Проливной дождь (Новелла) | Глава 60
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Я приехал в больницу и тут же переобулся в тапочки. Отец, массировавший маме руки и ноги, смущенно улыбнулся и вышел. Наверное, во всем мире не было человека, который любил бы маму сильнее. Встретить того, кого можно любить и от кого можно получать столько же любви в ответ, — это невероятная удача. Было бы ложью сказать, что я, хоть они и мои родители, не завидовал их отношениям.
— Почистить тебе яблоко? — спросил я у мамы, которая ерзала на кровати, изнывая от скуки.
Я сел и, глядя в телевизор, принялся за работу.
— Сокён, ты будешь? Надо это съесть побыстрее. Выглядит дорого, жалко будет, если испортится, — сказала мама, доставая из тумбочки коробку и показывая ее мне.
Открыв обернутую в традиционную корейскую бумагу коробку, я увидел ровные ряды прямоугольных брикетов. Это была пастила ручной работы, а не фабричная. Каждый брикет был перевязан крест-накрест ленточкой. Фиолетовые, каштановые, желтые — разноцветные, аппетитно блестящие сладости.
— Похоже, кто-то в подарок принес.
— Угу-у. Я такое не люблю, так что ты ешь и домой забери.
Прямо сейчас есть не хотелось, и я закрыл крышку. Решив забрать коробку домой, я положил ее в пакет и продолжил чистить яблоко.
По телевизору, который включила мама, шел рекламный блок. После рекламы стирального порошка экран потемнел, и на нем появился логотип «YOUM». Я перестал чистить яблоко и уставился в экран. Модель в белой кружевной юбке и свободной блузке стояла на автобусной остановке. Другая, ее точная копия, была одета в кожаные брюки и однотонную майку без рукавов. Модели в прозрачных и черных туфлях стояли на разных концах остановки, глядя друг на друга. Хоть обе роли играла одна модель, из-за разного макияжа казалось, что это два разных человека. Завороженно глядя друг на друга, они начали сближаться. В тот момент, когда их руки соприкоснулись, словно в зеркале, изображение развеялось, как дым, и на экране появилась стильная надпись: «Fairy or Femme Fatale». Каллиграфия была просто восхитительной.
Ролик длился всего около 13 секунд, но обладал странной силой, мгновенно приковывавшей взгляд.
— Это реклама нашей компании, — сказал я маме, которая без особого интереса смотрела в экран.
— Да ну? А я-то думаю, чего это туфли так блестят.
— И одну из пар этих туфель сделал я.
Мама откинулась на подушку, проявляя интерес.
— Ой, ты, мужчина, и делаешь такие красивые женские туфли?
— Так это же моя работа — дизайн женской обуви.
— Ты, небось, когда пьешь, мизинчик оттопыриваешь, да?
Я нарезал яблоко кубиками, выложил его в пиалу и поставил маме на колени. Предрассудки о том, что все геи женственны, были неистребимы. Даже среди пассивов полно брутальных парней. Объяснять это было бесполезно, поэтому я решил промолчать. Почему-то мама тоже просто смотрела на наколотое на вилку яблоко.
— Тебе нехорошо? Позвать медсестру?
Она взяла вилку, но так и не начала есть.
— Слушай. Отец твой говорил… что ты просил его найти тебе невесту.
Я взял из мини-холодильника бутылку воды и присосался к горлышку. В ответ я лишь кивнул, и мама тут же вскочила.
— Да кто этот негодяй, что разбил сердце моего бедного сына?!
— О чем ты? Ничего такого не было.
— А если не это, то что тогда?!
— Но ведь так будет лучше для всех. Мне просто нужно взять себя в руки, и все.
Внезапно в меня полетело яблоко.
— Непутевый ты паршивец! Годы идут, а ума не прибавляется!
Кусочки яблока летели одно за другим. Одно из них ударило меня по щеке, оставив мокрый след. Я вытер лицо и посмотрел на мать. Она вся покраснела и, тяжело дыша, схватилась за грудь.
— Да когда я тебе говорила жениться?! Зачем тебе себя в руки брать?! Ты что, дефектный какой-то или полоумный, чтобы так говорить?! — она начала бить себя в грудь, я схватил ее за руки.
Слезы покатились по ее щекам. Я не мог поверить своим глазам. Мама впервые плакала при мне.
— Ты же боялась, что я останусь один! Говорила, что переживаешь! Я же хочу, чтобы ты не переживала, почему ты плачешь?
— Ах ты, непутевый! Я… я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Зачем ты живешь, подавляя свои чувства?! Ты хоть раз приводил к нам человека, который бы тебе нравился?! Говоришь, что любишь мужчин, а сам ни с кем не встречаешься! Ты что, вообще всех людей ненавидишь?!
Я боялся. Боялся, что даже отец, который всегда меня утешал, будет презирать меня, если я приведу домой парня. Что мама будет рвать на себе волосы. Но я не понимал, о чем они переживали на самом деле. Проблемой был сам факт, что я ни с кем не встречаюсь. Они боялись, что если я так и буду жить, ни с кем не встречаясь, то, когда их не станет, останусь совсем один.
Я был не просто непутевым, я был глупым сыном.
Я подобрал разбросанные по полу куски яблока и сложил их обратно.
— Как же мне повезло... что я сын такой мамы.
Я не мог обнять ее – было слишком неловко, – но слова были искренними.
— Вот и радуйся. Где еще найдешь таких родителей, как мы?
Она говорила с такой гордостью, что я невольно улыбнулся. Почему-то я вспомнил Джин Ёвона, который тоже был не прочь себя похвалить. «Мне тоже хотелось попробовать испытать с ним ту самую настоящую любовь, как у всех. Но я причинил ему боль и упустил его». Я вспомнил его неприступную спину, и мне показалось, что я уже никогда не смогу протянуть к нему руку. Его спина говорила: «Слишком поздно».
— И все же. Пусть внуков ты мне и не подаришь, зато на работу устроился в отличную компанию, где хорошо платят, вот и славно.
— Да пока всего одна реклама вышла. Я еще даже зарплату в этом месяце не получил.
— Да кто говорит про рекламу. Я про премию. Твой отец тебе не передал?
Я знал, что в компании производят выплаты по случаю важных событий в жизни сотрудников. Но эти деньги обычно переводили на счет или передавали лично.
— Чего застыл с таким глупым лицом? Пока я спала, твой директор приходил, о чем-то там с отцом пошептался и ушел. Твой отец, случайно, не скрыл это от тебя? А я-то думаю, что-то странно. Наверное, решил, что я под действием лекарств ничего не запомню, но от моего соколиного глаза не укроешься.
— Директор… приходил? Директор моей компании?
— Ну да. Ой, да какой статный. Таким и правда только сердца разбивать.
— Да уж несколько дней прошло. Я видела, как между ними конверт ходил, и сразу поняла, что этот человек от меня что-то утаивает.
Мой взгляд упал на коробку с пастилой.
— Чего не знаю того не знаю. Когда я окончательно проснулась, его уже не было. А что? Что-то не так?
Я в отчаянии снова достал коробку и положил ее на колени. Уставился на нее, затаив дыхание. Отец сказал, что это его заначка, ни словом не обмолвившись о премии. Это было странно. Он не из тех, кто стал бы копить деньги втайне от мамы. К тому же, он явно хотел мне что-то сказать. Наверное, Джин Ёвон не хотел, чтобы я знал о его визите. Поэтому отец и промолчал.
Я снова открыл коробку. Красивые брикеты пастилы блестели на свету.
«Он столько раз делал шаг мне навстречу, а я только ранил его в ответ. Теперь он меня не примет. Мне не следует к нему приближаться. Каким бы наглым я ни был, капля совести у меня еще осталась».
Я выбросил упавшие на пол куски яблока в мусорное ведро. На самом деле, мне хотелось наплевать на совесть и броситься к нему. Из-за моих никчемных мыслей мы оказались в такой ситуации, и мне хотелось повиснуть на нем, умоляя начать все с чистого листа. Но в то же время мне было страшно. Страшно, что он скажет, что уже все для себя решил, и оттолкнет меня. В конце концов, это была моя вина, и мне расплачиваться за это. Я всего лишь хотел, чтобы всем вокруг было хорошо.
От собственной глупости я, казалось, проваливался сквозь землю. Тяжелая коробка с пастилой давила на сердце.