Глава 37. Снег и иней.
Сунь Сыци и Ся Цяо, два бедолаги, как раз стояли рядом с Да Дуном. Возможно, это было всего лишь психологическим эффектом, но когда подол платья Шэнь Маньи качнулся и задел их ноги, им показалось, будто их обдало отвратительным запахом гнили.
— Буээээ… — Сунь Сыци вырвало.
Он первый раз находился в подобный ситуации и впервые почувствовал такой запах. Тело среагировало само по себе — он просто не смог сдержаться. По интенсивности реакции он даже переплюнул Да Дуна. Шэнь Маньи медленно повернулась к нему, в ее взгляде читалась скрытая обида.
Хотя Ся Цяо и был напуган до полусмерти, его мозг продолжал работать особенно ясно. Пока он в панике оттаскивал Сунь Сыци, он не забыл извиниться перед «призраком»:
— Простите, простите, простите, он это не со зла, правда!
Сунь Сыци издал ещё один душераздирающий рвотный звук.
— Да хватит уже, постарайся хоть немного сдержаться! — Чжоу Сюй зажал рот Сунь Сыци рукой и помог Ся Цяо оттащить его к Вэнь Ши. Однако по пути все трое в суматохе споткнулись и рухнули на накрытый белой тканью диван.
От этого движения ткань взметнулась, а потом плавно опустилась, накрыв их сверху.
— Чёртов диван! Я себе ребро ушиб! — заорал Чжоу Сюй.
— Эй, эй, эй, не садись, это моё лицо, подожди, пока я встану, — завопил Ся Цяо.
— Я же не нарочно, просто не могу себя контролировать, когда меня тошнит! — чуть не плача, выдавил Сунь Сыци.
Шэнь Маньи уставилась на них и шагнула вперёд. Увидев это, Да Дун в панике дёрнул за нити. Раздался пронзительный крик — и между ней и остальными, замахав крыльями, внезапно возникла огромная темно-золотая птица.
Сильный порыв ветра отбросил Шэнь Маньи на два шага назад. Только после этого Да Дун наконец с облегчением выдохнул, хотя руки у него всё ещё дрожали.
На самом деле, такую реакцию нельзя было назвать чрезмерной.
Внешность госпожи Шэнь Маньи и правда пугала. Вспоминая ее неестественную позу, Вэнь Ши не мог избавиться от ощущения, что ее настоящее тело спрятано в каком-то тесном, замкнутом пространстве, без возможности распрямиться.
Скорее всего, она там провела не один день — на теле уже были видны следы разложения. Из-за обвисшей кожи черты её лица сползли вниз: глаза казались крошечными, уголки рта опустились, и от прежнего облика не осталось и следа.
На одной из ее ладоней кости были почти полностью обнажены, особенно сильно пострадали запястья и суставы рук — видимо из-за того, что они долгое время были сильно вывернуты.
Одна из лямок платья полностью истлела, из-за чего оно сползло набок, обнажив плечо. Материя была в ужасном состоянии — стоило кому-то чуть дёрнуть, и платье наверняка бы просто разорвалось.
Шэнь Маньи опустила голову, рассматривая себя.
Вокруг нее было слишком много напуганных людей, и она пыталась понять, как выглядит со стороны.
— Такая уродливая, — тихо пробормотала она.
В следующую секунду из ее тела хлынул поток густого, чёрного как смоль дыма.
Свечи в трех лампах замерцали. Все почувствовали, что температура в комнате начала стремительно падать.
Трое подростков под белой тканью отчётливо ощутили внезапный всплеск зловещей энергии. Сгрудившись в кучу, они замерли и не осмеливались пошевелиться.
Да Дун сглотнул и напряг пальцы, управляя Златокрылым Дапэном. Обороняясь от Шэнь Маньи, он бросил выразительный взгляд на стоявшего за ее спиной человека.
Этот охваченный ненавистью маленький дух вот-вот взорвётся, а старший ученик семьи Шэнь, похоже, так ничего и ничего не понял, и даже не думал отойти в сторону.
Да Дун не решался издать ни звука, поэтому, пока Шэнь Маньи ещё не подняла голову, он, преувеличенно артикулируя, одними губами прошептал ему:
Но тот будто ослеп, продолжая стоять, как вкопанный.
Шэнь Маньи была невысокой, и любой находящийся позади нее человек, мог разглядеть её макушку.
Её волосы были чёрными, но совершенно безжизненными. Они были заплетены в две косички, пробор посередине был неровным, а в одном месте была видна проплешина с кровавой коркой. Похоже, клок волос были выдран во время борьбы.
Иногда это место мерзло, иногда немного болело. Но чаще всего она этого не замечала — как будто давно привыкла.
Девочка сжала подол платья, пытаясь вспомнить, какого оно было цвета. Вдруг она почувствовала, как чья-то рука аккуратно поправила соскользнувшую с ее плеча ткань.
Затем эту ткань пронзила длинная, тонкая хлопковая нить. Она двигалась ловко, словно была живой. Завязав по узлу с обеих сторон, она зафиксировала сползшее платье.
После этого нить обмякла, превратившись в обычное хлопковое волокно — сносную замену сгнившей лямке.
Шэнь Маньи уставилась на него и долго не могла отвести взгляд. Затем она подняла голову.
Скорее всего, в прошлом ей сломали шею, потому что вместе с этим движением, ее голова едва не откинулась назад. Она захихикала — возможно, специально, чтобы напугать стоявшего рядом человека — но вскоре поняла, что её «жертве» было абсолютно всё равно.
Она увидела красивый, угловатый подбородок Вэнь Ши и его пальцы, обмотанные нитями - закончив фиксировать ткань, он как раз опустил руку. Он был высоким, так что ей не удалось как следует разглядеть его лицо.
Голова Шэнь Маньи некоторое время оставалась запрокинутой, а затем медленно вернулась в нормальное положение. При каждом ее движении кости шеи слегка хрустели — этот звук пробирал до мурашек.
Она повернулась, посмотрела назад — и увидела совершенно бесстрастное лицо Вэнь Ши, на котором не было ни намека на доброжелательность. Однако именно он помог ей поправить платье.
— Узлы у тебя не такие красивые, как у Цай-мамы, — внезапно сказала Шэнь Маньи.
Вэнь Ши не знал, что на это ответить. У него и в мыслях не было соревноваться с Цай-мамой в умении шить. Всё-таки последнюю тысячу лет нити в его руках служили совершенно другим, более жестоким целям — ими он или управлял марионетками, или убивал. Платье он подвязывал впервые.
Хоть у него и не нашлось для неё слов, зато они нашлись кое у кого другого. К ним неторопливо подошёл Се Вэнь, наклонился и спросил у Шэнь Маньи: — Ну-ка скажи мне, чем этот узел хуже тех, что завязывает Цай-мама?
Шэнь Маньи недовольно надула губы и показала на истлевшую лямку платья:
— Это платье должно быть светло-жёлтым. А вот тут должен быть бантик. Очень большой. Мне его завязала Цай-мама.
Се Вэнь кивнул, выпрямился и обернулся к Вэнь Ши:
— Не хватает бантика. Завяжи ей новый.
Не поднимая головы, Вэнь Ши холодно бросил:
Шэнь Маньи угрюмо пробормотала:
— Мне не нужен новый. Он просто оторвался.
Шэнь Маньи долго молчала, а потом сказала:
— Не знаю. Я всё время его ищу, а мне никто не помогает. Цай-мама, господин Ли — все они исчезли. Никто со мной не играет, никто не помогает мне искать бантик. Я могу играть только с вами.
Шэнь Маньи опустила голову и задумалась. Через некоторое время она медленно подняла глаза и наконец ответила:
Через несколько секунд Вэнь Ши вдруг спросил:
Тёмные глаза Шэнь Маньи уставились на него в упор.
Вэнь Ши повторил: — Кто тебя сложил?
Шэнь Маньи открыла было рот. Казалось с ее губ было готово сорваться слово «я» или «мой», но она тут же плотно сжала их, не дав ни единому звуку вырваться наружу. Спустя некоторое она покачала головой и сказала: — Не знаю.
Она собиралась сказать: «Я»? Или: «Мой младший брат»?
Интуиция подсказывала ему, что с дневником что-то не так, и он хотел проверить свою догадку с помощью Шэнь Маньи. Однако судя по движению ее губ, её ответ, скорее всего, совпал бы с содержанием дневника.
Сначала Вэнь Ши подумал, что это, возможно, клетка Шэнь Маньи. Но, судя по её уклончивым и сдержанным ответам, это было маловероятно. Во всяком случае, хозяйкой точно была не только она.
Неужели ещё одна «двойная» клетка? Но если это так, Шэнь Маньи находится в заведомо проигрышной позиции. Как же она тогда может так спокойно здесь стоять?
Вопросов становилось всё больше, но раз уж Шэнь Маньи появилась первой, с ней и придется разбираться в первую очередь.
— Я хочу свой бантик. Хочу красивый бантик, — с нажимом повторила Шэнь Маньи. Её пронзительный голос эхом разнёсся по комнате. — Почему Цай-мама с остальными не приходят мне помочь? Я уже так долго его ищу, почему они не приходят?
— Не надо, не волнуйся… Если… если они не приходят, мы тебе поможем! — Да Дун заметил, что чёрный туман вокруг неё начал сгущаться, а голос становился всё более зловещим. Он крепче сжал пальцы, управлявшие Златокрылым Дапэном, и поспешно сказал: — Мы найдём его, правда найдём. Только не паникуй.
Он начал торопливо обыскивать комнату, но тут вмешался Лао Мао: — Мы ведь уже обошли все помещения по дороге сюда. Там точно нигде не было никакого банта.
Да Дун скривился и указал на него пальцем, жестом давая понять, чтобы тот следил за языком: — А вдруг мы его просто не заметили? Не волнуйся! Нас много — вместе мы точно его найдём!
Лао Мао снова заговорил: — Она ведь сказала, что уже давно его ищет. Но так ничего и не нашла.
Он метнул яростный взгляд на Лао Мао и одними губами прошептал ему эту фразу, опасаясь, что Шэнь Маньи их услышит.
Потом он повернулся к Се Вэню. Сначала он хотел также испепелить его взглядом, но, когда оказался с ним лицом к лицу, вдруг растерял всю решимость.
— Ты не собираешься как-то повлиять на своего сотрудника? — буркнул Да Дун. — Я вообще-то пытаюсь разобраться с клеткой, а вы тут балаган устраиваете.
Се Вэнь спокойно ответил: — Повлиять могу. Но, по-моему, Лао Мао прав.
Хотя он смотрел на Да Дуна, говорил он чуть повернув голову — было ясно, что он обращается к Вэнь Ши.
Он тоже считал слова Лао Мао вполне логичными.
Если бы бант находился в каком-нибудь очевидном месте, например под кроватью или за шкафом, разве Шэнь Маньи застряла бы здесь так надолго, не в силах найти его?
— Ты уверена, что он всё ещё здесь? — осторожно спросил Вэнь Ши у Шэнь Маньи.
Её ответ был слишком категоричным, как будто в глубине души она всегда знала, где находится этот бант, но по какой-то причине просто не хотела за ним идти. Или… не решалась.
Она была похожа на хозяйку клетки — могла свободно появляться и исчезать, играть с людьми как с игрушками. Тогда что же это было за место, к которому даже она не осмеливалась приблизиться?
Как человек с большим опытом в подобных делах, Вэнь Ши уже знал ответ: почти все умершие боятся одного места — того, где находится их тело.
Потому что никто не хочет увидеть самого себя мёртвым.
Это совпадало с их предположением. Они с Се Вэнем остановились в этой спальне именно потому, что заметили следы замены ковра. Если не случилось непредвиденных обстоятельств, настоящее тело Шэнь Маньи должно быть здесь.
Но что это за узкое пространство, в которое можно было затолкать человека только, предварительно сложив его?
Пока Вэнь Ши рассматривал следы на ковре, пытаясь определить, откуда они начинались, со стороны дивана вдруг раздался испуганный крик.
Громкий хриплый голос Чжоу Сюя заставил даже Шэнь Маньи обернуться.
Белое покрывало резко затряслось, и трое подростков с трудом выкарабкались из-под него. Ся Цяо с Сунь Сыци тут же осели на пол с перепуганными от ужаса лицами.
— Гэ, посмотри на это! — воскликнул Ся Цяо.
Чжоу Сю поднял высоко над головой руку, зажав между пальцами что-то длинное и шелковистое.
Выпучив глаза, он выдохнул:
— Это волосы!
Прищурившись в свете лампы, Вэнь Ши понял, что это была не просто прядь или спутанный клок волос — это был целый пучок вместе с кусочком кожи, будто их вырвали, насильно заталкивая кого-то в слишком тесное пространство.
— Где ты это нашёл? — спросил Вэнь Ши.
Чжоу Сюй указал себе под ноги: — Они застряли в щели между досками!
Шэнь Маньи несколько секунд пристально разглядывала пучок волос. Затем она дотронулась до засохшей кровавой корки у себя на затылке — и вдруг пронзительно закричала.
Крик был бесконечно долгим, диким, полным боли и отчаяния.
Чёрный туман вокруг неё начал яростно клубиться, и дом задрожал.
Сунь Сыци в панике отполз назад и прижался к стене, однако тут же почувствовал, что по ней стекает что-то влажное и липкое.
В нос ударил запах застарелой крови. Он обернулся и увидел, что стена начала кровоточить.
Крик Шэнь Маньи перешёл в рыдания; казалось, будто вся комната рыдает вместе с ней.
Чёрный туман начал стремительно распространяться. Чжоу Сюй судорожно вдохнул и потрогал лицо — там, где его коснулся туман, на коже появились порезы, и из них сразу начала сочиться кровь.
Златокрылый Дапэн Да Дуна ринулся вперед, заслоняя собой остальных. Взмахнув широкими крыльями, он поднял порыв ветра, пытаясь преградить путь чёрному дыму.
Но его силы были ограничены. Вскоре на крыльях и теле птицы тоже начали появляться раны.
— Быстрее, надо искать быстрее. Надо торопиться, эта девчонка совсем с катушек слетела, — пробормотал Да Дун. Он обмотал нить вокруг другой руки и начал вскрывать все места, где только можно было спрятать человека.
Но как ни старался, такой способ поиска был слишком медленным.
Из-за многочисленных ран Златокрылый Дапэн начал дрожать и вскоре перестал его слушаться.
Когда Да Дун уже не знал, что делать дальше, он вдруг краем глаза увидел, как в воздухе вспыхнула сеть, сотканная белой нитью. Она рванула вперёд, сплетаясь в сложный узор, похожий на гигантскую паутину.
Хотя это было обычное белое хлопковое волокно, от него будто исходил металлический блеск.
В этот момент Да Дун вдруг вспомнил, как его шифу однажды перерезал медный замок одной-единственной нитью. Тогда она выглядела точно так же — как тончайшее лезвие.
Да Дун на мгновение оцепенел, пока за его спиной не раздался голос Вэнь Ши:
— Заставь своего Дапэна прикрыть людей.
Да Дун машинально подчинился. Взмахнув запястьем, он отозвал свою марионетку, и та, широко раскинув крылья, накрыла ими Чжоу Сюя, Ся Цяо и всех остальных.
Да Дун приподнял голову, выглядывая из-за крыла птицы. Увидев, фигуру, окутанную чёрным туманом, он наконец понял —
Эти сверкающие холодным светом нити исходили от Вэнь Ши.
Его пальцы были напряжены, а кости на тыльной стороне рук резко выделялись. Один конец нитей обвивал его пальцы, другие — намертво вонзались в стены, шкаф, зеркало и пол.
Он крутанул запястьями, подтянул их — и резко дёрнул.
В ту же секунду в комнате раздался оглушительный треск.
Да Дун наконец понял, почему потребовалась защита Дапэна — из под его крыльев все с изумлением наблюдали, как натянутые нити одновременно вскрыли все возможные укрытия в комнате.
Осколки стекла, щепки, куски металла и кирпича разлетелись во все стороны. К счастью, крылья Дапэна приняли весь удар на себя — иначе от них бы ничего не осталось.
Шум был настолько громким, что даже Шэнь Маньи пришла в замешательство.
Её крики и всхлипы внезапно стихли, а бушующий черная мгла на мгновение застыла на месте, окутав Вэнь Ши, словно облако.
В комнате воцарился хаос. Кровать, диван, пианино… практически вся тяжёлая мебель была сдвинута с места. Только в углу остались стоять несколько стоек для одежды — да и то только потому, что у них было больше точек опоры. Более легкие предметы были опрокинуты и перевернуты вверх дном.
Тыльной стороной ладони Вэнь Ши стёр струйку крови, оставшуюся на щеке после пореза, нанесённого чёрным туманом и взглядом обвел комнату в поисках тела Шэнь Маньи.
— Там, — кто-то легонько коснулся его плеча.
Вэнь Ши обернулся и увидел, что это был Се Вэнь — он указывал на один из углов.
Вэнь Ши опешил. Его первой реакцией было удивление: он не ожидал, что Се Вэнь всё ещё стоит рядом, вместо того, чтобы спрятаться под крылом Дапэна.
Но уже через секунду его внимание отвлекла открывшаяся взгляду картина.
Се Вэнь указывал на диван, на котором раньше сидели Чжоу Сюй, Ся Цяо и Сунь Сыци. Под ним виднелся вздыбленный, покореженный участок пола.
В наступившей тишине пол жалобно скрипнул несколько раз, а затем не выдержал тяжести и провалился. Диван с грохотом рухнул вниз.
От внезапного удара из щели на нижней его стороне показалась узкая полоска жёлтого, похожая на кусок ткани.
Вэнь Ши сразу понял: это было платье Шэнь Маньи.
В комнате снова воцарилась мёртвая тишина. Маленькая Шэнь Маньи стояла прямо перед ним и неподвижно смотрела на диван. Вэнь Ши нахмурился и уже собирался выпустить очередную нить, чтобы приподнять его, как вдруг услышал мягкий голос Се Вэня:
— Не надо. Предоставь это мне.
Пол был усыпан щепками и осколками стекла, но Се Вэнь шёл по нему спокойно и уверенно.
Он приподнял белую ткань, которая пахла накапливавшейся годами пылью, и наклонившись, убрал с дивана тяжелую подушку. Первым, что они увидели, были широко распахнутые, круглые глаза маленькой девочки.
Её тело было сложено и засунуто в прямоугольную нишу под диваном. Она обнимала колени, свернувшись в позе, говорившей о сильнейшем чувстве незащищенности.
Её тело было в ещё худшем состоянии, чем у стоящей перед ними Шэнь Маньи. Лицо уже было практически неузнаваемо.
В её руке был крепко зажат светло-жёлтый бант. Он и правда был очень красивым — как раз таким, какие обычно нравятся маленьким девочкам. Только сейчас он был в пятнах крови и источал зловонный запах гнили.
Но Се Вэнь не поморщился и не прикрыл нос рукой, как он это обычно делал, когда начинал кашлять.
Он просто посмотрел на бант, а затем аккуратно вытащил его из руки девочки. Как только он коснулся его, пятна крови исчезли — он стал чистым и опрятным, только слегка запыленным.
Се Вэнь выпрямился и направился обратно к Шэнь Маньи и Вэнь Ши.
Старый диван за его спиной был сделан давным давно и слишком долго хранил в себе в труп ребенка. Его каркас не выдержал: раздался треск, и он окончательно развалился. Из него выпало свернувшееся клубком тело в ветхом, потертом платье.
В ту же секунду, когда оно с глухим стуком рухнуло на пол, Вэнь Ши протянул руку и закрыл глаза стоявшей перед ним маленькой девочке.
Увидев это, Се Вэнь вдруг вспомнил одну клетку — случай, произошедший много лет назад. Там тоже царила бойня, но то место было гораздо более отдаленным и тихим.
В клетке, должно быть, уже близился вечер: все вокруг тонуло в мутном красном-золотистом сиянии, словно в крови, которую так и не удалось смыть.
Пальцы Вэнь Ши были туго обмотаны белоснежными лентами из местного шелка, их концы свободно свисали вниз. Вэнь Ши был очень высоким, его длинные волосы были аккуратно убраны назад. Несмотря на то, что его одежды и шёлковые ленты были перепачканы плотью и кровью, он всё равно казался опрятным и собранным.
Когда Се Вэнь подошёл ближе, он увидел, что Вэнь Ши прикрывает рукой глаза пожилому человеку. Его взгляд был опущен вниз, губы плотно сжаты. Спокойный и надёжный, он не позволил старику увидеть текущие перед ним реки крови.
Именно в тот момент Се Вэнь наконец осознал: ребенок, чьи глаза он когда-то закрывал ладонью в попытке защитить от жестокости мира — этот ребёнок уже вырос и стал инеем и снегом на вершине высокой горы.
Прим. пер. анлейта: Последняя фраза является отсылкой к образу Вэнь Ши — он холоден, чист, практически недосягаем, словно снег на вершине горы, куда редко ступает нога человека.