По Якутии на вездеходах. Часть 4
Глава 7
Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно куда тебя занесет.
Словно опытный боевой конь, что познал в сражениях мудрость и единение с всадником, приобретя способность чувствовать грядущую опасность, наш Шедевр ехать дальше наотрез отказался. Без запасного колеса под гузкой, четко ощущая отсутствие в себе инструмента, фургон сперва сбросил обороты, а затем и скорость. С шестидесяти километров в час до двадцати.
Всегда следует помнить, что мир вокруг нас полон предостережений и сигналов. Некоторые неочевидны, иные же трубят на всю округу. Умение вовремя замечать и грамотно толковать знамения, отличает мудреца от человека недалёкого. Вторым дана возможность оценивать происходящее лишь оглядываясь в прошлое, сравнивая ситуацию с её последствиями. Так и мы смогли истолковать выходку нашего фургона спустя пару дней, как исключительно правильную, призванную сохранить время и здоровье своему экипажу.
Впрочем, в моменте мы были раздосадованы, и гневались на «ведрище с болтами» изрядно.
Последним сигналом к развороту в город, стала автобусная остановка, мелькнувшая на фоне серого весеннего леса. Серая кубышка бетонного строения ничем особенным не выделялась. А вот гигантский черный волк, меланхолично поедавший разбросанные вокруг куски сырого мяса, наше внимание привлёк. Я не шучу.
Смотрелось это так, будто утром на остановку пришел человек, и в ожидании автобуса был разодран на части, став завтраком для огромной собаки. Был ли тот волчара знамением, или нет, сказать теперь сложно. Сфоткать его тоже не удалось: Макс почему-то тормозить не захотел, а на обратном пути его уже не было. Но после такого, зачатки мудрости таки заставили нас развернуть фургон обратно в Якутск.
— Макс, ну поднажми уже!
— Да не едет нихрена. Разворачиваемся.
Стрелки на приборной панели сонно жались к нулю, и пожалуй единственное, что нас спасло — обратно дорога имела уклон отрицательный: с горки мы возвращались почти накатом. Первый поворот к автосервису стал для Шедевра последним. Заглохнув аккурат на парковке СТО, он больше не заводился. Не стало неожиданностью в Якутске, что местные спецы отказались чинить дизельный фургончик, послав нас в некий «Дизель-Сервис». Поблагодарив про себя автомобиль за столь очевидное предостережение от дальней поездки, мы вызвали такси обратно до хостела и ждали его 40 минут в холодном салоне.
В предыдущей части я писал уже, что была пятница. Хостел обнаружился битком заполненным вернувшимися вахтовиками, и лишь предварительный звонок администратору позволил нам заселиться в свою же комнату.
Подробности той ночи размусоливать мне не охота. Пьяный галдеж дорвавшихся до бухла мужиков разных национальностей, подогретый свежими апрельскими новостями, выходил за рамки адекватного. Достаточно будет сказать, что я впервые в жизни спал с дробовиком у матраса.
Отправка фургона в специализированный сервис не был особо замысловатым. Нескольких фотографий хватит, чтобы понять, как это было. Ими также неплохо передаётся аутентичность видов солнечного весеннего Якутска.
Самое тупое, что адрес сервиса указан один, а въезд на территорию осуществляется с параллельной улицы. Из-за такого уже привычного якутского дебилизма, водителю длиннющего эвакуатора пришлось лишний раз с трудом маневрировать на узких переулках частного сектора с практическим отсутствием дорог.
— Почините?
— Разберемся.
— А когда?
— В понедельник позвоните.
— А пораньше никак что ли? Мы доплатим!
— Зачем? Выходные же.
Договориться не удалось, это ж Якутия. Никому не понятны слова «срочность» и «доплата». Шедевр встал на три дня, а у нас случились неожиданные выходные.
Завтра, где-то между 15 и 16 часами, груз на имя Максима Алексеевича прибудет к в Верхневилюйск. Водитель позвонит Максиму, чтобы узнать, что тот еще в Якутске лежит в хостеле в ожидании такси.
Тогда водитель пожмёт плечами, и направит свой грузовик в далёкую таёжную деревню, где его ждут жена с детьми.
Чтобы не перематывать время посредством магии алкогольного забвения, решено было хоть куда-нибудь сходить. В конце концов, мы в столице крупнейшего региона страны.
Теперь известно, что в России существует тенденция закрывать музеи за непопулярностью. Зачем держать музей открытым, если в него никто никогда не ходит? Краеведческий музей закрыт настолько, что в снегу даже следов к его двери нет. Таким образом для нас стали нормой объявления вроде:
Однако нам всё же удалось посетить одну экспозицию в славном городе. Ради этого нам пришлось подождать такси. Чуть более двух часов. Мы даже чуть не опоздали.
Музей вечной мерзлоты — суть выставка ледяных скульптур в пещере, вырубленной в основании Чочур-Муранской гряды. Той самой, с которой мы накатом ехали на кануне. В пещере круглый год температура до -10. Пустота в мерзлоте отнюдь не маленькая, форму имеет вытянутую, и поделена на два коридора и несколько «комнат», каждая из которых посвящена отдельной тематике, где вообще всё сделано из льда. Там есть тронный зал властелина холода Чысхаана, ледяной бар снежного человека, церемониальный зал якутов, ледяной лабиринт, двухъярусная детская горка, палеонтологический мини музей, зал духа охоты Байаная, а так же экспозиции на тему популярных культурных явлений: ледниковый период с белкой, и игра престолов с ледяным железным троном. Есть даже огромная двуспальная кровать, застеленная волчьими шкурами.
Особое внимание уделено впечатляющей подсветке ледяных скульптур. Я всегда считал, что в любом виде визуального искусства, освещение играет главенствующую роль, ведь глазами мы видим именно свет. Матово-прозрачные фигуры сияют и переливаются разноцветной палитрой магического освещения, придавая пещере мистическую атмосферу. Не менее важной деталью является звуковое сопровождение: из замёрзших динамиков под потолком раздаются якутские этнические мотивы, звуки варгана и удивительное горловое пение. В совокупности могу утверждать, что место завораживает. И замораживает. Кому придется побывать в Якутске, сходить порекомендую, одевайтесь теплее. Нельзя сказать, что сами по себе ледяные скульптуры — это нечто супернеобычное, но в Царстве Вечной Мерзлоты они поданы со вкусом.
Хороших фотографий сумрак холодной пещеры сделать не позволил. Делюсь тем, что есть, дабы передать хоть какое-то представление читателю. Профессиональные кадры и подробную информацию легко найти в интернетах.
Фотопост:
На карте мерзлоты отмечен район, где нам предстояло работать. Мы ехали бурить самые лютые толщи промороженных суглинков, глубиной свыше километра.
Больше в те выходные ничего особенного не происходило. Звонил водитель ТК, сказал, что груз будет ждать нас у него дома, в деревне. Тогда между мной и Каспером вот какой произошел диалог:
— Рано же ещё наверное в тк звонить? — спрашиваю я у Маска.
— А они в 2 часа ночи звонили, сказали, что груз наш в Верхневилюйске.
— И как разговор?
— Ну как разговор. Сказали что в Верхневилюйске.
— А ты им типа ничего не ответил? — раздражаюсь уже
— Ну водила там в какое-то село поехал, он там живет
— Что за село?
— А я забыл уже название
— Ну охуеть теперь.
Новый квест получен: поехать забрать наше оборудование в каком-то селе в Якутии.
Впечатлившись музеем, я рассказывал пацанам, о том, как почитают, или просят о чем-то духов на Байкале. Там это называется «бурханить», по имени главного духа Бурхана. Древний шаманский обычай требует оставлять подношения в определенных знаковых местах. Подношения могут быть в принципе любыми, так что обычно люди наливают немного алкоголя в ледяные лунки, а потом рядом его же и пьют. Пацаны поржали, что так можно в принципе очень благочестиво, и с добрыми намерениями, вполне себе «набурханиться».
В ту субботу мы взяли коньяка и вполне себе набурханились. И я опять ночевал с ружьем под боком, чувствуя себя героем фильма "Я - легенда".
Кратко из дневника о происходящем в хостеле (мат заменён курсивом)
Приехали с вахты казахи, удмурты, тувинцы, якуты, русские. И с порога набурханились в кашу. Большинство даже не очень ходит, зато базарить все горазды. А у всех свой язык и два вопроса: ты откуда, и чо там Путин. На благодатной почве расизма и страха войны, здесь происходит крутейший кавардак.
И все они какие-то в стиле «кровь нации». Но каждый — своей.
Спьяну думают по-разному, на своих языках, в выражениях не стесняясь.
Ну и всплывает всякое. И бурлит.
Я прошу прощения у своих немногих читателей, что вот уже четвертая часть «Якутии на Вездеходах», а вездеходов все так и нет. В свое оправдание скажу, что оправдываться ни перед кем не собираюсь. Каждый день той командировки был насыщен впечатлениями, и требует от меня описания.
Похмельное воскресенье прошло почти незамеченным, а в понедельник мы явились в автосервис.
Отказал топливный что ли фильтр. Заменить могли и сами, но инструмента не было. Три дня мохнатой кобыле под хвост. Докупили по мелочи каких-то там ключей и «набор автомобилиста» — дорогой чехол с бесполезным барахлом. Шедевр вновь весело заурчал, и помчал нас прочь из хмурой столицы региона. Бодро подскакивая на ухабах, он увозил нас всё дальше, а на границе сотовых покрытий я поймал последнюю смску такого содержания:
Приехали, друзья! «В. Вилюйск - Хоро» — и есть то самое место, куда нам принципиально нужно успеть до закрытия ледовой переправы.
Но делать нечего, и вот мы мчим на Шедевре. Макс за рулём, а сзади нас трое оболтусов. Пассажирское переднее сиденье пустовало из-за дыры в полу, откуда беспощадно дуло ледяным ветром.
В этих заметках я намерено оставляю персонажей за кадром, дабы не перегружать ум читателя еще и нашими взаимоотношениями. Достаточно сказать, что мы вчетвером очень хорошо подружились.
Меня всё равно упрекнули, что это я зря. Типа отсутствие живых людей делает повествование скучным и безликим, лишает его изюминки характеров и отношений, умаляя его литературную ценность. Я парировал, что не намерен превращать и без того распухший "долгострой" в полноценную повесть, на что мне резонно ответили, что это я зря.
Ну, может и так. Я подумаю, что с этим делать в будущем, когда отношения персонажей встанут на первый план.
А пока что вас ждут еще три длинных, тернистых главы о приключениях, ведь путь до начала нашей трассы лёгким и тривиальным не был совершенно. Тут нельзя сказать, что мы «встали 80 по трассе» и через 10 часов были на месте. Нет. Отнюдь. Путешествие по Вилюйскому тракту оказалось столь запоминающимся, что я отпустил стопора и расписал его полностью, ведь мы чуть морду лошади не снесли!
Глава 8
В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём!
Для начала надо понимать, что федеральная трасса в Якутии не является сплошным асфальтированным полотном. Дорожное покрытие чередуется от асфальта к грейдерной гребёнке, и оба варианта соревнуются меж собой в разбитости. В среднем по 100-200 км длятся участки разной проездной способности. Где дорога, а где — места боевых действий.
Федеральная программа сотовой сети сюда тоже добралась ещё не вся, так что карта покрытия вышек Мегафон на апрель 22 выглядела так:
После села Бердигестях мы проехали по асфальту ещё километров десять, после чего дорога исчезла, и «федеральная трасса» превратилась в хорошо накатанную, ухоженную проселочную дорогу. Поддерживать скорость в диапазоне 80-100 стало нереально, приходилось ехать 60-80. Шедевр несказанно радовал качеством подвески! Ему удавалось «проглатывать» такие разухабистые ухабы, где порой казалось, что мы останемся вообще без колёс! Учитывая отсутствие запаски, это было дюже нервозно, а поездка больше походила на ралли-рейд. Подвеска отрабатывала, но процесс управления всё же требовал от водителя постоянного внимания и контроля. Даром, что на мир перед собой, он смотрел сквозь паутину трещин в лобовом стекле. Форсунки омывателя стекла, естественно, не работали.
Проезжаем Асыма. Специально буду указывать в тексте некоторые витиеватые топонимы. Снова асфальт, но счастье долгим не бывает, Колян сменил за рулём Максима. У Макса стаж вождения 25 лет, я проехал с ним много тысяч километров, и привык к его стилю езды. Агрессивная же манера Коляна мне была в новинку, и признаюсь, я нервничал изрядно! Асфальта нет, он топит газ, Шедевр отрабатывает кочки, но трясет всё равно довольно страшно. Дальше — снова асфальт, но честно, лучше бы его не было… Иногда нам хотелось луноход.
Тем временем, унылый серый пейзаж таёжного леса неожиданно превратился в вечную белую пустоту, где снег ещё не растаял. Теперь мы совсем почти не едем, потому что резина у нас летне-лысая, и даже блестящая. Мне вспоминался полированный ногами прохожих гранит набережной Невы. Самая жуть случилась, когда Колян вышел протереть стекло и тут же чуть не упал: мы ехали по абсолютно скользкому льду вообще без шансов на тормоза или сцепление с дорогой! На полном серьезе, я помню, как можно было разбежаться, и проехать на ногах несколько метров вообще не напрягаясь, а открывая боковую дверь, от усилия ноги разъезжались в стороны! Лучше бы я не выходил: осознание отсутствия сцепления колёс с дорогой гораздо хуже, чем просто его отсутствие. Теперь приходится ехать не превышая 50км\ч, ведь еще и задний привод, грозящий регулярными, неуправляемыми заносами…
Скользкое полотно дороги не оставляло шансов успешно маневрировать между колдобин. Молимся на подвеску и едем аккуратно. Хорошо, что трафик в тех местах почти нулевой.
Вскоре бонусом пошел снег, сделав видимость совсем уж окончательно неприличной. Равно, впрочем, как и сцепление с дорогой. Вскоре снег сделался полноценным снегопадом, у нас сломался один дворник, и если честно, это уже ни в какие ворота не лезло. Обочин не видно, на стекло налипают сырые хлопья, мы почти не разговариваем, Максим спит, настроение супер. Стеклоочиститель примотали изолентой. Машинка, не болей.
В ближайшем селе Орто-Сурт мы решили заправиться и передохнуть.
У придорожного кафе отдыхали челноки. На фото видно, какой транспорт на трассах Якутии преобладает количественно. Это Toyota Hiace, с невероятным количеством разномастного шмурдяка на крыше, абы как примотанного. Такие вот фургоны колесят по трассам от городов к деревням и обратно, снабжая местных жителей согласно их потребностям.
Есть фотография, где средняя пачка чипсов «Лейс» стоит на полке с ценником 350 рублей, но я не стану её выкладывать, дабы сохранить рассудок дражайших читателей. К тому же фотка вышла отвратительного качества: телефон отказался фокусировать камеру на наклейке с ценой.
По территории кафе бегал черный пёс. Он напомнил мне волчару, что жрал сырое мясо на остановке подле Якутска, хотя в размерах сильно уступал. Я угостил собаку мясом из невкусного беляша. Так его и назвал про себя.
Пока мы обедали, из земли начали подниматься серые сумерки. Они вытянули из неприветливого мира остатки красок и тепла, сделав его монохромным и совсем уж ледяным. Шедевр напился топлива на необычной заправке, и поехал дальше.
Большинство колдоёбин итак не видны под снегом, а в тусклом свете фар почти слепого Шедевра, сумеречные тени скрывали от взгляда водителя 90% всех неровностей. Чем сильнее сгущались сумерки, тем страшнее было разгоняться. Так наш тихоход редко превышал отметку в 50 км/ч.
Вокруг доминирует снежная лесотундра с тёмными прогалинами пожухлой травы. Самая высокая сосна в среднем метров пять, наверное. Преобладают редкие кустарники, торчащие из замерзших, пустынных болот. Периодически встречаются удивительно белые, почти лишенные черных пятен, берёзы. Такие белые, что на фоне снега их вовсе не видно. Нередко встречались участки горевшего леса.
Из фауны кроме лошадок и мелких птичек, что норовят взлететь прям в решётку радиатора, никакой более дичи нам не встречалось. Впрочем стоит делать скидку на отвратительный обзор пепелаца, так что возможно, нам даже лось махал рогами с обочины, или стая волков водила хороводы, но мы этого в любом случае видеть никак не могли.
Дорога сменилась мелкой проселочной гребёнкой, но песчаное покрытие позволяет ехать достаточно быстро и уверенно.
Мимо пронеслось село Илбенге. Совсем стемнело.
На 434 километре, тракт внезапно превратился прямо-таки во взлётно-посадочную полосу! Ни грамма снега, ни сантиметра дырок, ровная и прямая! Хлопай закрылками и взлетай! Колян дал газу, и Шедевр заурчал в нежданном форсаже, как игривый молодой пёс, которого выпустили из квартиры во двор. Ночью, зимой, в скользких собачьих носочках. По обочинам появились отбойники с отражателями, и даже разметку на радостях стало немного видно!
Разметка хоть и была кривая, как походка алкоголика, но полезность свою не утратила.
Чтобы ехать было совсем не скучно, в нашем шедевре была сломана печка. Так, с наступлением ночи, у нас в салоне наступила зима. Дырку в полу под пассажирским мы давно заложили карематами и всяким шмурдяком, но теплее от этого не стало. Чтобы хоть как-то согреться, мы предпринимали технические остановки. Конструктивной особенностью большинства фургончиков — двигатель в салоне. Соответственно, наш «капот» открывался внутри автомобиля, между водительским и пассажирским сиденьями. Мы выходили размять ноги, пока водитель давал газу на холостых. Когда маленький салон наполнялся горячим воздухом от рычащего двигателя, мы по команде запрыгивали внутрь, спешно закрывая за собой калитку. После таких камланий, какое-то время можно было ехать в тепле.
За сто километров от Вилюйска, снова начался снегопад, который не прекратится почти неделю. Мы тихо ехали сквозь глухое село со смешным названием Эбя. Уже порядком уставший, я залипал в темноту, и внезапный, резкий маневр Шедевра застал меня врасплох. Я не помню, кто тогда был за рулем, Максим или Колян, но он точно опешил, когда из снежной тьмы, в желтушном свете фар появилась… Лошадиная голова! Прямо перед лобовым стеклом! Представляю, как жутко она должна была выглядеть в калейдоскопе трещин разбитой лобовухи! Фатального столкновения с неожиданной головой удалось избежать каким-то немыслимым, истинным чудом. Следовало видеть это мгновение: тупой взгляд мохнатого пони перед резким уходом машины с траектории, до сих пор висит отпечатком в моем мозгу. Резко вырулив влево и затормозив, мы перевели дыхание, чем воспользовалось целое, блин, стадо пухлых коняшек. Оно образовалось в свете фар буквально из ниоткуда. В абсолютной почти темноте, пузатые лошади с толстыми плюшевыми ногами, плелись через белую полосу дороги. До сих пор не могу найти литературных синонимов нашим удивленным восклицаниям.
Понятно, что никакого регистратора не было, но фотография таких якутских лошадей была сделана мной еще днем. Они вяло щипали что-то в снегу на обочине дороги.
До Вилюйска добрались порядком уставшие. Открыв капот внутри машины, мы для проформы вывалились на пустынную главную площадь, которая в апреле все еще красовалось чем-то вроде елки: светящимся зеленым куполом очень новогоднего вида. Рассказать о городке совершенно нечего, ибо в виду слабой освещенности, ничего не увидели. Холод быстро загнал нас обратно в потеплевшую машину, а три фотографии Вилюйска выглядит так:
К двум часам ночи наш бравый экипаж очутился в Верхневилюйске, где находится закрытая ныне переправа на тот берег.
К моменту прибытия снега навалило уже выше щиколотки, и фургон беспощадно буксовал даже на самых незначительных уклонах. В темноте мы попытались подъехать к занесенной снегом ледовой переправе через реку Вилюй. Пару раз фургон пришлось выталкивать из снежных наносов, и то было знамением. Зачатки мудрости нашептали нам, что надо срочно искать ночлег. Хитрая ночь могла преподнести нам приключений самого различного формата, а их нам пока уже не хотелось.
С появившимся интернетом, не без труда был найден круглосуточный мотель «Апельсин». Вероятно, единственный постоялый двор в округе. Городок в темноте больше казался деревней. Мы растормошили заспанную хозяйку, которая выставила совершенно конячий ценник в 4800 рублей за одну ночь!
350 рублей за маленькую пачку чипсов «лейс» это грабеж средь бела дня. Но ночь в Верхнем Вилюйске почти за 5 тысяч — это натуральное, спланированное ограбление! Хостел на двоечку по цене вполне себе 4 звездного номера. Завтрак, естественно, никуда не входит.
И что бы вы думали? Вариантов-то нет, заплатили. Не могу сказать, что хостел отвратительный, но и далеко не люкс. Переночевать можно, если деньги лишние. Имея теплую машину с откидными сидениями, я б заночевал в ней. Мы постелили, умылись, попили чаю и улеглись спать, но сон никак не шел. Жесткие кровати почти без матрасов нещадно скрипели от любого движения, а долгожданный интернет и разница в 6 часов с домашними, не оставлял шансов отлипнуть от телефонов.
А меня покуда донимали мысли совершенно иного характера. Я активно нервничал из-за завтрашней переправы. Из головы не выходил диалог с сонной хозяйкой этого убежища:
— Скажите, а переправа работает?
— Нет, уже закрыта.
— А как на ту сторону попасть?
— Так вот же дорога.
В уже опубликованном рассказе «Зимник», я упоминал об особенностях ледовых переправ в Якутии. Дорожные службы закрывают официальные маршруты по факту измерения толщины льда, которая должна иметь строго определенные какие-то значения. По закрытии, МЧС оповещает об этом посредством смс. Это лишь означает, что отныне службы не несут ответственность за утонувшие фуры и прочих дураков, которые захотели «проскочить». Дальнейшее передвижение по льду осуществляется на свой страх и риск.
В апреле 2022 года мне неоткуда было знать такие неочевидные нюансы, и я очень переживал.
Я представлял себе, что при въезде на лёд, нас встретит закрытый шлагбаум и какие-нибудь сторожа в ярких жилетках. Они сообщат нам, что проезда нет, выход на лёд небезопасен, и вообще, закрыто до осени.
Шедевр был загружен под крышу, и весил поэтому немало. Организовать нелегальную переправку безопасно могли помочь волокуши, и две пустые бочки для воды. Безумный план в моей голове созревал постепенно.
Мы могли вытащить из фургона волокуши, и загрузить самым тяжелым: топливом и продуктами. Трое тащат волокуши на веревке пешком, по следам, взяв всё самое ценное: электронику, деньги, документы. Так мы можем разгрузить машину где-то на полтонны. За руль сажаем Коляна: двадцатипятилетний пацан протянет в ледяной воде на несколько минут дольше сорокапятилетнего Каспера. На пассажирское сиденье положим две тридцатилитровые бочки, купленные нами для воды и продуктов. Связанные вместе, они станут хорошим плавучим спасательным буем.
Если Шедевр вдруг ломает собой лёд и начинает уходить под воду, Колян должен быстро выбраться из машины, схватив бочки, и держаться за них, как за поплавки. Если он попадает в воду, идущие сзади мы, опрокидываем волокуши, и с ними бежим к нему. Волокуши сыграют роль спасательного круга. Колян хватается, мы тащим его из воды, отдаем ему наши пуховики, а затем всей толпой бежим без остановок обратно в «Апельсин» — греться и думать, что делать дальше. Таким образом мы провалим операцию, но хотя бы избежим катастрофы с человеческими жертвами…
Такие мысли занимали мой засыпающий мозг, пока под окнами, в Шедевре замерзал и садился аккумулятор…