I Must Survive

[Я должен выжить]

Намджун
17 декабря год 21

Я продолжал сбавлять шаг, пока не остановился. Рассвет озарял деревню, в которой даже автобусы ходили крайне редко. Вся деревня была покрыта блестящим снегом, который шёл всю ночь. Деревья, сгорбленные под его тяжестью, были похожи на огромных белых зверей, с грив которых падал снег при дуновении ветра. Не оборачиваясь, я знал, что был единственным, кто оставлял следы на этой снежной равнине в деревне. Мои ноги насквозь промокли из-за дырки в подошве кед. Однажды я услышал выражение, что «Бог делает нас одинокими, чтобы привести к Нему»*. Но я не был одинок. Я не следовал по пути к себе. Это было отступление. Я продолжал убегать от себя.

*отсылка к книге Г. Гессе «Демиан»

Моя семья переехала в эту деревню осенью прошлого года. Количество вещей, которые мы брали, продолжали уменьшаться с каждым нашим переездом в новый город. Сейчас нам потребовался для доставки только маленький фургон. Мы не были в праве выбирать место, в котором нам приходилось жить. Было только два условия: наличие больницы для отца и работодателя, который мог нанять кого-то без аттестата об окончании старшей школы.

В этой деревне было и то, и другое. Автобус ходил дважды в день, останавливаясь у здешней больницы и у рядов маленьких закусочных вдоль ручья за городом. В этих закусочных продавали тушенное мясо и картошку фри с маленькими рыбками, пойманными в реке. Лето для них было особо удачным сезоном.

Толпы людей из ближайших городов искали экскурсии на берегу, и спрос на доставку для тех, кто остановился отдохнуть в деревне с видом на горные хребты, был высок. С приходом зимы, когда река замерзала, закусочные использовали улов с лета. В это время было не так много туристов, как летом, но звонки для доставки продолжали поступать. Я был одним из городских доставщиков.

Конечно, здесь тоже была конкуренция. Большинство домашних хозяйств занималось фермерством, поэтому, как можно догадаться, они не были особо богаты. Доставка была единственной работой на полставки для парня в этом городе. Владельцы закусочных заставляли нас конкурировать друг с другом. «Это ведь естественно, что я нанимаю тех, кто впечатлил меня больше всего?» Для них не имело значения, что мы были несовершеннолетними и у нас не было водительских прав. Парни, которые были наняты раньше, работали территориально. Их было не так много, но они угрожали мне жестокой дедовщиной.

Во время отпуска конкуренция становилась ожесточеннее. Мы добровольно выполняли поручения и выносили мусор для хозяев. Их потворство заносило нас только дальше. И всё же неожиданно мы пришли к некоторой солидарности друг с другом. Мы были соперниками, но у нас было сочувствие друг к другу. Если кто-то из нас не появлялся, остальные не понимали, что случилось. Также они напомнили мне, как я проводил время в пустой классной комнате в старшей школе. Кто-то из них напоминал Юнги, кто-то Чимина. Я не мог не задаться вопросом: если бы я встретился со своими школьными друзьями здесь, в деревне, мы бы соревновались и пытались превзойти друг друга? Если бы я встретил парней из доставки в школе, смогли бы мы стать друзьями?

Шёл сильный снег, когда наша конкуренция, инстинкты защиты своей территории и солидарность достигли своего пика. Затем спор быстро утих. Скутер был предназначен для доставки в деревню с зоной отдыха, но было очень опасно ездить на лёгком байке по заснеженной горной трассе. Трасса, которая вела в деревню, была крутой и извилистой. Доставлять туда пешком было невозможно

В конце концов, это были разборки между мной и Тэхёном. Тэхён был на два года младше и жил на окраине деревни рядом с садом. Тэхён не было его именем. Его звали Чоншик или Чонсук, но он напоминал мне Тэхёна. У него не было той глупой улыбки и он не открывался легко любому с его нежной, наивной натурой. Напротив, он всегда выглядел агрессивным, злым и недовольным. С другой стороны, он был похож на Юнги, но, как ни странно, Тэхёна он напоминал мне больше.

Тэхён и я были единственными нищими настолько, что готовы были рисковать и доставлять в эту заснеженную горную деревню. В тот день было так же. Я бродил вдоль ручья, когда в закусочную поступил заказ. Никто не показал, что после полудня будет сильный снегопад. Тэхён появился несколько минут спустя. Вместо того, чтобы зайти в закусочную и поболтать с остальными, он просто плюхнулся на землю рядом с мостом и не двигался. Это был один из тех дней. Дней, когда его лицо было изрезано и в синяках. Дней, когда его глаза были налиты кровью, а одежда — заляпана ею. Что с ним происходило? Кто-то бил его? У меня не было ответов.

Снег пошёл, пока я ждал, когда приготовят еду. В этот же момент я почувствовал, как что-то холодное упало на мою шею, а снег стал сильнее и интенсивнее. «Уверен, что все будет в порядке?» Хозяйка высунула голову наружу. Тэхён поднялся на ноги, я отвернул голову от него. «Конечно!» ответили мы одновременно. «Никогда не знаешь, сколько снега ещё выпадет с этого неба», — сказал кто-то внутри закусочной. «Он только начался. Вернусь через минуту». Хозяйка бросила на меня сомнительный взгляд. «Но ты не очень хорош в езде на скутере». Тэхён заявил, что ездил на скутере много раз. Хозяйка цыкнула языком, посмотрев на него. «Нет, не сегодня. Отдохни.» Я не хотел упускать возможность и вмешался. «Впервые. Сегодня я впервые доставляю в снег. Вы знаете, я очень осторожен». Хозяйка сдалась. «Иди сюда. Тебе нужно будет несколько раз съездить туда-обратно, так что будь осторожен».

Я чувствовал взгляд Тэхёна, следившего за моей спиной, пока я шёл к закусочной. Он суетился вокруг меня, пока я упаковывал приготовленную еду в контейнеры. Это было странно. Тэхён был слишком гордым, чтобы так себя вести. Когда я повернулся к нему, он сделал шаг навстречу ко мне, будто бы хотел что-то сказать. Но он отвернулся снова. Хозяйка продолжала ворчать, потому что я поеду по заснеженной дороге. Я сделал вид, что слушал её и с энтузиазмом кивал головой. Езда на скутере не требовала особого внимания, умений и беспокойств.

Несмотря на мои мысли,, было нелегко взбираться на скутере по склону сквозь снежную бурю. Снег не прилипал к дороге, и мои нервы были на пределе, потому что ветер разносил снег в разные стороны. Потрепанный скутер взбирался по склону. Казалось, будто скутер цеплялся за меня. Было холодно, но с меня тек пот и сводило мышцы. В следующую секунду пот на мне высок, а по спине пробежался холодок. Я повторял одну мысль про себя. Я поднимался и спускался по этой дороге без каких-либо проблем всю осень и начало зимы. Только снег не прилипал, и дорога не скользила.

Скутер беспомощно поскользнулся во время моего третьего захода. Я только начал обретать уверенность и думать, что я достаточно хорош в управлении скутером в заснеженную погоду. Поскольку снег шел уже некоторое время, а по дороге никто не ездил, снег начал накапливаться и тут, и там. Но по середине дороги было все в порядке, и трасса не была слишком крутой. Потом, как я подумал об этом, заднее колесо соскользнуло. Вздрогнув, я резко нажал по тормозам. Я нажал их слишком резко? Эта мысль крутилась у меня в голове. Кажется, я вспомнил, что хозяйка что-то говорила про тормоза. Предупреждения хозяйки, которые я слушал вполуха, пробежали в моей голове. На секунду показалось, что скутер восстановил равновесие, но потом его снова стало трясти из стороны в сторону, как рыбий хвост, я даже не успел перевести дух. На следующем вздохе меня откинуло на дорогу. Я упал, как будто скутер оттолкнул меня так сильно, как только мог. Скутер скатился вниз и, похоже, столкнулся с чем-то. Я услышал грохот.

Я вскочил на ноги. У меня не было возможности проверить, где болело или получил ли я травму. Я подбежал к скутеру, который лежал на боку под деревом на правой стороне дороги. Он был покрыт опавшими листьями. Я поднял его, чтобы проверить, и обнаружил глубокую царапину на дне его корпуса. Я повернул ключ зажигания. Он не завелся. Пот стекал вниз по моей шее. Каждый сустав в моем теле болел. Меня охватил страх. У меня не было возможности заплатить за скутер.

Я снова повернул ключ, ударив по двигателю. Показалось, что двигатель загремел и завелся, но так же быстро заглох. Я выругался себе под нос, закрыл глаза и топнул по земле со всей силы. Моя рука, в которой был ключ, не могла перестать дрожать. Перед глазами пробежали лица моих родителей и брата. Я посмотрел на небо и собрался с мыслями. Я сжал и разжал кулаки. И затем снова повернул ключ.

После нескольких попыток двигатель наконец-то завелся. Скутер ожил, звуча пронзительным криком умирающего зверя. Я рухнул на землю. Я был истощен. Глубокая царапина оказалась на уровне глаз. Я вскочил и с силой протер её носком кроссовка. Это был старый скутер, покрытый множеством вмятин и царапин. Она должна остаться незамеченной.

Когда я выпрямился, одна из лодыжек начала покалывать от боли. Только тогда я начал проверять своё собственное состояние. К счастью, серьёзных ранений не обнаружилось. Это был небольшой порез над моей левой лодыжкой, который кровоточил. Мои бёдра и поясница могли заболеть на следующее утро, но такое уже было раньше.

Тэхён смотрел, как я паркуюсь и захожу внутрь закусочной. Он заметил? Я нервничал, но болтал с хозяйкой как можно более непринужденно. Следующий заказ с доставкой поступил быстро. Я сновал должен был ехать, даже не полностью согревшись от прошлой.

«Эй...» — обратился ко мне Тэхён, когда я подошёл к скутеру. Он увидел царапину? Намеренно громким голосом я ответил: «Что?» После недолгого колебания он сказал: «У меня есть просьба». «Просьба? Какая?» В этот момент у меня зазвонил телефон. Я поднял руку, чтобы отключить его, и отвернулся. Это была мама. Отец попытался выйти на улицу один и упал. Она попросила отвезти его в больницу. Я закрыл глаза. Гнев подступал к горлу. Я стиснул зубы. Я чувствовал, как раздражение медленно поднималось из моего желудка. Заметные большие снежинки падали на лицо. Я поднимался и спускался по этой заснеженной дороге в такую погоду, но почти ничего не заработал. Только рану на моей левой лодыжке и боль в пояснице. Но я собирался снова ехать на этом скутере. Потому что это была единственная возможность заработать немного денег сегодня.

Я мог понять, почему он попытался пойти один. Это была последняя попытка сохранить гордость как главы семьи и достоинство как родителя. Но мы не могли себе позволить такую роскошь перед лицом бедности. Достоинство, гордость, чувство справедливости и мораль становились только ещё большим бременем и тратой ещё больших денег. Когда я открыл глаза, Тэхён уставился на меня. Я отдал ему ключи.
Когда мы вместе с отцом возвращались из больницы, солнце уже садилось. Сильный снегопад, который шел ранее, продолжался и создавал сугробы. Автобус медленно полз вперед. Дорога до больницы и обратно заняла в два раза больше времени, чем обычно. Я шел домой, неся отца на спине, и никто не мог держать зонт для нас. Мои волосы были влажными, а руки, державшие его, онемели от холода.

Я остановился на перерыв под дзельквой, пока шёл по дороге вдоль набережной. Я отдышался и осмотрелся. Перед моим взглядом лежал панорамный вид на деревню. Деревня, покрытая снегом, выглядела мирной и спокойной. Всюду из окон домов наружу проникал теплый свет. Запах пропаренного риса и жареного мяса возбуждал мой аппетит. Когда мы свернули на аллею после пересечения моста, залаяли собаки. Несмотря на то, что мы жили в этой деревне уже на протяжении нескольких месяцев, собаки все равно лаяли на меня, как на незнакомца. Мама вскочила, когда мы вошли внутрь. «Ему нужно проходить амбулаторное лечение ещё как минимум три дня». Я оставил отца в его комнате и вышел на улицу. Снег и не думал прекращаться. «Почему вы меня так ненавидите? Назовите причину». Я кричал на собак, которые не прекращали лаять. Я услышал об аварии Тэхёна на следующий день.

Зайдя в закусочную у побережья, я увидел хозяйку, разговаривавшую с офицером полиции. Я инстинктивно замер. Я подумал, что он пришел за мной. Вчера я повредил скутер. У меня могли возникнуть проблемы с вождением в моем возрасте и без водительских прав. Должен ли я сбежать домой? Но автобус не приедет ещё в течении нескольких часов. Сбежать просто невозможно из-за состояния отца.

«Ты слышал?» — это была хозяйка закусочной. Она сказала, что авария произошла, когда Тэхен спускался по склону после доставки. Его тело просто лежало там около трех часов, пока кто-то в проезжающей мимо машине не нашел его. Житель деревни с зоной отдыха позвонил хозяйке закусочной, но никто не отправился за ним.

Офицер полиции сказал, что Тэхён был неквалифицированным водителем. Он также обвинил его в езде без шлема. Я увидел шлем, лежавший при входе в закусочную, которого там раньше никогда не было. Хозяйка продолжала говорить, что никогда не заставляла Тэхёна идти доставлять и даже пыталась отговорить его. Это была правда. Тэхён и я настаивали на том, что все в порядке. Все соседи дали показания. Это была маленькая деревня, где все друг друга знали. У них была парочка воспоминаний о каждом здесь, включая драки, сплетни и предательство. Серия эпизодов о нем выплеснулась наружу. Он жил с матерью и сестрой, но без отца.

Мать Тэхена корчилась в агонии, сидя на скамейке перед закусочной, и плакала. Верните моего сына. Верните моего бедного, бедного сына обратно. Это неправильная смерть... Сначала соседи старались успокоить её и находились рядом. Но было холодно и солнце садилось рано. К вечеру мать Тэхёна осталась одна, и запах готовящегося ужина, как всегда, лился из окон. Каждый раз, когда дул ветер, с деревьев, которые росли вдоль ручья, глыбами падал снег. Она просто сидела посреди всего этого.

Я видел, как она сидела одна, когда забирал отца из больницы. Неосознанно я остановился и вспомнил место аварии. После того, как я услышал о Тэхене, я пошёл по дороге один. Моё дыхание замерзало и падало на землю кристалликами льда. Фигура Тэхёна, нарисованная белым контуром на дороге, была наполовину стерта. Я остановился возле его стоп. Мокрые листья валялись вокруг, и сероватые следы хлористого калия все ещё оставались позади. На этом месте мог бы оказаться я. Если бы я отправился в ту доставку, если бы это был я, а не Тэхён, то это был бы мой контур. Это могла бы быть моя семья, плачущая на той скамейке, а не Тэхёна.
Я стал идти тише, когда отец сильно закашлялся. «Намджун.» Отец позвал меня, когда мы свернули на аллею после моста. Как только я замедлил шаг, собаки начали лаять. Отец продолжил слабым голосом. Его было еле слышно, голос терялся среди громкого лая. Я сделал вид, что не слышал его.

Прошла неделя. В деревне всё пришло в норму. Мать Тэхёна иногда горько плакала напротив закусочной, но никто не разделял её горя. Люди просто стыдили сестру Тэхёна, пока та не забирала её. Кто-то говорил, что это просто дорожное происшествие. Я начал работать в другой закусочной. По факту, я стал работать со всеми доставками в деревню с зоной отдыха. Прошёл ещё один снегопад, и дорога продолжала замерзать и оттаивать. Сейчас заказы на доставку продолжали поступать, но никто не брался их выполнять. У меня выходило пять или шесть доставок в день, и мой доход сильно увеличился. Я всегда помнил о шлеме и защите. Я никогда не отрывал глаз от дороги, будучи предельно внимательным.

Прошлой ночью я выполнил свою последнюю доставку. Тогда я не знал, что она последняя. В любом случае, зона отдыха закрывалась на зимнее время. Когда я поднялся туда, люди собирались в офисе. Кажется, они обсуждали продажу объекта. Я не узнавал некоторые лица. Должно быть, это незнакомцы, кто только приехали. Пока я отдавал еду и забирал деньги, один из них начал разговор об аварии Тэхёна. Другой незнакомец щелкнул языком и упомянул о том, как опасно ездить на мотобайке в дни, когда идёт снег. Незнакомец, который первый заговорил об аварии Тэхёна, предупредил меня, чтобы я всегда был предельно осторожен. Я поблагодарил его за беспокойство обо мне. Но я не имел это ввиду. Если он был обеспокоен поездкой по заваленному снегом склону и моей безопасности, то, прежде всего, не должен был заказывать еду.

«Знаете, что по-настоящему опасно? — выпалил незнакомец перед тем, как я закрыл за собой дверь. — Хлорид кальция и мокрые листья, а не снег. Если вы не очень хороший водитель, вы подскользнетесь, наехав на них. Разве в тот день не было снега? Тогда он должен был...» — Его последние слова затерялись за закрытой дверью. Я пересек пустую, мрачную зону отдыха. Прошел мимо узкого снек-бара и местной стойки со скидками и направился к выходу.

Я спускался по ступенькам с одной на другую. Было ниже нуля, но все равно ощущался холод. Ключ продолжал выскальзывать из пальцев, а скутер не заводился. Я сжал и разжал кулаки. Старый скутер прогремел как сумасшедший, и наконец-то завелся. Я медленно выехал из зоны отдыха. Кривая начиналась у указателя перед зоной отдыха. Я повернул направо по широкому кругу, проехал по короткому прямому участку и подъехал к другому повороту, который уходил влево. Это было место, где я в первый раз упал, а затем у Тэхёна возникла проблема.

Я продолжал смотреть вперед, проехав мимо этого места. Я старался убедить себя, что я не отводил взгляд ради своей же безопасности, но это была вина. Вина за выживание в одиночестве. Вина за то, что чувствовал облегчение, будучи единственным выжившим. Вина за то, что не вышел вперед. Вина за то, что не сказал о его навыках вождения и не признался в том, что никогда не видел шлем в закусочной. Может быть, я просто лицемер, притворяющийся виноватым.

Я разбросал листья на месте, на которых поскользнулся Тэхён. Я не думал, что такое произойдет, но я отвечаю за все, что произошло. Я был тем, кто посыпал хлоридом кальция. С благими намерениями, дабы дорога не замерзала. По факту, я делал это для себя, рассчитывая на следующую свою доставку и ещё одну после неё. «Знаете, что по-настоящему опасно?» — то, что я услышал в зоне отдыха, крутилось в моей голове. «Должно быть, он проехал по ним и поскользнулся». Если бы я убрал листья, если бы я не посыпал хлоридом кальция, был бы он в безопасности?

Несколько людей стояли на остановке, ожидая первый автобус за сегодняшний день. Я кивнул в знак приветствия и опустил голову. Я не мог заставить себя посмотреть кому-либо в глаза. Первый за день автобус появился в поле зрения.

Автобус постепенно подъехал к остановке. Низко склонив голову, я зашел в него вслед за другими пассажирами. У меня не было конкретного плана. Я просто сбегал. От истощенного лица матери. От брата, сбившегося с пути. От отца, борющегося со своей болезнью. От нашей семейной фортуны, которая отвернулась. От семьи, требующей от меня жертв и послушания. От себя, пытающегося смириться со своей судьбой. И, что наиболее важно, от бедности. Бедность съедает сердце жизни. Она превращает что-то дорогое в совершенно бессмысленное. Она заставляет вас отказываться от того, что нельзя оставлять. Она вызывает у вас сомнения, страх и отчаяние.

Прошлой ночью, уйдя с зоны отдыха, я заскочил в закусочную, и потом пошел домой. Я не помню, кого встретил и о чем говорил и думал между этим. Всё моё тело и разум онемели. Я не мог сказать, было ли ветрено, холодно, как пахло или с кем я столкнулся. Казалось, мой мозг замерз. Я механически двигался, как зомби, забыв о том, кто я, что я сделал, что делаю и о чем думаю. Только лай собак встряхнул меня на аллее, ведущей домой. В тот момент все мои чувства, которые были парализованы, тут же проснулись и бесчисленные сцены из моего прошлого появились перед глазами: дни разъездов с места на место, я, ползущий на другое, момент, когда я прятался от хозяйки закусочной и соревновался с другими парнями за доставку; парней, которые смеялись надо мной и я, смотрящий на своих сверстников в школьной форме и ждущих автобус на остановке. Звук лающих собак и их глаза, наполненные ненавистью, добавились к этим сценам.

Я чуть не закричал. «Прекратите! Что вам нужно от меня?» Но я сдержался. Голос отца прозвенел в моих ушах. Слабый голос отца. Я подумал о том, что он сказал мне в ту ночь, когда мы возвращались с больницы... Когда я притворился, что не слышал, но слышал так же ясно, как день, несмотря на лай собак. То, о чем я с того дня размышлял снова и снова. О чем я пытался не думать. «Иди, Намджун. Ты должен выжить».

Автобус поехал, чтобы через несколько часов прибыть в Сонджу. Я не оставлял сообщения, когда покидал Сонджу год назад. Сейчас я возвращался в город без предупреждения. Я думал о своих друзьях. Я не поддерживал связь ни с кем из них. Мне было интересно, чем они занимаются и находятся ли они все ещё там. Я не мог видеть то, что происходило снаружи из-за замерзшего окна. Указательным пальцем я медленно написал на окне. «Я должен выжить».

Предыдущая глава < Оглавление > Следующая глава

Перевод: wazzupbighit
Редактура: wazzupbighit, Юлия Базикова, Анабель Де-Ниро

@Bangtan_fans