7 минут рая | Глава 15. Playbook of Love (1 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Прим.: Playbook — это «игровая книга» с тактиками и стратегиями. У каждой команды она своя: там расписаны комбинации, кто куда бежит, как отдаёт пас, и т.д.
Чонин не мог поверить своим глазам. Там, в одном из зрительских кресел, сидел Чейз Прескотт в элегантном сером костюме, будто только что сошедший с красной дорожки. Какая-то девушка рядом настойчиво что-то говорила, протягивая телефон, наверняка выпрашивала номер. Следом в зал тянулись другие ученики — целый хвост из тех, кто слепо шел за Чейзом, даже не потрудившись узнать, куда он направляется. Но Чейз не замечал этой суеты. Его взгляд был прикован к Чонину, и в этом взгляде тонула вся вселенная, замирало время, исчезали звуки.
— Прошу соблюдать тишину! — попытался вмешаться ведущий, но его голос потонул в гуле.
Члены «Общества матлетов» шокированно зашептались. Школьный принц пришел на олимпиаду по математике вместо выпускного бала. В голове не укладывалось. Лишь Джастин хранил невозмутимость, казалось, совершенно не удивленный происходящим.
Чейз не мог отвести взгляд от лица Чонина. Напряженный до боли подбородок, дрожащие губы — Чонин был на грани слез, точь-в-точь потерявшийся ребенок, увидевший в толпе родителей. Сердце сжалось от острого желания броситься к нему, обнять. Вся злость, все жестокие слова, сказанные вчера, — всё это разом испарилось, стерлось, потеряло значение. Он мягко улыбнулся. Будто и не было между ними никакого раздора, будто хотел сказать: все хорошо, все будет в порядке. Он тихо сжал кулак и одними губами произнес: «Ты сможешь».
Чонин, чьи глаза тут же покраснели, коротко кивнул.
— Как только все сядут, мы продолжим!
Никогда еще олимпиада по математике не собирала столько зрителей. Большинство из них, конечно, были девушки из их школы. Втиснувшись на свободные места, они вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть блондина в первом ряду. Чейз наклонился к сидевшей рядом женщине, что-то быстро сказал и, достав из бумажника купюру, протянул ей. Та, помедлив секунду, растерянно полезла в сумочку и передала ему футляр с помадой. На обратной стороне программки Чейз принялся что-то быстро выводить.
На бумажке, которая в его огромной ладони казалась совсем крошечной, слово «Go» было выведено по-английски, а имя «Чонин» — на хангыле. Неумело выведенные слоги, будто написанные ребенком, плясали. Но Чонина поразило, что Чейз вообще смог их написать.
«Ах... нельзя же писать имя красным цветом. Надо будет потом ему сказать». Эта нелепая, неуместная мысль заставила его усмехнуться. Напряжение в плечах спало, на губах появилась слабая улыбка. Дышать вдруг стало легче.
Голубые глаза смотрели прямо на него, и этот взгляд гипнотизировал, словно обещал: «Ты сможешь. Все будет хорошо».
В груди Чонина расцвело что-то теплое. Он больше не мог отрицать это чувство, не мог отталкивать его, думая: «Как можно не любить такого человека?».
— Итак, следующая задача! — голос ведущего вернул всех к реальности. — Задача из раздела математического анализа.
Услышав тему, команда «Пасифик Хайтс» обменялась ободряющими улыбками.
На большом экране появилось условие. Найти значение «x», при котором функция достигает максимума на заданном интервале. Это была сложная задача, требующая не просто механических расчетов, а глубокого понимания концепции.
Чонин глубоко вдохнул, отрезав себя от лишнего, и приступил к решению. Он нашел критические точки, вычислил значения на концах интервала. Все шаги четко выстроились в голове. Сейчас важна была не изящность выкладок, а скорость. То, что он обычно расписывал на бумаге, пришлось просчитывать в уме. И как только в голове вспыхнул готовый ответ, он без малейшего колебания вскинул руку. На долю секунды раньше соперника.
— Да, «Уинкрест»? — отозвался ведущий.
— Икс равен нулю или трем! — отчетливо произнес Чонин.
Ведущий, нагнетая напряжение, выдержал паузу. И наконец, объявил:
— Да! Так их! Разорви их! Вперед, «Уинкрест»!
Тишину зала разорвал рев, достойный футбольного стадиона. Голос, конечно же, принадлежал Чейзу.
— Кхм, молодой человек, будьте добры, потише, — деликатно кашлянул ведущий. — Это олимпиада по математике, а не рок-концерт.
Зал добродушно рассмеялся. Чонин не сдержал улыбки и взглянул на Чейза. Тот, чтобы больше не навлекать на себя гнев ведущего, беззвучно кричал слова поддержки, размахивая своим импровизированным плакатом.
К горлу подкатил ком, в глазах защипало. Только сейчас Чонин по-настоящему понял, какой огромной поддержкой был для него Чейз. С самого первого дня. И как же он его любил.
«Гордость. Из-за этой проклятой гордости я так многого не сказал. Не хотел показаться жалким. В итоге все похоронил, лишь бы не думать, что скажут другие».
Стоило отбросить всю эту шелуху, и осталось лишь одно — чувства к Чейзу. То, что он так долго принимал за восхищение, переросло в глубокую любовь. От этого осознания по телу разлилось нетерпение. Захотелось прямо сейчас сбежать с этой сцены и просто обнять его.
Но соревнование продолжалось. Команды шли вровень. После индивидуальных туров настал черед командного раунда, и на кону стояло еще больше очков.
— Этот раунд — командный. Команда, первой нажавшая на кнопку, получает право ответа. Но будьте осторожны. В случае неверного ответа право переходит к соперникам.
Зал снова наполнился напряжением.
— Внимание, следующий вопрос на знание понятий и терминов.
Члены «Общества матлетов» переглянулись и подались вперед. Пальцы застыли над кнопками.
— Что это? — медленно, с расстановкой начал ведущий. — Лейбниц и Ньютон заложили основы исчисления, опираясь именно на это понятие...
Рука Джастина уже дернулась к кнопке.
— Подожди, — остановил его Раджеш. — Дослушай до конца.
— …это понятие, развившееся из древнегреческого «апейрос» и формализованное Лейбницем…
В тот же миг рука Чонина словно сама метнулась вперед и с силой ударила по кнопке. Раздался резкий звук зуммера, и все взгляды устремились на него. Члены команды бросили на него растерянные взгляды, будто спрашивая, уверен ли он.
Взгляд Чонина на долю секунды метнулся к Чейзу.
«Если я отвечу… это будет только благодаря тебе. Потому что ты здесь. И я все вспомнил».
Вспомнился тот день в ресторане. Как он, узнав, что Чейз нашел его тетрадь, бросил: «Я хотел стать бесконечно малой величиной». И как Чейз, усмехнувшись, ответил: «Бесконечно малой величиной? Ха-ха, то есть хотел исчезнуть?». Именно тогда Чонин впервые понял, что Чейз Прескотт далеко не так прост, как кажется.
— «Уинкрест» нажал на кнопку. Ваш ответ? — ведущий вытянул руку в их сторону.
Чонин набрал в грудь воздуха и посмотрел прямо на него. И голосом, в котором поровну смешались страх и уверенность, произнес:
Ведущий на мгновение замер. Капитан «Пасифик Хайтс» закрыла лицо руками, издав глухой стон запоздалого озарения.
— Бесконечно малая величина... Верно! Понятие, означающее, что определенное значение становится чрезвычайно малым и бесконечно приближается к нулю, но никогда его не достигает! «Уинкрест» получает 3 очка.
Команда взорвалась ликующими криками. В зале Чейз первым вскочил на ноги. Он восторженно аплодировал и, вскинув кулак, победно закричал:
— Так держать! Чонин, молодец!
«Чонин. Теперь он так легко произносит мое корейское имя», — с теплой улыбкой подумал тот.
— Это последний барьер на пути к финалу, — наращивал интригу ведущий. — Разрыв сократился до 2 очков, и команда, ответившая на этот вопрос, выходит в финал!
Последний вопрос также стоил 3 очка. В решающий момент в зале стало так тихо, что каждый мог услышать собственное дыхание.
— Вопрос на экране. Команда, первая нашедшая верный ответ, побеждает!
На экране появилась сложная формула. По рядам обеих команд пронесся коллективный стон. Мнения тут же разделились.
— Нужно преобразовать это в полный квадрат!
— Нет, сначала нужно построить график!
Пока его команда металась в поисках ответа, Джастин, упустив нить рассуждений, не сводил глаз с соперников. Их капитан сидела расслабленно, откинувшись на спинку стул. И тут Джастин понял: они уже нашли ответ. В тот самый миг, когда её пальцы потянулись к кнопке, он с силой ударил по своей.
— Да! «Уинкрест»! Вы нажали первыми! — прогремел голос ведущего, перекрывая оглушительный звон сигнала.
Команда «Пасифик Хайтс» замерла с таким потерянным видом, будто победу вырвали у них из-под носа. Команда «Уинкреста», наоборот, ошарашенно уставилась на Джастина. Раджеш побледнел.
— Ответ — минус один, — выпалил Джастин, полагаясь на интуицию. Он знал, что на олимпиадах чаще всего правильным оказывался один из трёх вариантов — 0, 1 или –1.
Ведущий выдержал мучительную паузу. Вся команда, затаив дыхание, уставилась на Джастина.
— «Уинкрест», это правильный ответ! Итоговый счёт 47:46! «Уинкрест» одерживает волевую победу!
Зал взорвался аплодисментами. Эхо оваций, радостные крики, всплеск эмоций — всё слилось в один шумный поток. Участники обеих команд обменялись рукопожатиями и объятиями, спускаясь со сцены.
Комната ожидания кипела от эйфории. Радость, облегчение, гордость — всё это витало в воздухе, словно электричество после грозы. Но Чонин, едва переступив порог, оставил шум позади и выбежал в коридор.
— Джей? Ты куда? Финал через полтора часа! — выкрикнул ему вслед Раджеш.
— Оставь его, — тихо сказал Джастин, покачав головой и мягко удержав Раджеша за плечо.
Выскочив в коридор, Чонин почти летел вперёд. Воздух вырывался из груди рваными толчками, сердце колотилось так, что стук отдавался в висках. Всё вокруг растворялось, оставался лишь он сам и цель, к которой вела его невидимая нить.
В конце коридора, сквозь распахнутый выход, лился золотой закат. Свет резал глаза, раскалял стекло и стены, превращая их в огненные полотна. И в этом сиянии стоял человек, ещё более яркий, чем сам закат.
Он стоял, засунув руки в карманы брюк и глядя куда-то в сторону кампуса. Услышав голос, обернулся. Его волосы качнулись, подсвеченные солнцем, и на мгновение всё вокруг будто замерло. Сцена распалась на кадры замедленной съёмки.
Чонин зажмурился. И, словно бросаясь в омут, без колебаний прыгнул в его объятия.
Чейз распахнул руки так, будто ждал этого с самого начала. Привыкший принимать удары игроков вдвое тяжелее себя, он легко подхватил Чонина.
Чонин поднял голову. Голубые глаза, в которых плясали золотые искры заката, смотрели на него спокойно и глубоко.
— Как ты здесь оказался?.. А как же выпускной?.. — голос сорвался. Мысль о том, что он, тот, кто должен был быть звездой вечера, центром танцпола и внимания, оставил всё ради него, ударила в самое сердце.
От этих трёх слов глаза Чонина за стеклами очков влажно заблестели. Он уже не мог скрыть, что вот-вот расплачется. Чейз уловил это и, чтобы разрядить напряжение, с привычной игривой ноткой произнёс:
— Ты же знаешь, что значит мое имя? Преследовать я тоже умею.
Прим.: Имя Чейз (Chase), пишется так же, как и английское слово «преследовать».
Губы Чонина дрогнули, но он не смог ответить. Вместо этого уткнулся лбом в плечо Чейза, спрятав лицо, чтобы не показать, как оно искажается от переполняющих чувств.
— Я не это имел в виду! — слова сорвались с губ Чонина потоком, сбивчиво, на одном дыхании. — Я не хотел, чтобы ты шел на выпускной! Ко мне приходила Вивиан. И хоть мне и было обидно, но мне показалось, что она права... я не знаю... в задачах по математике есть четкий ответ, а здесь для меня всё слишком сложно...
Чейз ничего не ответил, лишь мягко поглаживал его по спине. В этом жесте было столько тепла, что казалось, он готов выслушать и принять что угодно.
— Тш-ш… дыши, Чонин. Я здесь. Я никуда не уйду.
Это было всё, что Чейз хотел ему сказать. И это было именно то, что Чонин отчаянно нуждался услышать.
— Чейз, ты… ты меня не ненавидишь? — прошептал он в ткань пиджака.
«Еще вчера я отверг его. Даже сказал, чтобы он шел на выпускной с другой. А он пришел сюда, словно ничего и не было, и болел за меня», — горько подумал Чонин, — «Я, который всегда ставил свою гордость превыше всего, никогда бы не смог сделать такой выбор».
— Я пытался тебя ненавидеть, — тихо ответил Чейз. — Но у меня никак не получалось.
И только тогда Чонин понял. Гордость и самоуважение — не одно и то же. Человек с истинным самоуважением никогда не поставит гордость выше искренности. Чейз был именно таким человеком.
Они еще долго стояли так, в кольце рук друг друга, и весь остальной мир просто перестал существовать.
Лишь спустя время до сознания Чонина начали доходить обрывки чужих разговоров, косые взгляды. Двое парней, обнимавшиеся посреди коридора, как влюбленные после долгой разлуки, — такое зрелище не могло не привлекать внимания. Поняв, что так больше продолжаться не может, он схватил Чейза за рукав и потащил за собой.
Они остановились у двери с табличкой «Запасной выход». Не колеблясь ни секунды, Чонин толкнул тяжелую стальную створку.
Звук захлопнувшейся двери гулким эхом отразился от стен тесного пространства. И не успел он затихнуть, как Чонин обеими руками вцепился в лацканы пиджака Чейза.
— Чонин? — глаза Чейза расширились, в них вспыхнуло удивление.
Чонин не ответил. Стиснув дорогую ткань, он резко потянул его на себя. Голубые волны Средиземного моря, которого он никогда не видел, накрыли с головой.
Он задержал дыхание, поднялся на цыпочки и, зажмурившись, коснулся его губ.
Мир перевернулся. Всё внутри пошло вразнос. Все мысли, роившиеся в голове, исчезли, оставив единственное важное — Чейза. Перед глазами вспыхнули образы, накопленные за всё время их знакомства: его улыбка, обращённая к другим, волосы, светящиеся в лучах солнца, глаза, спокойные, как море в ясный день. И теперь всё это было близко, в пределах прикосновения.
Он отпустил лацканы пиджака и медленно отступил. Когда их губы разъединились, воздух на его собственных показался непривычно холодным. Дрожащие веки нехотя поднялись, и их взгляды встретились. Вся его отчаянная смелость испарилась в один миг. Смутившись, Чонин отступил еще на шаг.
— Ты закончил? — низкий бархатный голос Чейза, казалось, заполнил собой все пространство.
Чонин растерянно смотрел на него, не в силах понять смысл вопроса. Чейз опустил взгляд и медленно провел языком по губам, будто пробуя на вкус оставшийся поцелуй. От этого простого жеста по телу Чонина пробежала незнакомая дрожь.
Чейз шагнул вперед, сокращая расстояние. Его голос, ставший на октаву ниже, прозвучал хриплым шепотом прямо над ухом:
— Тогда теперь моя очередь, верно?