Проливной дождь (Новелла) | Глава 61
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Я пробормотал это в пустоту, снял белые кроссовки и поставил их на пол. Они расплывались перед глазами из-за пустых пивных бутылок, катавшихся по полу. Четырех или пяти бутылок не хватило, чтобы захмелеть, и я сдуру выпил больше десяти. Теперь моя голова беспомощно клонилась вниз.
Я завалился на спину и посмотрел на кроссовки рядом с собой. Хорошо, что я забросил телефон в угол кровати. Иначе бы без конца набирал его номер и тут же сбрасывал. Когда я решил порвать с ним, то первым делом удалил контакт. Я специально нажал «удалить» как можно быстрее, чтобы не запомнить номер, но он намертво отпечатался в памяти.
— Скучаю по тебе… — не по Джин Ёвону. — Кенари… Нари, нари, Кенари…
Напевая, я сел. От алкоголя пересохло в горле. Вода в холодильнике закончилась. Я натянул шлепанцы и вышел на улицу. Охранник-аджосси лишь поцокал языком, глядя на мое состояние, но ничего не сказал.
«Может, прокатиться на велосипеде подшофе?» — я посмотрел на свой розовый велосипед. «Нет, если упаду, мне же хуже будет. Мало мне душевных страданий, еще и физических не хватало».
Я дошел до круглосуточного магазина и купил две бутылки «Pocari Sweat». Открыв одну, я принялся жадно пить. Из-за алкоголя изотоник пился как вода. «Какой-то пресный. Вроде раньше вкус был не такой…» Он должен был быть свежее и слаще. «Может, я не то купил?» Я поднес бутылку к глазам, чтобы прочитать этикетку, но буквы расплывались. «Наверное, подделка», — решил я.
Вернувшись домой, я смешал остатки водки с пивом и продолжил пить. Но сколько бы ни пил, голова, казалось, оставалась ясной. Потому что я никак не мог перестать думать о Джин Ёвоне.
«Почему ты был так добр ко мне за моей спиной? К чему эта скрытая доброта? Хоть бы похвастался! Это что, благотворительность? Потому что я выглядел жалко?»
Я знал, что это не так, и ненавидел себя еще больше за то, что несу такую чушь.
— Идиот, кретин, сдохни, — бормотал я, доставая из угла кровати телефон.
Больше терпеть я не мог. Я хотел услышать хотя бы одно его слово, даже если это будет «отвали». Вот почему мне нельзя было пить. Но, казалось, что без алкоголя я вообще не выдержу. Было слишком тяжело оставаться в трезвом уме.
Я смотрел на цифры затуманенным взглядом. Пальцы не слушались, и мне пришлось несколько раз стирать и набирать номер заново. Когда пошли гудки, я в панике сбросил вызов. Поднял испуганные глаза, огляделся. В комнате было тихо. Никто меня не останавливал.
Я снова нажал на кнопку вызова. На этот раз спокойно слушал гудки, которые, казалось, длились целую вечность. Щелк. На том конце подняли трубку.
Мы оба молчали. Мне хотелось услышать хотя бы его холодный голос, но я боялся, что от этого станет только больнее. Испугавшись, что он сейчас повесит трубку, я выпалил:
— Завтра я все равно ничего не вспомню… так что… не могли бы вы спеть мне ту песню?
Протрезвей я хоть немного, вряд ли смог бы продолжать быть таким наглым, поэтому я снова принялся жадно глотать расставленный на полу алкоголь.
— Я… директор… я купил «Pocari», а в магазине, ка-ажется, продают подделки. Вкус совсем не тот. Так что, может, вы хотя бы споете… а-а-а… — под конец язык окончательно стал заплетаться.
Впрочем, с произношением у меня с самого начала были проблемы. Я уже и сам не понимал, что несу.
— Зачем вы вообще подарили мне эти кроссовки? Вы что, не знаете… примету? Что если подарить обувь, человек… сбежит?
Если бы не его тихий вздох, я бы подумал, что он уже повесил трубку. От этого мне стало так грустно, что я начал говорить без умолку, надеясь, что пока я говорю, он не прервет звонок. «Сейчас мне просто хочется слышать хотя бы твое дыхание».
— Спойте, пожалуйста. Вы же сказали… что все, кроме меня… все, кроме меня… легко.
Кажется, я повторил это несколько раз. От алкоголя память стала как у рыбки. «Спойте, спойте, пожалуйста», — только и слетало с языка.
Холодно. Так холодно, что даже жары не чувствовалось.
— Ты почему такой своенравный?
Голова раскалывалась так сильно, что я лег, подложив под нее белую кроссовку. Я знаю, что веду себя своенравно. И все же…
— Это… это… все из-за тебя! Это ты подарил мне обувь, вот я и сбежал! — задыхаясь от возмущения, прошипел я.
Мне вдруг показалось, что Джин Ёвон подарил мне кроссовки, чтобы меня прогнать. Я понимал, что это бред, но…
Я с трудом проглотил подкатившую к горлу обиду. «Я знаю, что уже поздно. Так будь со мной хоть немного поласковей».
— «Ты»? Кто разрешал тебе говорить со мной на «ты»?
От его ледяного тона я прижал телефон к самому лицу.
— …Как хочу так и говорю, ясно? — «Думаешь, только тебе так можно?»
Закрыв глаза рукой, я вздохнул. В ту же секунду звонок оборвался. Я не понял, нажал ли я случайно щекой на экран, или он сам повесил трубку. Сколько бы я ни выпил, на то, чтобы позвонить еще раз, смелости не хватило. Я ждал, надеясь, что он перезвонит, и несколько раз стряхивал с себя подступающий сон. Но ни через десять, ни через двадцать минут звонка не последовало.
— Ты… — пробормотал я, обнимая кроссовку. — Почему ты такой безжалостный?
Прижав телефон к груди, я закрыл глаза. Странно, но кроссовка под щекой стала мокрой, словно попала под ливень.