На благо общества
И вот характерное следствие проходящей сейчас в Германии «социал-демократической коррекции»: возобновившиеся на этой неделе дебаты о возвращении военного призыва. Бундесвер в упадке, отечество в опасности, мир в кризисе, Артемовск в Бахмуте – «ну надо же что-то делать!». Соответственно, новый министр обороны Писториус обронил, что отмена призыва была ошибкой, но ее еще можно исправить.
Уверен, я никого не удивлю, если скажу, что призыв возвращаться не будет.
Во-первых, всем очевидно, что современным армиям не нужны необученные рекруты. Даже если их за год подтянут до некоего минимального уровня, воевать ими ни одно европейское государство не будет: очень накладно. Удобрять поля наиболее трудоспособной частью населения в условиях нынешней рождаемости – крайне непрактично. А ничему иному, кроме условной беготни с автоматом наперевес, рекрут за год не научится.
Во-вторых, возвращать призыв не нужно, потому что его не отменяли. В 2011 году было лишь приостановлено действие призыва в мирное время, однако в случае «напряженности или обороны» он будет проводиться как прежде и даже в больших масштабах – верхняя граница возраста поднимается с 45 до 60 лет.
Если с «обороной» всё понятно, то термин «напряженность» завораживает своей расплывчатостью. «Повышенная угроза существованию государства (например, внешнеполитический конфликт, имеющий тенденцию к эскалации)». Звучит знакомо. Чтобы перевести ФРГ в режим «напряженности» требуется решение бундестага, принятое как минимум двумя третями голосов. Сложно, но теоретически возможно.
А в третьих, дискуссия ведется вовсе не о военном призыве. Что такое призывники в современной австрийской армии или в немецкой до моратория 2011 года? Это дешевая рабочая сила в полном распоряжении государства. Они могут строить дамбы из мешков с песком во время наводнений, могут помогать полиции патрулировать границу или организовывать ковидные центры. А могут ухаживать за стариками, возиться с инвалидами, сажать леса, кормить тюленей, чистить горные тропы – все что угодно. И военной формы для этого не нужно. Поэтому неудивительно, что разговор после реплики Писториуса почти сразу пошел в таком направлении:
- Конечно, военный призыв не нужен. Такому архаизму нет места в просвещенном XXI веке. Но хорошо бы ввести обязательную «общественную службу». Чтобы каждый молодой немец в течение года работал там, куда его пошлет правительство – ради общего блага.
И вот такой сценарий в условиях «коррекции», да еще и при участии военных социалистов в зеленом, выглядит достаточно вероятным. Тем более, что ничего нового в таком предложении нет: «Добровольный социальный год» существует в Германии еще со второй половины XX века, засчитываясь как альтернативная служба; а идея сделать его обязательным появилась сразу после «отмены» призыва. Так что дело за малым: убрать слово «добровольный». Социалистам, тем более в условиях квазивоенного времени, должно понравиться: дешевая и низкоквалифицированная рабочая сила не валяет дурака в Тик-токе, а самоотверженно трудится на благо Фатерлянда. Кто-то бдит в домах престарелых, кто-то мастерит табуретки из мусора. Все при деле. Идиллия!
Но, наверное, против выступят сами немцы? Принудительный труд – это, всё-таки, неприятно. Никак нет. Пресса уверенно докладывает, что две трети немцев поддерживают подобную мобилизацию общества. «Большинство опрошенных считает, что такая служба положительно скажется на социальной сплоченности». Понятное дело, что больше всего поддержки среди населения в возрасте 70+ (более 80%), потому что именно эти трудармейцы будут помогать им надевать тапочки. Но даже среди «призывной» публики идею трудовой повинности одобряют целых 49%. Вероятно, рассчитывая, что их отправят не в дом престарелых, а, скажем, на Рюген – развлекать тюленей.
Да и сам опыт Германии показывает, что в военных условиях общество по щелчку переключается на военный же социализм. Думаю, у нас есть шанс посмотреть на квазивоенный социализм. Интересно же.
/снова играет краутчановский ремикс на песню, запрещенную §86а УК ФРГ/
