October 19, 2020

Зальцбург: Хелль

10.10.20

В качестве эпилога к «путевым заметкам» о Райхенхалле предлагаю ненадолго заглянуть по другую сторону гор, где находился главный конкурент Баварии в местном соляном бизнесе – Зальцбург. Так как в прошлых постах меня довольно быстро сносило на «Подземное рождество» и «слонов в солеварне», предлагаю не тянуть Его Высокопреосвященство за хвост и сразу перейти к Хелльбрунну – летней резиденции зальцбургского архиепископа.

Хелльбрунн – это вилла под Зальцбургом в стиле барокко, построенная для архиепископа Маркуса Ситтикуса фон Хоэнэмса незадолго до начала Тридцатилетней войны. Скромное здание резиденции окружено просторным парком, главными достопримечательностями которого являются фонтаны, различные скульптурные композиции и павильоны. Бросается в глаза, что и парк, и внутренняя отделка виллы объединены одной темой – античной. Абсолютно никаких внешних признаков того, что резиденция принадлежала архиепископу или вообще имела какое-то отношение к христианской церкви. Вокруг сплошной Рим: Фебы-Нептуны, нимфы, звери, виноград. Нет ни Иисуса, ни апостолов, ни христианской символики. Не имеется даже скромной статуи святого Руперта где-нибудь в уголке. Этому могут быть три объяснения.

Стандартное (неинтересное, по учебнику): Маркус Ситтикус вдохновился итальянскими загородными дворцами, вроде виллы д’Эсте и соорудил себе кусочек Тиволи в альпийских предгорьях. Правда, современники описывали архиепископа, как человека крайне набожного, что выражалось, например, в его борьбе с Реформацией. Однако итальянскую молодость не перешибешь, поэтому Маркус Ситтикус с равным энтузиазмом принимал участие как в церковных мероприятиях, так и различных народных праздниках и карнавалах. Чуть-чуть перестал держать себя в руках – вот уже под Зальцбургом выросла римская вилла. Mi dispiace!

Ревизионистское: связь между античностью и христианством теснее, чем мы думаем. Таким образом, Артемиды и Орфеи в саду Маркуса Ситтикуса просто чуть-чуть не успели стать Девами Мариями и апостолами. Вот хорошее наблюдение от канала Tout va bien на эту тему.

Конспирологическое: Маркус Ситтикус не строил эту виллу, а нашел ее. Римские руины в предгорьях Альп не такая уж и редкость. И если античные «нефтяники» много лет несли вахту в окрестностях, возможно, они успели и обзавестись недвижимостью неподалеку. В конце концов, даже святой Руперт пришел не пустое место; чем же Маркус Ситтикус хуже?

Особой пикантности добавляют повсеместно встречающиеся в резиденции изображения горных козлов. Объяснение тут простое – это животное с герба самого Маркуса Ситтикуса, одновременно являющееся геральдическим зверем рода Хоэнэмс (Гогенэмс, если следовать русской транскрипции). Фамильный патронус, так сказать. Однако многие, думаю, помнят, с чем именно ассоциируется в христианстве козел и как выглядит подобное на вилле высокопоставленного представителя церкви. Отчего-то мне кажется, что Маркус Ситтикус эту несуразность тоже заметил, поэтому решил отшутиться. Внутри дворца есть фреска с девизом архиепископа: Numen vel dissita iungit, то есть – «Сила Божия объединяет даже противоположности». Ниже трогательно обнимаются козлик и лев.

(козел – это Маркус Ситтикус, тут все понятно. Но что символизирует лев? А это герб Зальцбурга. То есть, «противоположности» – это архиепископ и вверенное ему архиепископство.

- Ваше высокопреосвященство, а зачем вам такие длинные рога?
- А это чтобы порывистый горный ветер митру не сорвал.
- Ваше высокопреосвященство, а почему у вас на ногах копыта?
- Я дал Господу Богу нашему обет ходить босиком, и Он в своем милосердии даровал мне копыта.
- Ваше высокопреосвященство, а это у вас… хвост?
- Quod Deus bene vertat, сын мой)

Шутки-шутками, но фамильный герб Маркуса Ситтикуса сам по себе выглядит довольно инфернально. А уж в античном-то антураже... Это же не Agnus Dei, а типичный альпийский горный козел, штайнбок. Которых, кстати, в Альпах долгое время считали волшебными, что привело к закономерному итогу – к XIX веку козликов истребили повсеместно, кроме небольшого региона на севере Италии.

***

13.10.2020

А кто такой, кстати, Маркус Ситтикус?

(конечно, правильнее Зиттикус, но я стараюсь придерживаться традиционной транскрипции. Да и не «Зиттикус» он, а, скорее, «Зиттих». Но это частности)

Это представитель почтенного рода Хоэнэмсов из одноименного города недалеко от Боденского озера. Отца Маркуса Ситтикуса – Якоба Ганнибала – вежливо называют «полководцем на службе Габсбургов», но вообще-то его профессия называлась несколько грубее. Он был командиром отряда наемников. Когда в EU4 (после недавнего патча) вы нанимаете группу наемников, к ней прилагается «генерал» – вот это и будет Якоб Ганнибал.

Хоэнэмсы к этому времени торговали живым товаром уже почти сто лет, поставляя его Габсбургам и Святому Престолу. И если Габсбурги оплачивали оказанные услуги деньгами, землями и титулами, то Рим брал на себя образование полушвейцарских горцев, а также давал им возможность породниться с церковной аристократией. Поэтому дядей Маркуса со стороны матери был, например, кардинал Карло Борромео – архиепископ Милана, а впоследствии еще и святой, которому посвящено множество католических церквей. А дядей Маркуса со стороны отца был его полный тезка, кардинал Маркус Ситтикус, епископ соседнего с Хоэнэмсом Констанца. Кроме того, оба дядюшки приходились тогда уже покойному Папе Пию IV племянниками.

Борромео приглядывал за Хоэнэмсами от лица Святого Престола, обеспечивая юной альпийской поросли правильное образование. Маркус и его брат Каспар учились в Милане под личным надзором дяди-кардинала, а в 1584 году, когда Маркусу исполнилось десять, их отправили в Рим.

(с Римом у Маркуса не сложилось и через два года его по какой-то причине отправили домой, в Хоэнэмс)

Каспар как старший брат унаследовал Хоэнэмс после смерти отца, а вот Маркус временно остался на скамейке запасных, болтаясь между Миланом, Римом, Хоэнэмсом и Зальцбургом. Но в 1612 году случилась проблема у его родственника, архиепископа Зальцбурга Вольфа Дитриха Райтенау, освободившая позицию для Маркуса.

(хороший вопрос – кем именно приходился Вольф Маркусу? Вариантов два: либо дядей, либо кузеном. Такая путаница наблюдается почти во всех энциклопедических статьях, и вызвана она, вероятно, обилием тезок в славном роду Хоэнэмсов, к которому, несмотря на другую фамилию, де-факто относился и Райтенау. Самыми ходовыми именами, как вы понимаете, были Маркус Ситтикус, Вольф Дитрих и Якоб Ганнибал. Мне кажется, что всё же они были кузенами, так как мать Вольфа приходилась Маркусу теткой. Хотя не исключено, что степеней родства было сразу несколько из-за перекрестного опыления с итальянскими кураторами)

Зальцбург перед Тридцатилетней войной – это такой римско-габсбургский кондоминиум, которым управляли немцы с итальянской прошивкой. Как показывает нам история Баварии, это очень типичная для альпийских предгорий ситуация.

Карьера Райтенау как архиепископа заканчивается весной 1612 года. За полгода до этого он предпринимает попытку занять Берхтесгаденское пробство, которое баварские Виттельсбахи совершенно справедливо считали своим, управляя им через архиепископов Кёльна – тоже Виттельсбахов. В ответ баварские войска занимают Зальцбург, а Райтенау пытается бежать, но его ловит Маркус и запирает в крепости Хоэнэмс. Маркуса избирают новым архиеписком, после чего он нормализует отношения с Баварией, отказываясь от притязаний на Берхтесгаден и подтверждая «древний соляной договор».

(удивительна строгость, которую Маркус проявил к своему предшественнику и вроде бы родственнику. Райтенау держат в крепости как особо опасного преступника под строжайшим надзором до самой смерти в 1617 году. Причиной смерти мог стать инсульт, хотя однозначных подтверждений нет)

Вероятно, Бавария рассчитывала найти союзника в Маркусе, раз не получилось с прежним архиепископом. Однако Маркус, как и его предшественник, выражая на словах поддержку контрреформационным устремлениям баварского герцога (того самого Максимилиана I, который обеспечил бюджет деньгами на двести лет вперед за счет монополии на вайсбир), всячески увиливал от конкретных действий – например, вступления в Католическую лигу. Получалось у него это весьма ловко. Сначала он договорился об уменьшении репараций за последнюю войну с 220 тысяч гульденов до 150 тысяч. А затем сказал, что это по-прежнему очень большая сумма, бюджет не сходится, поэтому в Лигу Зальцбург все равно не вступит. И уехал строить Хелльбрунн. Такая политика позволила преемнику Маркуса не участвовать в Тридцатилетней войне, получая бонусы от дружественного нейтралитета. Бавария, например, использовала Зальцбург как сейф, отправив туда ценные вещи двора, чтобы они не достались наступающим шведам.

Обстоятельства смерти любителя античных статуй и фонтанов довольно туманны. Летом 1619 года, уже после начала Тридцатилетней войны, его посетил будущий император СРИГН Фердинанд II, направлявшийся на коронацию. Фердинанд имел тесные связи с Баварией, был сыном баварской принцессы, а герцог Баварии Максимилиан приходился ему кузеном, с которым они вместе учились у иезуитов в Ингольштадте. Будущий император поблагодарил Маркуса за теплый прием и поехал дальше, а Маркус через три месяца неожиданно заболел и умер «от меланхолии», как сухо констатировали его врачи.

***

17.10.2020

Закончим кратким экскурсом в историю рода Хоэнэмс, к которому принадлежал Маркус. По нему, как по капле воды, можно в общих чертах восстановить генезис любой европейской династии, чьи корни «уходят в средневековье».

Если посмотреть на историю Хоэнэмсов, то можно заметить интересную вещь. Поздние представители рода, жившие в XVII-XVIII веках – все как один приличные и уважаемые люди, аристократы с замками, владениям, гербами и придворными историками, сочинявшими биографию своим клиентам. Ранние члены династии – зыбкие фигуры Высокого Средневековья – вообще сплошь Арагорны и Исилдуры. Взять, например, Рудольфа Эмского.

(он же Рудольф фон Эмс. Вариант «Хоэнэмс», то есть «Высокий Эмс», появится в XVI веке, когда дела рода, простите за каламбур, пойдут в гору)

Живший в XIII веке Рудольф известен как летописец и поэт, один из столпов немецкой средневековой культуры. Такой лист украсит любое фамильное древо. Правда, все его великие труды издали буквально за одно десятилетие XIX века в Лейпциге, но ведь лучше поздно, чем никогда?

А кем были Хоэнэмсы после альпийского Фомы Лермонта, но до вручения им титула рейхсграфов и кардинальских мантий? Если подняться по генеалогическому древу Маркуса Ситтикуса, мы дойдем до его прадеда, Маркса (siс) Зиттиха фон Эмса. Выше ступенек нет, «записи утеряны». Потомок славного поэта вышел в люди, подавляя крестьянские мятежи и расчищая для Габсбургов форарльбергский плацдарм (восточный берег Боденского озера, где сами Хоэнэмсы получили имели – всегда имели! – фамильный замок). С восстаниями трудящихся командарм Маркс разбирался круто; разгромив очередное выступление крестьян, он развесил с полсотни их лидеров вдоль Лайблаха – впадающей в Боденское озеро речушки. За это он вошел в хроники как «мясник», и даже объединенной мощи придворных историков, нанятых его потомками, не хватило, чтобы привести репутацию прадедушки в порядок.

Понятно, что если история династии развивается по схеме «поэт Рудольф – мясник Маркс – епископ Маркус и граф Каспар», то поэта из этой схемы можно смело выкидывать. Тогда перед вами будет довольно типичная история становления и развития «древнего аристократического рода». Прадедушка Маркс с братвой объясняют крестьянам новые понятия, папа Якоб Ганнибал – руководит альпийской ЧВК (отсылка к Вагнеру будет ниже), а братья Маркус и Каспар уже занимают руководящие посты в духовной и феодальной иерархиях, занимаясь политикой не в поле, а из дворцов стиля раннего барокко. Едва ли история тех же Габсбургов сильно отличалась от боевого пути почтенных Хоэнэмсов.

Могу немного рассказать про Каспара, брата епископа Маркуса. Он добился для себя титула рейхсграфа, то есть графа, подчиненного напрямую императору – что делало род Хоэнэмсов формально равным, например, Виттельсбахам, а де-факто – каким-нибудь Эттингенам. Одним из первых решений графа Каспара стало разрешение евреям селиться в Хоэнэмсе и создавать свою общину со всеми необходимыми для этого синагогами и миквами.

(надо заметить, что в обозримый период времени еврейская община в Хоэнэмсе не была какой-то особенно большой. Считается, что ее погубили нацисты после аншлюса, но простая статистика говорит, что это не так. Еще в 1935 году еврейская община насчитывала лишь 35 человек. Пик численности евреев в Хоэнэмсе, несмотря на все созданные условия, был достигнут в 1862 году – 564 человека. После этого евреи вдруг начали разъезжаться)

У потомков Каспара дела пойдут похуже, поэтому они согласятся на продажу своих владений в Шелленберге и Вадуце роду Лихтенштейн. Отсюда, как вы понимаете, растут ноги у современного княжества Лихтенштейн, которое успешно реализовало неосуществленный замысел Хоэнэмсов.

Ну и совсем в завершение напомню, что Хоэнэмс, кроме своей еврейской общины, также получил известность, как место, где нашли «Песнь о Нибелунгах». Если кто-то задался вопросом «На кой черт была придумана легенда про поэта Рудольфа?», то вот вам один из возможных ответов.

Как известно, рукописей с «Песнью о Нибелунгах» три. Две их них были найдены во дворце Хоэнэмсов. Обстоятельства их обретения рассказываются следующим образом.

В 1759 году врач-гинеколог Якоб Херманн Оберайт, работавший в Линдау, решил по совету своего друга – швейцарского филолога Иоганна Бодмера – съездить в Хоэнэмс. Буквально на денек, просто забежать в библиотеку при дворце – и тут же обратно. Оберайт, не глядя, схватил пару фолиантов у входа, а там… Батюшки, да это же утерянная средневековая поэма! Вот это чудеса!

Чудеса повторились через двадцать лет, когда по совету все того же Бодмера в библиотеку при Хоэнэмском дворце зашел управляющий местным землями (т.е. представитель власти) Франц Йозеф фон Вохер. Следуя указаниям из письма Бодмера («пройти три ряда… потом направо… четвертая полка снизу»), он тоже неожиданно обрел еще одну рукопись про Нибелунгов. Великий день для южно-немецкой культуры! Теперь ее ждут оперы Вагнера и дворцы Людвига II.

(здесь, конечно, будет уместен вопрос – а откуда сам Бодмер узнал про эти рукописи? Отвечу уклончиво. Понимаете, Бодмер был сторонником, так сказать, барокко в литературе. Произведение должно быть богато вымыслом, необычными поворотами сюжета, фантазией автора, искрящейся на каждой странице – в противовес господствующему тогда в немецкой словесности соцреализму классицизму, патриархом которого был такой писатель, как Иоганн Готтшед. Последний утверждал, что чудес не бывает, так что нечего выдумать всякую ерунду – сюжеты нужно брать из жизни.

- Что ж, вот вам реальная жизнь: без прикрас и выдумки, – наверное, сказал Бодмер и издевательски захохотал)

В общем, с такой родословной, Хелльбрунн и правда выглядит скорее правилом, чем исключением. Ну и нельзя не отметить, насколько же верно Хоэнэмсами был выбран герб – упомянутый выше горный козел. Сложно представить более удачный символ семьи, которая упорно ползла вверх по Альпам, чтобы стать рейхсграфами и архиепископами. Правда, иногда символизм играет злую шутку, поэтому вымерли Хоэнэмсы примерно в то же время, что и козлики с их герба. Но – символизм, символизм! – не до конца. Альпийских козлов спасли итальянские правители, а Хоэнэмсы влились в род Вальдбург, что породило новую ветвь под названием Вальдбург-Цайль-Люстенау-Хоэнэмс, которая жива до сих пор и владеет бóльшей частью имущества еще тех Хоэнэмсов. Так что выбирайте фамильные гербы с умом, это может оказаться важным.