Даттатрейя: Бессмертный Гуру, Йогин и Аватара (исследование трансформативного и инклюзивного характера многоликого индуистского божества)
Всепроницающее вечное счастье и слава высшего из множества богдухновенных писаний исходят из повествования об этом Едином от рождения: Он проявлен через атрибуты Своей иллюзорной силы. Слава Вседержителю, Истинному, Дарующему плоды наиважнейших целей человеческой жизни! Даттатрейе, блаженному страннику. Который и есть Путь Знания.
Руководство по произношению
В санскрите и маратхи краткое а произносится как английское u в слове but (а); долгое ā похоже на а в father. Краткое i похоже на i в him; долгое ī похоже на ea в heat. Краткое u похоже на u в pull; долгое ū похоже на u в rule.
Что касается других гласных, e произносится как a в cable (э); ai как второе i в divine (ай); o как то o в hotel; au как ow в power (ау). Буква ṛ является огласовкой и должна произноситься как ri в ring (ри).
Согласные произносятся как в английском языке, но с некоторыми нюансами: с произносится как в church (ч); ṣ и ś подобны звуку sh в слове shine (ш). Отчетливо должны произноситься согласные с придыханием: th как в hothouse (тх); ph как в top hat (пх); gh как в doghouse (гх); и bh как в clubhouse (бх). Согласные ṭ, ṭh, ḍ, ḍh, ṇ и ṣ, подчеркнутые точкой, не являются распространенными фонемами в английском языке и образуются путем лёгкого сгибания языка назад к нёбу. Подчёркнутая точкой ṃ и ṁ и ṅ с точкой сверху являются носовыми.
Буква w иногда встречается как неправильная транслитерация в санскрите и маратхи v. В словах на хинди окончание a часто опускается.
Персидско-арабские слова транслитерируются по стандартным правилам. В случае общеупотребительных названий, например современных индийских штатов, диакритические знаки обычно опускаются (например, Bombay, а не Mumbaī, Maharashtra, а не Mahārāṣṭra и т. д.).
Предисловие
В этом исследовании представлены основные этапы создания индуистского божества Даттатрейи, от его появления в Пуранах в качестве бессмертного Гуру, Йогина и Аватара, до его прославления как Тримурти Брахмы, Вишну и Шивы. Сосредоточившись на происхождении и развитии этого конкретного божества, можно соприкоснуться практически со всеми основными религиозными направлениями той сложной сети религий, которая называется "индуизмом". О его ассимиляционной силе свидетельствует разнообразие сообществ, присвоивших Даттатрейю из общей недвойственной философской структуры: от мира антиномического тантризма до мира брахманической ритуальной ортодоксии, через отречение Йоги, секту Маханубхава, вайшнавскую преданность, Шайва-аскетизм, Шактизм и поклонение Дэви. Хотя можно предположить наличие множества Даттатрейй, истолковываемых по-разному в каждом данном сообществе, я бы предпочел существование единого многогранного божества, постоянно впитывающего новые черты в продолжающемся процессе перекрестного опыления. Примечательно, что катализирующая сила Даттатрейи простирается за пределы индуизма, и также связана с суфизмом и джайнизмом.
После восхождения Даттатрейи на вершину пантеона маратхи — поистине триумфальной виджайи (победы) — можно признать ту синтетическую духовность, которую вдохновило и привлекло это божество. Оно также иллюстрирует махараштрийскую переработку религиозных влияний как севера, так и юга Индии, а также синтез шиваитских и вайшнавских мотивов. Хотя Махараштра является центром преданности Даттатрейе, его присутствие засвидетельствовано на всем Индийском субконтиненте, особенно в южных штатах, таких как Карнатака, Андхра-Прадеш, Керала и Тамилнад, а также в Гуджарате и даже в Непале.
Адаптация и ассимиляция «владыки Йоги», демонстрирующего тантрические, антиномические черты, в более стерильных и ориентированных на бхакти воззрениях Пуран имеют особое значение. Основные отношения между Тантрой и Пуранами очень важны для понимания средневековой индийской духовности. Присутствие Даттатрейи в канонах обоих типов делает его хорошим примером для понимания этой сложной связи. Кроме того, развитие иконографии Даттатрейи иллюстрирует развитие йоги как синтетического и всеобъемлющего корпуса идеологий и практик. Будучи по своей сути джняна-мурти (образом Знания), Даттатрейя является «медоносной пчелой» Йоги: йогином, характер учения которого развивается путем сбора различных цветов Йоги. Для всех религиозных групп, склонных сочетать идеи, практики и учения из огромного океана традиций, Даттатрейя, поистине, является парадигмой.
Недостаток внимания, уделяемого этой замечательной фигуре большинством западных исследователей индийских религий, резко контрастирует с вездесущим присутствием божества и его социальной проникновенностью. Единственными тремя научными монографиями о Даттатрейе являются:
- Sri Jaya Chamarajendra Wadiyar Bahadur, Dattātreya: The Way and the Goal (London: George Allen & Unwin, 1957; reprint, Delhi: Motilal Banarsidass, 1982);
- R. C. Dhere, Datta Sampradāyācā Itihāsa (2d ed. Pune: Nilakanth Prakashan, 1964; 1st ed. 1958);
- Flariprasad Shivprasad Joshi, Origin and Development of Dattātreya Worship in India (Baroda: Maharaja Sayajirao University of Baroda Press, 1965).
- Из-за обилия информации о движении Даттатрейи и его культовых центрах, следует также упомянуть P. N. Joshi, Śrī-dattātreya-jñān-koś (Bombay: Surekha Prakashan, 1974).
Преданность Даттатрейе пронизывает социальные и религиозные слои индийского общества: среди его адептов можно найти брахманов, мусульман, неприкасаемых, маханубхавов, йогинов, воров, философов, проституток, аскетов и так далее. Кажется, нет такой религиозной среды, по крайней мере в Махараштре, в которой Даттатрея так или иначе не участвовал бы. Благодаря изучению этого единственного мурти перед человеком предстаёт богатая фреска индуистской религии, а также оценка интегративной духовности маратхи: именно такое богатство и сложность тем являются отличительной чертой Даттатрейи. Применяя контекстуальный подход, это исследование неизбежно затрагивает все основные религиозные измерения: миф, доктрину, ритуал, философию, мистицизм и иконографию. Его цели состоят в том, чтобы представить:
- вводную, но всеобъемлющую монографию о несправедливо забытом индуистском боге
- анализ смеси религиозных мотивов, которые способствовали формированию этого образцово-махараштрийского божества, и
- репрезентативный случай, полезный для сравнительной работы с другими индуистскими богами.
В попытке представить не историю иконы Даттатрейи, а, скорее, некоторые важные этапы в раскрытии божества:
Глава 1 начинается с описания генеалогии Даттатрейи и его рождения в Пуранах, с акцентом на ведийских мифических предках его «родителей», Атри и Анасуйи, и «братьев», Сомы и Дурвасаса.
Глава 2 посвящена эпической и пуранической мифологии Даттатрейи, его выдающимся легендарным подвигам и их вариантам. Хотя впоследствии его идентифицировали как Аватара Вишну, Даттатрея впервые появился в Махабхарате как могущественный Риши, дарующий блага, в частности тысячу рук Арджуне Картавирье. В пуранической литературе, особенно в «Маркандея-пуране», он изображается мастером йоги с оттенком тантризма, обучающим её искусству своего ученика Аларку. Эти оригинальные эпические и пуранические темы, в которых различимы как неортодоксальные, так и ортодоксальные брахманические дискурсы, определяют синтетическую личность Даттатрейи. Последующие сампрадайи и религиозная литература будут расширять эти дискурсы, воссоздавая основные мифы различными способами.
Глава 3 посвящена месту Даттатрейи в поздних сектарианских Упанишадах — вероятно, отражающих более старые традиции и верования, — в которых он часто упоминается в роли учителя йоги, идентифицируемого как архетипический Авадхута или аскет Парамахамсы. Эти Упанишады представляют собой важные перекрестные тексты, соединяющие традиции йоги, а также устанавливающие связь между вайдикой и тантрикой.
В главе 4 описывается место Даттатрейи в литературе Маханубхава — секты йогов тринадцатого века. Это первое приблизительно датируемое свидетельство присутствия божества в религиозной жизни Махараштры: Даттатрее поклоняются как одному из пяти проявлений (Панча-Kришн) верховного Бога, Парамешвары. Маханубхавы, вероятно, приняли божество под влиянием западно-индийских ветвей натха-йогинов. Помимо представления переработанных пуранических мифов Даттатрейи, тексты Маханубхавы показывают, как божество связано с важными шакти-питхами, такими как Махур и Колхапур, что также свидетельствует о связи Даттатрейи с Шанкарой и его орденом Дашанами.
Глава 5 иллюстрирует восхождение современной маратхийской Датта-сампрадайи от двух основополагающих фигур, Шрипады Шриваллабхи (ок. 1323–1353) и Нрисимхи Сарасвати (ок. 1378–1458), истинного основателя секты. В нем описываются три основных места, связанных с Нрисимхой Сарасвати (Аудумбар, Нарсобавади и Ганагапур) и их ритуальные действия, в том числе небрахманская практика изгнания нечистой силы из кажущихся одержимыми. Сарасвати Гангадхар повествует о жизни Шрипады Шриваллабхи и Нрисимхи Сарасвати в произведении шестнадцатого века «Гуру-Чаритра», священном тексте сампрадайи. Именно в этот период и возникает триадический иконографический мотив Даттатрейи. Главной целью Нрисимхи Сарасвати было пробуждение брахманической ортодоксии и укрепление ведийского ритуализма для противодействия исламскому господству, а также тантрийским излишествам.
Глава 6 посвящена развитию движения Даттатрейи, особое внимание уделено биографиям и житиям двух важных персон: Экнатха (1533–1599) и Дасопанта (1551–1615). Помимо наблюдения за синтезом шиваизма и вайшнавизма в культе Даттатрейи, нельзя не отметить прочную связь движения Датты как с натхизмом, так и с суфизмом.
В главе 7 анализируется Трипура-рахасья, в которой Даттатрея является как учитель недвойственного шактизма своему ученику Парашураме, тем самым показывая связь божества с поклонением Дэви. Упадеша (духовное наставление гуру) Даттатрейи передается посредством нескольких восхитительных сказок, столь любимых мистиком Раманой Махарши (1879-1950).
В главе 8 рассматривается Авадхута-гита, важная работа, вдохновленная натхами, которая подтверждает роль Даттатреи как архетипического Гуру и Авадхуты. В основе упадеши Авадхута-гиты лежит достижение самарасьи, состояния естественной спонтанности и невозмутимости, истинного признака освобождённой души.
В главе 9 прослеживаются различные этапы развития иконографии Даттатрейи, от первого образа экмукхи (единоликого) до современной тройственной и шестирукой формы, в которой Даттатрейю сопровождают четыре собаки, которые, как считается, представляют четыре Веды, и корова, идентифицированная как как Камадхену, которая считается символом Матери-Земли. Всеобъемлющая непосредственность даршана (благословения) божества лучше всего передается через слиянием вайшнавских и шиваитских мотивов в поклонении Даттатрейе.
В заключении подчеркивается современная жизнеспособность культа Даттатрейи, о чем свидетельствует не только сохраняющаяся популярность мест паломничества, таких как Ганагапур в Северной Карнатаке, и других крупных святынь, но также и деятельность отдельных святых и религиозных групп, таких как движение Саи Бабы и маратхийская Навнатх-сампрадайя. Изучение встречи Даттатреи с Западом через миссионерское рвение Шри Пурохита Свамина в сочетании с оценкой «скрытого присутствия» Даттатрейи в поэзии Уильяма Батлера Йейтса (1865–1939) и Т. С. Элиота (1888–1965) завершит это исследование.
Автор: Antonio Rigopoulos, 1998
Перевод: Инвазия , 19.05.2022
