Сбеги, если сможешь| 56 Глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Почему ты привез меня к себе? — не выдержал я. — Даже если у тебя есть лицензия, в таких ситуациях вызывают скорую. Или ты коллекционируешь больных у себя дома?
Я прекрасно понимал, что Натаниэль Миллер не страдает избытком человеколюбия, но вопрос сорвался с языка сам собой. Другого логичного объяснения моему здесь нахождению попросту не было. Как и ожидалось, он лишь усмехнулся, будто я сморозил несусветную глупость.
— Успокойся, ты первый, кого я привез в свой дом.
Ясности это не добавило. Не в силах скрыть растерянность, я уточнил:
Он снова обвел комнату взглядом и повторил то же самое, что и раньше:
— Разве ты не слышал? Твоя мышиная нора для меня слишком тесна.
Слышать-то я слышал. Но поверить в то, что это единственная причина, было выше моих сил. Впрочем, где-то на периферии сознания мелькнула мысль — хорошо, что не больница. Мой бюджет и так трещал по швам от счетов за ремонт машины, а чек за вызов частной скорой стал бы контрольным выстрелом.
— …Ты же не выставишь мне счет за лечение? — с опаской спросил я, готовясь к подвоху.
Не то чтобы я считал его мелочным скрягой, но он вполне мог сделать это из чистого садизма. Адвокаты — особая каста, они способны выжимать человека досуха, пока не получат желаемого.
От этих слов на губах Натаниэля заиграла странная усмешка.
Я, сам того не заметив, перестал дышать. В голове защелкал невидимый калькулятор, подсчитывая цену моего спасения. Что может понадобиться Натаниэлю Миллеру? И что я, черт возьми, могу ему предложить?
Внезапно Натаниэль поднял руку.
Застигнутый врасплох, я дернулся и вжался в подушки, напрягшись каждой мышцей. Глядя на приближающуюся широкую ладонь, я приготовился к худшему. Сердце ухнуло куда-то вниз, кровь мгновенно отхлынула от лица. Память услужливо подбросила жуткое воспоминание — тот самый момент, когда эта рука едва не выжгла мне глаза. Фантомный жар прошил роговицу, леденящий ужас сковал позвоночник, и я зажмурился, ожидая боли.
Лба коснулась прохладная ладонь. Я ошеломленно распахнул глаза, совершенно сбитый с толку. Натаниэль, глядя на меня сверху вниз без тени эмоций, произнес своим обычным тоном:
Я застыл в полном замешательстве. Рука этого хладнокровного чудовища, в чьих жилах, казалось, течет жидкий азот, была на удивление человеческой. Теплой. Разумеется, кем бы ни был Натаниэль Миллер, физиологически он оставался человеком. Наличие температуры тела — это норма, но сам факт этого тепла почему-то потряс меня до глубины души.
Пока я пытался уложить это в голове, он буднично продолжил:
— Капельница закончится через три часа. Есть какие-то жалобы?
Вопрос повис в воздухе. Я не смог ответить сразу. Поколебавшись мгновение и наконец вынырнув из пучины страха в реальность, я мотнул головой.
Момент требовал простого «спасибо», но благодарность застряла в горле колючим комом. Вместо этого я выпалил совершенно неуместное, движимый желанием уколоть в ответ:
— Почему ты подался в адвокаты? С такой-то медицинской лицензией.
В моем голосе сквозила издевка. Это был даже не вопрос, а выпад, спровоцированный его невыносимым самодовольством.
Натаниэль скривил губы в своей фирменной язвительной ухмылке:
Я лишь мрачно насупился, не находя слов. Он же пояснил с небрежной легкостью:
— Наблюдать за слезами живых людей куда увлекательнее, чем кромсать и штопать тех, кто без сознания. Это ведь и называется «призвание», верно? — он сделал паузу и, словно прочитав мои мысли, добавил: — Если есть что сказать — говори. Не держи в себе.
— Психопат, — выплюнул я без колебаний. Ярость придала голосу жесткость. — С такой гнилой душонкой неудивительно, что ты защищал того ублюдка. Насильник и убийца тебе под стать, да? Почувствовал родственную душу? Ты, наверное, на седьмом небе от счастья — добился своего, запугав семью жертвы. Ради этого ты и пошел в адвокаты? Чтобы упиваться страданиями потерпевших?
Плотина рухнула. Гнев, который я сдерживал, выплеснулся наружу, и от этого эмоционального взрыва в глазах потемнело. Чтобы унять дурноту, я до боли прикусил губу и впился взглядом в мужчину напротив. Я ждал чего угодно: — ядовитого сарказма, раздраженного рыка, удара.
Но Натаниэль, к моему изумлению, коротко рассмеялся.
Я опешил. Смех оборвался так же внезапно, как и начался.
— Когда смотришь на мир под одним углом, поле зрения сужается, — заметил он.
Его ледяное спокойствие на фоне моего выпада выводило из себя больше любых оскорблений. Натаниэль же продолжил ровным тоном:
— Я лишь к тому, что Энтони Смит, возможно, не такая уж невинная овечка, какой ты его себе нарисовал.
Это было очевидно. Нет людей без недостатков.
— Но он не сделал ничего, за что заслуживал бы изнасилования и смерти.
Натаниэль лишь загадочно улыбнулся уголками губ.
Меня перекосило от отвращения. О чем он вообще говорит?
Перед мысленным взором всплыло заплаканное лицо миссис Смит, но Натаниэль не дал мне углубиться в воспоминания.
— Я сделал все, что мог. Можешь уходить, когда пожелаешь.
Произнося эти великодушные слова, он ловким движением сдвинул зажим на трубке капельницы. Мерные ленивые капли вдруг превратились в сплошной поток. Я тут же ощутил, как по вене стремительно разливается ледяной холод. Взгляд метнулся к подносу, который он принес. Там лежал пустой шприц.
Пазл сложился мгновенно. Его странная любезность, проверка температуры ладонью, а не градусником... Всё это было лишь отвлекающим маневром. Он заговаривал мне зубы, пока незаметно вводил препарат в систему.
Я вскинул на него взгляд, полный ужаса и бессильной злобы.
Слова «Ублюдок, что ты делаешь?» так и не сорвались с моих губ. Сознание погрузилось во тьму.
Тихий стон, сорвавшийся с собственных губ, вырвал меня из небытия. Я с трудом разлепил веки. Комната тонула в густых сумерках. Уже вечер.
Тело плохо слушалось. Шатаясь, я рывком сел и почувствовал, как что-то натянулось на запястье. В памяти вспышкой озарило то, что случилось за секунду до отключки. Я резко поднял глаза вверх.
— …Ха, — вырвался у меня изумленный выдох.
Ни головной боли, ни жара — болезнь их рукой сняло. Но облегчение тут же сменилось едкой горечью. Я снова оказался в долгу у этого человека. Раздражение смешалось с отвращением к собственной беспомощности.
Если бы Натаниэль Миллер не пришел ко мне, ничего бы этого не случилось.
Эта мысль придала мне решимости. Я спустил ноги с кровати. Нужно вызвать такси и убраться отсюда немедленно. Исчезнуть, пока хозяин дома не решил проверить пациента.
Перекрыв зажим на трубке и подхватив полупустой пакет с раствором, я на цыпочках двинулся к выходу из спальни, но на полпути замер. Взгляд опустился вниз.
Ругательство застыло на языке. Силы разом покинули, и я обреченно опустился обратно на край матраса.
«а что у него на уме, у этого ублюдка?
Подобное уже случалось. Можно ли считать удачей, что на этот раз он оставил мне хотя бы рубашку и белье?
Ситуация повторялась с пугающей точностью — я оказался в ловушке. Выйти на улицу в таком виде невозможно, а моей одежды нигде не было видно. Неужели единственный выход — снова идти на поклон к Натаниэлю Миллеру?
— Ха-а… — я тяжело вздохнул и поднялся, сжимая в руке проклятый пакет.
И тут в памяти непрошеной вспышкой возник момент перед тем, как я отключился. Та самая загадочная, почти дьявольская усмешка.
«Я к тому, что Энтони Смит, возможно, не такая уж невинная жертва, как ты думаешь».
«Если мы начнем суд, все станет достоянием общественности. Я не могу этого допустить. Я должна защитить честь Энтони».
…Вот она, причина, по которой семья потерпевшего, имея на руках все козыри, внезапно пошла на мировую. Что же они скрывали?
Дурное предчувствие ледяной змейкой скользнуло по позвоночнику. Отбросив стыд и сомнения, я выскочил из спальни в коридор.