Воды Пактола. Глава 2

Окно в гостиной напоминало пустое табло, что показывало с утра лишь белесую серость. Детектив хмурился под стать небу. Первая странность – продолжительность рейса «Демиурга». Вторая – крушение, после которого все остались целы и невредимы. Третья – молчание в ответ на запросы Земли. Известные детали давали свободу предполагать что угодно, но Тимофей не спешил в погоню за сверхъестественным. Из разрозненных частей складывалась история о саботаже миссии. Корабль еще не долетел до пункта назначения. Кто-то на борту проснулся раньше других, сфальсифицировал жесткую посадку и вывел варп-терминал из строя ради своих целей, либо разведчики заранее решили пуститься в авантюру вместе. Обе версии требовали доказательств.

Молодой человек сел разбирать материалы. Хорошо, что Эйнеко систематизировала все накануне. Ему вдруг представилось, что горничная навела порядок в школьном кабинете биологии: подписала образцы, разложила их в удобной последовательности, протерла микроскоп от пыли. Благодаря ее стараниям хозяин мог сразу взять пластинки «характеры», «карьера», «жизненные обстоятельства», рассмотреть поочередно под микроскопом и увидеть отношения между членами экипажа. Отношения, в свою очередь, помогли бы вычислить мотив.

Но наблюдаемая среда была стерильной. Никаких семян вражды. Ничего такого, что питало бы намерение сорвать экспедицию. Ни у кого. Только взаимное уважение, дружелюбие. И даже сочувствие.

Трудовая книжка Татьяны Мельниковой пестрела записями, несмотря на скромный стаж. Ни на одном месте она не задерживалась надолго. Однако в досье врача везде оценивали положительно. Работодатели отмечали ее вежливое обращение с пациентами, склонность заводить обширные знакомства, умение сглаживать конфликты. Что же руководило ею? При проверке на совместимость члены команды рассказывали о себе вкратце. Из внесенного в протокол в центре подготовки Эйнеко извлекла ключевое и добавила в заметку:

«Младший брат Татьяны страдал от болезни Вильсона. Ему требовалась пересадка печени».

Устроившись бортовым врачом, она сразу же оплатила операцию.

Тимофей обратился к данным о Елене Рябовой. Помощница преобразовала их в композицию из небесных тел. Он увеличил масштаб голограммы и различил ледяную жемчужину Энцелада рядом с шаром из болотной глины – Титаном. То были спутники Сатурна. Над ними чугунным котлом нависала экзопланета Тигарден b. Детектив коснулся планеты, и на ее северном полюсе отобразилось филогенетическое дерево, похожее на причудливый канделябр. Сама Елена сравнивала плоды своих трудов с сильно разветвленной схемой метрополитена, если верить ее блогу о жизни в далеких уголках космоса. Посты о буднях на Тигарден b вытянулись лентой поверх 3D-модели:

«На планете мы встретили разведчиков. Из-за неисправности двигателя они застряли тут на целых семь лет! Как хорошо, что мы взяли с собой все необходимое для колонизации, в том числе инструменты для ремонта двигателей. Где-то через две недели разведчики смогут улететь. Конечно, мне их жаль, но какая-то часть меня радуется, что они не теряли время напрасно и обустроили базу. Первопроходцы сэкономили наши усилия. А я так устаю на первых этапах колонизации! Хочется поскорее приступить к исследованиям»

Интересно, а есть ли что-то общее в произошедшем на Тигардене и на Пактоле? Тимофей бегло пролистал блог дальше, чтобы найти какие-то параллели или, наоборот, убедиться в том, что оба инцидента никак не связаны.

«Я нашла по меньшей мере пять видов одноклеточных. Пора сопоставить их и выявить биохимическую основу местной жизни...»

«Я обнаружила механизм передачи генов! В отличие от того, что характерно для земных организмов...»

«У нашего робота-повара сгорела плата, пришлось готовить еду самой. Повседневные заботы ужасно выматывают...»

«Немного о метаболизме и других фундаментальных процессах...»

«Я так устала...»

«Потихоньку достраиваю дерево жизни...»

«Наконец-то я добралась до LUCA! Для тех, кто читает меня недавно: LUCA – это последний универсальный общий предок. Проще говоря, предок всех биологических видов. Когда ветви дерева смыкаются на нем, передо мной будто открывается великая тайна мироздания. Я радуюсь так же, как в детстве, когда находила ярких бабочек на даче у бабушки. Как же приятно испытать это снова после Титана и Энцелада!»

Позже Елене выпал уникальный шанс продолжить охоту за LUCA на Пактоле.

Матвей Корытцев тоже поймал попутный ветер судьбы. Среди файлов нашелся недавний на тот момент диплом инженера-разработчика аппаратного обеспечения. Вчерашний студент успел набрать год опыта, устроившись стажером в «Волгалинк» на третьем курсе. Опять же, из оцифрованных разговоров мейда выяснила, что постоянный стресс на работе вынудил парня уволиться. Перспективы в других компаниях внушали пессимизм. На фоне разочарования должность оператора варп-терминала выглядела заманчиво. Матвей бросил вызов рутине.

Внимание детектива переключилось на документы и фото из биографии Виктора Поленина. Свидетельство о браке изобличало ошибку молодости. Поначалу он с женой прекрасно ладил. Но, когда общий быт охладил пыл пары, расходиться было поздно – родился ребенок. После снимков малолетнего сына в альбоме шли кадры из НИИ. Улыбающийся Виктор в очках, белом халате и перчатках длиной до локтя помещал крохотный кусочек чего-то в громоздкий агрегат.

«Работа над биополимером с программируемыми свойствами», – гласила подсказка от Эйнеко.

Далее – сплошная черная полоса. Биополимер потерпел неудачу на рынке. Его нишу занял аналогичный материал на основе компонентов из золота. Проект свернули. Уникальный специалист попал под сокращение. Жена тотчас покинула тонущий корабль благополучия вместе с ребенком и половиной имущества. Печальные новости потрясли старушку-мать настолько, что свели ее в могилу. В упадке духа Виктор нанялся в экспедицию к Пактолу. Так он рассчитывал прервать череду несчастий. Если экипажу суждено сгинуть в космосе, значит, все. Точка. В противном случае жизнь после возвращения домой началась бы с чистого листа. Доктора наук устраивал любой расклад.

Стало очевидно, как сформировался коллектив. Сострадательные девушки и отзывчивый юноша сплотились вокруг Виктора. Но, может, у кого-то имелись тайные намерения? Красноречивое на этот счет видео сняли 18 февраля 2178 года перед самым отлетом к Пактолу. Детектив воспроизвел его.

Хронику на борту звездолета вел дрон с камерой, порхая над плечом Татьяны, как колибри над цветком. Космос разрезал яркую белизну стен клиньями по горизонтали. Они, как и пол, едва загибались вдали. Протяженный отсек связи представлял собой подобие вагона со сплошными окнами в форме полос. Из пассажиров в орбитальном поезде – только Матвей, замерший в трансе над панелью управления варп-терминалом.

— Ну как, нравится? – спросила врач.

— Классная машина! – очнувшись, отозвался инженер. – Она умеет точечно искривлять пространство. Вернее, создавать микроскопический варп-пузырь.

— Это я знаю. И что?

— Меня поражает результат работы терминала. Ткань пространства сжимается перед пузырем и расширяется позади него настолько, что он преодолевает расстояние в один световой год всего за день!

— Ого! А каким образом передается информация?

— Модулируется кривизна искаженной поверхности. Впадина на ней – это 0, а пик – 1. В топологии нанометрового пузыря умещается 200 бит информации. Такого размера хватит, чтобы послать: «Алло, Земля!» в кодировке UTF-16. Но даже тут понадобится сумасшедшая энергия.

— Ничего не поняла.

Осознав, что переусердствовал, парень почесал затылок. Затем взмахом ладони стер интерфейс терминала в пиксельную труху. Голограмма переменилась. Теперь посреди отсека с коммуникационным оборудованием стоял ларек с надувными шариками.

— Давай пообщаемся азбукой Морзе с помощью пупырчатой пленки.

Гостья чуть не засмеялась. Серьезность предложения забавно контрастировала с его нелепостью. Парень, сохраняя невозмутимость, взял, избирательно прощелкал пленку, после чего завернул в нее шарик.

— Вот, я провел модуляцию. Нетронутые пупырышки соответствуют горкам на поверхности пузыря, они же означают точки. Расплющенные – это впадины, то есть тире. Держи. Ты – Земля. Теперь ты расшифровываешь сообщение, закодированное на пленке.

Девушка без особого интереса поиграла с виртуальным шариком.

— Потом расшифрую. Сейчас есть кое-что поважнее. Идем.

Татьяна приблизилась и увлекла соратника за собой на камбуз. В объективе появилась Елена, только что закончившая с готовкой.

— В этот раз отлично получилось! – заверила она и водрузила суши-торт с креветками на поднос.

Праздничное блюдо принесли в лабораторию, где, судя по смутным очертаниям, располагались химические шкафы, контейнеры и разного рода оборудование. Без освещения казалось, что свободный угол источал всеобъемлющий мрак. Безразличный Виктор неподвижно смотрел туда как в пучину собственных невзгод.

— Празднуете отлет? – обронил тот, не глядя на толпу.

— Причем здесь отлет? Ты ведь сегодня именинник, – с важностью интонировала Елена. – Хорошо, что мы узнали заранее.

— Ага. С днем рождения!

— Поздравляем!

Включили свет. Поднос поставили на первый попавшийся столик. Мужчина повернулся к тем, кто бесцеремонно развеял его личную тьму.

— Я что, действительно кому-то нужен?

Прямолинейность астробиолога пронзила воздух в модуле:

— Вообще-то у меня на тебя большие планы. С напарником я построю филогенетическое дерево куда быстрее.

— Если нам придется изготавливать лекарства самим, без тебя не обойтись, – присоединилась Татьяна.

Матвей тоже не растерялся:

— У тебя больше жизненного опыта, чем у нас. Твои советы не будут лишними.

Тройная искренность угодила точно в цель. Глаза Виктора влажно заблестели. Голос, однако, не дрогнул:

— Спасибо, ребята.

Трогательный момент был увековечен в цифре за полтора часа до перехода всей команды в анабиоз. Бортовые системы не зафиксировали в своих журналах больше ничего любопытного. Ситуация не содержала даже намека на саботаж. Тимофей ущипнул себя за переносицу.

— Пора ехать, – уведомила Эйнеко.

Детектив погасил проектор. Одевшись поприличнее, вышел. Служанка составила ему компанию. Нимфа с вывески спряталась за табличкой: «Закрыто».

Прозрачная кабина лифта позволяла обозревать окрестности лучше, чем окно. Тончайший металлический прутик разматывался из туманной синевы горизонта и ложился вдоль Волги. Линия маглева пересекала весь ССВ с севера на юг. Внизу пешеходные узлы запутывались вокруг зданий. Невесомые на вид конструкции фрактально расширялись навстречу. Лифт промчался сквозь паутину узких мостов и остановился на первом этаже.

Миновав придомовую площадку, парень и рободевушка свернули в сторону ближайшей станции маглева. Их подошвы забарабанили по решетчатому настилу, приподнятому над грунтом. Неподалеку в траве промелькнула велодорожка. Все, кроме нее, зелень отвоевала себе. Цветущая степь позаимствовала краски у ледовитого океана.

— Синеголовник. Василек, шалфей. Цикорий... Живокость, – различила горничная в холодных растительных волнах.

Кое-где тонули снежинки белого клевера. Гипсофила оседала инеем вдоль дороги. Полевой вьюнок облеплял парапет словно снег. Тимофей, завороженный красотой июня, сбавил шаг.

— Почему я никогда не любовался родными пейзажами? – произнес он. – Что, если это наши последние дни на Земле?

Запоздалое осознание опасностей космоса. Если что-то случится там, среди звезд, будет потеряно все. Навсегда. Руки задрожали. Дабы скрыть это, молодой человек крепко вцепился в перила. Бдительная Эйнеко обвила его сзади. Прохладная силиконовая ладонь заскользила по теплому предплечью. Пальцы переплелись.

— Контракт еще не подписан. Ты можешь отказаться. Загадка «Демиурга» – не единственная во Вселенной, – заботливо прошептала на ухо мейда.

Она права. Тем не менее, обидно уступать интригующую головоломку кому-то другому. Детектив отстранился.

— Не единственная. Но – доверенная мне. Поспешим.

До космического агентства они добрались благополучно.

* * *

Контракт подписали. Когда уладили все формальности, Тимофей и Эйнеко направились из главного офиса в центр подготовки. Все корпуса космического агентства находились поблизости, через сквер с туями. Здешняя архитектура воплощала в себе бунт против строгости правильных форм. Гнутые листы металла служили крышей и боковыми стенами одновременно. Стеклянные паруса с изломами выступали фасадами.

Здание было оснащено стереосистемой с ИИ-гидом. Он вежливо встретил спутников у входа, проводил в нужную аудиторию. За одной из парт сидела обаятельная рыжеволосая особа с карими глазами. Незнакомка подарила вошедшим яркую улыбку и приветливо помахала рукой. Великолепный бюст всколыхнулся под коротким бежевым платьем. Взор молодого парня переместился ниже по тонкой талии. Удивительно пышные бедра нависали по краям над стулом.

— Хай-хай! Я – Хильда, робот-медсестра. Мы полетим вместе!

Детектив и его помощница представились в ответ, затем заняли свободные места. Для типового робота со своим кругом задач Хильда обладала необычным телосложением. Ее собрали по индивидуальному заказу? Кому понадобилась кастомизированная медсестра?

— Кхм-кхм. У вас еще будет время пообщаться, – сфокусировал на себе внимание тот, кто прогуливался перед партами.

Неизвестный оказался приглашенным техническим консультантом. Началась лекция о предстоящей миссии.

— Я расскажу обо всем, что касается полета. Ваш корабль уже на орбите.

Лектор щелкнул пальцами. Под потолком спроецировалась уменьшенная копия звездолета. При взгляде на полупрозрачную модель возникала ассоциация с мишенью для дартса. В середине зияло громадное сопло. Его окружал защитный кожух в виде лепестков. Их усеивали ловушки для забора водорода из межзвездной среды. Внутри под кожухом поблескивал перекрученный пончик – стелларатор, для работы которого водород и требовался. Еще одна концентрическая окружность очерчивалась гребнем из массивных цилиндров – конденсаторов. Между конденсаторами теснились опоры эстакады, замкнутой в кольцо со спицами. Пара пружин, вложенных друг в друга, образовывала своего рода туннель для пути по эстакаде. Левитирующий поезд катался по кругу в вертикальной плоскости, по сути, вечно спускался с горы прямо. Часть траектории загораживалась металлическим баннером, где славянской вязью сверкало имя звездного судна: «Алконост».

— Диаметр – 148 метров. Почти как у Колизея. Взлетать и садиться на поверхность планет такая конструкция, понятное дело, не может. Поэтому на борт вас доставит сстошка, она же – челнок.

Все помещение, дополненное голограммой, подразумевало собой космос. Из стены выплыл крохотный кораблик и подкрался к звездолету сверху. Вложенные катушки разъехались, обнажив проем в туннеле. Челнок нырнул туда и пристыковался к последнему вагону поезда.

— Вас всего трое. Да, мало, потому что в обратную дорогу вы берете выживших. Четверых, как мы надеемся, плюс Тимофей – получается пять человек. Мой вам совет: берегите SSTO как зеницу ока. Если придется эвакуироваться со звездолета, этот кораблик – ваш единственный билет домой. Допустим, вы возвращаетесь с Пактола. На борту ЧП. Люди спят в капсулах. В данных обстоятельствах роботы-гуманоиды должны перетащить капсулы на сстошку. Ее собственный термояд сумеет выжать три сотых от скорости света. Хоть и десятилетия спустя, но вы доберетесь до Земли.

— А какое ЧП вы имеете в виду? – уточнила Хильда.

— Ну, как правило, отказывает двигатель. Не волнуйтесь, вероятность отказа – одна стотысячная. По крайней мере, в стендовых испытаниях на Луне. И все же в одном случае из ста тысяч вам грозит катастрофа.

Модель «Алконоста» развернулась к слушателям ребром и разъединилась как матрешка: из-под эстакады выдвинулся реактор, а из самой середины извлеклось сопло с двигателем.

— Тягу в двигателе обеспечивает аннигиляция нейтронов и антинейтронов. Эта реакция, к слову, дает в 300 раз больше энергии, чем термоядерный синтез. Топливо для аннигиляции изолировано в микроскопических кротовых норах. Оно производится на ходу квантовыми семплерами, а те, как и прочие системы корабля, питаются от реактора.

Консультант уловил непонимание во взглядах, сосредоточенных на себе. В бой со скукой пошла аналогия:

— Вспомните эпоху, когда человечество широко использовало нефть. Можете считать семплер бензоколонкой, а кротовую нору – топливным баком автомобиля. Так вот, если бак протечет, пиши пропало. Не унесете ноги вовремя – вас разорвет даже не на атомы, а на кварки.

Устрашенная описанием трагедии Хильда слегка задрожала.

— Потерпите, скоро закончим со страшилками. Я обязан предупредить, что включенный двигатель излучает жесткие гамма-фотоны. Не выходите в открытый космос даже в снаряжении, иначе радиация испепелит вас! О любых неполадках снаружи и внутри позаботятся ремонтные дроны.

— Тогда что защитит нас от гамма-лучей? – осведомилась Эйнеко.

— Вагоны заэкранированы специальным сплавом. Кроме того, есть искусственная магнитосфера. Она действует так же, как магнитное поле Земли, от есть, оберегает от вредного излучения. Ее генерируют вон те катушки.

Туннель из пружин на миг засветился ярче.

— И чтобы эти поля не пропадали даром, в безопасной зоне пущен маглев. В качестве прототипа взяли тот, что курсирует по ССВ. В сравнении с классической вертушкой его ход более плавный, а центробежная сила имитирует гравитацию ничуть не хуже. Давайте рассмотрим поближе.

Матрешка повернулась еще на 90 градусов, так, чтобы состав из восьми вагонов вошел в поле зрения полностью.

— Во втором вагоне – сервисный цех. С ним состыкован варп-терминал. Дальше – камбуз, совмещенный со столовой. Рекреационный модуль с тренажерами. Медицинский отсек. Спальный вагон с капсулами, и, собственно, челнок. Лабораторного модуля для вашей миссии не предусмотрено.

Каждый модуль вспыхивал по порядку перечисления.

— У Тимофея будет три часа на борту звездолета, чтобы освоиться. Перед самым отлетом люди переходят в анабиоз, а пробуждаются за неделю до прибытия в пункт назначения. Для роботов, помимо трех законов, установлено железное правило: они сохраняют активность всегда. После «Демиурга» мы меньше доверяем автоматике.

Голограмма молниеносно охватила космос на десятки световых лет по осям координат. Промелькнувшие Земля, Марс, Юпитер и другие небесные тела скрылись в седом облаке с кометами. Все, кроме «Алконоста», кануло в пропасть вокруг поблескивающих пылинок-звезд. Корабль съежился до зеленого маркера и пополз по дуге от Солнечной системы до системы GJ 1002.

— «Алконост» развивает до 56% от скорости света. С учетом разгона и торможения дорога займет 38 лет.

Тимофей задумчиво тронул подбородок. Медсестра возмутилась:

— Э-э-э?! Столько лет нам функционировать впустую?! А как же техобслуживание?

— В сервисном цехе есть все необходимое для вас. Еще вопросы?

— Что в первом вагоне? – полюбопытствовала горничная.

— Беспилотный модуль с фабрикой. Он запрограммирован выполнять задачи самостоятельно. Ваше дело – просто доставить его к Пактолу.

— Что вы знаете про «Демиург»? – вступил в беседу детектив. – Какова его максимальная скорость?

— Корабль из той же серии, что и «Алконост». Скорость – до половины от световой. После постройки «Демиурга» в конструкцию внесли несколько модификаций.

— Он должен был лететь 40 лет, не так ли?

Маркер «Алконоста» выцвел до невзрачно-серого. Зато появился новый, оранжевый, покоряющий ту же дугу чуть медленнее первого.

— Именно.

— А каков теоретический предел скорости? Что, если «Демиургу» удалось разогнаться, скажем, до 70% от световой?

— Это невозможно. Его двигатель не выжал бы столько.

— Тем не менее он добрался до экзопланеты всего за 34 года. Как еще объяснить этот феномен?

Консультант пожал плечами.

— Самое правдоподобное, что я могу придумать: звездолет попал в большую кротовую нору.

Четверть дуги затянуло в зеркально гладкую воронку, где кружились вихрем отражения всего подряд, изогнутые, сплющенные, вытянутые в струны, еще более безумные, чем сама идея существования такого объекта. Когда «Демиург» просочился в горловину, то заметно ускорился. Тимофей мелко покивал головой. Гипотезу стоило развить.

— Хорошо, возникла нора. Но как? Откуда она взялась?

— Я не специалист в этой области. Однако у меня есть контакты профессора астрофизики.

Тимофей получил на свой мозговой чип сообщение из двух строк: полное имя и ID.

— Он преподавал там, где я учился. Сейчас на пенсии. С удовольствием обсудит с вами кротовые норы. Еще вопросы? Больше нет? Всего доброго.

Потушив голограмму, лектор покинул аудиторию. Пару секунд спустя ладони Хильды оперлись на парту перед детективом. Рободевушка явно желала познакомиться.

— Поболтайте пока с Эйнеко, – флегматично вымолвил парень и затворил веки.

Зная ID, он мог позвонить профессору через нейро-ин – интерфейс, доступный роботам и обладателям мозговых чипов. Благодаря этой технологии люди и ИИ взаимодействовали телепатически: переписывались, совершали видеозвонки, подключались к разным устройствам, демонстрировали друг другу голограммы и не только. Нарисовать что-либо в своем воображении и тут же оцифровать? Погрузиться в виртуальный мир? Пожалуйста. Нейро-ин поддерживал целую ОС со встроенным мессенджером, браузером и движком VR. Впрочем, тет-а-тет многие предпочитали разговаривать вслух.

Для диалога с астрофизиком Тимофей мысленно создал комнату по популярному шаблону. Традиционная крестьянская изба. Слева от входа – грубо сколоченный стол. Внешность менять не стал – так и сел на лавку в современной одежде.

На пороге показался профессор в образе богатыря с длинной бородой. Детектив окликнул его:

«Добрый день, Геннадий Анатольевич. Ваш бывший студент дал контакты...»

Гость, недовольный внезапным приглашением в чертоги разума, перебил громогласно:

«Вы кто?»

Хозяин избы, однако, ничуть не смутился.

«Человек с интересом к науке. Я хотел бы узнать больше о кротовых норах»

«Реальный аватар?»

«Да»

«Ага, вы молоды. Замечательно. Поговорим, но только лично. Жду вас сегодня вечером»

Богатырь выудил из-за пазухи берестяную грамоту с адресом, тяжелой дланью положил ее на стол и удалился.

Назад Оглавление Далее