Ловушка № 3. Время (Часть III)

Часть I: https://teletype.in/@tcheglakov/5-nx1PrrKOU
Часть II: https://teletype.in/@tcheglakov/lK-RS5AsAAo

Личный опыт восприятия времени

Почему и как рефлексия личного опыта восприятия времени может помочь избежать ловушки времени? Потому что корень ловушки — в представлении о времени как об объективной само собой разумеющейся данности. Если мы увидим, что понятие времени не столь уж объективно и куда более разнообразно, чем нам кажется, и в то же время это подтверждает наш личный опыт, то наши руки относительно времени не будут связаны и эксперименты по работе с ним не будут вызывать ни страха, ни сомнений.

Знание об этом у нас уже есть. Осталось его сверить с опытной реальностью. Для этого мы посмотрим на время в различных его ипостасях и каким оно бывает в каждой из них.

Дальше останется только соотнести это с личным опытом. Мы уверены, что если не всё, то многое из того, что будет ниже сказано, он подтвердит. А что нет — можно будет попробовать.

Но сначала, раз мы говорим в контексте восприятия времени, то есть его представления в рамках чувственной интуиции, полезно пару слов рассказать о его принципах.

Настройка восприятия в контексте времени

В “Факторе общения” мы подробно говорили о Картине мира, её природе, различии между рассудком и разумом, и многом другом. Повторять всё сказанное не хотелось бы, тем более что это заняло бы прилично места. Скажем кратко настолько, насколько это важно в контексте нашей беседы и расставим акценты там, где это нужно для нашей текущей беседы.

Итак, Картина мира, по сути своей — это и есть доступное нашему разуму представление о реальности.

Картина мира создаётся, с одной стороны, из объективного непосредственного восприятия внешней действительности (зрение, осязание, обоняние и так далее), а с другой — из интерсубъективного мира знаков, символов и образов (язык, речь, письменность, искусство). Интерсубъективного, потому что созданного другими людьми для других людей и при этом существующего независимо от каждого из них в отдельности.

Мы сказали о двух сторонах, а что находится посередине? Посередине находится наша субъективная реальность, состоящая из представлений о реальности и плодов воображения. Представления представляют собой результат анализа и синтеза объективной и интерсубъективной информации. А воображение даёт нам в том числе и то, что формируется помимо синтеза и анализа. Во вне нашу субъективность мы можем выразить собственным действием (животным или творческим актом, например, придумав и сделав колесо) или в интесубъективном формате (чем мы сейчас, в частности, и занимаемся).

Ключевая особенность человека заключается в том, что как формирование представлений, так иинтерсубъективное выражение у нас (говоря здесь “у нас”, мы подразумеваем весь род человеческий) имеет дискретный характер. Причиной тому является ограничение нашего психо-био-физического устройства. Что значит дискретный характер? Это значит, что с точки зрения информации, мы осознаём её некими квантами (назовём их мгновениями) в последовательности. То есть всё наше переваренное разумом и рассудком восприятие естественным образом выстраивается в цепочку: первое, второе и так далее. И наша разумная и рассудочная деятельность ровно так же выражается в последовательности.

Заметим особо, что мы говорим “разумная” и “рассудочная”, но не говорим “сознательная”. И вот почему.

Мы строго разделяем эти три понятия.

Рассудок — это наш когнитивный инструмент различения. Его стихия — анализ и комбинаторика (самое разное сочетание чего бы то ни было). Например, игра в шахматы, если взять за рамки их метафорический и метафизический аспект, а ограничиться лишь формальными правилами — это целиком и полностью рассудочная деятельность.

Разум — это наш инструмент синтеза, “схватывания” смысла. То есть формирования представлений субъективной Картины и их комплексов в цельные образы, а из них — формирования цельной и непротиворечивой конструкции. Стихия разума — логика. Но не вульгарная формальная логика, а логика познания, под которой мы понимаем комплекс правил “строительства” непротиворечивой субъективной картины. Логики бывают разные, и разум может использовать не одну логику, а несколько. Останавливаться на этом особо здесь не будем, мы подробно об этом говорим в “Факторе общения”.

А вот сознание — это штука таинственная. Она позволяет делать разные чудеса, которые не поддаются ни разуму, ни рассудку. Например, с помощью сознания мы можем наблюдать за своими рассудком и разумом “со стороны”. Как это “работает”, рационально объяснить невозможно. По меньшей мере, кто ни пытался, ни у кого это не получается. Все существующие концепции сознания в том смысле, в каком мы используем это слово, до сих пор в этом смысле неудовлетворительны. Мы полагаем, что само сознание, равно как и его принципы принципиально не вербализируемы, потому что находятся за пределами возможностей рассудка и разума, а следовательно, и любого интерсубъективного представления. Единственное, что мы можем делать, а точнее, не можем делать — это игнорировать его существование и результаты его деятельности. Вот следы деятельности сознания вполне доступны разуму, в меньшей степени — рассудку, но не более того. Наше мнение заключается в том, что сознание — это связь между субъективной и настоящей реальностью (например, той, которую описывает квантовая механика, “квантовая реальность”).

Большего о сознании мы говорить здесь не будем, потому как природа времени обывателя в нашем случае целиком и полностью укладывается в разумно-рассудочные границы. Посмотрим теперь на наш опыт восприятия времени в различных его аспектах.

Опыт восприятия физического времени

Под “физическим временем” мы будем понимать его научное представление. То есть объективное его восприятие. А объективное — значит одинаковое для всех. Начинаем мы с него потому, что представления о времени, как личного, так и социального имеют в своей основе время физическое.

Мы уже говорили, что время в науке является фундаментальным понятием, то есть таким, к которому сводятся много других, а само оно не сводится ни к чему кроме себя.

Во времена колыбели науки, то есть во время Исаака Ньютона, предполагалось само собой разумеющимся, что время везде одинаково и однородно. Что оно “направлено” из прошлого в будущее, у него везде один и тот же“темп" и так далее. А пространство, — всё-таки нельзя обойти фигурой умолчания другое физическое фундаментальное понятие, потому как в физике время и пространство уж очень тесно друг с другом связаны, — это такой условный прямоугольный ящик (бесконечно большой и так далее), тоже полностью внутри однородный. То есть в какое место этого “ящика” не попади, как ты там не двигайся, секунда и метр там будут ровно такими же, как и секунда с метром в другом месте и других условиях.

Как мы уже знаем, наука сама пришла к выводу что это не так: пространство и время нельзя рассматривать независимо друг от друга и представление об их однородности входит в противоречие с объективно наблюдаемыми природными явлениями. И, более того, при использовании разного рода технических изобретений в практической и даже бытовой плоскости, эту неоднородность необходимо учитывать.

То есть физическое время с точки зрения личного восприятия похоже на химическую молекулу. Наши органы чувств непосредственно отдельные молекулы не воспринимают, но посредством искусственного, понятного и несложного изобретения под названием микроскоп, мы можем непосредственно убедиться в их наличии. С неоднородностью времени и пространства ситуация аналогичная.

Разницу течения времени проверили буквально принципиально несложным экспериментом. Взяли пару очень-очень точных атомных часов, синхронизировали между собой. Одни оставили в лаборатории, а другие отнесли в реактивный самолёт, который пустили летать. Когда самолёт приземлился, сравнили показания часов. И оказалось, что они стали показывать разное время. Причём разница оказалась строго расчётной.

Отчего зависит “скорость” физического времени? Она зависит, во-первых, от скорости движения, и, во-вторых, от гравитации. Грубо говоря: течение времени на остановке и автобусе будет разным. Но также разным будет его течение в автобусе и воздушном шаре, который движется со скоростью автобуса на высоте (потому как гравитационное воздействие зависит от расстояния между центрами масс: у воздушного шара относительно Земли оно больше, чем у автобуса).

Строго говоря, время везде течёт по-разному, потому что в точности одинаковых условий нигде не существует. Это противоречит нашей интуиции, поскольку для нашего чувственного восприятия эта разница очень незначительна. Но если мы начинаем использовать что-то, что движется с большой скоростью на большой высоте (как, например, навигационный спутник), то разница становится достаточной, чтобы без её учёта погрешность той же спутниковой навигации исчислялась не единицами, а сотнями метров. А это уже серьёзно.

Самое на наш взгляд удивительное, что этот физический факт был выявлен не опытным путём, а, скажем так, математическим моделированием. Сначала математическая теория (в данном случае теория относительности) этот факт “предсказала”, спустя много лет его удалось проверить экспериментально, и спустя ещё много лет начать его использоваться в практических бытовых задачах.

А что ещё нам говорит о времени математическая теория?

Она нам говорит, что ничто не мешает “течь” времени в разных направлениях. Никаких теоретических препятствий этому нет: физические уравнения с точки зрения времени симметричны. Имеет это какое-то значение? Людвиг Больцман, например, осмысливая второе начало термодинамики выдвинул теорию, что есть области Вселенной, где время должно течь в другую сторону. Иначе, пожалуй, самый фундаментальный физический закон (с точки зрения Больцмана) оказывался противоречив. Но Больцман об этом только думал, а Эрвин Шрёдингер упомянул эксперимент (в книге “Анатомия разума”), в котором стрела времени действительно повернулась вспять. Видимо, это довольно редкое явление, серийно повторить эффект не удалось, но чистота эксперимента не вызывала сомнений.

Ну и совсем редкая “штука”: это полная остановка времени, его отсутствие. Об этом мы уже упоминали.

Но если “остановка времени” — это пока только доказанная теория, “обратное течение” — что-то из ряда вон выходящее, то “неоднородность течения” — наглядный факт. Которому наше восприятие не чуждо.

Нам кажется, это весомый довод в пользу отказа от восприятия времени как некой объективной неизменной данности. Объективно это очевидно не так.

Другое дело, что жизнь наша подчиняется не только физическим законам. Даже если взять её чисто материальный и рациональный аспекты, игнорировать психологические и социальные аспекты категорически нельзя.

Посмотрим на восприятие времени с других позиций.

Опыт восприятия личного времени

Наука — область искусственная. С точки зрения Картины мира — это интерсубъективное явление. Но человек воспринимает реальность субъективно, и, в большей степени его объективная реальность зависит от его личного чувственного восприятия. А чувственное восприятие даёт ему чувство времени. Что это за чувство?

Если выражаться точнее, это “чувство изменений”, их осознание. Человек посредством своих органов чувств фиксирует изменения окружающей его реальности. И при осмыслении изменений (речь о той разновидности ума, которую мы назвали рассудком), человек вынужден вводить временные понятия. А именно: раньше/позже, быстрее (дольше)/медленнее. Единственное, что более-менее точно и ритмично отмеряет темп замечаемых человеком изменений — это удары его сердца. Которые, к слову, коррелируют с темпом восприятия изменений: в период сильных волнений, когда мы лихорадочно осмысливаем изменения, сердечный ритм увеличивается, а когда наоборот — уменьшается. И наше субъективное личное время тоже течёт по-разному: когда быстрее (вся жизнь промелькнула перед глазами), когда медленнее (сижу в филармонии час, два, смотрю на часы: всего десять минут прошло).

Опять же, есть наблюдение, что с возрастом субъективное время человека ускоряется.

Наблюдение ускорения времени в восприятии с возрастом очевидно, как Божий день. Но даже такой очевидный факт был проверен научными методами. Что, между прочим, много говорит о самой науке.

Чем мы моложе, тем дольше тянутся дни, месяцы видятся огромными промежутками, а пять-десять лет уходят буквально в туман бесконечности. К старости годы могут лететь как в детстве протекали недели.

Дело, по всей видимости, заключается в плотности новых впечатлений. Человек склонен больше внимания уделять новому, и меньше понятному и известному. Новое так интересует, потому что его необходимо осмыслить, определить хотя бы как опасное/безопасное и включить в свою Картину мира. А понятное и известное сливается с другим понятным в Картине и внимания не привлекает до тех пор, пока не будет затронуто теми или иными изменениями.

В детстве у человека новое за каждым углом. Новые вещи, новые явления, новые слова, новые люди (и все они разные), новый опыт. С возрастом человек склонен всё это пёстрое разнообразие классифицировать и систематизировать, во-первых, а во-вторых, большая часть явлений и вещей повторяются изо дня в день. Вспомним, например, как течёт время в новой квартире, как тянутся дни на новой работе или в первые дни отпуска, если мы решили провести его в новом месте. И как оно летит, когда уже прижились и обросли привычными вещами дома, когда освоились на работе и вошли в рабочий ритм, и как пролетают последние дни отпуска. Немудрено: плотность новых впечатлений вначале больше, чем в конце.

Но значит ли это, что личное восприятие времени у всех одинаково, и зависит только от темпа впечатлений? Нет, не значит. Оно зависит в том числе от того, на каких принципах построена наша Картина мира. Во-многом, эти принципы культурно обусловлены.

В разных культурах люди по-разному оценивают то, что во времени “впереди”, и то, что “позади”. У себя дома мы привыкли, что прошлое — это то, что было, а будущее — это то, что будет. Мы по умолчанию воспринимаем пресловутую “стрелу” времени как Исаак Ньютон, направленную из прошлого в будущее. А вот, скажем, у ряда народов Индии стрела времени повёрнута в обратную сторону. Александр Пятигорский рассказывал, как гуляя по Бенаресу (Варанаси) спросил заклинателя змей сколько его кобре лет. Старый индус задумался и ответил: “Ну, если считать с сегодняшнего дня, то лет одиннадцать”. Старый индус интуитивно воспринимал время не как поток, несущий с собой события и его самого, а как, наоборот, поток встречный. Который несёт с собой всё новые и новые события, и уносит их с собой в бездну прошлого. Согласимся, что такое восприятие ничему не противоречит. И даже, где-то наоборот: то, что в прошлом, мы достоверно ни за что не выясним, оно кануло в лету навсегда, как пенный след за кормой. Память обманчива, да и всё со временем меняется и с каждым мгновением претерпевает изменения. А вот, то, что в будущем, с одной стороны, настолько же достоверно неизвестно, как и в прошлом, но зато у нас есть вполне себе измеримая вероятность с этим встретиться и увидеть каково оно на самом деле.

Мы, наверное, уже порядком утомили квантовой механикой, но сложно игнорировать достоверную теорию, описывающую материю на самом фундаментальном уровне. Эволюция квантового мира (а, значит, и всего вообще, так как любой макрообъект состоит из микро-, т.е. квантовых объектов) описывается уравнением Шрёдингера. Которое, во-первых, линейное, а во-вторых, симметричное относительно времени. Их этого следует два железных вывода. Первый: куда повернуть время — из прошлого в будущее, или из будущего в прошлое — это дело вкуса. Второй: квантовый мир действительно детерминирован. Его детерминация на порядки сложнее мира “Демона Лапласа”, но, действительно, всё в квантовой реальности определено изначально: и в прошлом, и в будущем (строго говоря, квантовая реальность пребывает неизменно в вечности). Но только это речь о квантовой реальности, а не о “классической”, то есть чувственно воспринимаемой. Которая, являясь своего рода “проекцией” квантовой реальности, разительно парадоксальна. Недерменирована, непредсказуема, вероятностна и зависима от наблюдателя. Другими словами, “классический”, чувственно-воспринимаемый мир действительно зависит от нас самих. И от того, что мы делаем, и, в не меньшей степени, от того, как и откуда мы на него смотрим. Наше сознание как будто “вертит” квантовую реальность, поворачивая её к себе разными сторонами, из которых, как мозаика, собирается реальность чувственно-воспринимаемая. И наше сознание может это делать произвольно.

Например: хорошо ли вы помните первую мысль, которая вас посетила, когда вы проснулись, скажем, неделю назад? Скорее всего, вы её вообще не помните. А если помните, то вряд ли уверены, что что ваше воспоминание точно ей соответствует (дадите руку на отсечение?). А помните вашу мысль, которая у вас возникнет через неделю? Глупый вопрос. Однако же, посмотрим на это с другой стороны: допустим, нам очень, очень, очень важно наверняка удостовериться в мысли, момент появления которой отстоит на неделю от текущего момента. В какой мысли у нас больше шансов удостовериться: в прошлой или будущей? В будущей. А раз так, то что более достоверно с точки зрения персонального восприятия: то что было в прошлом, или то, что будет в будущем?

Во-вторых, люди (практически все, во все времена и культуры за редким исключением) склонны делить время на “прошлое”, “настоящее” и “будущее”. Тут, казалось бы, всё понятно независимо от направления “стрелы времени”: прошлое — это то, что было, будущее — что будет, а настоящее — что есть.

А что значит “быть в настоящем”? Где настоящее начинается, и где оно заканчивается? Путём несложных рассуждений, отсекая от настоящего все прошлые моменты и делая то же самое с будущими, у нас остаётся эфемерный “настоящий момент”. А “момент” — это сколько? Ну, обычно отвечают, это вроде точки на линии. А точка это сколько? А точка — это ничего. То есть настоящего, как будто бы и нет, это абстрактная граница между прошлым и будущим, и, видимо, японцы (как говорят) очень правы, что не имеют у себя в языке настоящего времени, а пользуются всего двумя: “то, что было” и “то, чего ещё не было”. Но все остальные с этим будут категорически не согласны. Их (и наши, как мы полагаем) ощущения говорят об обратном: настоящее — есть. И это "есть" имеет вполне себе ощутимую длительность.

Например, две фразы: “В ближайшую субботу я пойду в театр” и “В ближайшую субботу я иду в театр”. Первая построена в будущем времени, вторая же — в настоящем. И ошибки нет ни там, ни там. Обе фразы корректны как с точки зрения грамматики, так и с точки зрения употребления. Но в чём здесь разница? В первом случае говорящий повествует о своих планах, предполагая, что планы могут не сбыться. Он собирается в ближайшую субботу пойти в театр. Но, может статься, что и не пойдёт, есть у него на этот счёт какие-то сомнения. А вот во втором случае — эти планы у него не вызывают никаких сомнений. Это почти что свершившийся факт, вроде как “Каждое первое января наступает Новый год”. То есть люди подсознательно воспринимают как настоящее то, что не потеряло актуальности, и при этом строго зафиксировано в их Картине мире.

Это настоящее у разных людей по длительности разное. У кого-то уверенность в определённостираспространяется на длительные промежутки времени, а кто-то не уверен в грядущих событиях текущего дня. Кстати, те же социологи утверждают, что если взять среднее, как они его называют “продолженное настоящее” посоциуму, то можно увидеть не только его длительность, но и смещение относительно текущего момента. Социум, где текущий момент в продолженном настоящем “сдвинут” ближе к прошлому, отличается инновационностью и склонен к изменениям. А тот, где он “сдвинут” наоборот к будущему, отличается традиционной косностью и всяческих изменений избегает.

Мы не социологи, мы смотрим на это с другой позиции: не длительности, а “площади” или “объёме”. Настоящее — это объём актуальных фактов в Картине мира. Нам кажется это более корректным определением, поскольку сколь бы не было наше настоящее “вытянуто” в прошлое или будущее, по обе стороны от текущего момента в нём могут быть области неопределённости. Например, можно быть почти наверняка уверенным в отпуске через полгода, но сомневаться относительно планов на ближайшие выходные. Да и значимость, которую мы придаём фактам в ближайшие выходные и через полгода может быть разной.

То есть личное время тоже не однородно и уж точно не объективно. Если кто-то нам говорит “у тебя нет времени”, можно задать ему справедливый вопрос: “откуда тебе это знать?” На личном опыте? Так он у всех разный. И люди все разные. Кроме того, мы можем “обходиться” с ним по-разному: уплотнять, разреживать, и даже менять его направление, как тот индус с коброй.

А может ли личное время остановиться? Может ли его не быть?

Наверное, каждый, кто хоть раз крепко спал “без снов” может утвердительно ответить на этот вопрос. Вечером глаза закрыл, утром открыл. Часы показывают, что прошло несколько часов, а наше восприятие — что этих часов и не было вовсе.

Состояние отсутствия времени можно вызывать силой воли, на это, в частности, нацелены многие медитативные практики. Что, к слову, выделяет человека особо, как существо, способное силой собственной воли помещать себя в вечность. Ведь вечность — это не “очень много времени” и даже не “бесконечно много времени”. Вечность — это отсутствие времени. А что не победа над временем, как возможность добиться его отсутствия?

Словом, наш личный опыт восприятия личного времени очевидно подтверждает его податливость, изменчивость и зависимость от нас самих. Пожалуй, помнить об этом совсем не трудно.

Другое дело, что человек как правило живёт не сам по себе, а в обществе. И вынужден учитывать такую разновидность времени, как время социальное. Может быть, именно “социальное время” есть та самая объективная сама собой разумеющаяся данность?

Продолжение следует...