Глава 48. Тень.
Чжоу Сюй впал в ступор.
— Что это было?
Да Дун выглядел ещё более ошарашенным.
— Златокрылый Дапэн, наверное.
Стоило ему это произнести, как ноги у него подкосились, и он чуть не упал на колени.
Он вовсе не драматизировал — Да Дун действительно ощутил головокружение, словно он только что пробежал марафон, и его душа была готова вот-вот оторваться от тела. Он оперся на плечо Чжоу Сюя, пытаясь отдышаться и прийти в себя.
Тот, похоже, ничего не заметил, и, резко повернув голову, в изумлении уставился на Да Дуна:
— Ты настолько крут?
Да Дун собирался было огрызнуться, но вдруг заметил, что в какой-то момент выпустил намотанную на пальцы нить — она тянулась прямиком в затухающие языки пламени. Он оцепенел.
Однако головокружение мешало ему соображать. Его глаза расширились, он закашлялся и осел на пол.
— Ты в порядке?! — Чжоу Сюй поспешно подхватил его. Он хотел было позвать на помощь Лао Мао, но заметил, что тот тоже стоит, остолбенев.
— Он тоже перепугался, — пояснил подросток Да Дуну. Он присел рядом и, вспомнив, как круто только что выглядел Златокрылый Дапэн, стал аккуратно гладить Да Дуна по спине.
Разумеется, Лао Мао не испугался. Тот взмах крыла был его рук делом — с чего бы ему бояться? К тому же это была всего лишь тень, созданная одним небрежным движением руки за спиной. До настоящего крыла Златокрылого Дапэна ей было очень далеко, это была всего лишь иллюзия.
К сожалению, эти несмышленыши не понимали разницы. Первое, что пришло им в голову — «Златокрылый Дапэн». Кажется, все старания Лао Мао пропали даром.
Он застыл не от страха, а потому что не мог понять кое-чего: одного взмаха его крыла было достаточно, чтобы ослабить ядро клетки, а те, кто оказывался слишком близко, могли даже утратить стабильность духовной формы. А тут — всего лишь какой-то огонь. С чего вдруг его босс решил вмешаться?
Чтобы разрушить клетку? Се Вэнь сейчас не мог разрушать клетки.
Чтобы спасти людей? В этом тоже не было необходимости — Вэнь Ши вполне справился бы сам. Даже если бы Се Вэнь ничего не предпринял, с ними всё равно было бы все в порядке.
Но вскоре Лао Мао понял, в чём дело. Там, где бушевало пламя, он уловил запах.
Это был запах души. Едва уловимый, лёгкий, прохладный аромат белой сливы, доносился из какого-то неведомого уголка. Лао Мао знал его слишком хорошо…
Это было то, что искал Вэнь Ши.
Духовные сущности по своей природе были особенно чувствительны к подобным вещам. Это касалось марионеток, обитателей клеток, таких как Шэнь Маньи и господин Ли … а также самого Вэнь Ши, который был ни жив, ни мёртв.
Однако в тот момент Вэнь Ши даже не заметил этого аромата — все его мысли занимал тот самый взмах золотистого крыла.
Он неотрывно смотрел в конец коридора, даже несмотря на то, что там уже ничего не было. Остались только тьма и гул голосов.
Разговор Чжоу Сюя с Да Дуном разносился по помещению, сливаясь в невнятный, приглушенный шум.
Голос Ся Цяо тоже звучал неясно, словно он говорил сквозь матовое стекло:
— Гэ, это и правда был Золотокрылый Дапэн?
Губы Вэнь Ши приоткрылись, его голос был глухим и хриплым:
— Нет.
Если бы это был настоящий Золотокрылый Дапэн, взмах его крыла поднял бы настолько сильный ураган, что от него можно было бы ослепнуть.
Ся Цяо кивнул, и голос его стал ещё тише и глуше:
— Тогда почему ты продолжаешь смотреть в ту сторону?
Потому что он кое-что вспомнил…
В тот миг, когда перед ним распахнулось золотое крыло, он вдруг вспомнил, что за его спиной когда-то стоял человек. Когда с гребня горы обрушился яростный шквал, тот человек протянул руку и прикрыл глаза Вэнь Ши.
Он сказал:
— Тебе нельзя на это смотреть.
Под защитой ладони Вэнь Ши тихо произнёс:
— Я хочу знать, как выглядит настоящий Златокрылый Дапэн.
Человек ответил:
— Тогда слушай.
И он услышал как ветер проносится сквозь бескрайние сосны, как тысячи птиц поют в унисон.
Все последующие поколения знали, что Златокрылый Дапэн был марионеткой, которая пробыла с Чэнь Будао дольше всех, но никто не знал, как он выглядел на самом деле. Они могли только представлять его в своем воображении.
Представлять его форму и цвет его крыльев; воображать, насколько грозно и величественно он выглядит, когда парит в небе. А потом, на основе обрывочных слухов, передающихся из поколения в поколение, пытаться нарисовать его примерный образ.
Никто, кроме Чэнь Будао и самого Златокрылый Дапэна, никогда не видел его истинного обличия. Даже Вэнь Ши.
Но когда он увидел, как золотое крыло пронеслось по коридору, ему показалось, что он встретил старого друга.
Он снова услышал голос Ся Цяо — тот говорил, что почуял запах, похожий на тот самый аромат белой сливы, что однажды исходил от Вэнь Ши. Потом подросток потянул его вглубь коридора, и они увидели сидящего на полу Да Дуна - у него в руках была длинная кукольная нить. Лао Мао с Чжоу Сюй пытались его поднять.
Чжоу Сюй не умолкал, рассказывая, как выглядело крыло вблизи, насколько силён был ветер и как сверкали золотые перья. Он говорил, что духовная форма Да Дуна не выдержала внезапного всплеска силы, поэтому ему нужно было время, чтобы прийти в себя.
Он также жалел, что материализовался лишь один взмах крыла. Если бы они увидели всего Златокрылого Дапэна целиком, это, несомненно, было бы по-настоящему захватывающим дух зрелищем.
А Да Дун всё сидел с широко раскрытыми глазами и рассеянно кивал, медленно сматывая кукольную нить.
Всё выглядело вполне логично, складно и правдоподобно.
Ся Цяо с остальными уже приняли эту версию событий за истину.
Если бы Вэнь Ши только что вышел из Врат Забвения и ничего не помнил, возможно, он бы тоже поверил. Или, скорее, ему было бы всё равно — эти люди не имели бы для него никакого значения. То, что произошло только что, скорее всего, просто растворилось бы среди всеобщего восторга и изумления.
Но, увы, он уже не был тем Вэнь Ши.
Он начал вспоминать своё прошлое. А значит, уже не мог оставаться равнодушным.
Так совпало, что он и сам когда-то использовал Да Дуна в своих целях. Поэтому, когда перед ним мелькнула выброшенная вперед нить, он ни на миг не поверил, что кто-то внезапно проявил скрытую силу. Каким бы большим потенциалом ни обладал Да Дун, он просто не мог породить нечто, настолько знакомое Вэнь Ши.
Кроме Вэнь Ши, в этой клетке был ещё кто-то, способный на такое.
Кто-то, кто мог с помощью техник кукловодства контролировать Да Дуна на расстоянии и заставить его неосознанно выпустить нить. Его марионетка носила облик Златокрылого Дапэна — не такого, каким его описывали слухи, а настоящего, которого узнал даже Вэнь Ши.
Этот человек, вероятно, знал и понимал больше всех присутствующих, поэтому он никогда не терял самообладания и крайне редко бывал чем-то по-настоящему удивлён.
Он не любил находиться в центре внимания, поэтому всегда держался немного в стороне, наблюдая и прислушиваясь. Лишь в критические моменты он мог что-то сказать или вмешаться, но при этом никогда не оставлял прямых следов своего участия. Даже Вэнь Ши не мог его поймать.
С давних времён и до настоящего момента Вэнь Ши знал лишь одного человека, способного на такое, и был лично с ним знаком —
Тот, кого он должен был бы называть шифу. Но, судя по обрывкам воспоминаний и редким сновидениям, он никогда так к нему не обращался.
Он всегда звал его Чэнь Будао.
Поэтому, когда в его памяти всплыло это имя, в нём неожиданно взметнулось какое-то невыразимое чувство, гораздо более мощное, чем он мог себе представить.
И, как в тот первый раз, когда он прикоснулся к витавшему вокруг Се Вэня кармическому долгу, окружающий мир в одно мгновение опустел, словно погрузившись в безмолвие, окутывающее вершину горы Сунъюнь поздней ночью.
И в этой тишине словно из ниоткуда вдруг нахлынула невыразимая печаль.
Теперь он наконец понял, почему Се Вэнь иногда говорил немного двусмысленно — тоном, который Вэнь Ши часто находил странным и немного загадочным.
Теперь, оглядываясь назад, он понял, что всё это, скорее всего, было неосознанными оговорками, давно укоренившейся привычкой.
Две души, когда-то связанные в этом бренном мире, встретились вновь, но не признали друг друга.
Ведь один из них забыл прошлое, а другой не собирался раскрывать правду.
Но почему же он предпочел промолчать?
Ся Цяо спорил с Чжоу Сюем по поводу едва уловимого запаха. Хотя он уже обнюхал весь этаж, не пропустив ни одного уголка, он так и не смог найти его источник. В то же время Чжоу Сюй вообще ничего не чувствовал.
И не только он — Да Дун с Сунь Сыци тоже лишь качали головами, и из-за этого Ся Цяо начал беспокоиться. Он очень боялся, что этот запах как-то связан с душой его гэ, и что они только что по неосторожности упустили важную зацепку.
Обсуждать это с остальными он не мог, так что ему ничего не оставалось, кроме как обратиться к самому Вэнь Ши. После тщательных, но бесплодных поисков, он поспешил назад — и увидел, что Вэнь Ши молча стоит, погруженный в свои мысли.
Он был очень высоким, и даже с опущенной головой в его облике сохранялись отстраненность и врождённое достоинство.
Ся Цяо внезапно подумал, что, возможно, не стоит его тревожить. Он немного замешкался, но всё же осторожно подошёл ближе. Когда он приблизился, его гэ чуть обернулся и бросил взгляд назад.
В руке у Ся Цяо была свеча-светильник. Когда Вэнь Ши повернул голову, свет скользнул по его глазам — и на мгновение подростку показалось, что в них мелькнул красноватый отблеск.
Ся Цяо замер, затаив дыхание. Он мог лишь молча проследить за его взглядом.
На другом конце коридора стоял Се Вэнь. Рядом с ним были уже пробудившиеся Шэнь Маньи и мистер Ли, а в воздухе вокруг них клубился плотный чёрный туман.
Из-за расстояния и этой туманной пелены они не могли разглядеть лиц друг друга.
Ся Цяо неуверенно отвёл взгляд. В свете лампы глаза его гэ были частично скрыты тенью, частично освещены. Мелькнувший ранее отблеск красного, казалось, был всего лишь иллюзией — то ли свет тогда упал под причудливым углом, то ли Ся Цяо все это просто показалось.
Тусклый свет очерчивал профиль Вэнь Ши, делая его губы бледными, а черты лица — резкими и глубокими. Ключица, кадык, линия шеи — всё казалось особенно выразительным. В его красоте было что-то холодное и отчужденное, пугающее своей недоступностью; это была красота, к которой никто не решался приблизиться.
Ся Цяо вздрогнул и застыл на месте. Он ждал довольно долго, прежде чем Вэнь Ши наконец повернулся обратно.
Его брови были слегка нахмурены, а взгляд направлен в пустоту. Размяв костяшки пальцев, он потуже натянул намотанную у их основания кукольную нить.
— Гэ, ты… ты в порядке? — тихо спросил Ся Цяо.
Веки Вэнь Ши едва заметно дрогнули, словно он только что очнулся от задумчивости. Он неопределённо хмыкнул и продолжил приводить в порядок кукольную нить. Голос его был низким, глубоким и, по какой-то причине хрипловатым.
Ся Цяо:
— Ты слышал, что я до этого говорил?
Ответ Вэнь Ши был слишком прямолинейным, и Ся Цяо на секунду запнулся, а потом тут же повторил:
— Это тот запах… Ты чувствуешь его? Мне всё время кажется, что он где-то рядом — я ощущаю его везде, куда бы ни пошёл. Но никак не могу найти его источник.
— Он исходит от хозяина клетки, — сказал Вэнь Ши, даже не поднимая головы.
— От хозяина клетки?.. — Ся Цяо похолодел от ужаса. Если запах действительно исходил от него и при этом витал повсюду, не означало ли это… что он был где-то совсем рядом?
Но эта часть дома была такой же, как верхний этаж. Длинный коридор казался просторнее только за счет зеркальных стен по обе стороны, на самом же деле тут было довольно тесно.
Здесь были только они. Ся Цяо уже открыл оба декоративных шкафа — больше прятаться было негде. Где же тогда хозяин клетки?
Он хотел было спросить об этом у Вэнь Ши, но почувствовал, что с его гэ сейчас явно что-то не так.
Поэтому он не осмелился просто так заговорить с ним и вместо этого тихо спросил Чжоу Сюя:
— Когда вы спасались от огня, ты что-нибудь видел?
— Нет, — ответил Чжоу Сюй, припоминая. — Я проснулся от того, что меня во сне до смерти напугала няня. Тебя рядом уже не было, я был в кровати один. Потом прибежал Да Дун с остальными и сказал, что нужно срочно уходить. Как только я вышел из комнаты я сразу увидел, как по лестнице поднимается пламя, и мы тут же рванули прочь. Помню, что на повороте я чуть не споткнулся о кучу чего-то черного. Возможно это были сухие ветки или…
Чжоу Сюй внезапно осёкся на полуслове.
Они с Ся Цяо переглянулись, и их лица одновременно побледнели. Откуда в обыкновенном коридоре взяться сухим веткам?
— Насколько большой была эта куча? И где она лежала? — голос Ся Цяо дрожал.
— П-прямо там, рядом с ванной, — Чжоу Сюй указал вдаль.
Когда они бежали, всем было не до того. Лао Мао даже не знал, что Чжоу Сюй обо что-то споткнулся, но сейчас, услышав его слова, сразу напрягся.
Место, о котором говорил Чжоу Сюй, было сразу за поворотом. Все повернулись и подняли свечи, чтобы осветить то, что лежало на полу.
Это действительно было похоже на груду сухих веток, но форма у них была странной — казалось, будто несколько несколько скрюченных мёртвых деревьев срослись в одно и завалили проход в ванную. Часть этого «дерева» лежала за дверью — именно об неё и споткнулся Чжоу Сюй. Они проходили мимо этого места не раз, но никогда раньше не видели здесь ничего подобного. Значит, эти «ветки» появилось вместе с огнём.
Все понимали: никакая обгоревшая древесина не могла так слипнуться. Это было больше похоже на нечто другое...
Как только у них в головах промелькнула эта страшная догадка, Лао Мао, наклонившись поближе, заметил человеческое лицо.
Это были не ветки. Это были прижавшиеся друг к другу, сгоревшие заживо люди.
Ся Цяо с остальными в ужасе попятились, и, споткнувшись и повалились на пол. Только Лао Мао остался стоять на месте, и, нахмурившись, начал считать. Через мгновение он повернулся к остальным:
Эта куча "веток" оказалась четырьмя людьми.
Сунь Сыци едва не вырвало — он побледнел и чуть не потерял сознание, его глаза уже начали закатываться, но Чжоу Сюй поспешно привел его в чувство ударом по щеке:
Хоть характер у Чжоу Сюя был далеко не самый приятный, да и храбрецом он не был, соображал он быстро:
— Ты ведь говорил, что тебе снился повар, так?
Сунь Сыци снова чуть не вырвало. С мертвенно-белым лицом он поправил его:
— Мне снилось, что я был поваром. Пожар начался на втором этаже, и я бежал вниз по лестнице. Потом споткнулся и упал.
— А дальше? — спросил Чжоу Сюй.
— А потом дворецкий меня поднял, — Сунь Сыци попытался вспомнить. — Вокруг полыхал огонь, и бежать было некуда. Мы решили, что надо добраться до воды. Но по пути второй этаж начал рушиться, всё загорелось, и выхода не осталось. Потом меня разбудил Лао Мао.
Теперь, вспоминая всё это, ему стало по-настоящему страшно — сон был слишком реалистичным. Он невольно подумал: а что было бы, если бы его не разбудили? Он бы и в самом деле сгорел?
— Значит, ты — повар, — сказал Чжоу Сюй, указывая на Сунь Сыци. Потом он кивнул в сторону Да Дуна. — Ты — покойная няня. Лао Мао — одна из младших дочерей Шэнь. А я... Сначала мне снилось, как кто-то кричал про пожар. Потом приснилось, что няня в похоронной одежде стоит рядом с кроватью и говорит: "Проснись, ты не в том месте спишь."
Он задумался. Хотя сцена с няней и была пугающей, теперь он понимал: если бы не она, он бы так и не проснулся.
Чжоу Сюй сглотнул и продолжил:
— Там, наверху, я был заперт в комнате девочки. Это, плюс слова няни, скорее всего, означает, что я тоже одна из младших дочерей Шэнь. Хаоцзы — это Шэнь Маньи, хворый — это господин Ли, твой гэ — дворецкий…
— И вот теперь вопрос: а кто тогда твой двойник?
— Шэнь Маньшэн? — машинально ответил Ся Цяо. — Я же был заперт в комнате молодого господина.
Однако как только он это сказал, он тут же понял, что здесь что-то не так.
В комнате Шэнь Маньшэна жили двое — сам молодой господин… и Цзюнь-гэ.
В доме семьи Шэнь жили девять человек, а в их группе было восемь. Всё это время Ся Цяо считал, что он — двойник юного господина Шэнь Маньшэна, а отсутствующим девятым был хозяин клетки, А-Цзюнь.
Но теперь он вдруг осознал кое-что.
Он был куклой, поэтому на него было труднее повлиять, и труднее усыпить. Однако эта особенность была всего лишь случайным совпадением. А что, если бы он был обычным человеком? Тогда он, как и остальные, погрузился бы в глубокий сон в спальне. И увидел бы сон о жизни своего двойника.
Если бы его двойником оказался молодой господин Шэнь, что бы ему приснилось? Если бы он прожил жизнь Шэнь Маньшэна во сне, не выявилось бы ещё больше несостыковок в подражании А-Цзюня?
Если задуматься, в этой клетке не было почти ничего, связанного с Шэнь Маньшэном.
Он не был похож на Шэнь Маньи, которая смеялась и заставляла всех играть в "настоящую" и "фальшивую" невесту; не был похож на господина Ли, который всё время слышал, как затягивается пеньковая верёвка; и не похож на няню, возле кровати которой стояла пара вышитых туфель. Даже теперь, когда ядро клетки ослабло, когда огонь пронёсся по особняку, когда показались другие обитатели дома — Шэнь Маньшэн так и не появился.
Его присутствие было едва заметно. Всё, что с ним было связано, появилось лишь только благодаря А-Цзюню: домашнее задание по каллиграфии, групповое фото, дневник...
Это само по себе отражало подсознание хозяина клетки — он ставил себя выше всех остальных, одновременно обесценивая того, кого он пытался имитировать.
Иначе говоря, молодого господина Шэнь в этой клетке попросту не было. Он не сопротивлялся и не защищался, и именно поэтому А-Цзюнь мог безнаказанно его копировать.
Так что, хоть в легенде и говорилось, что в доме Шэнь жили девять человек, на самом деле в клетке сейчас находилось только восемь — по одному на каждого из их группы.
— Я понял, — сказал Ся Цяо. — Я не Шэнь Маньшэн. Я — А-Цзюнь.
В комнате повисла мертвая тишина.
— Если ты — А-Цзюнь, тогда где… твой двойник? — тихо спросил Чжоу Сюй.
— Не знаю. Но, скорее всего, он давно следует за нами. И по крайней мере, сейчас он точно где-то здесь.
Потому что Вэнь Ши сказал ему, что запах исходит от хозяина клетки. А Ся Цяо в этот момент всё ещё чувствовал аромат белой сливы, и от этого его бросало в дрожь.
Пока они в панике переглядывались, Ся Цяо краем глаза заметил, что его гэ наконец закончил распутывать обвивавшие его руки кукольные нити. Затем он резко согнул пальцы.
Когда он уверенно сжал нити изящными, но сильными пальцами, на тыльной стороне его рук четко выступили сухожилия и мышцы. Он резко повёл запястьями — и нити метнулись в разные стороны.
В тот же миг свистящий порыв ветра слился с оглушительным скрежетом, будто множество клинков столкнулись друг с другом.
Когда все обернулись, они увидели, что Вэнь Ши вонзил нити в зеркальные стены по обе стороны коридора.
В зеркалах виднелся силуэт Ся Цяо, и концы нитей впивались именно в эти отражения.
Мир по обе стороны зеркал словно слился в одно целое, и казалось, что количество нитей увеличилось в несколько раз. Их отражения заполнили всё пространство, как будто Вэнь Ши раскинул сеть, из которой невозможно выбраться.
Ошеломленный, Ся Цяо застыл на месте, не смея пошевелиться. А его “отражение” в зеркале, пойманное в сеть, постояло немного, а затем вдруг медленно повернулось, и посмотрело на остальных.
Человек в отражении был примерно одного роста с Ся Цяо, но лицо у него было совершенно другое.