Глава 42. Смелость.

Вэнь Ши неожиданно увидел сон.

Видеть сны, находясь в клетке, было крайне опасно. Стоило лишь немного ослабить силу воли или потерять бдительность — и легко было оказаться под влиянием хозяина клетки, попав в созданную им иллюзию —

И тогда тебе начинало казаться, будто ты совсем другой человек и живёшь совершенно другой жизнью.

Некоторые особенно чувствительные люди могли в какой-то момент осознать, что находятся во сне. Им удавалось проснуться, но страх, с которым они сталкивались, оставлял неизгладимый след. А те, кто был менее восприимчив, принимали сон за реальность и уже больше никогда не возвращались. Даже если клетку разрушали, их всё равно ждало безумие.

К счастью, Вэнь Ши увидел сон о себе самом.

Как и в прошлый раз, во сне он был совсем маленьким — его взгляд находился примерно на уровне стола.

В интерьере комнаты, в которой он находился, не было ничего особенно примечательного. Из мебели там были чайный столик и низкая кушетка, на столике стояла масляная лампа, у кушетки — подставка для ног. В углу находился прямоугольный деревянный шкаф, а рядом с ним висела засохшая ветка. Больше в комнате ничего не было, всё выглядело чисто и аккуратно.

Единственное, что выделялось — витающий в воздухе лёгкий, но явственный запах сосны. Едва Вэнь Ши вдохнул его, он сразу понял, что снова вернулся на гору Сунъюнь.

Это был не просто сон, а еще одно внезапно нахлынувшее воспоминание из прошлого.

Все это казалось странным. В последнее время ему часто снилось прошлое, хотя ещё совсем недавно не мог вспомнить ни одной детали из тех времён.

Почему именно сейчас? Что послужило толчком?

Это была последняя мысль, промелькнувшая у него в голове перед тем, как он полностью погрузился в сон.

***

Дело было в одну из долгих ночь, много лет назад.

На вершине горы Сунъюнь по ночам было очень холодно. Хотя у подножия уже давно наступило лето, и местные жители спали на циновках, на горе было настолько зябко, что приходилось прятать руки в рукава, чтобы хоть как-то согреться.

В этой прохладе укутаться в чистое, не слишком тонкое и не слишком плотное одеяло было особенно приятно. Казалось бы, заснуть в таких условиях было бы проще простого, но Вэнь Ши всё никак не мог сомкнуть глаз — ведь днём он побывал в клетке вместе с Чэнь Будао.

На самом деле в детстве Вэнь Ши не отличался особой храбростью — он был совсем не похож на того человека, которым стал, повзрослев. Однако благодаря своей мрачной физиономии и упрямому молчанию (он бы скорее умер, чем признал, что боится или переживает) никто толком и не замечал, насколько он пуглив.

Хоть Чжун Сы, Бу Нин и Чжуан Е и были на несколько лет старше него, они все равно попадались на его уловки. Даже повзрослев, они всё ещё верили: их самый младший и самый невозмутимый шиди [1] с самого детства был безжалостным и бесстрашным — он словно родился, чтобы стать паньгуанем.

На самом деле, в тот день они все вместе вошли в клетку. Она была не слишком опасной, но достаточно сложной, и идеально подходила для того чтобы ученики без серьёзных угроз чему-то научились.

Единственная проблема заключалась в том, что там было очень шумно.

В клетке было несколько мест, где обитали демоны и злые духи, и юные ученики впервые увидели настоящую нечисть. Это их так перепугало, что все наставления о «благородстве и сдержанности» тут же вылетели у них из головы. В итоге они пищали, визжали и носились по клетке, словно стайка крошечных мышат с прищемленными хвостиками.

Единственным, кто не закричал и не бросился в бегство, был Вэнь Ши. Он с начала до конца следовал за Чэнь Будао, внимательно слушал его и иногда тихонько кивал в ответ.

Когда голова злого духа подкатилась к его ногам, он лишь плотно сжал губы и сделал полшага назад, будто боялся запачкать одежду. А потом просто оттолкнул её в сторону.

Это простое движение стало для маленьких Чжун Сы, Бу Нина и Чжуан Е настоящим потрясением.

Детские «любовь, ненависть, чувства и обиды» предельно просты — если кто-то кажется им плохим, его отвергают. Но стоит тому показать себя с лучшей стороны — и всё прежнее недовольство исчезает как по щелчку и их отношение к нему мгновенно меняется.

Так в той клетке их восхищение Вэнь Ши переросло в обожание.

Выйдя из клетки, Чжун Сы с остальными до глубокой ночи обсуждали своего бесстрашного шиди. Будучи все еще под впечатлением от увиденного и опасаясь ночных кошмаров, они свалили свои постели в кучу и, поплотнее прижавшись друг к другу, наперебой убеждали друг-друга, что «шиди, наверняка, уже спит как убитый».

Маленькие ученики и представить себе не могли, что пока они уже видели второй сон, их «необычайно смелый» шиди так и не сомкнул своих черных как вороново крыло глаз.

Он свернулся калачиком на кровати, плотно закутавшись в одеяло — из-за своей худобы он походил на маленький кокон. Лежа на боку, не двигаясь, он молча смотрел на засохшую ветку у шкафа.

Все потому, что на ветке сидело второе находящееся в комнате живое существо — миниатюрный, размером с пол ладони, Златокрылый Дапэн.

Глаза Вэнь Ши были очень тёмными, глубокими и непроницаемыми. Когда он вот так, не мигая, смотрел на кого-то, становилось жутковато. Золотокрылый Дапэн не понимал, чем он мог провиниться, чтобы снеговичок так на него уставился.

Поэтому, если Вэнь Ши не двигался, Лао Мао тоже не осмеливался пошевелиться.

Если Вэнь Ши не отводил взгляда, тот тоже не смел отвести глаза.

После двух часов “игры в гляделки” Лао Мао не выдержал. Он начал подозревать, что ребёнок просто издевается над птицей, не давая ей уснуть.

Масляная лампа на чайном столике всё это время продолжала гореть. Тёплое жёлтое пламя тихо мерцало, отражаясь в глазах Вэнь Ши, словно в сияющем озере на седле горы Сунъюнь.

Лао Мао был могущественной марионеткой, и на него вдруг снизошло озарение. Он решил, что снеговичок, должно быть, мучает его из-за того, что он забыл погасить лампу и свет мешает ему уснуть, однако из-за ночного холода он не хочет вылезать из-под одеяла.

И вот, в редком порыве заботы, Лао Мао слетел с засохшей ветки и приземлился на стол. Он собирался взмахом крыла создать лёгкий ветерок, чтобы погасить пламя.

Но стоило ему расправить крылья, как маленький комочек на кровати вдруг резко пошевелился —

Снеговичок легонько моргнул, и наконец соизволил высунуть из-под одеяла несколько пальцев. В следующую секунду из его ладони вылетела нить, мгновенно обвив лапку миниатюрного Златокрылого Дапэна, и оттащила его подальше от светильника.

Лао Мао пребывал в полном недоумении.

Во-первых, почему у этого ребёнка вообще оказались в руках нити, когда он должен был спать? Неужели Вэнь Ши и во сне тренировался управлять марионетками?
А во-вторых, неужели эта масляная лампа была настолько ценна, что ему не разрешалось даже махнуть в ее сторону крылом?

Только когда он увидел, как Вэнь Ши быстро убрал руку обратно под одеяло, и хорошенько обдумал эти два вопроса, у него в голове мелькнула робкая догадка:

Только не говорите мне, что этот ребенок просто боится..?

И словно подтверждая его подозрения, Вэнь Ши так и не сомкнул глаз до самого утра. Только когда за окнами забрезжил рассвет и из комнаты шифу донёсся звон фарфоровых чашек, он наконец уткнулся лицом в подушку и провалился в сон.

Хотя Вэнь Ши и растил Лао Мао, в сущности тот всё ещё оставался марионеткой Чэнь Будао. Поэтому, как только ребёнок уснул, он тут же перелетел в соседнюю комнату и немедленно рассказал хозяину о своём открытии.

На плечи Чэнь Будао было накинуто верхнее одеяние. Слегка склонившись, он неспешно разливал свежевскипячённую родниковую воду по чайным пиалам цвета небесной лазури. Услышав сказанное, он на мгновение замер:
— Всю ночь не спал?

Лао Мао чирикнул:
— Именно.

Однако Чэнь Будао не стал придавать этому особого значения и лишь сказал:
— Он ещё маленький, с тренировками всё наладится.

Когда дело касалось серьёзных вещей, Чэнь Будао всегда был строг. Он мог баловать кого угодно, однако у него была некая внутренняя грань, которую он никогда не переступал. Лао Мао не знал, где она проходила, но понимал, что она существует.

Он думал, что, когда дело касается страха, Чэнь Будао будет особенно непреклонен. Ведь если кто-то и вправду собирался стать паньгуанем, ему не пристало быть пугливым.

Но… не прошло и пяти дней, как под глазами маленького ученика, на белоснежной коже появились две тёмные тени от недосыпа.

— Кажется, кто-то отдал мне на попечение маленькую панду? — Чэнь Будао подцепил подбородок снеговичка согнутым пальцем, некоторое время всматриваясь в лицо Вэнь Ши, затем опустил руку и спросил: — Почему ты не спишь по ночам?

Он знал, что Вэнь Ши привык всё держать в себе. Поэтому часто Чэнь Будао задавал вопросы, уже зная ответ — просто чтобы вытянуть из него хоть слово.

Но этот маленький ученик был невероятно упрямым и упорно не признавался, что боится. Под взглядом Чэнь Будао он коротко выпалил:
— Холодно.

Чэнь Будао уже не впервые сталкивался с его упрямством, и не стал разоблачать его. Он просто велел поставить у себя в комнате небольшую кушетку.

Обычно маленький ученик приходил и уходил по нескольку раз в день. С тех пор, каждый раз, проходя мимо комнаты Чэнь Будао, он каждый раз исподтишка поглядывал на новую кровать, но так ни разу ничего и не сказал.

А вот Лао Мао, которому приходилось всё это время сидеть по ночам рядом с Вэнь Ши, был уже на грани. Он вот-вот был готов заговорить вместо него.

Так продолжалось довольно долго, пока однажды Чэнь Будао не отправился в большую клетку один, без учеников. Клетка была непростой, но для него не представляла особой опасности. Проблема была в том, что туда случайно попали и другие люди. Многие из них вели себя откровенно глупо, нарываясь на неприятности. В какой-то момент, защищая их, он немного поранил левую руку.

На самом деле, ранение было не очень серьёзным, просто выглядело жутко. Кожа и плоть иссохли и приобрели пепельно-зелёный оттенок, а мышцы и кости были насквозь пронизаны странными порезами.

В ту ночь маленький ученик, обычно упрямо державший язык за зубами, вдруг вбежал в комнату шифу с одеялом в руках.

Чэнь Будао варил лекарственный отвар для руки. Вэнь Ши сидел рядом и внимательно наблюдал за ним, словно руководя процессом.

Он не умел выражать свои чувства словами или лаской, зато своими настойчивыми поглаживаниями едва не лишил Златокрылого Дапэна перьев.
Чэнь Будао и Лао Мао без труда поняли, что это значит —

Вэнь Ши был не в духе. Ему было немного грустно.

Все то время, пока Чэнь Будао держал руку в лекарственном отваре, Вэнь Ши не отводил от него взгляда. Даже когда он насухо вытер пальцы и собирался лечь спать, взгляд Вэнь Ши всё ещё был прикован к нему — будто стоило ему моргнуть, и рука снова станет такой же устрашающей, как раньше.

В конце концов Чэнь Будао потрепал его по голове и с улыбкой спросил:
— Птицу замучил — теперь решил за меня взяться?

Вэнь Ши:
— Нет.

Чэнь Будао:
— Тогда иди спать.

С темными кругами под глазами, маленький ученик угрюмо пробормотал:
— Не хочу.

Хоть он и послушно лёг на кровать, его взгляд всё ещё был прикован к свисавшей с кровати руке Чэнь Будао. Вскоре рука шевельнулась, и, расправив рукав, накрыла им его лицо:
— Закрой глаза. Спи.

Ночи на горе Сунъюнь и впрямь были очень холодными. Несмотря на завывания ветра в соснах, вершина горы казалась одинокой и безмолвной. Вэнь Ши спал на маленькой кушетке, но, стоило ему погрузиться в глубокий сон, как он бессознательно начинал тянуться к источнику тепла.

До тех пор, пока не упирался в кого-то лбом. До тех пор, пока не улавливал знакомый запах сосны.

Трудно было сказать, были ли эти давние воспоминания настоящими или вымышленными. Они то становились предельно чёткими, то снова расплывались, и хотя, казалось бы, не содержали в себе ничего важного, сон, однажды начавшись, продолжался очень долго. Постепенно в него начали вторгаться и другие похожие сцены, наслаиваясь друг на друга. Вэнь Ши уже не мог различить, что случилось раньше, а что — потом, что было правдой, а что — вымыслом.

Но в какой-то момент во сне ему в голову вдруг пришла мысль: позже с рукой Чэнь Будао случилось что-то ещё. Рана стала намного глубже, и сама рука выглядела ещё страшнее — будто от нее осталась только высохшая кожа да кости.

На тот момент Вэнь Ши, по всей видимости, уже давно достиг совершеннолетия — он был очень высоким. Теперь, чтобы взглянуть на эту руку, ему больше не нужно было задирать голову. Достаточно было просто опустить взгляд.

Он смотрел на скрытые под рукавами руки Чэнь Будао. Левая казалась иссохшей словно кость, с неё капала кровь, правая же была ровной и стройной, аккуратной и безупречно чистой.

Эта незапятнанная рука поднялась в воздух. Рукав красного верхнего одеяния соскользнул, обнажив белые, словно снег, слои одежды и изящно очерченное запястье.

Он закрыл Вэнь Ши глаза. «Будь умницей, не смотри больше».

Вэнь Ши позволил его руке остаться там на какое-то время, а потом схватил его пальцы.

В последнюю секунду сна ладонь этого человека всё ещё прикрывала глаза Вэнь Ши, источая тепло. Он ничего не видел, но ощущал знакомый аромат сосны. На пальцы Вэнь Ши были намотаны нити: часть обвивала его суставы, часть — тянулась к рукам другого человека, образуя запутанный, хаотичный клубок…

А потом он проснулся, потому что действительно почувствовал перед собой тепло чужого тела.

Глаза Вэнь Ши распахнулись, и в его поле зрения сразу же попала тонкая, бледная рука. В первые секунды он не мог отличить сон от реальности. Казалось, он всё ещё лежит на кровати на горе Сунъюнь — даже запах сосны будто витал в воздухе.

Рука медленно качнулась перед его лицом, словно проверяя, проснулся ли он.

Не раздумывая, Вэнь Ши протянул руку и схватил этого человека за кончики пальцев. Стоило их коже соприкоснуться, Вэнь Ши вздрогнул и окончательно проснулся.Только тогда он осознал, что всё ещё находится в клетке, в спальне на первом этаже дома семьи Шэнь.

Нахмурившись, он перевернулся и сел. В какой-то момент пропавший Се Вэнь снова появился — он сидел прямо рядом с Вэнь Ши, на той же кровати.

Се Вэнь с лёгким удивлением смотрел на свои пальцы.

И тут Вэнь Ши понял, чью руку он только что схватил.

Ощущение от прикосновения всё ещё не исчезло. Вэнь Ши отвёл взгляд и на мгновение сжал губы, машинально потирая костяшки большим пальцем.

Затем он провёл рукой по затылку, пытаясь прийти в себя, и только потом наконец повернулся к Се Вэню:

— Где ты был? И когда вернулся?

Таким образом он намеренно обошёл стороной неловкую тему прикосновения.

Се Вэнь мягко погладил подушечки пальцев, затем тоже поднял глаза и сказал:

— Вернулся прямо за секунду до того, как ты проснулся. А вот насчёт того, где я был... Это сложный вопрос.

— Наверное, тебе стоит спросить у него. — С этими словами он кивнул куда-то в сторону.

Только тогда Вэнь Ши заметил, что справа от него кто-то сидит.

Он повернулся и увидел молодого человека с серым, распухшим лицом. Тот был не особенно высоким, но очень худым. В профиль его силуэт был настолько бледным, что он не был похож на настоящего человека.

Юноша сидел, скрестив ноги, у изголовья кровати. Он ссутулился и съёжился, словно стараясь стать меньше. Его пальцы то и дело царапали по дереву, издавая скрежещущий звук.

Только спустя некотрое время он заметил на себе взгляд Вэнь Ши. Когда он повернул голову в его сторону, послышался хруст, будто что-то в его шее треснуло. Его глаза были похожи на чёрные дыры, а по волосам струилась вода, мгновенно пропитывая большую часть постели.

Судя по всему, это и был тот самый господин Ли.

На затылке у него виднелось тёмно-зелёное пятно, словно на теле начал прорастать мох. Вэнь Ши нахмурился и протянул руку, собираясь рассмотреть его поближе. И тут за его спиной послышался негромкий, глубокий голос Се Вэня:

— Тебе что-то приснилось?