7 минут рая | Глава 11. Fumbled (2 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— …так что я решил полностью сосредоточиться на себе. Нужно придумать тему для эссе. «Трудности жизни иммигранта» — это же ужасно банально, да? Может, начать с какой-нибудь цитаты Ницше?
Бабушка Мэйлин не слушала. Она, как всегда, была поглощена своим сериалом, где героиня в подвенечном платье отвешивала пощёчину неверному жениху и с криком выбегала из церкви.
— А с волонтёрством вообще засада, — продолжал тараторить Чонин. — Думал поехать в Оклахому, дома строить, но это, оказывается, тоже банально. Консультант сказал поискать что-то более… уникальное. Сегодня же вечером сяду за поиски.
Джастин молча слушал этот поток слов и всё понимал. Это была не просто решимость. Чонин словно заговаривал себя, повторял установки, отчаянно пытаясь удержаться на плаву и не думать о другом.
— Мальчики, ужинать! — в комнату вошла Рэйчел, неся поднос для свекрови. На нём дымился ароматный крабовый суп и лежали пышные китайские булочки.
Рэйчел и бабушка Мэйлин коротко переговорили о чём-то на китайском, и их резкие гортанные интонации прозвучали для Чонина как начало ссоры.
— Они… не ругаются? — осторожно спросил он у Джастина.
— Нет, что ты. Они всегда так. Скорее всего, это было что-то вроде: «Спасибо, милая, выглядит очень аппетитно». «Не за что, кушай, приятного аппетита».
На экране телевизора двое влюблённых наконец-то воссоединились в объятиях. Чонин заставил себя отвести взгляд.
Ужин и правда был простым, но от него веяло теплом. Зная, как Чонин любит свинину с луком, Рэйчел всегда звала его, стоило ей только взяться за это блюдо.
Когда они закончили, Джастин вызвался его подвезти. Чонин согласился, хотя, садясь в его старенький, видавший виды «Вольво», невольно напрягся. Поездка с Джастином за рулём всегда была испытанием на прочность. В отличие от Чонина, сдавшего на права с первой попытки, Джастин одолел экзамен только с шестой.
По дороге Джастин предложил заехать в супермаркет за чем-то к завтраку. Чонин кивнул, вспомнив, что у него как раз закончились поп-тарты.
Машина ползла, как черепаха, пропуская вперёд не только другие автомобили, но и скутеры с велосипедами.
— Джей, слушай. А что если Чейз Прескотт...
— Джастин, — устало перебил его Чонин. — Почему ты весь день говоришь только о нём?
— Ну… а когда мы о нём не говорили? Открой нашу «Тетрадь позора», там 90% записей о нём.
— Это правда… — пришлось неохотно согласиться Чонину.
Машина свернула на Фицрой-стрит — тихую улицу, утопающую в зелени, где за высокими коваными воротами прятались особняки богатых семей. Взгляд Чонина безразлично скользил по идеально подстриженным газонам, пока не зацепился за знакомый силуэт.
У обочины был припаркован серебристый «Порше».
— Машина Чейза Прескотта, — констатировал Джастин и припарковался чуть поодаль.
Сомнений быть не могло. Особенно потому, что у капота стоял и сам Чейз. А в его объятиях, прильнув к нему всем телом, была Вивиан Синклер.
«Почему кажется, что случилось то, что и должно было случиться? Почему кажется, что я дошел до ожидаемого финала?» — подумал Чонин и горько улыбнулся.
— Всё-таки ты был прав, Джастин. Его заявление, что они «никогда не встречались», было ложью, — глядя на них, сказал Чонин. Он ведь собственными глазами видел их двоих, сплетённых в объятиях на террасе в тот вечер. Просто на миг позволил себе забыть.
Джастин молчал, глядя на парочку с совершенно потерянным видом. Это было не просто удивление. На его лице было написано полное крушение теории. Его блестящей гипотезы о том, что Чейз влюблён в Чонина.
— Что уставился? Поехали отсюда, — толкнул его в плечо Чонин.
Дёрнувшись, Джастин резко вывернул руль. Раздался оглушительный грохот — машина врезалась в металлический мусорный бак. От звука Чейз и Вивиан как по команде обернулись в их сторону. Чонин инстинктивно нырнул вниз.
— Джастин, гони! — крикнул он.
Тот судорожно вдавил педаль газа в пол. Машина, вильнув, сорвалась с места. Вцепившись в ремень безопасности, Чонин не удержался от едкого замечания:
— Знаешь, стереотип о том, что азиаты — плохие водители, наверняка придумали из-за таких, как ты.
— Твои слова сейчас ни капли не помогают, знаешь, — процедил сквозь зубы Джастин.
Лишь вылетев на широкую улицу, «Вольво» наконец выровнялся. Чонин с облегчением выдохнул, откинулся на спинку сиденья и отвернулся к окну. Огни города смазывались в сплошную полосу.
«Ну и к лучшему», — решил он, чувствуя, как на сердце болезненно сковывает лёд, — «Пусть женится на такой же идеальной чирлидерше, как Вивиан. Нарожают себе кучу красивых детей и живут долго и счастливо».
— Ну давай, скажи это. Скажи: «Я же тебе говорил», — Вивиан подняла на него глаза, полные досады.
Чейз ничего не ответил, лишь криво усмехнулся. Она поморщилась и, наконец, признала поражение:
Эван Прескотт доигрался. Новость о его аресте в Мексике с запрещёнными веществами разлетелась за считаные часы. Этого было достаточно, чтобы Альберт, давно ждавший повода расправиться с ним, пришёл в ярость.
Он, конечно, вытащил сына из мексиканской тюрьмы, потратив на адвокатов целое состояние. Но цена этой ошибки оказалась для Эвана слишком высока. Теперь он не мог вернуться в США, а его имя было вычеркнуто из семейного древа Прескоттов.
Устав трастового фонда был безжалостен: любое преступление, влекущее за собой судимость, немедленно лишало человека права на наследство. Эван лишился всего. Его вычеркнули из семьи и выдали небольшую «утешительную» сумму. Этих денег с лихвой бы хватило, чтобы купить пару зданий, но рядом с состоянием траста это выглядело жалкой подачкой.
И вместе с этим рухнули и надежды Вивиан. Билет, который должен был впустить её в замок Прескоттов, обратился в прах.
— Чей, ты правда не хочешь на мне жениться? — голос Вивиан дрогнул. — Я не буду требовать верности. Можешь заводить любовниц.
— Ты так сильно хочешь стать Прескотт? Даже ценой фиктивного брака?
Вивиан, шмыгнув носом, кивнула.
— Я не могу, — тихо сказал Чейз. — Я встретил того, кто мне нравится.
При этих словах Вивиан даже не удивилась, только фыркнула с усталой иронией:
— Если не хочешь, так и скажи. Не обязательно врать.
Её слова не задели Чейза, потому что он вдруг задумался о себе — о том, кем он был раньше. Подумать только, человек, считавший любовь иллюзией, теперь сам любил. Любил всем сердцем. И сам до конца не мог поверить в эту перемену.
Чейз медленно поднял голову к небу. Там, в бархатной темноте, висела холодная, безмятежно сияющая луна. Глядя на неё, он снова подумал о Чонине.
Он был не как слепящее дневное солнце, приковывающее к себе все взгляды. Он был как эта луна. Как тихий свет, мягко разгоняющий тьму. Единственный, кто мог успокоить тот мрак, что таился в душе Чейза Прескотта — мрак, о котором не знал никто другой.
Его первая любовь была именно такой. Человеком, рядом с которым хотелось становиться лучше.
— Нам нужно поговорить, Вивиан.
Углублённая физкультура была единственным предметом, собиравшим вместе всю футбольную команду, от отличников до двоечников. Сегодня на повестке дня была спортивная медицина. Парни, разделившись на пары, неумело бинтовали друг другу лодыжки и запястья, накладывая спортивные тейпы. Внезапно Макс Шнайдер, работавший с Брайаном, хлопнул себя по бедру.
— О, точно! Народ, есть новость.
— Что там ещё? — лениво отозвался Брайан, зная его привычку раздувать из мухи слона.
— Мэдисон Уилкс позвала парня на выпускной.
— И что? В наши дни девчонки постоянно зовут первыми.
— Важно, кого она позвала, — он сделал акцент на слова «кого» и спустя секунду молчания выдал: — Она позвала Джея.
Чейз, до этого машинально наматывавший бинт на руку партнёра, замер и резко поднял голову. Брови сошлись на переносице.
— Какого Джея? Того самого? Джея Лима?
В одно мгновение Чонин, который никогда не был предметом обсуждений, оказался в центре всеобщего внимания.
— По ходу, всё дело было в очках, — фыркнул Макс, — Зачем он вообще прятал такое лицо?
— Теперь я понимаю, почему говорят, что азиаты загадочные. У него и правда необычное лицо.
— Похоже, не только Мэдисон на него глаз положила, — встрял кто-то, — Девчонки в последнее время только о нём и шепчутся.
В общем, вердикт был вынесен: без своих старых очков с толстыми стёклами он оказался настоящим красавчиком. К огромному неудовольствию Чейза, разговор на этом не закончился, а лишь набрал обороты.
— Да и парень он, похоже, нормальный. Спокойный такой, не выпендривается своими оценками.
— Точно. А я думал, все ботаны — угрюмые типы, которые дома вуду-ритуалы проводят.
— Ты совсем фильмов пересмотрел?
Чейз молча слушал их болтовню, и внутри всё скручивалось от глухого раздражения. Это неприятное чувство укололо, когда он увидел Чонина рядом с Дериусом. Или в день, когда тот уехал на машине Брайана. Теперь он наконец-то понял его природу. Ему было невыносимо, когда взгляд Чонина был направлен на кого-то другого. Невыносимо видеть его рядом с кем-то ещё. То, что он списывал на мимолётную досаду или мальчишеский каприз, оказалось чем-то большим. Собственничеством. Желанием обладать им безраздельно.
Он вдруг заскучал по тем дням. По тому, как он сидел с книгой, просто слушая тихий голос Чонина, объяснявшего что-то Дериусу. По тому, как они мчались под звёздным небом, и весь мир принадлежал только им двоим.
Чейз вспомнил свою ошибку. «Если бы я только осознал свои чувства чуть раньше. Тогда бы я не ляпнул ту глупость, про "давай встречаться"».
Образ Чонина с гневно нахмуренными бровями, выгоняющего его из комнаты, стоял перед глазами так отчётливо, будто это было вчера.
— Прес? Ты чего? Пошли обедать. Сегодня пицца. Идешь в столовую?
Чейз моргнул, выныривая из своих мыслей. Урок закончился, и все уже собирали вещи. В этот момент Дериус Томпсон, закидывая рюкзак на плечо, заявил с абсолютно серьёзным видом:
— Я пас. И вы пока ешьте без меня. Мне нужно идти заниматься.
— Чего? На занятие? — расхохотался Макс. — Ты, Томпсон, и на занятие?
— В библиотеку, — невозмутимо подтвердил Дериус. — Если опоздаю, учитель меня убьёт.
— Учитель? В смысле, Джей? — спросил Макс, утирая выступившие от смеха слёзы.
— Он сказал, что если я завалю этот экзамен, то запущу цепную реакцию, которая уничтожит мир.
— Сначала рухну я. Потом рухнет Джей, потому что не получит рекомендацию. За ним рухнет американский футбол, потому что потеряет меня, а следом — вся спортивная индустрия США. Он ещё что-то говорил про крах фармацевтики и системы здравоохранения, но тут я, честно говоря, не уловил связь.
Чейз молча наблюдал за происходящим. Дериус так торопился, словно и вправду боялся парня вдвое меньше себя. А ведь Чонин не пропустил ни одного занятия с ним.
«Если подумать, Чонин — человек с твёрдым стержнем», — подумал Чейз. — «У него есть чёткое представление о том, чего он хочет и как этого достичь. У него есть план, цель, направление. А я… я просто болтаюсь на месте, как корабль на привязи в порту — ни уйти, ни остаться».
— Надеюсь, он сегодня в хорошем настроении… — пробормотал Дериус себе под нос и двинулся к выходу.
Команда покатилась со смеху, наблюдая за тем, как огромный парень боится своего «маленького» учителя.
А Чейз молча поднялся на ноги.
Смех тут же стих. Все уставились на него. Дериус, обернувшись, недоумённо склонил голову набок.
Чейз пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более небрежно.
— ...У меня тоже есть вопрос по математике.
Дериус без тени сомнения кивнул, а Чейз выдавил из себя неловкую улыбку.
Алекс Мартинез смотрел им вслед, не в силах скрыть недоумения. Он знал, что Чейз занимается с каким-то именитым профессором, так зачем ему помощь одноклассника? И вообще, в последнее время Прескотт вёл себя до странного рассеянно. Нелепые ошибки на тренировках, вчерашняя замена на запасного квотербека… Алекс вдруг вспомнил их недавний разговор. Чейз, рассказывающий о своём друге Нике и его возлюбленной Кейт…
«Ник и Кейт...» — Внезапно в голове Алекса всё сложилось. — «Чейз и Джей Лим?»
Странная мягкость Чейза по отношению к Джею, на которую раньше не обращали внимания, внезапно обрела другой смысл. Все те мелкие детали, казавшиеся случайными, сложились в единую картину. Глаза Алекса широко распахнулись от внезапного озарения.