— Вы же выпили всего одну банку.
Лишь стук банок в пакете нарушал тишину темной улицы. Время от времени волны набегали на берег с новой силой, и просторный свитер Джин Ёвона колыхался в такт порывам ветра. Я переложил пакет из правой руки в левую и спросил:
Ну да, транзакции в рыбном ресторане и супермаркете. По ним легко было отследить мое местоположение. И все же, моя обида за то, что он меня бросил, еще не прошла.
Джин Ёвон внезапно остановился и, не говоря ни слова, вытащил из моего пакета банку пива. Я достал и себе. Мы пошли дальше по темной дороге, бок о бок, молча попивая пиво. Если бы не редкие уличные фонари, мы бы утонули в кромешной тьме. Ни одной машины — видимо, потому что был будний день.
— А у вас, оказывается, и вилла здесь есть.
— Директор. Вы не могли бы говорить чуть более развернуто? Вот и раньше, например, если бы вы сказали, что уезжаете, а потом вернетесь, мне бы не пришлось совершать марш-бросок по пересеченной местности.
Высказав то, что накипело, я замолчал. Джин Ёвон снова остановился и повернулся ко мне.
«Перегнул палку», — подумал я, тут же закрыв рот.
— Твоя наглость должна вызывать раздражение. Но почему-то не вызывает. И вот это как раз и раздражает, — последнюю фразу он произнес почти шепотом, словно для себя. — Какое же у тебя все-таки… своеобразное обаяние.
Сказав это, он снова пошел вперед.
— Еще одно такое «обаяние», и меня, наверное, уволят, — пробормотал я ему в спину.
Я ожидал услышать что-то вроде «не уволю», но ответом была тишина.