7 минут рая | Глава 14. Intercepted (4 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Наступило утро выпускного бала. Школьные коридоры гудели от возбужденной суеты, которая, впрочем, быстро сошла на нет. В «Уинкресте» была своя традиция: в день бала занятия отменялись сразу после утренней переклички, чтобы у всех было достаточно времени на подготовку.
Конечно, домой пошли не все. Члены студсовета, занятые подготовкой, направились в актовый зал. Была и еще одна группа, которая осталась в стенах школы — члены «Общества матлетов». По счастливому совпадению, олимпиада выпадала на тот же день, что давало им железное алиби и готовый ответ на вопрос: «А ты почему не на выпускном?»
Чтобы быть в форме, Чонин и сегодня поехал в школу на машине с мамой. Выйдя из машины, он увидел Джастина при полном параде. Он рассчитывал произвести впечатление на свою будущую девушку, которую, возможно, встретит на олимпиаде. Уложенные гелем волосы блестели на утреннем солнце. На нем была такая же, как у Чонина, футболка с логотипом кружка и бежевые брюки.
Джастин, который знал обо всем, что случилось в медпункте, помахал ему нарочито бодро. Он явно пытался его подбодрить. Чонин заставил себя выдавить ответную улыбку, но на душе от этого легче не стало.
Каждый поворот в коридоре заставлял сердце сжиматься в ожидании неминуемой встречи. Но ее не произошло. Чейза нигде не было видно. Чонин сказал себе, что это к лучшему — видеть, как тот пройдет мимо с холодным лицом, было бы невыносимо.
Выслушав наставления классного руководителя о правилах поведения на выпускном, Чонин взял рюкзак и направился в кабинет их кружка.
Последние часы перед выездом они разбирали задачи и проводили репетиционные раунды. В воздухе висела смесь азарта и нервного возбуждения. Вскоре школьный автобус с командой «матлетов» на борту выехал в сторону кампуса Калифорнийского университета в Ирвайне.
В отличие от товарищей, которые шумели и радовались поездке, как пикнику, Чонин прижался лбом к холодному стеклу и безучастно смотрел на проплывающие мимо улицы. Небо было пронзительно-синим, но его цвета словно не достигали сознания, оставаясь просто картинкой за окном.
Кампус был полон присущей университету энергии. Одни студенты сидели на лужайках, другие — спешили в лекционные. Члены «Общества матлетов» с любопытством вертели головами, направляясь в Роуленд-холл, где должно было состояться соревнование.
Внутри зала уже кипела битва умов. На большом экране сменяли друг друга задачи и таблицы с баллами. Участники, сгорбившись над столами, были полностью поглощены решением. Как и ожидалось, зрительские места пустовали, если не считать нескольких групп поддержки из родных и близких.
— О, в той команде целых две девушки. Везунчики... — вздохнул Джастин. — Но у нас тоже есть надежда на следующий год. Теперь-то все знают, как Джей выглядит без очков. Глядишь, к нам очередь выстроится.
При других обстоятельствах Чонин бы обязательно подыграл ему, но сейчас смог лишь выдавить из себя подобие улыбки, которое тут же сползло с лица.
— Ребята, если мы выйдем в финал, то будем соревноваться с победителем из этих двух команд. Помните? — спросила Эми Уильямс, их руководитель, не скрывавшая своего волнения.
«Соберись», — мысленно приказал себе Чонин, делая глубокий вдох. Нужно было выкинуть все из головы и сосредоточиться. Хороший результат на олимпиаде — это серьезный плюс для заявки в Гарвард.
Направляясь в комнату ожидания, он вдруг замер. Взгляд зацепился за высокую фигуру в конце коридора. Светлые волосы. Уверенная походка. Сердце пропустило удар и рухнуло куда-то вниз. Он инстинктивно шагнул в сторону, провожая незнакомца взглядом, пока тот не повернулся в профиль. Иллюзия рассыпалась. Это, конечно, был не Чейз.
«Этот ниже», — отстраненно отметил Чонин, — «и плечи у Чейза гораздо шире».
Он медленно опустил голову, глядя на свои ботинки, и горько усмехнулся собственным мыслям.
«Ну вот и все. Теперь, кажется, я обречен до конца жизни оборачиваться на каждого высокого блондина на улице».
— Джей? Что с тобой? — Джастин проследил за его взглядом и все понял. Он подошел ближе и ободряюще похлопал друга по плечу. —…Ты как?
Чонин молча кивнул. А затем опустил запястье и посмотрел на часы. Стрелка приближалась к семи вечера. Выпускной бал в «Уинкресте» начинался ровно в семь.
«Прямо сейчас они, наверное, входят в зал».
В воображении сама собой нарисовалась картинка: Вивиан Синклер и Чейз Прескотт, идеальная пара, принц и принцесса из старого диснеевского мультфильма. Головой он понимал, что так и должно было быть, но от этой мысли в груди разрасталась ледяная пустота. И виноват в этом был только он сам.
— Какой же я жалкий… — вырвалось у него. — Лучше бы я так и не узнал его. Лучше бы он так и остался для меня просто тупым качком.
Джастин долго смотрел на него, не говоря ни слова. Это был тот самый случай, когда любые банальные утешения прозвучали бы фальшиво.
—…Знаешь что? К черту законы физики, — наконец произнес он в своей неповторимой манере. — Когда-нибудь кто-нибудь докажет теорию мультивселенной и отыщет пространственно-временной пузырь. Мы просто доживем до этого дня и вернемся в прошлое. Договорились?
В этот момент их прервал голос организатора:
— Школа «Уинкреста», ваш выход через десять минут!
«Соберись», — Чонин в последний раз мысленно приказал себе. На ближайшие пару часов нужно забыть обо всем: о Чейзе, о Вивиан, о выпускном. Есть только соревнование.
Чейз стоял посреди своей гардеробной, больше похожей на элитный бутик. Костюмы всех мыслимых цветов и фасонов, сшитые на заказ, ровными рядами висели вокруг. После недолгих раздумий он выбрал серый, с едва заметным шелковым блеском.
Надевая белоснежную рубашку, он вдруг замер. Прохладная ткань, строгий воротник, едва уловимый чистый запах… почему-то все это напомнило ему о Чонине.
«Черт, да я безнадежен», — с горечью подумал он, — «даже сейчас думаю о нем».
Он встал перед зеркалом, привычно застегивая пуговицы. Накинул пиджак, который сел на плечи как влитой. Закончив с одеждой, небрежно взъерошил волосы.
В коридоре его уже ждал Клайв. Как всегда, безупречный и спокойный.
— Вы прекрасно выглядите, молодой господин.
— Достаточно, — холодно бросил Чейз и прошел мимо, но вскоре остановился. Помедлил, словно борясь с собой, и, тяжело вздохнув, обернулся.
— Простите, что я сегодня не в духе, — произнес он, не поворачиваясь. — Меня вчера бросили.
На лице Клайва впервые за тридцать лет службы в этом доме проступило нечто похожее на шок. Чейз смутно помнил, как в детстве специально разбил драгоценную китайскую вазу, пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции. Но и тогда Клайв лишь с каменно-вежливым лицом убрал осколки. А сейчас его маска треснула.
— Надо же. А вы, оказывается, умеете делать такое лицо, — с кривой усмешкой заметил Чейз.
—…Прошу прощения. Хорошего вам вечера, молодой господин.
Он махнул рукой дворецкому, который тут же вернул себе непроницаемое выражение, и вышел на улицу. Машину уже подогнали ко входу. Он сел за руль и плавно вывел автомобиль на дорогу.
Поздний вечер окрасил небо в цвета индиго и апельсина. Его сверкающий «Порше» летел по Крествью-драйв, затем свернул на Бельвью-авеню и остановился на красном свете светофора. Взгляд сам собой уперся в громаду здания «Prescott Bank» c гигантским слоганом на фасаде, который сегодня звучал как злая насмешка.
[Надежный партнер, который строит ваше будущее вместе с вами]
Глядя на эту надпись, Чейз крепко сжал руль.
Он хотел быть с Чонином именно в таких отношениях. Не просто мимолетное увлечение, не интрижка, а союз двух партнеров, которые вместе строят совместное будущее.
Неприятный звук вырвал его из раздумий. Светофор сменился на зеленый. Чейз медленно тронулся с места, но мысли уже были далеко. Он вспомнил одну из их первых ночей, когда они просто сидели в машине и смотрели на небо. Вспомнил профиль Чонина в полумраке, черные глаза, отражающие звезды, бледную кожу.
Но дело было не только в этом.
«А ты знаешь? Через тысячу лет Полярная звезда больше не будет точно указывать на север».
Чонин был особенным. В нем не было ни капли той поверхностной легкости, к которой привык Чейз. Его нельзя было понять с наскока, загнать в привычные рамки. Он был как глубока темная вода, и Чейза непреодолимо тянуло нырнуть в эту глубину, чего бы это ни стоило.
Он резко вывернул руль и затормозил у обочины. Прямо перед ним выстроилась длинная очередь ожидавших въезда на школьную парковку машин. Чейз стоял на распутье.
В семье Прескоттов превыше всего ценили интуицию. Финансы, инвестиции, весь их мир был построен на умении принимать решения. Секунда промедления — и возможность могла быть упущена. А упущенная тобой возможность — это чей-то успех.
Чейз не был исключением. В нем текла кровь Прескоттов.
Колебаться нельзя. Нужно действовать. Быстро. Решительно. Делать выбор, о котором не пожалеешь.
Через мгновение «Порше» снова взревел. Чейз резко развернул машину и, оставляя позади огни школы, рванул в противоположном направлении.
Перед выходом на сцену Чонин в последний раз проверил телефон. На экране было сообщение от мамы.
Мама
Прости, что не смогу прийти поболеть.
Независимо от результата, наш Чонин — лучший!
Чонин медленно вздохнул. Сьюзи, должно быть, с самого утра принимает взволнованных клиенток, готовящихся к выпускному.
— Школа «Уинкрест», ваш выход!
Услышав голос организатора, Чонин сунул телефон в сумку и вместе с командой поднялся из-за кулис.
На сцене их встретили яркие огни софитов и доброжелательно улыбающийся ведущий. Напротив уже сидела команда «Пасифик Хайтс». При виде них он невольно съежился. Кажется, и остальные чувствовали то же самое.
«Пасифик Хайтс» была одной из самых дорогих частных школ штата. Если команда «Уинкреста» сидела в одинаковых клубных футболках, то их соперники были в строгих темно-синих пиджаках с гербами и галстуках. Но дело было даже не в одежде. Во всем их виде — в расслабленных позах, в чуть снисходительных улыбках — сквозила уверенность людей, которые никогда в жизни не проигрывали.
— Итак, первый раунд! — раскатистый голос ведущего ударил по нервам, и соревнование началось.
В первом раунде игроки выходили один на один. Стратегия и правильная расстановка сил решали все. И, словно по чьему-то злому умыслу, жеребьевка свела в первом же поединке капитанов команд.
— Ты порвешь его, Раджеш! — подбодрили товарищи, и капитан «матлетов» вышел вперед.
Первая задача — тригонометрия. По сигналу ведущего обе команды быстро приступили к решению. Раджеш старательно бился над задачей, но ему потребовалось время. Лидер команды «Пасифик Хайтс» написала ответ меньше чем за тридцать секунд и вскинула руку.
«Пасифик Хайтс» заработали первое очко. Среди членов «Общества матлетов» повисло напряжение.
Второй была задача на вычисление модуля комплексного числа, и вышел Джастин. Он удивительно быстро написал ответ. Но, когда поднял руку, команда «Пасифик Хайтс» уже сдала свой ответ.
Командный дух начал испаряться, уступая место отчаянию. И в этот момент настала очередь Чонина.
— Следующий игрок, пожалуйста, вперед.
Вышел тот, с кем он меньше всего хотел соревноваться — парень из «Пасифик Хайтс» с самым самоуверенным видом.
Ладони мгновенно стали ледяными и влажными. В голове всплыли все бессонные ночи, все часы, потраченные не на учебу, а на переживания. Уверенность, и так державшаяся на честном слове, испарилась. Его оппонент, наоборот, дружелюбно улыбнулся:
— Да… — голос предательски дрогнул и сорвался.
Перед глазами все поплыло. Чонин снял очки, судорожно протер линзы и надел обратно. Не помогло. Руки дрожали так, что он с трудом удерживал ручку. На лбу выступил холодный пот.
«А что, если я даже не пойму условие? Что, если я просто буду сидеть, как идиот, и не смогу написать ни строчки?» — паника затапливала сознание. Грудь сдавило тисками, дышать стало трудно. Сердце колотилось где-то в горле.
И в этот момент он услышал то, чего в этом зале быть не должно. Негромкий, но отчетливый гул со стороны зрительских мест. Чонин на рефлексе повернул голову в ту сторону. И замер, забыв как дышать.
Зрительские места, еще недавно пустовавшие, были почему-то забиты людьми. В основном девушками. Они стояли в проходах, теснились у стен, и все их взгляды были направлены сюда, на сцену. А в первом ряду, прямо по центру, сидел тот, от кого Чонин не мог отвести глаз.
Сияющие золотистые волосы ярко блестели под светом софитов. Но ярче всего горели до боли знакомые голубые глаза, похожие на бескрайнее летнее море, что смотрели прямо на него.