В какой-то момент ты смотришь в зеркало и понимаешь, что поминки твоей прошлой жизни прошли, а тебя на них даже не позвали. Утром 12 июня я открыла слипшейся от детского похмелья веки, посмотрела в зеркало и не узнала себя. Кто этот человек со взглядом, заигрывающем с пустотой? Кто эта девочка, так быстро, но глупо повзрослевшая? Я прокручивала в голове вчерашний вечер снова и снова и не понимала, как это все могла делать я?
Я открыла глаза. Разочарование, стыд, легкое похмелье. Голубое платье в горошек вместе с дыркой от сигареты. Я соврала маме, что платье прожжёг Артём.
...Андрей - это человек, с которого все началось. Потом наше общение выскользнуло из его мокрых от волнения рук, и я устремилась вдаль, оставив милого пухляша с, надо признать, нечеловечески красивым цветом глаз на той самой первой линейке. Диссонанс пробивал висок, когда паренек с глазами цвета неба через призму изумрудов лепет нечто неподдающиеся адекватному пониманию. Я видела Андрея каждый день. Я видела его несущегося за очередной одноклассницей, я видела его засовывающего сразу несколько сосисок в тесте в, на удивление, вместительный рот, я видела, как он истерически ржет над очередной тупой шуткой про дерьмо, но боженька огородил меня от общения с ним. Правда, до одного момента.
«Do you Love me?»,- тянул красивый мужской баритон. Второй заход улыбался и тянул носки, делая кики.
...«А это обо мне в газете написали, смотри»,- я рассматривала помятый и пожелтевший листок времён СССР. В нем моя мама играла на сцене. Я так похожа на неё молодую. В образе Шахиризады она держала кувшин на плече и широко улыбалась публике.
...Понедельник прозвенел в моей голове выстрелом в висок и отчаянным криком будильника. Я мучительно приоткрыла глаза и посмотрела на телефон. Снова это отвратительное утро.
...«Опять на маке сидеть будем? Тухло. Давайте, может, встретимся с кем-нибудь?»