Когда рухнет режим? Экономический аспект. Часть 2

Начало тут.

Весь расклад показывает, что даже гипотетическая возможность проектного переформатирования описанной парадигмы внутренним субъектом отсутствует. Просто потому, что отсутствует сам внутренний субъект. Это не значит, что следует сложить лапки и ждать у моря погоды, как раз наоборот – противникам компрадорской диктатуры надлежит создавать маргинальные пока структуры гражданского общества сейчас, чтобы в момент, когда они понадобятся, иметь конкурентное преимущество. Но сам момент, когда они понадобятся, определяется так называемым законом Саймона.

Суть концепции, сформулированной профессором экономики Мэрилендского университета Джулианом Саймоном в следующем: поскольку по мере исчерпания природного ресурса его цена растёт, то задолго до этого критического момента наука находит способ заменить его чем-нибудь более доступным и дешевым.

Закон Саймона получил признание в результате эпического спора с профессором Стэнфордского университета Полом Эрлихом – экологическим активистом, этаким Гретой Тумберг 70-х, только с мозгами. Он получил известность благодаря своей книге «Популяционная бомба», в которой предрекал экологическую катастрофу вследствие неконтролируемого роста человечества, что создает недопустимое давление на окружающую среду и приводит к быстрому исчерпанию минеральных и продовольственных ресурсов.

Саймон предложил пари: цена любого выбранного оппонентом вида сырья в ближайшие десять лет упадёт. Эрлих выбрал пять редких металлов: вольфрам – необходим для производства жаростойких сплавов и керамики для металлообрабатывающих инструментов; медь – линии связи и электропередач, электродвигатели… Никель и хром – нержавеющие стали, защитные покрытия. Олово – используется для покрытия консервных банок. Казалось бы, при том бешеном росте спроса на эти позиции цена сырья обязана вырасти!

В момент заключения пари цены на все выбранные Эрлихом металлы росли в цене, но в 1990 г. он публично признал свое поражение и выплатил 10 тыс. баксов Саймону . Ученые всегда успешно находили способ заменить слишком подорожавшие ресурсы. Рост населения Земли на 800 миллионов за это время не сделал сырьё дефицитным. Даже инфляция, довольно существенная в этот период, не помогла Эрлиху – цены упали не только фактически, но даже номинально.
Так в режущих инструментах корунд заменил карбид вольфрама. Технология добычи меди и разведка улучшились, увеличив предложение снизив цены. Телекоммуникационная отрасль развивается, отказавшись от меди в пользу обычного песка, из которого производится оптоволокно. Функцию защиты покрытия консервных банок с успехом выполняют синтетические лаки, что снизило спрос на дефицитное олово в десятки раз. Технологии упрочения металлов усовершенствовались и стали требовать кратно меньше хрома и никеля. Цену никеля не поддержал даже взрывной рост производства компактных батареек. Во-первых, широкое распространение получили перезаряжаемые аккумуляторы, во-вторых, им на смену пришли более эффективные технологии на основе лития. И, к слову, золотой век лития уже близится к финалу, его заменяет обычный углерод в виде графена.

Пынинский режим – классический пример попадания в ловушку Саймона. Выбор в пользу создания «энергетической сверхдержавы», меняющей сырье на бусы потребительские товары, был сделан во второй половине нулевых годов на фоне бешено растущих цен на углеводороды. Тогда были сделаны выводы о том, что цены по мере исчерпания ресурсов будут только расти. Помните, какие тогда делались прогнозы – что баррель к 2020 г. подорожает до $250, капитализация «Газпрома» вскоре превысит триллион долларов. Мюнхенская речь Лунтика, политика газового шантажа, агрессия против Грузии и Украины – это прямое следствие ставки на сырьевую ренту, которая будет расти, а мир ничего не сможет противопоставить российскому экспансионизму просто потому, что по мере истощения мировых запасов нефти не сможет обойтись без контролируемых Лунтиковской мафии нефти и газа. Но что-то пошло не так...

История уже знает эпический крах политического режима, сделавшего ставку на рост доходов от сырьевой ренты как источника ресурсов своего существования. В 1970 г. в Чили пришёл к власти левый популист Альенде. Новое правительство рассчитывало заручиться поддержкой электората путём масштабного наращивания социальных гарантий населению за счёт растущей медной ренты. Ведь Чили тогда, как и сейчас – страна, добывающая более трети всей меди на планете. Проблемой было даже не то, что леваки решили покупать симпатии бедняков раздачей им денег, а то, что принялись активно уничтожать экономический базис оппозиции – то есть стали национализировать промышленные и аграрные предприятия, уничтожая частный сектор экономики, как таковой. Они мыслили примитивно-прямолинейно: нет буржуазии (промышленности) – нет буржуазных(промышленных) партий – никто не сможет посягнуть на их (феодальную)власть.
Прошу не путать социалистов ( мобилизационный гос. капитализм) и рентных феодалов просто использующих левою ширму.

В ответ на национализацию американских компаний— США организовали Чили санкции, но не фиктивно-декоративные, как в отношении РФ и Беларуси, а по-настоящему действенные: ввели мораторий на покупку чилийской меди, благо производство её в мире росло. А вот для чилийского правительства это стало тяжелейшим ударом, потому что Америка являлась крупнейшим потребителем чилийской меди. Да, строго говоря, тут сработал не закон Саймона, а торговое эмбарго, но эффект был тот же самый – обвал рентных доходов.🤣

На графике показана динамика реальных доходов населения в годы правления Альенде. В первые полгода они ещё продолжали расти, а потом стремительно покатились вниз. Правительство не могло отказаться от выполнения социальных обязательств, но за отсутствием валютных поступлений начало финансировать их за счёт печатного станка. Несмотря на формально продолжающийся экономический рост, инфляция составляла 22,1 % в 1971 г. Благодаря административному контролю за ценами, в первой половине 1972 года она поднялась до 28 % (привет Лукашенко, играющему в те же игры!). во второй половине 1972 г. деньги обесценились на 100 %, а в первой половине 1973 г. – на 353 %.

Но гораздо губительнее инфляции стал дефицит валюты, поскольку экспортоориентированная рентная экономика приобрела колоссальную импортозависимость. Дошло до того, что техника, работающая в медных карьерах, стала выходить из строя, потому что не хватало валюты для закупки запчастей. Из-за погрома латифундий, производивших большую часть продовольствия, возникла угроза голода.

Крах экономики вызвал падение популярности социалистов, террористическую войну правоэкстремистских группировок против правительства, массовые забастовки, саботаж, рост преступности. Завершилась эта вакханалия военным переворотом Пиночета, который в первые годы правления пользовался поддержкой большинства населения именно из-за страха новой нестабильности.

РФ и Беларусь могут пока не опасаться сырьевого эмбарго, который спровоцирует быстрый коллапс лукапыньского режима, однако даже в среднесрочной перспективе ставка на сырьевую ренту губительна для суверенных диктатур. Европа взяла стратегический курс на декарбонизацию энергетики. Переход будет не быстрым, и займет 15-20 лет. В переходный период зависимость ЕС от углеводородного сырья будет даже выше, чем прежде, что поддержит цены на ископаемое топливо и даст отсрочку гибели энергетическим диктатурам. Но когда электрификация транспорта достигнет хотя бы 50% при том, что половина электрогенерации будет отвязана от ископаемого топлива, это будет означать убедительный успех зеленого энергетического перехода, что сделает российскую нефть и газ Европе не нужной.

Ценообразование на сырьё действует по принципу качелей: малейший избыток предложения, даже в 1-2%, роняет котировки барреля на 20-50%. И наоборот самый незначительный дефицит взвинчивает цену. Поскольку в цене чёрной жижи 50-90% – это именно рентная составляющая, то европейский зеленый поворот нанесёт по нефтяным ценам колоссальный удар. Менее всего пострадают ближневосточные поставщики, а вот российские нефтяники, имеющие небольшую и неуклонно СОКРАЩАЮЩУЮСЯ маржу, гарантированно потеряют внешние рынки сбыта. Это даже без учёта возможного санкционного давления и технологической деградации отрасли. Если говорить о Беларуси, то рентный базис режима будет сокращаться еще и по мере развития технологий гидропоники и точного земледелия, делающим традиционное земледелие всё менее актуальным, что в перспективе обваливает спрос на азот и калий.

Я не утверждаю, что лукапыньский режим рухнет именно вследствие губительного эффекта для рентных диктатур закона Саймона. Нет, это лишь один из ключевых драйверов, усиливающий внутренний дисбаланс системы до критического уровня. Но даже если исключить все прочие факторы, включая обостряющуюся проблему транзита власти, нынешняя диктатура в «союзном государстве» в принципе не имеет шансов продержаться более 30 лет по причине краха экономического базиса. И не стоит гыгыкать по поводу «целых 30-и лет» – это меньше, чем рентные диктатуры на территориях РФ и РБ существуют к сегодняшнему дню.

Наглядной иллюстрацией может послужить, например, каучуковая лихорадка в Бразилии в конце XIX - начале XX веков. Первый бум изделий, получаемых из сока южноамериканского каучуконоса гевеи, вызвало изобретение шотландцем Макинтошем непромокаемой одежды, изготавливаемой из двух слоев ткани, между которыми был проложен слой резины. Вскоре в обиход вошли крыши, крытые прорезиненной тканью, непромокаемые тенты для фургонов и прочая продукция. Однако из-за несовершенства технологии тогдашняя резина была вонючей, трескалась на холоде и превращалась в липкий кисель в жару. Поэтому летом макинтоши, как стали называть непромокаемую одежду, приходилось хранить в специальных холодных погребах, что было очень неудобно. Вследствие этого мода на резиновые изделия быстро сошла на нет. Кожа в качестве гидроизоляции была дорогой, но гораздо более практичной.

Второе дыхание резине дал американский энтузиаст Чарльз Гудьир. В 1839 г. он обнаружил, что, добавляя в каучук немного серы и нагревая, можно улучшить его прочность, твердость, эластичность, тепло- и морозоустойчивость. Так был открыт процесс вулканизации каучука и получения материала, который мы сейчас называем резиной. Мгновенно возникла резиновая промышленность. Широкое применение вулканизированный каучук получил как в промышленности, так и в быту. Именно тогда появились калоши, бывшие в обиходе более 100 лет.

Представьте, насколько более комфортными стали экипажи на цельнолитых резиновых шинах по сравнению с теми, что ездили на колесах, обитых железным ободом. В Америке их даже пытались запрещать, поскольку они считались опасными – не предупреждали пешеходов о своем приближении адским грохотом. В Москве извозчиков-шинников обязали иметь специальные номера, чтобы пешеходы, которых они обдали брызгами из луж, могли на них пожаловаться. С началом бума электрификации спрос на резину, используемую для изоляции проводов, получил новый толчок.

Все это создавало спрос на смолу гевеи. В Бразилии и соседних странах появляются гигантские плантации каучуконосов, которые приносят своим владельцам баснословные барыши. В ходе бразильской каучуковой лихорадки плантаторы рванули осваивать бескрайние просторы Амазонии. В джунглях возникают новые города, прокладываются железные дороги. Самым богатым городом Западного полушария становится Манаус с его знаменитым Амазонским оперным театром, в котором выступали мировые знаменитости. В городе появился первый в Южной Америке трамвай, город был элекрофицирован, замощён, и вообще поражал роскошью и богатством.

Что роднило тогдашнюю Бразилию с современными нефтяными эмиратами и РФ – 90% сверхдоходов от продажи каучуковой смолы тратилось на потребление за счёт импорта. Развивать собственное производство и даже переработку того же каучука местные плантаторы считали совершенно невыгодным из-за низкой маржинальности по сравнению с продажей сырья. Учитывая взрывной рост спроса на резину, который был подогрет стремительным ростом автомобильной промышленности, казалось, что лафа будет длиться вечно.

Действительно, каучуковая смола – ресурс воспроизводимый, спрос на резину растет до сих пор, но бразильская каучуковая лихорадка схлопнулась так же стремительно, как и началась. Правительство Бразилии пыталось сохранить монополию страны на каучук, контрабанда семян гевеи каралась смертной казнью. Однако уже в 1879 году англичанин Генри Уикем вывез их в Лондон и вскоре обширные плантации каучуконоса были созданы в британских владениях в Малайзии, Индии, Африке. Англичане стали производить более дешёвое сырье, в том числе потому, что в Азии отсутствовали вредители, уничтожающие растения. Бразильские плантаторы разорились, Манаус пришёл в такой упадок, что электричество в нем появилось повторно лишь в 40-х годах XX века, когда из-за захвата японцами Индонезии и Малайзии, вновь возник спрос на бразильский каучук со стороны североамериканской военной промышленности.

Но ещё больший удар по каучуковому бизнесу Бразилии нанесла наука. В 1900 г. русский химик Иван Кондаков впервые получил синтетический изопрен. В 1911 г. производства бутадиенового синтетического каучука методом гидролиза нефтяного сырья была разработана в лаборатории петербургского завода «Треугольник», занимающегося изготовлением резиновых изделий с 1860 г. Во время Первой мировой войны на нём, кстати, изготавливались противогазы, изобретенные технологом завода Куммантом. Точнее, им был изобретен резиновый шлем, который в соединении с угольным фильтром Зелинского и стал всем известным противогазом, конструктивно не изменившимся до сих пор.

Да, сначала искусственный каучук уступал в качестве натуральному. Но Германия, оказавшаяся с началом войны в блокаде, просто не могла получать натуральное сырье и развернула массовое производство бутадиенового каучука. В 1915 г. искусственную резину в промышленном масштабе начала производить Россия, в 1919 г. – США. В последующие три десятилетия ведущими производителями синтетического каучука оставались Германия, СССР и США. Советская резина первоначально уступала в качестве заокеанской. Так прочность на разрыв советского синтетического каучука составляла около 2000 psi, в то время как для натурального каучука этот показатель составляет 4500 psi. Неопрен, производство которого было начато компанией Du Pont в 1931 г. имел прочность 4000 psi. Однако в 1941 г. американские технологии были переданы Советскому Союзу по лендлизу.

Итак, сегодня в промышленных масштабах натуральный каучук производится в Таиланде, Индонезии, Малайзии, Вьетнаме, Бразилии и Китае. Эти страны в сумме дают почти 90% мирового производства. Объемы производства выросли многократно. Если в 1971 г. его было получено порядка 3 млн. т, то в 2019-м – около 35 млн. т, и ежегодный рост составляет не менее 2%, причем спрос растет опережающими темпами на 3-4% в год. В основном это связано с непрекращающимся ростом производства автомобилей – львиная доля натурального каучука идет на изготовление шин для авто, самолетов и велосипедов.

Однако производство натурального каучука и близко не дает того богатства, какое он приносил 120 лет назад. Маржинальность бизнеса сильно упала, а дефицит восполняется производством искусственных заменителей (порядка 60% от общего производства резины), которое можно наращивать более высокими темпами. Что касается Бразилии, занимавшей некогда монопольное положение на мировом рынке, то она в 2019 г. поставила на рынок всего 4,1 млн. т. натурального каучука, что несколько больше 10% и лишь 5% от глобального производства резины.

Продолжение.

Подписаться на Telegram канал Александр Лебедь.