Глава 45. Почерк.

В кабинете тоже висели часы, но звучали они куда приятнее, чем те, что в гостиной. Они тихонько тикали, не надрываясь безумным боем, поэтому Вэнь Ши мог спокойно мириться с их присутствием.

Он некоторое время смотрел на стрелки, а затем внезапно повернул голову и спросил:

— Сколько показывали те напольные часы?

Ся Цяо, будто ученик, которого внезапно вызвали к доске, испуганно ответил:

— Я… я не обратил внимание.

Вэнь Ши:
— …Я не тебя спрашивал.

Ся Цяо смущенно охнул, а его гэ тем временем устремил взгляд на Се Вэня.

На самом деле Вэнь Ши тоже немного удивился, когда эти слова вылетели из его уст. Раньше, оказавшись в клетке, он обычно либо отвечал на вопросы, либо просто не обращал на них внимания, предпочитая действовать и сразу брать ситуацию под контроль.

Он редко сам задавал вопросы. Во-первых, он и так был неразговорчивым. Во-вторых, другие часто не замечали того, что видел он, а если уж он сам упустил что-то из виду — то шансов на то, что это заметит кто-то другой, практически не было. И в-третьих, такой уж был у него характер: по прошествии стольких лет он по-прежнему не любил утруждать окружающих.

Для него «обсуждения» и «уточнения» означали пустую трату времени. Поэтому, нарушив свои собственные правила, он на секунду растерялся и даже хотел сказать: «Забудь, считай, что я ничего не спрашивал».

К счастью, Се Вэнь заговорил первым:

— Час дня.

Вэнь Ши тихо отозвался: «Мм».  В его сердце словно что-то прояснилось — как будто на пути, по которому он всегда шёл один, появился попутчик, с которым можно поговорить.

Он уже собирался сказать, что время на настенных и напольных часах не совпадало — возможно, в этом был какой-то скрытый смысл.

Но не успел он и рта открыть, как некий господин Се снова заговорил, теперь уже в шутливом тоне:

— Наверное, был час… но я не уверен. Ты так лихо разнес эти часы — если бы ты действовал чуть медленнее, я бы точно успел разглядеть время.

Чушь собачья.

Вэнь Ши отвёл взгляд от часов и с трудом сдержал желание сказать что-нибудь  в ответ. Он решил, что кое-кому лучше бы ограничиться ролью марионетки — в конце концов, немые куклы куда приятнее в общении.

Господин Ли уже устроился за письменным столом. На столе лежали аккуратно разложенные листы бумаги и разных размеров кисти для каллиграфии. В каменной шкатулке покоились старомодные перьевые ручки, но он продолжал перебирать ее содержимое — словно искал что-то конкретное.

— Что он делает? — спросил Ся Цяо. Хоть он и побаивался господина Ли, но все же хотел как-то помочь ему.

Последним в кабинет вошёл Се Вэнь. Он огляделся по сторонам и сказал:

— Видимо, ищет чернила.

Пока он говорил, Вэнь Ши уже открыл ржавый металлический шкаф. Он достал оттуда несколько пузырьков с чернилами, и в ту же секунду кабинет наполнился резким, отвратительным запахом.

Ся Цяо закашлялся, зажал нос и воскликнул:

— Что за вонь?!

С тех пор как он прочёл дневник молодого господина Шэнь, он стал особенно чутко реагировать на любые странные запахи в этом доме — он до дрожи боялся снова обнаружить в шкафу или под диваном чьё-то тело.

— Чернила испортились, — ответил Вэнь Ши.

Он тоже поморщился. Задержав дыхание, он открутил крышку, заглянул внутрь и сразу же выбросил бутылочку в мусорное ведро.

Но господин Ли тут же ринулся к нему и аккуратно вытащил ее, словно это было какое-то сокровище.

— Они давно высохли, — нахмурился Вэнь Ши.

Господин Ли не сдавался. Он попытался зачерпнуть засохшие чернила кистью, но, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Все найденные пузырьки оказались пустыми. Казалось, кто-то намеренно пытался помешать ему написать то, что он задумал.

Вэнь Ши обошёл кабинет по кругу, с шумом распахивая один шкаф за другим. Свежих чернил он так и не нашёл, зато заметил сундук из камфорного дерева.

С виду это был самый обычный сундук, типичный для той эпохи. Однако он всё же привлёк внимание Вэнь Ши — у него на крышке висел замок.

Что за важную вещь могли спрятать внутри?

Пока он размышлял об этом, его нить уже метнулась в сторону находки.

Как только кончик нити коснулся замочной скважины, вся комната внезапно вспыхнула — белоснежные стены засияли оранжевым светом, а воздух наполнился мягким треском. Неожиданно налетевший порыв горячего ветра обжёг лицо Вэнь Ши.

— Цсс... — тихо прошипел Ся Цяо.

Вэнь Ши обернулся и увидел, что тот держится за руку. Ся Цяо быстро замахал другой рукой:
— Всё нормально, правда. Кажется, я обо что-то ударился, просто... немного больно.

Он поморщился, немного подумал и добавил:

— Хотя нет, не просто больно. Жжет, как будто я обжёгся.

Он опустил руку, чтобы проверить — кожа была цела и даже не покраснела.

— А ты как? — спросил Вэнь Ши, глядя на Се Вэня.

— Я в порядке, — ответил тот. Стоя в углу комнаты, он провёл большим пальцем по стене. — Видимо, в этой комнате когда-то был пожар.

И правда — похоже, только что мелькнувший образ запечатлел пылающее помещение.

Се Вэнь наклонился к Шэнь Маньи и спросил:

— Ваш дом когда-нибудь горел?

Девочка подняла голову:

— Нет.

Тогда что это было?

Вэнь Ши нахмурился и его нить снова скользнула в замочную скважину.

Замок щёлкнул — и в следующую секунду кабинет оказался охвачен огнем.

Огненная волна рванула прямо на них. Языки красно-золотого пламени так яростно пылали, что, казалось, могли обжечь кожу даже издалека.

Пламя бешено бушевало в воздухе. В тот момент, когда оно вот-вот должно было обрушиться на Ся Цяо и Се Вэня, стоявший у сундука Вэнь Ши резко взмахнул рукой — и закованный в цепи Тэн Шэ с оскаленными клыками метнулся вперёд. Он обвил кольцом комнату и целиком поглотил надвигающийся поток огня.

— Ааааа!

Ся Цяо закричал, прикрывая лицо руками, и в панике заметался, не зная, куда бежать. Но, приподняв голову, он увидел, как мимо него с распахнутой пастью пронеслась кукла его гэ.

Она напоминала ту самую «змейку» из аркадных игр, которая пожирает всё на своём пути — за ней не оставалось даже искры. Казалось, если она не врежется в стену, она будет вечно поглощать пламя.

Огонь постепенно отступал, Се Вэнь тем временм прошёл сквозь пылающее марево и встал за спиной Вэнь Ши. Он наклонился, чтобы осмотреть сундук, не проявляя при этом никаких признаков беспокойства.

Господин Ли и Шэнь Маньи тоже почти не отреагировали на происходящее. Первый спокойно вытащил из ящика перьевую ручку, в то время как вторая моргнула и уставилась на него, будто сквозь калейдоскоп.

Ся Цяо задумался, а затем снова закрыл лицо руками — на этот раз от стыда.

Подглядывая одним глазом сквозь пальцы, он скользнул к своему гэ и Боссу Се. В этот момент медный замок с металлическим звоном упал на пол — теперь сундук был открыт.

Огонь вспыхнул ещё несколько раз, и окончательно отступил. Вэнь Ши сжал левую руку в кулак, отзывая Тэн Шэ, а правой поднял крышку сундука.

Все ожидали увидеть что-то необычное — фотографии, чьи-то старые вещи или блокнот с важной информацией. Однако неожиданно сундук оказался доверху заполнен плотно исписанными мелким почерком листами бумаги.

Вэнь Ши взял наугад несколько листов и пробежался по ним взглядом.

Позади него Ся Цяо пробормотал:

— Что это? Отрывки из известных стихов?

— Это домашние задания от господина Ли, — внезапно раздался голос Шэнь Маньи.

— Домашние задания?

Девочка кивнула, и, присев рядом с сундуком, с серьезным видом сказала:

— Господин Ли давал нам задания по каллиграфии, чтобы мы каждый день практиковались и сдавали их на проверку.

Она немного замялась, а затем тихо добавила:

— Я не люблю писать и часто ничего не сдавала.

Почерк на верхних листах был до боли знакомым: он был таким же, как в дневнике - неуверенным, мягким, но очень аккуратным. Скорее всего, это писал молодой господин Шэнь.

На третьей странице Вэнь Ши обнаружил подпись: Шэнь Маньшэн. Имя было изящным, иероглифы хорошо сочетались друг с другом — именно поэтому, на контрасте, записи в дневнике казались ещё более жуткими.

Следом за подписью стояла сделанная красными чернилами отметка от господина Ли. Это был всего лишь мазок — подтверждение того, что он просмотрел работу.

Вэнь Ши перебрал небольшую часть содержимого сундука, но оно было достаточно однотипным: на два-три листа с практикой по каллиграфии от Шэнь Маньшэна приходился один штрих от наставника. Тот никогда не оставлял никаких комментариев - казалось, это действительно были обыкновенные ежедневные упражнения.

Так почему же тогда всё это находилось под замком?

Пока Вэнь Ши об этом размышлял, он вдруг услышал странный звук — будто что-то вонзилось в плоть и медленно ее разрывало.

Он обернулся и увидел, что учитель, господин Ли, сгорбился над столом. В его руке была старая перьевая ручка, и с помощью ее острия он пытался вскрыть себе руку.

Это было по-настоящему жуткое зрелище!

— Ты что творишь?! — Вэнь Ши тут же дёрнул за нить, пытаясь остановить его. Однако в этот момент господин Ли, всё ещё сжимая ручку, медленно повернул голову и посмотрел на него.

Глаза наставника уже сгнили. Было невозможно понять, ни куда он смотрит и ни что за выражает его взгляд. Вероятно из-за беспрерывно стекающей из его глазниц воды, казалось, что он все время плачет. И в то же время он производил впечатление весьма решительного человека.

Кожа вокруг его раны вывернулась наружу. Сначала из нее хлынула вода, а затем медленно начала сочиться кровь.

Господин Ли уставился на неё. Когда у него под рукой образовалась маленькая лужица, он осторожно обмакнул в неё кончик пера. Он использовал кровь вместо чернил.

— Я… — Ся Цяо долго не мог вымолвить ни слова. Потом он всё же не выдержал:
— Можно же водой писать, руку-то зачем резать?!

Но, похоже, господин Ли не выносил самого слова «вода». Он вздрогнул, опустил голову и стремительно вывел на листе бумаги иероглиф.

Видимо, движение вышло слишком резким, даже его пальцы задрожали — в итоге символ получился неровным, искажённым и трудноразличимым. Но Вэнь Ши с остальными всё же смогли его узнать.

Это был иероглиф «Шэнь».

Когда господин Ли закончил писать, он уставился на результат, сжав ручку так сильно, что чуть не сломал её пополам. Похоже, увиденное его не удовлетворило — несколько секунд он молча смотрел на надпись, затем зачеркнул уродливый иероглиф и нашёл на листе пустое место. Опустив перо, он снова аккуратно вывел «Шэнь».

Ся Цяо:

— ?

Он не понял, что это должно означать, и вопросительно взглянул на Вэнь Ши. Но его гэ даже не поднял головы, продолжая пристально смотреть на лист бумаги. Он, казалось, не собирался вмешиваться и позволял наставнику делать все, что тому заблагорассудится.

В итоге учитель снова и снова писал и зачеркивал один и тот же иероглиф. Всего за несколько минут он исписал целый лист.

Вся бумага была покрыта кроваво-красными символами. На первый взгляд это выглядело достаточно устрашающе. Более того, его почерк становился всё более торопливым и резким, а сам господин Ли — всё более нервным и встревоженным.

Ся Цяо наконец вспомнил, что раннее Вэнь Ши задал учителю вопрос: «Кого ты боишься?»

Если не можешь сказать — напиши. И вот господин Ли полностью заполнил лист бумаги иероглифом «Шэнь».

— Значит, тот, кого он боится, — это всё же молодой господин, Шэнь Маньшэн? — Ся Цяо взглянул на сундук.

Вэнь Ши на секунду замолчал, а затем неожиданно покачал головой.

— Нет? — Ся Цяо указал на исписанную бумагу. — Он ведь даже кровью написал!

— Тогда почему он не написал полное имя? — спросил в ответ Вэнь Ши.

Ся Цяо не нашёлся, что на это сказать.

По мнению Вэнь Ши, господином Ли двигала не ненависть, окрашивающая каждый иероглиф кровью. Это больше походило на внутреннюю борьбу — будто он хотел написать что-то другое, но, опуская перо, мог вывести лишь один-единственный символ. Именно поэтому он писал и зачеркивал его снова и снова.

Как только эта мысль промелькнула у него в голове, Се Вэнь внезапно заговорил:

— Подойдите, посмотрите на это.

Вэнь Ши поднял голову как раз в тот момент, когда Се Вэнь вытащил лист бумаги с самого дна сундука. Он положил его на край стола и слегка постучал по нему указательным пальцем.

Это тоже было домашнее задание по каллиграфии молодого господина Шэнь Маньшэна. Только на этот раз пометка господина Ли была не просто короткой черточкой — там был целый абзац.

Текст был написан красными чернилами —  с течением времени они потускнели и выцвели, и теперь почти не отличались по цвету от крови господина Ли.

Там было написано:
«Не подражай всё время почерку А Цзюня. Он начал учиться позже всех, поэтому сильно отстаёт. Не знаю, шутите ли вы или за этим стоит что-то другое, но при таком подходе никакого прогресса не будет. Если это затянется, переучиться обратно будет трудно. Кроме того, это невежливо.»