Виллигис Ягер. ХРИСТИАНСКАЯ МИСТИКА И ЭЗОТЕРИЧЕСКИЕ ПУТИ ВОСТОКА

1. Рациональное понимание и мистический опыт

За последнее время астрофизика добилась огромного прогресса и сделала открытия, которые значительно принижают положение нас, людей, и нашей планеты Земля. Мы уже совершенно не являемся центром Вселенной, как мы всегда считали. Земля — это пылинка на краю Вселенной, помещенная в относительно небольшой Млечный Путь, подобных которому миллионы, большинство из которых имеют размеры несравненно большие. Вселенная, вероятно, возникла в очень древние времена в результате большого взрыва и с тех пор расширяется со скоростью, почти равной скорости света. Мы слышим о пульсирующих квазарах и черных дырах. Предполагается, что эта Вселенная в невообразимо отдаленном будущем рухнет. Наше Солнце в то время уже будет холодным, и жизнь на Земле уже прекратится.

В то же время мы изучаем и микрокосм. Мы в состоянии расщепить атом с вытекающими из этого ужасными последствиями. Мы способны уничтожить жизнь на нашей планете. Мы открыли другие субатомные частицы, такие как кварки, о которых мы уже не можем сказать, где они находятся в данный момент и с какой скоростью движутся; мы уже не в состоянии даже различить границу между материей и энергией, так как эти частицы проявляют себя попеременно в виде волн материи или энергии. Мы все еще продолжаем проводить целый ряд экспериментов и расчетов, но на самом деле мы уже не знаем точно, с чем имеем дело в экспериментах.

Мы должны воздержаться от того мнения, что мир может быть организован на основе рациональных принципов. Очевидно, он организован не-рационально и его внутренняя структура не имеет ничего общего с понятиями интеллектуального характера. Другими словами, у него есть измерения, к которым невозможно получить доступ при рациональном подходе. Мне приходит на ум теория суперструн, которая постулирует десять измерений и определяет мир десятимерным образом, то есть девять пространственных измерений плюс время. Некоторые физики доходят до 26 измерений1. Мы, люди, всегда придавали себе чрезмерную важность и всегда слишком точно знали, кем является Бог. Однако мы живем в крошечной точке этого космоса, где-то посередине между кварками и черными дырами. Как микрокосм, так и макрокосм далеко превосходят наше воображение.

Рациональное сознание (познание) — лишь одна из возможных форм познания, помимо которой мы обладаем и другими. Это (рациональное) познание наблюдает Вселенную с точки зрения собственных ограниченных способностей. Посредством этого познания мы способны осознать только четыре измерения. Остальные, очевидно, доступны только иным формам познания. Реальность — это нечто совершенно отличное от того, что может сказать нам эта весьма ограниченная рациональность.

Теология говорит о Боге только на рациональном уровне. Даже то, что мы называем откровением, вербализуется с этой четырехмерной точки зрения. Наука уже преодолела все традиционные математические постулаты о Вселенной. Так неужели теперь теологии не должны преодолеть свои рациональные утверждения о Боге? Откуда такие тревожные колебания в церковных кругах? Внутри учреждений по-прежнему сохраняется страх перед мистицизмом.

Мистик всегда знал, что существуют другие измерения. По его словам, необходимо превзойти эго, чтобы достичь опыта. На языке мистицизма это означает, что личность должна умереть. Как и наука, мистицизм смог очень мало рассказать нам о других измерениях, поскольку он тоже не способен описать опыт на языке, основанном на рациональном мышлении. Сегодняшняя наука видит в эзотерических системах Востока определенное сходство с ее собственным кульминационным опытом.

Восточные религии имеют обе составляющие: теологическую и практическую, ведущую к опыту. Теология очень разнообразна и очень тонка. Практика называется тантра. Слово тантра пришло из санскрита и означает «плетение». Тантру не рассказывают, ее делают. «Философию можно понять на интеллектуальном уровне, а тантру – нет. Буддийская философия является функцией рациональности, тантра же превосходит рациональное. Самые утонченные мыслители индийской цивилизации осознавали, что слова и понятия доводят их до определенной точки, за которой им приходится опираться на практику, опыт которой неописуем. Это не помешало им развивать эту практику с помощью ряда чрезвычайно эффективных и высокоразвитых техник, но помешало им описать опыт, которого эти техники позволили им достичь»2. Важная функция восточных религий состоит в том, чтобы позволить духу преодолеть ограничения символизма. Согласно этой интерпретации все является символом, не только слова и понятия, но также сами люди и вещи. За пределами символизма лежит то, что есть истинная сущность, опыт Sosein реальности (реальности как она есть).

Несмотря на это, восточные религии тоже используют символы, но лишь для того, чтобы преодолеть ограниченность самих символов. Религия всегда должна использовать символы, то есть слова, обряды, мифы, таинства. Но это не что иное, как палец, указывающий на луну. Мы, христиане, должны заново открыть для себя, что религия основывается как на опыте, так и на слове, как это очень ясно показывают нам восточные религии.

В настоящее время статей о мистицизме в научных и трансперсональных журналах больше, чем в журналах христианской духовности, поскольку в последние 200 лет мистицизм покинул христианскую сферу. Это может быть одной из причин, почему многие сейчас так недовольны своей Церковью. И в самом деле, на данный момент новые научные открытия слишком слабо стали интегральной частью наших представлений и наших разговоров о Боге. Христианская религия все еще слишком связана с декартовским и ньютоновским мировоззрением. Очевидно, что только мистика соответствует современному мировоззрению. Она всегда выходила за рамки четырехмерного видения, чтобы более полно взглянуть на высшую Реальность.

Когда была написана Библия, человек считал себя центром творения. По его словам, вся Вселенная вращалась вокруг Земли. Он верил в Бога, который создал все это и заботливо руководил им. Этот Бог избрал народ, к которому был особенно близок, с которым заключил союз, которому дал законы. То и дело он злился на это кочевое племя (поскольку этот народ ведь был не более чем племенем), а затем снова с ним дружился. Уже тогда Бог казался непостижимым, но на самом деле он был высшим существом, патриархом, который все видел и всем управлял (направлял). Это по-прежнему остается фундаментальной концепцией христианства, даже если, учитывая все, что мы знаем о космосе, трудно предположить наличие этакого патриарха у руля вселенной и мы считаем почти оскорбительным говорить об этом в подобных терминах, принимая во внимание необъятность той же вселенной. На Западе мистика еще слабо развита по сравнению с восточными религиями. Сегодня (особенно если она обратит свой взор на восточные религии) ее подозревают и бросают в одну кучу с нынешними псевдомистическими течениями. Однажды все обязательно изменится. В своей ранее цитированной работе Зукав утверждает: «Если физика Бома или подобная ей физика в будущем станет основным направлением этой науки, то открытия Востока и Запада сольются в необычайной гармонии». «Не будет ничего удивительного, если в 21 веке семинары по медитации будут преподаваться в программах факультетов физики»3.

Авторы следующих историй описывают, как рухнула их религиозность:

Священник: «Самый глубокий конфликт, который существует во мне, состоит в том, что я оторвался от традиции, глубоко сформировавшей нас, не в сознательной практике церковной традиции, нет, на гораздо более глубоком, бессознательном уровне. Как ни странно, только сейчас я понимаю, как это христианство было искажено в тысячах вариаций и до сих пор составляет основную тему нашей мысли и нашей культуры. И если образ Бога-Отца, который дал нам Иисус Христос, развеивается, то, оказавшись в совершенно новой реальности, нам становится трудно. Иисус дал людям этот образ, потому что они уже несли его в себе... Но наше время уже не может терпеть этого ограничения. Несколько дней назад я прочитал слова одного православного священника о созерцании: «...когда вы смотрите на Бога, вы ничего не видите, и в этом как раз и заключается вопрос: если вы смотрите на ничто, то нет ни опыта, ни знания. Вот чем на самом деле является Бог: Бог — это ничто». И сразу после этого я увидел «ничто». Это была безграничная реальность, необъятная реальность, и все мои зависимости исчезли в моем взгляде... Чем больше исчезает личное сознание, тем больше человек погружается в эту внутреннюю реальность, в это «ничто». Как будто прошлое и будущее перестали существовать. Я даже не смог вспомнить что-либо. Была только свобода смотреть, слушать и действовать».

Женщина рассказывает: «Уже давно я переживаю внутренний конфликт со своей церковью; гнездо вдруг стало слишком тесным. Таким образом, незаметно для окружающей среды, я тайно «эмигрировала», оставив позади внешний каркас форм и структур. Вместо этого я хотела бы привести людей туда, где в их собственной религиозной сфере они смогут обнаружить и ощутить то драгоценное сокровище, которое является основой их жизни!... Религия – это нечто иное, чем то, что «демонстрирует (mette in scena)» церковь. Когда я спрашиваю себя, что послужило причиной моего ухода от известных структур – в частности, от всей литургической сферы – я не могу объяснить свое поведение рационально, и, если уж на то пошло, даже психологически объяснить не могу... Некое сильное стремление усвоить религиозный опыт определяет мое бегство от всякой литургии: бегство от церемоний, обрядов, жестов, слов, образов, украшений, знаков, в которых выражает себя религиозный человек... Бог, заставивший расцвести в моей жизни столь могущественную реальность, хочет полностью заполнить глубины души. Это похоже на глубокую трансформацию, в которой мы становимся одним целым, и я не могу не позволить этому процессу трансформации, слияния развиваться, не пытаясь выразить его символически. Я сама не могу понять свою трансформацию, которая, возможно, представляет собой лишь промежуточную фазу. И мне больно, что я не могу «праздновать» с вами, как когда-то. Форма для этого еще не найдена».

В настоящее время мистиков гораздо больше, чем обычно полагают.

Мистический опыт всегда и везде выходит за рамки (trascende) догматических ограничений, даже если он часто вынужден ограничиваться традиционными понятиями и символами. На Западе с тех пор как гностицизму (gnosis) пришлось покинуть христианство и уйти в изгнание, он вновь появился во второстепенных течениях, например, в алхимии, астрологии, а также в теософии, philosophia perennis и в некоторых отраслях психологии (особенно в психологии К.Г.Юнгa и сегодня, в частности, в трансперсональной психологии). Те, кто имеет сильный религиозный опыт, часто обращаются к терапевтам именно потому, что не чувствуют, что их понимают церковные органы. Существует международная организация Spiritual Emergency Network (SEN), в которой собрались в основном психологи, терапевты и социальные работники. Эта организация предоставляет адреса людей, к которым вы можете обратиться, если не можете справиться с трансперсональным опытом. Страдания, пережитые этими людьми, раскрываются в истории молодой женщины:

«В день моего первого причастия я испытала глубокое переживание. В тот день я всем своим существом испытала то, во что верила до сих пор, а именно, что Бог существует. И Бог был не только во мне. Он был во всех вокруг меня, он был повсюду. Он был центром всего. Этот опыт был настолько интенсивным, что мне пришлось рассказать о нем другим. Священник, к которому я обратилась, сказал мне: «Тебе все показалось, это всего лишь плод твоего воображения». Этот ответ шокировал меня, потому что глубина этого опыта не позволяла мне думать о нем как об игре воображения или фантазии. И так я носила этот опыт с собой, пока мне не исполнилось 18 лет, когда я начала искать объяснений. Поскольку мои поиски в христианской церкви оказались тщетными, я обратился к теософии. Здесь я узнала, что этот опыт, который и сегодня определяет мою жизнь, был поистине мистическим опытом. В теософии я также узнала о путях, которые могут привести к подобному опыту. Вплоть до сегодняшнего дня я благодарна за то, что встретила верующих людей, способных меня понять».

Человеческому существу необходимо иметь возможность постичь свой религиозный опыт, чтобы понять самих себя. Если ему это не удастся, оно легко может скатиться в невроз. Фактически полученный им опыт подарил ему совершенно новое и убедительное видение реальности, которое, однако, противоречит убеждениям окружающей среды и которое, следовательно, с большим трудом может выдержать «я» в повседневной жизни.

Религиозный опыт продолжает подталкивать нас к еще большей независимости. Особенно это заметно у женщин. По моему опыту, женщины достигают сферы мистического сознания гораздо чаще, чем мужчины, поскольку здесь, на мой взгляд, особенно важны те женские качества, которые присутствуют в человеке: умение отпустить, отдать себя, раскрыться и принять. У жителей Востока это получается лучше, поэтому мистический опыт всегда считался там центральным элементом. Сегодня женщины часто заново открывают для себя это женское наследие, открывающее путь к мистицизму. Это пугает мужчин. Многие женщины рассказывали мне, что непонимание со стороны церкви, которой управляют мужчины, вынудило ее покинуть это учреждение. Напротив, именно развитие женских качеств на Западе и в западном христианстве, имеющее решающее значение для продолжения мистической традиции, было бы лучшим ответом на ту религиозную жажду, которая движет людьми Запада. Сегодня, благодаря появлению телекоммуникаций, у нас есть возможность соприкоснуться с Востоком, узнавая его, оживить нашу мистическую традицию. Возможно, это станет решающим вопросом в выживании церкви и общества.

2. Экзотеризм и эзотеризм в религиях

Для меня больше не существует различий на уровне отдельных религий, то есть между буддизмом, христианством, исламом и индуизмом (если упомянуть основные религии), но существует различие между духовностью эзотерической и духовностью экзотерической. Думаю, что важно кратко объяснить, что я подразумеваю под эзотерическим и экзотерическим, чтобы избежать недоразумений. Термин «эзотерический» происходит от греческого esoteros — внутренний, внутри. «Экзотерический» происходит от греческого слова exoteros — популярный, понятный непрофессионалам. Здесь, однако, я не использую термин «эзотеризм» в смысле посвящения, указывая на тех, кто, следовательно, принадлежит к эзотерической группе, а также термин «экзотерический» по отношению к неприсоединившимся, непосвященным, к посторонним. Говоря об эзотерике, я имею в виду духовность, целью которой является опыт и которая в этой цели также находит смысл религии. Термином экзотеризм я определяю духовность, основанную исключительно на Священных Писаниях, догмах, ритуалах или символах. Таким образом, эзотериками являются не те, кто считает, что они принадлежат к ограниченной элите, а мужчины и женщины, которые встали на путь, который позволяет им ощущать божественное, присутствующее в себе самих и во всем.

Таким образом, фундаментальное различие в религиях не присутствует на уровне доктрин и обрядов отдельных религий, а является тем, что различает эзотерическую и экзотерическую духовностью. Разделение происходит по горизонтали, а не по вертикали.

Вот изображение, чтобы лучше объяснить это:

Конечная Реальность (Realtà Ultima), которая в разных религиях называется разными именами (Абсолют, Божественность, Дао, шуньята, нирвана), ускользает от любого определения или откровения, диктуемого рациональностью и чувствами. Попытка дать ему имя, приемлемое для всех, разделяет религии. Вот почему на протяжении всей истории всегда были религиозные войны, гонения, клевета, унижения и т.д. Сегодня, по крайней мере, мы пришли к диалогу, пусть и не всегда и не везде. Религии — это пути, по которым человек должен вернуться к своему истоку, к тому, что мы называем нашей глубочайшей сущностью или даже божественным, присутствующим в нас и во всем, что существует.

Опыт скрыт в человеческом существовании на такой глубине, что он сопротивляется любой человеческой попытке передачи (сообщить его). По этой причине мистицизм часто упрекают в том, что он является врагом разума и движется внутри группы немногих надменных просвещенных людей. Однако, как только нам удастся артикулировать такой опыт, мы увидим, что экзотерикам будет трудно его принять, так как он недоступен интеллекту. Эзотерики, с другой стороны, вполне способны принять выражения какой-либо веры, если они не абсолютизированы. Таким образом, на протяжении всей истории мистицизм фактически играл двойную роль: он был способен или поддерживать или подрывать догмы. В трудах Майстера Экхарта подчеркивается, что мистицизм не обязательно должен конфликтовать с тонкими богословскими размышлениями. Несмотря на это, в большинстве религий эзотерикам все же приходилось сталкиваться со строгостью институтов. Многие были не только отлучены от церкви, но и брошены в темницу и сожжены на кострах.

Экзотерик боится предать истинность своей собственной религиозной концепции. Поскольку его вера коренится в послании [мессадже] определенного типа, ему очень трудно принять, что истина присутствует и в других религиях. Это сделало бы его убеждения относительными, вызывая у него серьезную неуверенность, поскольку его безопасность в вопросах веры состоит именно в том, чтобы отличать себя от других религий. Самые терпимые согласятся, что часть истины может присутствовать и в других религиях, но всегда в меньшей пропорции, чем в их собственной.

Истина, общая для всех религий, присутствует в сердце каждой из них. Однако, поскольку эта истина превосходит [trascende] все формы проявления, очевидно, что лишь немногим позволено достичь ее. Вот почему религия важна. Как человек не может жить без тела, так и религия не может существовать без форм своего выражения. Священные писания, богословие и обряды составляют, так сказать, карту, благодаря которой верующий может найти путь к Богу. Он нуждается в направлении, ободрении, сопровождении, чтобы не заблудиться в пути. Человек живет в мире символов, образов и форм. Также и для передачи религии необходимы такие выразительные формы. Следовательно, сказанное не противоречит религии как таковой, а лишь ограниченному и исключительно экзотерическому толкованию веры.

Религия подобна витражу. Он остается темным, если его не освещает свет позади него. Этот первоначальный свет не виден сам по себе, но в витраже религии он получает структуру и становится осязаемым для каждого. Даже если религия часто имеет тенденцию привязывать своих последователей к структурам окна, мы никогда не должны забывать, что Высшая Реальность — это не стеклянное окно, а свет за ним. Только тот, кто видит свет Божий за всеми структурами, осознал смысл и цель религии. Опасность заключается в том, что символы и образы Бога вместо того, чтобы освещать, могут, скорее, содействовать сокрытию реальности, которой они должны сиять.

3. Значение восточной эзотерики для западного мистицизма

Дзен помог мне понять важную часть нашей христианской духовности, которая была потеряна в традиционном учении о молитве, а именно ее мистический элемент. Фактически, христианство обычно учит устной и медитативной молитве, а также предписывает ряд конкретных норм морального поведения и общественных обязанностей. Но все это остается, по существу, на уровне религии начальной школы. Многие христиане остаются на этой инфантильной стадии. Достигнув совершеннолетия, они оставляют позади эти детские модели, так и не научившись взрослой форме молитвы. Это происходит почти во всех религиях. Даже в буддизме и индуизме большинство верующих никогда не выходят за рамки очень простой формы. На мой взгляд, только сейчас все религии начинают развиваться, переходя от инфантильного отношения к взрослой религиозности.

Я провожу различие между духовностью и религией. Духовность учит пути, ведущему к опыту, и занимается тем, что в нем переживается. Религия, с другой стороны, состоит из ряда инструкций, которые превратились в догмы. Эти догмы также происходят из опыта, но со временем они приобрели абсолютный характер и понимаются как опыт лишь немногими верующими. В эзотерике есть практика, а не догма. «Доктрина» здесь относится к пути, которому нужно следовать, чтобы достичь непосредственного опыта.

Эти утверждения могут заставить вас подумать, что эзотерики самой по себе достаточно. В действительности религии всегда необходимо опираться на оба столпа – эзотерический и экзотерический, потому что в противном случае она может легко промахнуться мимо цели. И эзотерики достигли пути, ведущего к опыту посредством религии. Они никогда не отвергнут религию, но хорошо сознают односторонность любой формулы. Поскольку человек — существо, состоящее из духа и тела, ему нужна религия как исповедание и язык как форма выражения. Но истинная религия пытается преодолеть себя, чтобы достичь переживания божественного.

Христианская религия — моя родина, даже если я не могу идентифицировать себя со всем, что сделала из нее традиция. Мы получили великое наследие, и лишь немногие из нас достигли бы пути созерцания, если бы христианство не дало им правильный толчок. Я чувствую ответственность за это наследие и хотел бы восстановить некоторые элементы, которые, на мой взгляд, были забыты.

4. Эзотерика и повседневная жизнь

При близком рассмотрении эзотерика не заинтересована в том, чтобы довести дух до такого уровня опыта, на котором он забывает связь с земной жизнью. Скорее, она призвана придать ту ясность видения, которая устраняет любой эгоцентризм и позволяет нам понимать мир таким, какой он есть. Только это ведет к той всеобщей любви, которая является единственной, которая делает по-настоящему возможной нашу человеческую жизнь.

И на Востоке, и на Западе известна древняя мандала, ясно и наглядно выражающая позицию мистика: это два круга, поставленные рядом и наложенные друг на друга в центре.

В христианстве мы называем его миндалем. Иисус Христос в романском искусстве, как и Будда Шакьямуни в буддийских изображениях, представлен в центре этих двух кругов. Эта мандала старше обеих религий. Она представляет сверхъестественное и естественное, божественное и человеческое, дух и материю. Там, где пересекаются два круга, находится «Человек-Бог». Это момент, когда два аспекта реальности становятся одним.

Миндаль определяет союз двух явно противоположных аспектов, coniunctio oppositorum или, как сказал бы Никола Кузанский, coincidentia oppositorum. Именно о биполярном единстве говорит мистика. Наше личное сознание разграничивает реальность на субъект и объект. Однако наше истинное «я» испытывает [fa esperienza] единство и гармонию. В миндале оба аспекта объединяются. Никола Кузанский пишет: «Я открыл место, где Tебя можно встретить без покровов. Оно окружено совпадением противоположностей (coincidentia oppositorum). Это стена райского сада, в котором Ты обитаешь. Дверь его охраняет высший разумный дух (spiritus altissimus rationis). Если не преодолеть эту стену, то вход не откроется. За стеной совпадения противоположностей Тебя можно видеть, но не по эту сторону»4.

Эзотерика, следовательно, не означает бегства от мира, но означает видение мира и реальности такими, какие они есть, а не такими, какими их нам показывают чувства и разум, обманывая нас. Процесс человеческого взросления, через который мы проходим, состоит в том, чтобы эти два круга все больше и больше пересекались. Эзотеризм и экзотеризм идут рука об руку. Даже в Евангелии от Иоанна мы находим места, содержащие подобные утверждения, например, когда Иисус говорит своим ученикам: «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14,9). Еще более очевиден язык, используемый в некоторых апокрифических текстах, которые ссылаются на это единство: «Когда вы сделаете два одним, и когда вы сделаете внутреннее подобным внешнему, и внешнее как внутреннее, и верхнеe как нижнее, и когда ты сделаешь мужчину и женщину одним целым, так что мужчина не будет мужчиной, а женщина не будет женщиной... ты войдёшь в Царство»5.

В конечном итоге для эзотерики важно достичь нового опыта, по-новому понимая реальность. Подлинные эзотерические пути не уводят от этого мира, а ведут к моменту настоящего, к жизни. Это не презрение к миру, а совершенно новая форма любви к миру. Так мы подходим к сути мистицизма Запада и Востока: религия — это жизнь, а жизнь — это религия. В тот момент, когда я осознал тот факт, что вставать утром и надевать тапочки — это глубоко религиозный акт, я понял, что такое религия. Но это невозможно без глубинного опыта. В Евхаристии мы торжественно возвещаем, что здесь присутствует не только хлеб (следовательно, не только форма), но что в этой форме Божественное проявляется в своей сущности. Поэтому здесь мы призваны признать два аспекта реальности: форму и пустоту, Бога и материю. В Евхаристии мы торжественно провозглашаем, что нет ничего, что не было бы Богом, и что, по сути, мы также должны воспринимать наш завтрак как выразительную форму Божественного. Жить свою жизнь здесь и сейчас – это священный акт. В конечном счете, таинство настоящего момента есть не что иное, как «жизнь, погруженная в волю Божию». Это путь к счастью.

5. Устранение предрассудков

Эзотерика хочет передать тот ясный взгляд, который устраняет всякий эгоцентризм и позволяет нам постичь мир таким, какой он есть. Каждая религия дала этому состоянию свое название. Восток часто называет это «пустотой», что на европейский язык скорее можно перевести как термин «нуминозное» или Абсолют. Майстер Экхарт использовал термин «Божество» [Божественное]. В конечном счете, ничто не имеет автономной и постоянной субстанции. Это всегда чистые формы проявления, которые не могут проявиться вне Божественного, а значит, и вне пустоты. Когда на Востоке говорят «все пусто», это не значит, что вещей не существует, а что они являются не чем иным, как чистыми формами проявления. Вещи не имеют собственного автономного существования. Следовательно, только пустота делает форму возможной и в то же время объединяет все формы.

То, что было сказано до сих пор, легко можно спутать с монизмом, пантеизмом, квиетизмом, анимизмом, гностицизмом или, если назвать некоторые более современные духовные течения, антропософией, теософией, Christian Science. Но это случается только в том случае, если я попытаюсь истолковать мистический опыт, основываясь на рациональном уровне, на котором его постичь просто невозможно. Мистическая духовность — это зрелая религиозность, которая может расцвести из любой религии. Все едино с сущностью Бога, и нет ни одного сектора или опыта, который был бы исключен из нее. Это утверждает всякая мистика, когда она имеет возможность свободно выражать свои мысли и не подвергается цензуре.

Мы также должны освободить мистицизм от всех благочестивых форм фанатизма [bigotteria], в том числе и от всего того, что мы называем в христианстве даром пророчества и видений. Это не значит, что эти явления не могут происходить в рамках мистики и иметь значение для личности и, может быть, даже для группы. Мистический опыт, однако, может быть и чем-то очень банальным, но вполне удовлетворяющим человека. Совершенно не обязательно это выражать на религиозном языке. Наиболее типичным языком на Западе является Песнь Песней Ветхого Завета. В дзэне мы знаем, что мистический опыт может возникнуть во время мытья или посещения туалета, во время полового акта и во время рубки дров. Божественное проявляется во всем и каждый раз, когда нам позволяют ослабить хватку.

Другое возражение состоит в том, что в эзотерике понимание Бога зависит от субъективности каждого человека. Для истинного опыта существуют критерии, которые, очевидно, коренятся в самом опыте и поэтому не могут быть определены с рациональной точки зрения. Это делает эзотерика беспомощным, когда ему приходится предъявлять доказательства. Вот почему мистицизм будет проигрывать еще долгое время, пока не увеличится число тех, кому удастся его испытать. Число тех, кто имеет трансперсональный опыт, уже растет. К сожалению, многие были вынуждены покинуть официальные церкви, поскольку они отвергнуты внутри них. Хочу упомянуть еще одно предубеждение: созерцание – это само‑искупление. Ни Дзен, ни высшие формы йоги и созерцания не имеют ничего общего с само‑искуплением. Искупление всегда присутствует, оно не создано человеком. Человек может только подготовиться к тому, чтобы испытать его. Он может попытаться устранить слои, отделяющие его от этого опыта. В следующем тексте Майстер Экхарт подчеркивает связь между божественной благодатью и человеческими усилиями: «Это один миг: быть готовым и само излияние. Когда природа (имеется в виду человек и его усилия) достигает своего пика, божественное изливает свою благодать, в тот же самый момент, поскольку дух (человек) готов, Бог изливается в него без промедления и без колебаний»6.

Я думаю, что важны некоторые аспекты, которые на протяжении всей истории были определены как еретические, и к ним следует подходить по-новому. В будущем настоящий диалог между религиями будет вестись на уровне опыта, а не теологии. Растет число тех, кто имеет трансперсональный опыт. Мы можем только надеяться, что христианские церкви осознают знамения времени и не выступят против нового религиозного импульса, а найдут в своих традициях то, что люди так усиленно ищут в наши дни.

К.Г. Юнг нашел очень простой общий знаменатель всей этой проблемы. Мистика для него — вопрос не веры, а опыта. Он пишет: «Религиозный опыт абсолютен. Это нельзя подвергать обсуждению. Ты можешь только сказать, что у тебя никогда не было подобного опыта, а другой скажет: «Мне жаль, но у меня он был». И на этом дискуссия заканчивается. Неважно, что мир думает о религиозном опыте; тот, кто обладает им, обладает великим сокровищем чего-то, что стало источником жизни, смысла и красоты, что придает миру и человечеству новое великолепие»7.

1Green B. Michael, articolo nella rivista Spektrum der Wissenschaft, November 1986, pag. 54.

2G. Zukav, Die tanzenden Wu Li Meister (La danza dei maestri wu li), Rororo 7910, 1985, pag. 354.

3op. cit, pag: 351.

4Nikolaus von Kues (Nicola Cusano), Studienausgabe III,pag.183.

5Vangelo di Tommaso, N° 22, citato da: Apokryphe Evangelien aus Nag Hammadi, Andechs 1988, pag. 198 e segg.

6Josef Quit, Meister Eckehart, pag. 486, 9 e segg.

7C.G. Jung, Zur Psychologie westlicher und ostlicher Religion (La psicologia della religione occidentale ed orientale), II vol.