Глава 14. Бессильный
Если честно, просыпаться не хотелось.
Не то чтобы мне не хотелось жить, просто все произошедшее наполнило меня такими эмоциями, каких я никогда не испытывал. Не получалось дать им определение, не получалось их затолкнуть поглубже, чтобы перестать обращать внимание. И пока я не знал, что с ними делать, они продолжали давить, выматывать, путать мысли.
Поэтому забытье было крайне привлекательным.
Но жизнь была бы весьма скучной, если бы все шло так, как мы хотели. Я проснулся. Проснулся с ощущением, будто меня погрузили в кисель. Осознание того, что происходило вокруг приходило с трудом. Картинка перед глазами была размытой, звуки глухими и прерывистыми; тело ослабло настолько, что даже хвостом не шевельнуть.
Что-то доносилось до ушей. Какие-то обрывки разговора. Но я едва ли что-либо понимал. Да и не хотелось.
Я устал. Можно мне немного отдохнуть?
Совсем чуть-чуть. Обещаю, я скоро буду в порядке.
Послышался вскрик, и я снова погрузился во тьму, чувствуя, как кто-то погладил меня по голове.
Второе пробуждение оказалось не таким мучительным, но приятного все еще было мало. Усталость никуда не делась, но хотя бы перед глазами не плыло, и я наконец-то смог понять, что обстановка до боли знакомая.
Здравствуй, лазарет, я скучал. Как дела, как жизнь, как дети?
В этот раз никаких голосов не было. И вообще, тишина стала бы оглушающей, если бы исчез звук дыхания над моей головой. Это был Паскаль, что хоть немного успокаивало.
Я повернулся и посмотрел наверх. Мы встретились взглядом. Он не спокоен, это видно. Да и мне стало не по себе от его бледности. Кажется, не я один чувствовал себя чуть получше трупа.
Я забрался по одеялу выше и уткнулся носом в плечо Паскаля, тихо пискнув.
И, словно получив разрешение, он начал рассказывать.
Он очнулся первым. Джеймс вторым. Но их фамильяры все еще находились в состоянии сна, так как оказалось, что артефакт был с дефектом. Именно поэтому он затащил в себя лишних людей и начал выкачивать энергию из их сосудов. А ядра фамильяров постоянно восполняли эту энергию так, как было заложено в их природе.
Но разве у учеников может быть достаточно энергии, чтобы поддерживать в рабочем состоянии лагающий камень? Естественно нет.
В общем, мы все выпали из той реальности в крайней степени истощения. Тела хозяев получили травмы из-за перегрузки, но фамильяры продолжали питать их энергией и в итоге не смогли толком подлатать себя. Вот почему люди пришли в себя первыми.
Джеймса очень долго отчитывали, после полной поправки его ждет наказание. Какое — неизвестно. Но легко он точно не отделается.
Кстати, он лежит, можно сказать, в соседней палате и рвет на себе волосы.
— Он очень долго извинялся, — Паскаль слабо улыбнулся. — Буквально на коленях тут стоял. И благодарил.
Я смотрел на его усталое лицо и понимал, что он совершенно не злится. Было ли дело в природной доброте, иль в чем-то еще, но в его улыбке не видно ни капли горечи. Кажется, Паскаль действительно рад, что все закончилось хорошо и никто серьезно не пострадал.
Словно под дых ударил. Никто не пострадал, ага, как же.
— Кеша, — хозяин бережно взял меня на руки и начал успокаивающе говорить. — Это должно быть тяжело для тебя, ведь ты с таким сталкиваешься впервые.
Я опустил взгляд в одеяло. Хвост беспокойно качался туда-сюда, выдавая мои эмоции.
— Но это не первая смерть и не последняя, с которой мы столкнемся.
Я посмотрел в глаза Паскаля. Осознание того, что он серьезен, окатило холодной водой.
— Или ты убьешь, или будешь убитым. Далеко не все выбирают честные методы для борьбы, — он вздохнул и коснулся своим лбом моего. — Кеша, смерть настолько реальна, что уже обыденна.
Да, понимаю. Но не хочу соглашаться. Это слишком незнакомо, слишком страшно, чтобы просто принять.
— И нам тоже придется убивать, чтобы защитить то, что нам дорого.
Зачем? Разве нельзя найти более мирный метод?
— Кеша, если на нас нападут с целью убийства, ты решишь сбежать?
— Мир слишком жесток, чтобы просто играть в салочки.
Где-то в глубине души я понимал, что он прав, но для человека, который всю жизнь прожил под мирным небом и видел смерть только по телевизору, это было чем-то чрезмерным. Слишком. Больно, неприятно, тошнотворно…
— Оливия не ушла навсегда, — вдруг добавил Паскаль.
Я поднял голову и наши носы соприкоснулись.
— Ее душа найдет новую обитель на этих бескрайних землях, — он улыбнулся.
Хотя, мне ли относиться к этому скептически?
И так я успокоился. Но от осадка вряд ли когда-нибудь избавлюсь.
После этого я еще несколько раз отключался и приходил в себя. Кажется, Паскаля это беспокоило. Особенно после того, как нас отправили из лазарета обратно в комнату. Я тоже беспокоился, но немного по другой причине: мне не нравилось терять связь между происходящими событиями.
Я не знал, почему нас стали часто навещать Лика и Джеймс. Я не знал, о чем говорилось на занятиях (а ведь это было важно). Я не знал даже, сколько дней я был в таком невменяемом состоянии.
Когда же сознание полностью ко мне вернулась, оказалось, что мы сидим перед директором Академии. Но то, что эта женщина, похожая на тех самых акул бизнеса из фильмов, была директором, я понял не сразу.
― Паскаль, я надеюсь, что вы не будете подавать жалобу на Джеймса.
Так я попал на самое горяченькое, надо же.
Паскаль молчал, а я не привлекал внимания.
― Я готова выполнить любую вашу просьбу взамен на это. Поймите, мне необходимо держать этого ребенка рядом, чтобы он не натворил дел похуже.
Замечательно, так следите за ним внимательнее, если речь о Джеймсе, а то даже подавшим крылом он организует всем задницу.
― Я и не собирался подавать никакую жалобу, ― Паскаль вздохнул. ― Лучше скажите, что с Кешей? Результаты проверки уже пришли?
В глазах директора промелькнуло удивление, но она тут же скрыла его, взяла со стола бумаги и начала быстро их просматривать.
― С вашим фамильяром все в порядке, просто он потратил слишком много энергии на ваше восстановление. Даже во время проверки он продолжал активно вас питать, поэтому поток было решено немного замедлить. Ваш мышонок скоро должен прийти в себя, ― женщина улыбнулась и добавила: ― Благодарю вас за понимание. Мне уже доложили, что за все время учебы, вы пережили много неприятностей. Я сожалею.
Я невольно качнул хвостом в насмешке. Она сказала, что сожалеет, но не то, что исправит ситуацию. Интересно, почему же?
И что там история с энергией? Мне так плохо, потому что все отдавал Паскалю? Если честно, ни капли не жалею. Сейчас он хотя бы выглядит бодро.
В тот же момент мы столкнулись с ним взглядами.
― Кеша, ты очнулся! ― он широко улыбнулся.
Да, я тоже рад видеть вас, хозяин.
Он выглядел настолько искренним в своей радости, что мне стало неловко. Но не сказать, что я не разделял его настроения. Всегда приятно чувствовать, что ты значим для кого-то.
― Вижу, теперь всё в порядке? ― директор махнула рукой. ― Тогда можете идти.
Паскаль встал, поклонился и вышел. Абсолютно молча, на грани холодной вежливости и неучтивости.
Тебе она тоже не нравится, да?
На меня директор произвела впечатления крайне расчётливой особы. Хотя, наверное, для человека на руководящей должности, это скорее плюс, чем минус.
Кстати, я не заметил ее фамильяра. Это плохо или…
― Кажется, своего ящера она отправила разбираться со слухами, ― пробормотал Паскаль, почесывая меня за ухом.
А теперь немного правее… Вот… Хорошо…
Я снова разомлел, совершенно не обращая внимания на дорогу. Но это было ни к чему, ведь мы без происшествий добрались до нашей комнаты.
Там все так же горел камень, а на столе лежали распахнутые книги. Кажется, Паскаля выдернули «на ковер» посреди учебы.
― Кеша, сейчас ты должен слушать меня внимательно, ― Паскаль поставил меня на стол и сел напротив.
Он был максимально серьезен, и я был вынужден собрать мысли в кучку.
― Ты знаешь, что ты сейчас очень ослаблен?
Я кивнул. Было глупо с этим спорить, когда несколько дней провалялся буквально в состоянии клецки.
― Ты должен научиться выделять энергию из окружающего мира, ― он ткнул пальцем в книгу, а я удивился.
Картинка была понятной: вот энергия внутри, вот она снаружи, бери и гоняй ее туда-обратно. А как?
― Вспомни, как ты укреплял со мной связь, теперь попробуй то же самое сделать со всем вокруг.
Я завис и отупело уставился на его лицо, которое выражало непоколебимую веру в мои умения. Хотя, по сути, это была вера в контуженного.
Но я постарался сделать то, что он сказал. Не вышло.
Но Паскаль продолжал на меня смотреть, поэтому я пытался снова и снова под волчьи звуки в голове. Получилась своеобразная шизофрения.
Однако не вскоре, но спустя некоторое время, я почувствовал, как из воздуха ко мне тянутся нити. А всего-то стило понять, что фокусировать на предметах ― плохая идея.
Я почувствовал, что тело становится легче, а от сонливости не осталось и следа.
Паскаль погладил меня по голове, и я открыл глаза.