Глава 56. Происхождение.
В тот момент Вэнь Ши не ответил. К счастью, Чжоу Сюй, похоже, не особо переживал по этому поводу.
Может, он действительно любил слушать и рассказывать истории, а может, просто уже смирился с тем, что Вэнь Ши медленно отвечает. Так или иначе, он сам начал рассказывать всё, что знал про Се Вэня, и заодно, кажется, вспомнил чуть ли не всю его родословную.
Судя по началу и длине его сообщений, Вэнь Ши подумал, что тому, должно быть, было скучно. Или же он давно хотел выговориться.
«Ты когда-нибудь слышал о матери Се Вэня? Она ведь тоже из семьи Чжан. Говорят, в юности она была довольно известной. Уже в десять лет она была настолько сильна, что сейчас её бы точно признали одарённой. Её звали Чжан Ваньлин, она из того же поколения, что и моя мама — у них у всех был иероглиф “лин” в имени. (1) Кстати, мой дядя Чжан Ялинь тоже из этого поколения, однако он решил, что “Ялин” звучит слишком мягко, и слегка изменил имя. А моя тётя вообще крутая — она просто убрала этот иероглиф.»
(Прим. пер.: Речь об иероглифе, общем для представителей одного поколения. В данном случае это это «лин» (灵) - иероглиф, означающий «дух/ум/быстрота». )
Чжоу Сюй: «В родословной по линии Се Вэня значится лишь Чжан Вань. Это его мать, просто из ее имени вычеркнули “лин”. Но в отличие от моей тёти, для неё это не было прихотью. Мои дядя с тётей все еще молоды, хоть они и из старшего поколения; они сами изменили имена, потому что хотели выделиться. А мать Се Вэня много лет назад изгнали из семьи, и тогда же лишили ее этого иероглифа.
Чжоу Сюй: «Если подумать, она всё равно была очень талантливой, хотя потом многие стали утверждать, что…»
Хотя потом многие стали утверждать, что Се Вэнь родом из ничем не примечательной боковой ветви семьи Чжан, те, кто когда-то жил в главном доме, знали, что на самом деле это не так.
В каждом поколении семьи Чжан почти всегда рождались двое одарённых — как Чжан Лань и Чжан Ялинь. Нынешним главой семьи был Чжан Чжэнчу, он приходился им дедом.
Согласно семейным традициям, глава должен был уступить место преемнику, когда тому исполнялось тридцать пять. Это правило строго соблюдалось с древних времён — до тех пор, пока дело не дошло до поколения Чжан Чжэнчу.
У Чжан Чжэнчу было двое сыновей. Старший, Чжан Иньшань, с детства готовился стать главой семьи. Дабы почтить память предков, по обычаю, каждый глава должен был владеть смешанными искусствами.
Однако Чжан Иньшань не оправдал возложенных на него ожиданий. Он действительно изучал всё понемногу, но ни в чём не преуспел. Способностей у него было даже меньше, чем у некоторых членов боковых ветвей.
Зато младший сын, Чжан Яньшань, оказался на редкость талантливым и стал выдающимся мастером смешанных искусств. С детства он был волен заниматься тем, что ему нравилось, поэтому он понемногу освоил разные направления. Особенно он преуспел в построении массивов и заклинаниях, а в предсказаниях и искусстве управлении марионетками превзошёл даже самых одарённых — и это при том, что эти направления требовали либо природного дара, либо огромной духовной силы.
Чжан Чжэнчу это, похоже, не слишком волновало. Вскоре после совершеннолетия Чжан Яньшань был утвержден основным кандидатом на пост главы семьи.
Всё складывалось хорошо, пока несколько лет спустя не случилась трагедия.
В тридцать два Чжан Яньшань погиб во время попытки разрушить огромную клетку-воронку: он случайно попал в мёртвую зону. Хотя позже другие полностью ее устранили, его душа рассеялась и была полностью уничтожена. Он погиб, оставив после себя двух едва начавших лепетать маленьких детей — Чжан Лань и Чжан Ялиня.
Для Чжан Чжэнчу это стало страшным ударом: он потерял не только сына, но и наследника. Говорили, что он постарел за одну ночь и вскоре почти перестал появляться на людях, ведя затворнический образ жизни.
Однако даже находясь в уединении, он всё же должен был решать важные семейные вопросы: например, выбрать нового преемника.
Чжан Яньшань умер, его дети были ещё слишком малы. Казалось бы, логичнее всего было бы передать пост старшему сыну, Чжан Иньшаню.
Но Чжан Чжэнчу поступил иначе.
Вместо старшего сына он выбрал его дочь. Она ничуть не походила на своего отца: уже в детстве она проявляла необычайные способности и к подростковому возрасту опередила большинство сверстников. К двадцати годам она считалась самой талантливой из своего поколения.
Этой девочкой была Чжан Ваньлин.
Многие считали, что семья Чжан довольно старомодна. В других кланах время от времени появлялись женщины-лидеры, однако за тысячу лет существования семьи Чжан, у них такое ни разу не случалось.
Когда умер Чжан Яньшань, Чжан Ваньлин была на пике своих способностей, и многие говорили, что, возможно, именно ей удастся наконец нарушить этот многовековой уклад.
Но в итоге этого не случилось.
Спустя год после смерти дяди у Чжан Ваньлин произошёл серьёзный конфликт со старым главой клана. Никто не знал, что именно произошло, но после этого её выгнали из дома, а из имени убрали связывающий ее с ее поколением иероглиф “лин”. После этого все связи с главной ветвью семьи были разорваны.
Чжоу Сюй: «Кстати. Знаешь, почему почти у каждого паньгуаня дома висит регистр имен? Тётя говорит, что молодёжь по большей части не знает настоящей причины и думает, что это или просто украшение, или что-то вроде таблицы рейтингов. На самом деле, если случится что-то важное, с помощью него можно быстро собрать вместе всех паньгуаней. Я, правда, никогда не видел, как это происходит, но говорят, что это работает.»
Чжоу Сюй: «Тётя как-то рассказала по секрету, что в тот раз старый глава собрал представителей всех старейших кланов — Ци, Ли, Чжун, Чжуан. Пришли все, кто был близок или сотрудничал с главным семейством. Когда регистр имен изменился, им сообщили, что Чжан Ваньлин околдовали. Она якобы несла всякий непочтительный вздор и с того момента больше не имела отношения к семье Чжан. Даже упоминать её имя было запрещено.»
Сначала Чжан Чжэнчу потерял сына, затем разорвал отношения с внучкой. Говорят, это сильно подорвало его жизненные силы, и он окончательно ушел в уединение. Все дела он стал поручать другим. После того, как Чжан Лань и Чжан Ялинь выросли, они не осмеливались тревожить старого главу без веской причины.
Однако не важно, кто являлся представителем клана, все всё равно должны были отдавать семье Чжан должное. Если глава сказал, что Чжан Ваньлин больше нет, остальные семьи придерживались того же мнения. Иногда её могли упомянуть украдкой в частной беседе, но открыто о ней никто не говорил.
Так Чжан Ваньлин… точнее, Чжан Вань, была практически полностью отрезана от мира паньгуаней. Казалось, ничто её не удерживало: она свободно входила и выходила из клеток в местах, где она могла оставаться незаметной для остальных.
Однако в их кругах было несколько маргиналов, которые тайком поддерживали с ней связь. Например, мать Чжоу Сюя, Чжан Билин.
Чжоу Сюй: «Мама рассказывала, что Чжан Вань уехала очень далеко и, похоже, не особо из-за этого переживала. Я не понимаю, как можно разорвать отношения с родным деда и при этом оставаться довольной и спокойной? Хотя... если подумать, по-своему это даже круто.»
Этот чунибьё был полон противоречий.
С детства ему внушали, что Чжан Вань была неблагодарной предательницей. С одной стороны, он, как и все, соглашался с этим, а с другой — невольно восхищался её независимостью и тем, с какой легкостью она ушла из семьи.
Судя по паузе между сообщениями, он долго внутренне с этим боролся, прежде чем продолжить: «Говорят, через год после того, как она ушла, у неё родился ребёнок — этот хворый, Се Вэнь. В то время мама с ней переписывалась. А сегодня утром, когда температура спала и я заскучал, мне вдруг взбрело в голову заглянуть в старые книги, и я неожиданно наткнулся на их переписку».
Потом этот чунибьё с явным показным хвастовством добавил: «Ах да! Ты знаешь, как этот хворый выглядел в детстве? Я как раз сегодня увидел две фотографии с ним — они лежали в конвертах с письмами!»
Дочитав до этого места, Вэнь Ши тут же почувствовал недовольство.
Он знал, что Се Вэнь наверняка очень тщательно подделал своё прошлое — иначе как бы ему удалось "превратиться" в попавшего в немилость паньгуаня из семьи Чжан и за все эти годы ни у кого не вызвать подозрений? Возможно, он создал куклу, похожую на него в детстве, которая потом постепенно “выросла”, как Златокрылый Дапэн.
На снимках, скорее всего, был не он, но настроение Вэнь Ши всё равно резко испортилось.
Настолько, что он резко выпрямился, и, оттолкнувшись от изголовья, пересел на край кровати.
Настольная лампа излучала тусклый жёлтый свет. Он наклонился ближе, держа в руке отобранный у Ся Цяо телефон, открыл большим пальцем клавиатуру и напечатал: «Письма?»
После отправки сообщение перескочило в самый низ чата. Над ним стояло время — 3:12.
Вэнь Ши на мгновение опешил. Только в тот момент до него дошло, что уже глубокая ночь. Чжоу Сюй, скорее всего, уже давно спал и ждать ответа было бессмысленно. Даже если бы он и ответил, вряд ли по сообщению из одного слова он бы понял, что именно Вэнь Ши хотел от него услышать.
Вэнь Ши позволил руке с телефоном безвольно свеситься, и немного расслабил пальцы. Несколько секунд он молчал, затем снова повернул экран к себе и пролистал переписку назад, чтобы прочитать, что ещё написал Чжоу Сюй.
Чжоу Сюй писал: «Отец хворого, скорее всего, был обычным человеком. Его нет на мурале, и, кажется, он не был кем-то особо важным или влиятельным. Никто не знает ни его имени, ни чем он занимался. Все только уверены, что он погиб из-за Се Вэня. Однако тётя рассказывала, что согласно более ранним слухам все было несколько иначе».
«Поначалу говорили, что в смерти этого несчастного виноваты Чжан Вань с сыном. В те времена Се Вэнь ещё не был главной фигурой в этих сплетнях.»
Когда Се Вэню было десять лет, Чжан Вань вошла с ним в клетку. Тогда там был и тот мужчина, но в клетку он не попал.
На самом деле, если бы они вошли все вместе, всё, возможно, и обошлось бы. По крайней мере, Чжан Вань с Се Вэнем могли бы присматривать за ним. Но, к сожалению, он остался снаружи.
Когда Чжан Вань пыталась разрушить клетку, произошёл сбой, и немного чёрного тумана просочилось наружу.
А в том месте и без того уже была воронка. Словно бурлящее болото, она затягивала всех, кто был опутан мирскими привязанностями. Из-за этого там очень легко возникали новые клетки. Поэтому как только Чжан Вань разрушила первую клетку, её муж оказался втянут в другую, и попал прямиком в запечатанную мёртвую зону.
Отчасти это было похоже на то, что произошло с Чжан Яньшанем, который должен был возглавить семью, однако не дожил до этого момента. Из-за этого эти два случая связали между собой, и стали говорить, что у Чжан Вань прóклятая судьба: родственные узы оборваны, а личные отношения долго не длятся.
Но поскольку глава семьи, Чжан Чжэнчу, распорядился вести себя так, словно Чжан Вань больше не существует, слухи были обрывочными. Их не обсуждали в открытую, и со временем они сошли на нет.
Однако спустя несколько лет, когда Се Вэнь достиг совершеннолетия, Чжан Вань снова вошла в клетку и тоже попала в мёртвую зону, повторив судьбу своих дяди и мужа.
С тех пор Се Вэнь остался совсем один, а слухи стали звучать иначе: теперь говорили не о «проклятой судьбе Чжан Вань», а о «проклятой судьбе Се Вэня, у которого оборваны все родственные узы».
Поначалу, конечно, в это верили не все. Всё-таки судьба — понятие слишком расплывчатое, и обычно только занимавшиеся предсказаниями паньгуани, любили без конца о ней говорить.
Но позже произошло несколько событий, после которых уже ни у кого не осталось сомнений.
Однажды на мурале появилась новая ало-красная отметина, словно кровавое клеймо перечёркивающая имя «Се Вэнь». Она как будто показывала, что его больше не должно быть в этом списке.
Иными словами, его имя было вычеркнуто из регистра имен.
Позже кто-то из практикующих заклинания использовал талисман, чтобы увидеть душу Се Вэня. Он обнаружил, что она опутана кармическими долгами и его судьба действительно проклята, причём куда сильнее, чем можно было представить. Любой, кто это увидел, решил бы, что перед ним демон.
С такими лучше не связываться. Он заслужил, чтобы его имя вычеркнули.
После этого все стали избегать Се Вэня, и его полностью исключили из круга паньгуаней.
Чжоу Сюй писал:
«Вообще-то, до недавнего времени Се Вэнь жил не в Нинчжоу. Многие, как и я, только слышали о нём, но никогда не видели. Впрочем, это понятно — его мать изгнали из семьи. Сам он тоже не был желанным гостем, так что причины приезжать сюда у него не было. Однако неожиданно в прошлом году он всё-таки перебрался в Нинчжоу и открыл “Галерею Сипин”.»
Чжоу Сюй:
«Знаешь, забавно получается. Когда Се Вэнь только приехал, никто об этом открыто не говорил, однако уже через несколько дней все знали, что он открыл магазин под названием “Галерея Сипин”.»
«Только дела в лавке он ведёт как попало. Я уверен, она почти не приносит прибыли. Да и сам он часто куда-то исчезает. Мама говорит, что в восьми случаях из десяти, когда она пытается его разыскать, его нет на месте. Он вечно куда-то уезжает, но никто не знает куда. И каждый раз, когда он возвращается, он выглядит больным и ослабленным, словно вконец вымотался.»
Вэнь Ши машинально провёл пальцем вверх, но обнаружил, что уже дошёл до конца переписки. Хотя Чжоу Сюй постоянно перескакивал с темы на тему, он в целом смог восстановить последовательность событий.
Вэнь Ши уже собирался заблокировать экран, как вдруг телефон внезапно завибрировал.
В самом низу чата всплыло новое сообщение: «Какие письма?»
Вэнь Ши на мгновение замер и молча взглянул на часы: 3:45 утра.
Пока он удивлялся, Чжоу Сюй прислал ещё одно сообщение:
«А, ты про переписку мамы с Чжан Вань?»
«Тогда с их семьёй ещё ничего не случилось, так что письма совершенно обычные. Лично я ничего особенного в них не заметил, но Чжан Вань мне показалась немного странной.»
«Она всё время писала какие-то таинственные фразы типа: "это место благословлено, мне суждено было сюда прийти" или "все эти накопленные поколениями мирские узы, наконец должны быть разорваны".»
«Все, кто занимается предсказаниями, говорят загадками. А в семье Чжан таких полно. По мне, ни один из них не внушает доверия, моё шестое чувство и то точнее.»
По его словам легко было представить выражение его лица в этот момент — как он задирает подбородок и смотрит на них на всех свысока.
Высказав таким образом свое презрение, он не упустил случая похвастаться дядей: «Зато кукла моего дяди самая надёжная. И выглядит внушительно.»
Вэнь Ши полностью проигнорировал его и спросил: «Где это “благословенное место”, о котором она говорила?»
Согласно Чжоу Сюю, Чжан Вань переписывалась с Чжан Билин примерно в то время, когда у неё родился ребёнок. То есть как раз когда появился Се Вэнь.
Благодаря Бу Нину Вэнь Ши не считал предсказания пустой тратой времени. Напротив, в большинстве случаев они действительно работали, просто многое зависело от того, кто их составлял.
Слова Чжан Вань звучали так, будто она что-то предвидела, поэтому Вэнь Ши и хотел понять, что она имела в виду.
Чжоу Сюй ответил: «Откуда мне знать, где это место?»
Чжоу Сюй: «Конверт был к чему-то приклеен, адреса не разобрать. Но похоже на “Тяньцзинь”.»
Чжоу Сюй: «Блин, ты теперь и меня заинтриговал. Это прям как с трудной задачей в домашке — пока не решу, не могу уснуть. Завтра пойду домой и проверю.»
Поняв, что он не успевает печатать с той же скоростью, что и Чжоу Сюй, Вэнь Ши решил ограничиться ключевыми словами… или знаками препинания. К счастью, Чжоу Сюй понял, что тот имеет в виду, и ответил: «Меня держат в главной резиденции.»
На самом деле Вэнь Ши было всё равно, где тот находится, но увидев слово «держат», он всё же спросил из чувства гуманности: «?»
Чжоу Сюй: «Это долгая история...»
Чжоу Сюй: «Ты что, включил автоответчик?»
Чжоу Сюй: «А насчет того, почему меня держат в главной резиденции — ответь сначала: ты сегодня смотрел на мурал?»
Вэнь Ши слегка опешил. Ему показалось, что с ним попрощались как-то уж слишком резко. Но ему было лень препираться, да и это было не в его стиле. Он просто смирился с этим «до свиданья» и дал экрану телефона погаснуть.
Он отбросил телефон в сторону, но заснуть так и не смог. В голове крутились мысли о прошлом Се Вэня. В доме тоже не было идеально тихо: он слышал, как посапывает вымотавшийся за последние несколько дней Ся Цяо.
В итоге Вэнь Ши направился на кухню и, порывшись в холодильнике, достал банку с напитком. Сделав глоток, он распахнул стеклянную дверь во внутренний дворик и с банкой в руках вышел наружу.
Оставленная Шэнь Цяо белая слива, казалось источала сильную духовную энергию. Или, может быть, Ся Цяо просто хорошо за ней ухаживал. На ее ветках уже начали появляться свежие почки.
Он немного постоял у края двора. Через некоторое время он вдруг услышал легкий стук на втором этаже.
Вэнь Ши поднял голову и увидел, что Се Вэнь распахнул окно. Глядя вниз, он спросил: