Новая ЭРА (Part IV "Плюс 2")

Предыдущие части:

Part I "Ровно ноль"
Part II "Минус 25"
Part III "Ровно ноль"

В любое время, по левую руку и по правую, приходится встречать одинокие глаза, направленные в мониторы телефонов. Одиночество стало самой доступной вещью на земле, не смешно ли? Рядом с любимыми, друзьями и коллегами в этом шумном баре можно стряхнуть день в полупустой бокал пива. Многие, почти все, улыбаются и о чем-то разговаривают, Сергей вяло реагирует на их агрессивные просьбы дернуть рычаг пивного крана. Они – и рычаги и гости, ему надоели, но Сережа улыбается, кивает отточено и с услужливой улыбкой мэтра, правда даже через нее видно злое одиночество. Девушка рядом смотрит то на меня, то на бармена, сейчас закажет Aperol, это по ней и без моего «третьего глаза» видно. Заигрывает с Сергеем и косится на меня, хочет, чтобы поухаживал за девушкой, то есть угостил выпивкой. Бармены наливают бесплатно в исключительных случаях только пьяным девушкам, ведущим себя почти распущено и только с целью довести дело до конца (отправить девушку домой). Эта не такая, по крайней мере пока, и в ближайшие три минуты не станет. Просто Aperol легкий аперитивный ликер, которым не напиться. Представится Таней? “Ох и пронесет тебя Танечка завтра, если весь вечер посвятишь этому рыжему бесовскому напитку”, - хочется сказать ей, как только представится. Но не скажу, с симпатичными девушками так обращаться нелегально.

- Меня зовут Денис, - вынудила ответить. Очень въедливые глаза.

Молодая, не больше двадцати двух-трех, вероятно только университет закончила. Усиленно ухаживает за красивыми каштановыми волосами - кончики не секутся, блестящие, лежат ровной линией чуть ниже плеч прямо поверх черной кожаной куртки, какие сейчас все еще в моде. По розовым щекам видно, что ей душно и жарко; куртка создает впечатление резвой, дерзкой девчонки, которая только и ждет чтобы уколоть. Поди пойми тебя, Танечка, кого ты ищешь своим ярким видом по барам да закуткам Никитинской улицы, но твоему благородному молодому личику не подойдет человек, увлекшийся всего-то шелковистыми волосами. Гладкие черты лица, ровные симметричные губы мягко шевелятся, когда говорит, сама не замечает, что не естественно выглядит - уголки рта поджаты, показательно обнажает белые зубы и сдержанно улыбается.

- Еще Aperol? - Зачем я ей это предложил? В пухлом винном бокале еще половина, хотя там больше льда чем ликера. Странно, но согласилась. Сережа все понял, смущенно поулыбался и отошел в другой угол барной стойки. Спасибо друг, оставил наедине с бедой. Танечка тут же расслабляется и кладет ноги на соседний стул, который создавал между нами барьер. Красиво, ничего не скажешь, темные джинсы подобраны по размеру, сильные икры, умеренные бедра, увлекательные ступни, изящно вытянулись в голубых открытых туфлях на высоком каблуке. Туфли придумал дьявол - через них он затягивает мужчин в ад. И как только замечаешь гибкие линии ног, дьявол подмигивает из зрачков женщины, как сейчас это делает со дна Таниных глаз. Милая совсем не знает внутреннего соседа, поселившегося в столь раннем возрасте. Может, предупредить ее заранее что прогонять потом будет поздно? А ноги устанут от каблуков, бедра пополнеют, курточка потрется?

- Как коротаешь время, красавчик?

Во-первых, что за дерзкий тон, во-вторых так и подбивает спросить “ты тупая или слепая?”. Опять нелегально. Пьет свой аперитив через трубочку и не сводит глаз в ожидании ответа. Что тебе ответить, милая? Пью виски за ворованные деньги, не сплю по ночам заглушая головную боль под виды уличных фонарей, стараюсь держаться подальше от таких как ты, чтобы не дай боже не выкинула чего-то неожиданного. И вероятно сдохну в течение лет пяти, знать бы только от чего именно – Альцгеймер или инсульт. Это ты хотела бы услышать?

- Никак, отдыхаю вот. - Ответил, пожалуй, слишком уж наигранно, как в фильмах показывают, подергал бокалом чтобы, заблестел золото виски под бряканье остатков льда. - Серег, сделай еще пятьдесят.

- Как обычно, медового? - Серега подыгрывает, показывая что я тут человек знакомый и заискивающе смотрит то на Таню, проверяя сработало ли, то на меня - ревную ли.

- Не разлей только, - предупредил я друга.

И все равно разлил, тоже мне бармен. Не увлекайся девушками Сереж, оставят с пустым баром. Хорошо, продолжим, милая.

- Чтобы тебе стало понятней. Я с тобой не буду ни сегодня, ни завтра, и лучше, тебе же лучше, уйти. - И я правда так считаю. - Но могу взять тебе еще один Aperol в дорогу.

Огорчилась, и это поправило уголки губ в природное положение, а ноги опустились на металлическую подставку на браном стуле, но уже на своем. Не уж-то грубость развивает чувство такта? Упорная, вижу, что не встанет - фигура не размыта во времени. Будет сидеть на месте надутая и, не зная что сказать, выбивать из меня чувство вины. Скромный дьявол помигивает зелеными глазами прикрытыми пышными танечкиными ресничками. Видно каждый твой вздох, и как шевелятся твои пухлые губки и как указательный палец в тонком серебряном кольце елозит по вспотевшему бокалу. Волнение просвечивается на три минуты вперед ярче чем другие чувства - вибрирует в каком-то одном месте особенно сильно и непреднамеренно. От таких случайностей только хуже голове. Не для того я сюда приходил, хотя бы меня пожалей, милая.

Сейчас подойдет парень “стилизованный” под Таню, что-то скажет на ухо и оба уйдут. Зыркнет только напоследок очень злобно, зато самым настоящим взглядом.

- Пока ты не ушла, забыл сказать - лицо выглядит естественней либо от злости, либо от смеха. - Эти слова разозлили еще больше, на то и расчет.

Хочешь усилю обстановку? Пнуть освободившийся от твоих ног стул прямо поперек пути “стилизованного”, чтобы он споткнувшись навалился к тебе поближе и разбил бокал с остатками Aperol? Не составит труда, зато спасу тебя от парня, у которого, по виду, в голове черти трахаются. Лучше ли тебе будет уснуть в одиночестве с алкогольным пятном на белой маечке сказать не могу, но без этого выпендрежника будет точно приятней.

- Мудак, козел, тварь…

Ругается, дерется не на шутку и наконец уходит, сейчас зарядит по щеке. Ты бы знала, Таня, сколько раз одновременно придется пережить удар холодной ладони. Прости за испорченный вечер и неудавшееся знакомство, не могу дать тебе приглашение в свой ад, но и в ад пикапера пустить не смогу, уж прости, он прямо у барной стойки щипнет за твой упругий зад, а ты и ответить ничего не сможешь, не посмеешь. Если это не брать в учет, оплеуха вполне оправданная

- Не держу на тебя обид, милая.

- Мудак!

И ушла.

- Ден, она бокал разбила. Опять развлекаешься? - Сережа улыбается, каждый раз его такие ситуации забавляют.

- Знаю, старик, это по моей вине, я заплачу. Ты видел, как этот торопыга на Танечку обрушился? Поспешишь людей насмешишь.

Серега подмигнул и заулыбался. Хороший парень, вот уже года два как смотрит из-за барной стойки словно с первого ряда кинотеатра и не вмешивается, только вставляет короткие прицельные комментарии да подначивает.

- Серег, налей егеря в ледяную стопку на дорожку. И вот, держи, - сунул ему штуку на чай сверх счета, - если Таня завтра придет, налей от меня Aperol и попроси извинения еще раз пожалуйста.

Налил егеря. Пока он вязко согревал изнутри уже был на улице и накачивал в легкие свежий осенний воздух. Скоро начнут падать и кружиться листья и быть беде. Невыносимая пора, которую приходится ждать со страхом, что не переживу особенно мучительные вибрации связей вокруг. Зашторить наглухо окна, залить монтажной пеной щели и стыки окон, пицца на дом, транквилизаторы, сочетающиеся с прозаком и бессмысленные попытки уснуть. Кружащаяся осень в Питере длится недели три, потом хлынет тяжелый дождь из каменных туч, дунет ветер и собьет листву, которую несколько дней из парков и закоулков будут вывозить куда-то загород оранжевые уборочные КАМАЗы.

...

Нельзя было так с Таней, наверняка сильно обиделась и еще, не дай бог, это повлияет на ее будущие отношения, в которых она будет мстить за неоправданные ожидания с симпатичным голубоглазым брюнетом, который угощал аперитивами в тихом баре. И первому, кому не повезет построить с ней серьезные, как им обоим будет казаться, отношения, будет выхватывать. Это будет прекрасный молодой человек, интеллигентный, добрый и порядочный, а Таня будет отвечать ему моральным насилием - приходить домой поздно и пьяно, отвечать ему заплетающимся языком что, мол, не его дело где была, и делает, дескать, что посчитает нужным, а свою кожаную курточку забыла у подруги, и промокла потому что дождь, и вообще, не его дело все это. На утро, конечно почувствует вину и как-то извинится, но с чувством жалости, которое в конце концов, погубит уважение к нему. Впрочем, как и ко многим другим мужчинам, представляя себе, что мужественность проявляется через таскание или наматывание на кулак шелковистых ухоженных волос.

И все это из-за стула, что я решил толкнуть под ноги потенциального ухажёра, который мог бы сделать Таню оргазмически-счастливой этой ночью? Ха! Ну скажите кто-нибудь, есть ли иной бог на земле кроме меня? От кого еще могла бы зависеть Танина ночь? Хотя, куда это я так расфантазировался, чистейшие догадки (а может желания?) за горизонтом трех минут. Все от своей же злости на женщин. От нее все кажутся такими же обозленными и меркантильными.

Не удалось полюбить в свои тридцать два из-за полного несоответствия стандарту современного человека, да еще и с дикими болями в голове, от которых иногда приходится кричать. Любовь не материальна? Черта с два, не путать с первым сексом под действием гормонов. Остальное - мытье посуды, походы на работу, общение с друзьями. В общем, все то, чего я, это точно, позволить себе не могу. Если не по вине своего врожденного проклятия от укусов мурашек в глубоком детстве, то от тошнотворного отношения к сложившейся силиконовой культуре двадцать первого века, где помимо образования под стандарт и обряды подогнано вообще все.

С Лизой (только сейчас понял, как Таня на нее похожа, да и много других женщин, что довелось встретить) можно было поверить, что все бывает иначе, просто потому, что она из стандарта выбивалась. Она называла это “свободные отношения” (в то время как я называл их “первые и последние”), припудренные то ли влюбленностью, то ли страстью, хотя за нее ручаться не могу.

Познакомился с ней в этом же баре. Она подсела рядом и методично накидывалась. Начала с коктейля “Петр I”, видимо для придания красоты и знатности вечеру. Сережа смешал водку, какой-то ликер, потом зажег дымную палочку и накрыл стакан с коктейлем, чтобы тот немного прокоптился. Дальше все было прозаичней - водка, егерь, водка, виски и что-то еще. Каждый залп рюмкой указывала на меня сопровождая различными короткими тостами от простого “за тебя” до “за нас”, пока не улеглась пьяная прямо на холодную каменную стойку, бормоча что-то под нос. Сережа пожал плечами и загадочно подмигнул, мол, забирай, тебе приз с красивыми пьяными глазками (хотя его тело изображало “уезжай скорей пока я сам ее не забрал”). Спрашивал Лизу, мол где живет, предлагал “докатить” до дома (и без намека на пошлость), но так и не понял, что же она ответила - только пускала слюни на стойку и шептала что-то невнятное, не похожее на адрес.

Мы оказались в моей пустынной квартире. Лиза, немного отрезвев пока мы ехали, бродила по комнате с высокими потолками и то и дело запиналась о толстые тома книг, бутылки, стулья, расставленные по непривычным местам. Все ей казалось странным, но притягательным, как она сама выражалась между приступами икоты. У картины с изображением расстрела неизвестного французского генерала, перед лицом которого застыла немецкая пуля, Лиза торчала дольше всего.

- Страшная картина. О чем она? - спросила Лиза.

- А тебе как кажется?

- Смерть, - тихо ответила Лиза, - а ты?

- Раздумье.

- Это как? Ик, - Лиза стеснительно приставила ладонь к губам, - извини.

- Здесь запечатлен последний миг жизни человека. Говорят, люди с невероятной скоростью обдумывают свою жизнь в последний ее миг. Расстрельная смерть особенная - она неотвратима, ее можно предсказать заранее. Генерал ждал ее сначала в своей камере, потом его вели на расстрел, ставили в шеренгу у стены, давали команды целиться и стрелять. Смерть - единственное, что было известно генералу, возможно, впервые ему стало доступно знание о будущем. О чем можно размышлять с таким знанием? Эта картина тем и ценна. Можно долго гадать, что было в голове смертника, и каждый будет видеть свое. Раздумье - такова, как мне кажется, тема этой картины. Но, правда, это только для меня. Она попалась мне на мусорке в потертом и виде, с разрушенной рамкой, порванным полотном. Должно быть, для хозяина эта картина не означала ничего.

- А ты бы о чем думал если бы был на месте генерала? - Лиза скрылась в темном углу квартиры и отрешенно смотрела в окно. Такой вопрос испугал меня, я совсем не был готов его услышать.

- Я…а ты? - ответ прозвучал не уверенно, кажется, даже голос надломился.

- Я, ух. Ну, в данном случае, попыталась бы уклониться от пули, сбежать.

- А дальше?

- Да какая разница, по обстоятельствам, ик… Когда будущее кажется очевидным всегда можно что-то сделать.

- Мне кажется, все в той или иной степени видят будущее, просто не всегда это можно распознать.

- Я не вижу, - пожала плечами Лиза.

Подойдя к ней сзади, я почувствовал запах ее тела - прелый и острый одновременно, но при этом очень женственный.

- Давай потренируемся, - тихо сказал я, - ты, симпатичная слегка подвыпившая девушка, ночью, в незнакомой квартире с незнакомым в общем-то мужчиной. Какое будущее ждет тебя в ближайшие несколько часов?

Лиза повернулась из-за плеча и совершенно отрезвевшим голосом ответила:

- Но у меня есть выбор, а будущее предопределено однозначно. Разница есть.

- А разве у тебя есть выбор? – Я усмехнулся. Про себя.

Глаза Лизы блеснули. После всего, мы лежали в кровати глядя в побеленный потолок со старинной лепниной, Лиза курила и шумно выдыхала мощные клубы дыма, рассекаемые светом качающегося уличного фонаря. А потом рассказала о том, что ждет наши пьяные отношения, как я буду страдать, как она улетит куда-нибудь в Небраску с любым, кто ее туда завезет, попутно угощая коктейлями. О том, что не стоит воспринимать ее близко и всерьез, что ее точеное словно из белого дерева тело только и способно вести шлюховатый образ жизни, что, при этом, она никогда не будет проституткой и что любые (это слово она выговорила с особой четкостью) проявления сентиментальных чувств Лиза никогда не допустит только потому, что человек создан чтобы плодиться и его природа не терпит моногамности, и так далее и тому подобное.

Лиза тараторила без остановки, будто оправдывалась, в то время пока моя распухшая голова наконец освободилась от преследования бесконечного будущего, а разум переживал полученный опыт. Милая девочка, она предоставила возможность отвязаться от давления мира, почувствовать себя легким, как, вероятно, ощущает себя каждый смертный. И за этой легкостью можно было принять всю твою шлюховатость по пути в Небраску.

Чисто по-братски,

Дернем в Небраску,

Будем не злиться

И улыбаться

В окне небоскреба

Забытые танцы

Танцуют негромко

Либертарианцы

Так и не удалось узнать, чем ей так насолила жизнь. Лиза ненавидела ее, презирала и насиловала, доказывая себе и окружающим, что высшим проявлением человеческой разумности является бесконечная насмешка над окружающей глупостью, дикий клоунский смех вокруг кружащегося абсурдного балагана вокруг. Нескончаемая лавина людей, стоящих в очередь за жизнью и за смертью, мощный поток душ на вход и на выход - кажется, посреди такой магистрали Лиза единственная оставалась сознательной, одинокой и от того бесконечно злой. И по этой же магистрали Лиза, моя первая и последняя любовь, укатила в ближайшее же утро в неизвестном небрасковском направлении. Ее лицо чудится мне в шлейфах движений других молоденьких женских лиц вроде Таниных. И как только очередная симпатичная мордочка проявляется в своей несхожести с Лизой, я не перестаю мстить за это всеми силами и с применением всех возможностей, которыми был одарен.