7 минут рая. Спин-офф | Глава 4. Вызов на дом (Часть 4)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
«Этот... этот штырь...» — выдохнул Чонин про себя. У него всегда возникали странные, слишком интимные мысли при виде члена Чейза.
«С одной стороны, это часть его тела. С другой — он входит в меня и становится частью моего. В обычной жизни у него совсем другая функция, но в постели он превращается в инструмент, дарящий мне удовольствие...»
Тем временем язык Чейза, до этого лишь дразняще скользивший по входу, начал двигаться все настойчивее и глубже. Одной рукой Чейз продолжал удерживать его ягодицы разведенными, а другую просунул вперед и мягко обхватил напряженный член Чонина, который упирался ему почти в ключицу.
Спина Чонина мелко дрожала. Он изо всех сил напряг бедра, пытаясь не давить на Чейза всем весом. Но тело мелко вибрировало, и в результате он лишь невольно терся и ерзал входом и промежностью по губам и подбородку Чейза.
Он снова потерял равновесие и рухнул грудью на пах Чейза. От его кожи, как всегда гладко выбритой, исходил густой мускусный запах. Дрожащей рукой Чонин обхватил его ствол. Он потянул его на себя и коснулся губами влажной головки.
Реакция Чейза была мгновенной. Словно возвращая долг, он с силой потерся губами о его вход, а затем резко протолкнул язык внутрь.
Чонин оторвал губы от головки, и Чейз тут же приподнял таз, понукая. Чонин послушно захватил его снова, широко раскрыв рот, чтобы вобрать огромную набухшую головку.
Но даже одна головка заполнила его рот до предела, не давая взять глубже. Чонин лишь обхватил рукой бугрящийся венами ствол и принялся водить рукой вверх-вниз, пытаясь усилить трение. Но и этого он не смог выдержать долго.
— Х-ха... Больше... не могу...
Челюсть свело от боли. В конце концов Чонин выпустил его и, обессиленно рухнув на пах Чейза, сдался.
К этому моменту между ягодицами все было мокрым. Его собственная смазка и слюна Чейза стекали по промежности, обильно смачивая мошонку. Чейз вытащил язык и медленно провел большим пальцем по влажным складкам. Чонин рефлекторно сжался. Вход дернулся, выпуская наружу слюну.
Чейз зачерпнул ее и тут же без предупреждения ввел внутрь три пальца.
В его движениях не было и тени сомнения. Чейз ввел пальцы глубоко и принялся круговыми движениями массировать и растягивать его изнутри. Поясница Чонина подрагивала в такт каждому движению, а Чейз, будто нарочно, не торопился, растягивал его дольше обычного, позволяя телу привыкнуть, прежде чем медленно вынул руку.
Затем он легко поднял Чонина и сам сел, увлекая за собой. Чонин, тяжело дыша, опустился на колени, и почти сразу за спиной ощутил горячее массивное тело Чейза. Одна рука крепко прижала его к груди, не давая пошевелиться, другая уверенно направила член, прижимая его к влажной ложбинке между ягодицами. Чейз медленно качнул бёдрами, позволяя тяжёлому стволу скользить вдоль разгорячённой смазанной складки. Смазка, обильно стекавшая с головки, уже увлажнила Чонину весь копчик.
— Х-ха… Больше не могу, — выдохнул он глухо. — Я вхожу.
Тяжёлая пульсирующая головка коснулась входа, припухшего и налившегося от долгой стимуляции. Она надавила на чувствительную плоть и медленно начала проникать внутрь.
Тело Чонина напряглось, он широко распахнул глаза. В него вошла лишь самая малая часть, а казалось, что таз вот-вот треснет по швам.
Две недели… Он всем телом ощущал этот перерыв. Раньше, когда у них случалось это почти каждый день, он порой мог принять Чейза даже без всякой подготовки. Но сейчас не был уверен, сможет ли выдержать хотя бы половину.
Он с трудом повернул голову, сбивчиво дыша.
— Ха-а... Он... он что, стал еще больше?
Это было единственным объяснением тому, что он чувствовал сейчас.
— Х-х... Не... не надо... не входи весь...
— Да, хорошо, — слишком покладисто согласился Чейз, но мутный взгляд говорил за него больше слов.
Когда головка полностью скрылась внутри, Чейз отпустил член и обхватил Чонина за живот, медленно двинув бёдрами.
Чонин всем телом чувствовал, как чудовищная плоть дюйм за дюймом раздвигает его изнутри. Узкие стенки с трудом поддавались натиску, низ живота то судорожно сжимался, то непроизвольно разжимался, будто пытаясь вытолкнуть незваного гостя.
Чейз прижался к нему подбородком, мелко дрожа, словно сам едва справлялся с наплывом ощущений. Он вошёл наполовину, на мгновение замер, а затем начал осторожно двигаться — вверх-вниз, по кругу, плавно ввинчиваясь, размазывая смазку и постепенно растягивая вход.
Внутренние мышцы понемногу начали привыкать. Чейз выждал, улавливая малейшие перемены, и лишь тогда стал проникать глубже, прокладывая себе путь. А потом вдруг резко, одним мощным толчком вошёл до самого конца.
Они простонали в унисон. Чейз проник так глубоко, что ягодицы Чонина буквально расплющились о его твёрдый таз. По телу Чонина пробежала резкая судорога, будто в животе вспыхнул короткий разряд тока. Если бы он не цеплялся из последних сил за Чейза, то непременно рухнул бы лицом в матрас.
— Ха-а… Хорошо? — выдохнул Чейз, скользя горячими поцелуями по плечу, а сам уже ускорял ритм, то резко вжимая их тела друг в друга, то снова чуть отпуская, позволяя влажным бёдрам с шумом сталкиваться и разъединяться.
— Я... я чувствую, ха-а... как он наполняет тебя... Вот здесь... Боже... как же хорошо...
Ладонь Чейза вдруг с силой легла на низ живота Чонина, надавила туда, где под кожей отчётливо выпирал его член.
«Он меня сейчас проткнёт!» — мысленно вскрикнул Чонин и, забившись в попытке высвободиться, наконец вырвался из-под его руки, тут же обмякнув и рухнув вперёд. Тело само приняло коленно-локтевую позу, инстинктивно подставляя зад.
Чейз тут же воспользовался моментом — вцепился в его ягодицы с такой жадностью, что кожа выдавилась между пальцами, а плоть под руками вспыхнула жаром. Другой рукой он стал дразнить и без того растянутый, скользящий от смазки вход, едва касаясь, скользя по напряжённым краям, заставляя Чонина трястись от переизбытка ощущений.
Внутренняя сторона его бёдер заходила дрожью, было невыносимо, до судорог щекотно, будто внутри под кожей ворочался целый рой насекомых.
Чейз навалился сверху, тяжело прижимаясь грудью к его спине. Он поцеловал пластырь на предплечье Чонина и, не отрываясь, осыпал поцелуями разгорячённую кожу вокруг, задерживаясь губами на колотящемся пульсе.
— Чонин, ха-а... Ты такой глубокий и горячий...
— Можно... можно я буду трахать тебя сильнее?
«Да…» — сознание Чонина затуманилось, растворяясь в первобытном согласии. Сейчас он бы кивнул, согласился на всё, что тот ни попросил бы.
Стоило уловить эту безмолвную уступку, как Чейз поднялся чуть выше, сжал его бёдра, словно поводья, и, стиснув зубы, начал вбиваться в него с нарастающей силой. На лбу выступили мелкие капли пота, глаза потемнели от сосредоточения.
Тяжёлый, набухший ствол скользил внутри. С каждым движением вены проступали резче, а сам член входил и выходил так плотно, что когда головка почти полностью выскальзывала, Чонину казалось, будто она цепляет его внутренности, тянет их за собой острым крюком.
Он и не заметил, как стал тихо всхлипывать.
— Хорошо... х-х... Ы-х, как же... хорошо...
Слова снова сорвались на корейском, но Чонин этого даже не осознавал.
Амплитуда движений Чейза стала шире. Он выходил почти до самого края, задерживая внутри только головку, а затем снова и снова с силой вбивался глубоко, раз за разом, не давая ни секунды передышки.
Напряжение накатывало всё сильнее, тело готово было взорваться в любой момент. И именно тогда Чейз резко толкнул Чонина в плечо.
— Ха-а... Чонин, вот так... сделай вот так. Я хочу видеть твое лицо, когда буду кончать.
Чейз развернул его тело, не вынимая члена. Резкая смена угла отозвалась взрывом ощущений, по позвоночнику прошла жгучая волна, заставив пальцы на ногах судорожно сжаться.
В следующее мгновение Чонин уже лежал на спине, а потолок вихрем закружился перед глазами. Он инстинктивно поджал колени, упёршись ступнями в широкую грудь Чейза.
Чейз тут же перехватил его лодыжки и закинул себе на плечи. И тут же понёсся к финишу, как сорвавшийся с цепи.
Разряд тока ударил из паха и прошил все тело до самой макушки. Перед глазами вспыхнули звезды. Чонин только и мог думать: «Я сейчас... я сейчас просто сойду с ума. Мой мозг расплавится...»
Ощущение надвигающегося оргазма было таким острым, что в какой-то миг граничило с паникой. Словно кто-то мощно подтолкнул его в спину к самому краю пропасти.
Чонин посмотрел на Чейза влажными потемневшими глазами и протянул к нему руки.
— Х-х... ы-х... обними... обними меня...
Чейз мгновенно накрыл его собой, прижимая всем телом. Он был горячий, и настолько тяжёлый, что дышать стало почти невозможно. Куда бы ни падали ладони Чонина — на плечи, на спину, на руки Чейза — всюду под пальцами ощущались только крепкие, будто высеченные из камня, мышцы.
«Даже если бы он родился не человеком, а кем-то другим... я бы все равно был им очарован,» — на краю сознания ловил мысль Чонин. Чейз Прескотт всегда и везде был альфой, лидером стаи.
Их взгляды встретились. На какой-то миг Чонину почудилось, что в голубых глазах Чейза мерцал настоящий звериный свет, как у волка. В ту же секунду тело Чонина выгнулось, словно дуга, и его накрыло волной оргазма. С каждым новым движением из него толчками вырывалась сперма.
— Ха-а... Я тоже... кончаю... Х-х, можно?!
Чонин лишь отчаянно закивал, уже не в силах вымолвить ни слова.
Чейз склонился было вниз, чтобы посмотреть, как они соединены, но Чонин не дал ему этого сделать. Ладони тут же обхватили его лицо, заставляя смотреть только на себя.
Он обожал смотреть на лицо кончающего Чейза.
Чейз почти всегда, до раздражения, сохранял невозмутимость и контроль. И только в минуты разрядки он терял свою обычную самоуверенность и хладнокровие. Лицо искажалось гримасой, похожей на боль и ярость. Этот взгляд Чонин жадно ловил, вновь и вновь испытывая острое удовлетворение.
Чейз захлебывался воздухом, хватая ртом как голодный зверь. Его движения стали рваными, с каждым толчком с губ срывались глухие, полные надрыва стоны.
Он дёргался, не в силах совладать с телом. Глядя, как он бьется в агонии предельного наслаждения, Чонин чувствовал тайный порочный триумф.
Огромное натренированное тело несколько раз напряглось, замирая в судороге, и тут же обмякло, опадая всей тяжестью сверху. Чонин с предельной ясностью ощущал, как глубоко внутри его пульсирует член, извергая волны горячей спермы.
Даже кончая, Чейз продолжал яростно вдалбливаться в него. И только вылив все до последней капли, он наконец тяжело рухнул сверху.
Казалось, в комнате сразу стало жарче на несколько градусов. Тишину нарушало только их тяжёлое спутанное дыхание.
— Ха-а... Чонин... Как же... хорошо...
— Х-х… тяжело… — едва выдохнул тот.
В ответ Чонин нетерпеливо похлопал его по спине. По влажной раскалённой коже ладонь чавкнула так звонко, что Чейз чуть не вздрогнул.
Тот нехотя приподнял таз, и наполовину обмякший, покрытый мутной смазкой член с хлюпающим звуком вышел наружу, оставляя ощущение тягучей опустошённости и невыразимого блаженства.
Матрас ощутимо просел, когда Чейз с глухим стоном рухнул рядом. Его грудь всё ещё тяжело ходила, не давая отдышаться.
Какое-то время Чонин, совершенно выбитый из сил, просто лежал, уставившись в потолок. Потом, медленно сообразив, что пора бы привести себя в порядок, он попытался опереться локтем о матрас и сесть.
Но не успел даже подняться — крепкая рука мгновенно схватила его, опрокидывая обратно на подушки. Чонин сердито повернулся на бок, спиной к Чейзу, и тут же ощутил, как тот прижимается сзади горячим тяжёлым телом.
— Всё равно простыни менять, — пробормотал Чейз, — давай ещё разок.
— Тебе завтра на работу. Я устал... — простонал Чонин.
— Просто лежи. Я всё сам… Ладно?
Он и не думал ждать ответа. Обхватил Чонина за талию, притянул к себе и начал медленно, с явным наслаждением тереться влажным, ещё не до конца обмякшим членом о его ложбинку. Пара неторопливых движений — и член снова затвердел, налившись тяжестью. Найдя вход, Чейз без промедления вошёл. Растянутый и расслабленный скользкий вход впустил его сразу, без всякого сопротивления.
Крепко удерживая Чонина одной рукой, Чейз начал двигаться. К звонким шлепкам прибавился новый, липкий и хлюпающий звук — оставшаяся внутри сперма взбивалась и перемешивалась при каждом толчке.
Чейз задал быстрый яростный темп, но, едва почувствовав приближение разрядки, замирал, впиваясь зубами в плечо Чонина, кусая его, оттягивая время. А потом, когда напряжение немного спадало, он с новой силой возобновлял толчки. Вся кожа Чонина от ягодиц до бедер горела красными следами, будто его только что отхлестали.
— Х-х... посмотри на меня. А? Чонин... посмотри...
Чонин послушно повернул голову, и их губы тут же встретились. Чейз впился в них с жадностью, покусывая, втягивая, а потом напористо протолкнул язык внутрь. Было видно, что ему неудобно. Он перехватил Чонина за подбородок, заставляя раскрыть рот шире, так что в челюсти тут же заломило, и полностью заполнил его своим горячим языком. От неестественного изгиба на шее Чонина чётко проступила и натянулась напряжённая жила.
На несколько мгновений спальню наполнили только влажные звуки поцелуя.
Чейз двигался всем телом, плавно, с силой, будто накатывающей волной. Его член с ярко выраженной головкой раз за разом сотрясал простату. Она уже так распухла от бесчисленных стимуляций, что каждое касание отзывалось электрическими разрядами во всем теле.
Тело Чонина больше не подчинялось, руки и ноги подрагивали мелкой дрожью, и он ничего не мог с этим поделать, как бы ни стыдился такой беспомощности. Низ живота стянуло пульсирующим узлом. Он кончил, горячей струёй заливая простыни.
Чейзу понадобилось чуть больше времени. Он выдыхал жаркие стоны прямо в ухо Чонину, мелко дрожа бедрами. Из-за сверхчувствительности, появившейся после оргазма, внутренние мышцы Чонина непроизвольно пульсировали и сжимались вокруг члена. Эти судорожные тиски сорваои Чейза и он разрядился второй раз. Спермы снова было много, и он долгими толчками вливал всё это внутрь, пока не опустел.
В полудрёме Чейз прижался к нему, не переставая целовать разгорячённую кожу и поглаживать спину.
— Люблю тебя, Чонин... Я так тебя люблю...
Слыша эти тихие, щекочущие ухо признания, Чонин наконец уступил усталости и провалился в глубокий сон.
Чонин проснулся от давящего некомфортного ощущения. Виновницей оказалась тяжёлая рука Чейза, лежавшая у него на груди. Тот устроился, как ребёнок, прижавшийся к родителю. Только этот «ребёнок» был чересчур крупным, а руки его чересчур твёрдыми.
Чонин осторожно снял руку с себя. Чейз что-то невнятно пробормотал во сне и перевернулся на спину. Слава богу, не проснулся. Чонин сел, провёл ладонью по коже — тело было чистым, простыни свежими. Взгляд упал на корзину у ванной, та оказалась доверху набитой мокрыми полотенцами и скомканной простынёй. Значит, Чейз всё-таки встал, вымыл его и поменял постель.
За окном стояла ещё густая предутренняя темнота. Он потянулся за телефоном на тумбочке.
До звонка будильника Чейза оставалось совсем немного. Раз уж сон окончательно ушёл, Чонин решил тоже начать день пораньше.
Ему всегда было немного совестно представлять, как Чейз по утрам на цыпочках крадётся по квартире, боясь его разбудить. Пусть сегодня всё будет наоборот. Пока Чейз будет в душе, он подогреет хлеб и сварит кофе.
Чтобы прогнать остатки сна, Чонин откинулся на изголовье и задержал взгляд на спящем рядом парне.
Светловолосый, с мирным выражением лица, Чейз дышал ровно и глубоко. Длинные ресницы, точёный нос, широкая грудь, едва заметно вздымающаяся в такт дыханию. Он и правда был похож на юного бога из старых мифов, которых Чонин когда-то рассматривал в детских книгах.
Неудивительно, что Виктория решила, будто он — выдумка», — подумал Чонин. — «Я и сам до сих пор не всегда верю, что этот сияющий человек — мой.
Он вспомнил вчерашнюю сцену на парковке, вспомнил слова и поведение Чейза.
Он давно знал, что Чейз ревнив — еще с тех пор, как тот признался, что это он сорвал валентинку Мэдисон с его шкафчика в школе. Чонин тогда решил, что с годами это пройдёт, но Чейз не менялся. Более того, к ревности теперь примешивалась тревога.
Слова, сказанные вчера, всё ещё звучали в ушах. Они не были сказаны в шутку, в них не было легкомыслия.
«Люблю тебя. Так сильно, что хочу кричать на весь мир, что ты мой».
На самом деле, Чонин в последнее время и сам ловил себя на похожих мыслях.
«Существует ли способ... способ показать всему миру, что мы принадлежим друг другу? Что это может быть?» — подумал он. И, несмотря на свой острый ум, не смог с ходу найти ответ на этот вопрос.