Книга "Русский урок истории". Часть 1. Гл.2. Наша история (1)

СодержаниеЧасть 1-я. Кто мы.Глава 1. Наша религия(1)Глава 1. Наша религия(2)Глава 2. Наша история(1)Глава 2. Наша история(2)Глава 3. Наше государствоГлава 4. Наша революция(1)Глава 4. Наша революция(2)Глава 5. Наша демократия(1)Глава 5. Наша демократия(2)Глава 6. Наш социализм(1)Глава 6. Наш социализм(2)Часть 2. Наша ситуация.Глава 1. Наше место в мировом распределении богатствГлава 2. Наша роль в управлении миромГлава 3. Проблема нашего суверенитета(1)Глава 3. Проблема нашего суверенитета(2)Глава 4. Вызов намГлава 5. Наш вызовГлава 6. Наш шанс

Часть 1. Гл.1. Наша религия(2)

Глава 2. Наша история
У изначального европейского принципа мышления и самоопределения нет материальных пределов. Путь к Богу не имеет конца. Но все наши мысли и действия, все государства, все вещи, все жизни, все смыслы, все знания и представления, все ценности имеют и начало, и конец. Они (и мы) должны рождаться (происходить) и умирать (разрушаться).

Это и есть история. Она освещена внутренним светом нашего понимания себя, мира, Бога. История состоит не из вещей, а из событий, т.е. из изменений самого существования, из проявлений воли и представлений, из того, что имеет смысл и значение. Историю нельзя разделить на части, как вещь. И нет смысла говорить об истории вещи. История, как и Бог, одна — в качестве принципа и рамки самоопределения, мышления, воли.

«Своя» история, история человека — это его участие в единой истории культуры, мышления, цивилизации, это его связи с последними и их изменение, это то, как он видит и понимает историю в целом, понимая и определяя самого себя. Глупо думать об истории России, истории русской цивилизации (то есть истории русских европейцев), как о том, что происходило на её территории, да ещё и в сегодняшних границах. Да ведь и границы менялись. Польша длительное (историческое) время входила в состав Российского государства. Является ли её история частью истории России? Такое направление мысли бесперспективно, да и поляки обидятся. История России (или история для России)— это история всего, что составляет Россию, всего, что определяет её прошлое, настоящее и будущее, всех влияний и вкладов мира в Россию, и всех влияний и вкладов России в мир.

Попросту история России — это мировая история, приводящая к России и освоенная (присвоенная) Россией. История России — это сфокусированная в России История мира. Такой истории России у нас пока не написано.

Мы, например, не понимаем (и просто не знаем) исторического процесса возвышения и тысячелетнего существования Византии (то есть христианской Римской империи, Восточной Римской империи) как прототипа и источника нашей собственной культуры и государственности, в свою очередь, принявшего историческую эстафету непосредственно у Великого Рима.

Мы не интересуемся источниками своей революции. Мы не понимаем, что это был экспорт в Россию английской революции (через Францию). У нас нет представлений о заложенных в неё (революцию) средств управления миром в целом и нами в частности, не говоря уже о самих механизмах, средствах и участниках экспорта.

Мы не понимаем специфически немецких источников нашего права и нашего социализма как оппозиции английской линии либерализма и индивидуализма (а также английскому праву) в рамках светской веры. Мы склонны думать, что права у нас нет, и необходимо нам какое-то «европейское право» вообще.

Мы не отдаём себе отчёта в том, что эти линии мысли (немецкого идеализма и английского сенсуализма) не просто «теории философов» из «истории философии», а практические, конкурентные стратегии исторической борьбы. За ними стоят, с одной стороны, линии Аристотеля и Платона в понимании человека — как политического животного и как существа, причастного миру идей соответственно (предпосылка христианской революции). С другой стороны, из английской и немецкой философий вытекают исторические практики борьбы. Для Англии — за выживание острова — с неизбежной претензией на захват внешних ресурсов и контроль заморских территорий. Для Германии — борьбы за предельно рациональное, системное использование ограниченного ресурса при отсутствии «жизненного пространства».

Глядя на проблему шире, стоит заметить, что ничего нельзя понять в истории России в рамках исторической схемы «Античность — Средние века — Ренессанс — Новое время — Просвещение — Новейшее время». Абсурдность этой схемы и во временном, и в пространственном измерениях ясно показал Шпенглер в «Закате Европы». От себя добавим лишь, что в современном сознании эта схема призвана обосновывать «неизбежное» избавление от веры в Бога, прежде всего, от христианства, светскую веру в прогресс и другие современные светские религии, включая т.н. экологию, а также мировую гегемонию Запада.
******

Идея истории
Вместе с проектом государства-цивилизации греко-римский этап развития человечества инициировал собственно Историю как процесс становления европейской цивилизации, приключения идей, мышления, абсолютного духа в материальном пространстве собственных реализаций.

У Древнего Египта, Вавилона и других цивилизаций Истории в этом смысле, видимо, не было. Было скорее повторение и воспроизводство одного и того же. Эти цивилизации жили в Вечности, в космическом цикле смены суток, сезонов, лет и даже эпох, на пути из этого мира в загробный, но не во Времени, имеющем направление (как у греков и римлян), начало и конец (это уже для христиан).

Время даёт цель и смысл жизни отдельным поколениям и даже отдельным людям, Время делает актуальным настоящее, а через него — и прошлое с будущим. Для европейца история — это актуальное пространство существования его целей и действий как идеальных сущностей, смысла его жизни и деятельности. Если благодаря Времени мы можем впервые заметить происходящие изменения, соотнести их со своими усилиями, следовательно, впервые можем, собственно, действовать.

Человеческое действие — основное содержание Истории. Это не значит, что мы говорим о субъекте. Напротив, человек находит себя в Истории, поскольку История — это место и время, где к человеку обращается Бог, истина, сущность Бытия. Именно в Истории Бог, истина, сущность Бытия замечают человека, открываются ему. Если человек находит своё время и место, история раскрывается как должное: что нужно сделать, чтобы быть человеком.

История, даже если мы ещё не знаем её (т.е. не имеем исторической рефлексии — не путать с историографией, со «сказками», которые презирал Декарт), уже дана нам как обстоятельства нашего действия и условия нашего собственного существования. Но это не исключительно и не в первую очередь материальная данность как таковая. История не просто «свёрнута» в вещи, в материальное наличное прошлое. Если бы было достаточно самих вещей, не было бы и действия, истории. Однако вещи меняются, создаются, разрушаются, и источник этих изменений — вне материального, не внутри него.

• История — не «результаты» изменения вещей, не временные «срезы» их «состояний».
• История — внутренняя жизнь самого источника изменения, действия, его оснований.
• История — это сила, смысл, назначение событий, обнаруживаемых в действии, в том числе вещных обстоятельств. События — это развитие действия, то, что меняет его обстоятельства, его цели и нас самих как его агентов.
• История — это максимально возможное для человечества действительное включение в процессы мышления, в идеальный мир.
• История — это объемлющая рамка (контекст) по отношению к другим способам включения в мышление, таким как культура и язык.
• История — один из каналов Откровения, носящий всеобщий характер, адресованный ко всем людям во Времени и пространстве, во всех обстоятельствах.
• История — способ человека мыслящего (включившегося в мышление) вырваться за пределы пространственно-временной редукции собственного сущего, на которую он, казалось бы, обречён. Причём, как выражался Маркс, способ «вполне посюсторонний». Культурное и языковое творчество само по себе теряет свой смысл и функции, если не является историчным.
• История — это вызов пониманию. Историю, а значит, и собственную судьбу, собственное должное, нельзя понять без философского или теологического размышления. Без обнаружения бытия. История имеет смысл только как целое, как вся история. Только так её и можно понять.

В историческом должном лежит понимание того, что нам дано историей как «наше время», или «современность». Причём дано не как неодушевлённый, косный, мёртвый, вульгарно-материальный набор «ограничителей» или «ресурсов». Исторические обстоятельства следует понимать как разумные, одушевлённые, действующие существа. Типы этих существ весьма и весьма разнообразны. Это всегда люди, а также народы, государства, культуры, организации, языки. Такова, наконец, сама деятельность человека, как родового существа.

Понимая это, правильнее будет сказать: не «что дано», а «кто дан». Разумеется, есть и исторически сложившиеся материальные ограничения, они же возможности. Но они — как и в любом невульгарном материализме — должны пониматься как предел и актуальная граница мыслимости (умопостижимости), как то, что принципиально вторично, что не имеет собственной сущности, а проявляется по отношению к совершенному идеальному полаганию. Такое материальное, определяемое всегда относительно мышления и деятельности, не первично. По мере развития мышления материал исчезает и появляется «в то же мгновение» заново при смене типа мышления. Собственной преемственности, длительности существования, т.е. истории, у материала нет.
******

Посылы Бытия
Развитая политическая нация — то есть народ, доказавший способность к историческому выживанию путём создания и развития одного или нескольких государств, — не может не стремиться к метафизическому прояснению собственного существования, к прояснению бытия как такового. История и есть проживание, испытание посылов к судьбе, к существованию, к бытию.

Здесь мы смело можем следовать главному метафизику и, можно сказать, методологу метафизики — Мартину Хайдеггеру. Европейская история — то есть собственно история, никакой другой нет, — есть история истины, история изменения истины. Мы могли бы даже сказать — судьба истины. Мы, русские, втянуты в эту историю, мы её неотъемлемый орган.

Если мы хотим обрести себя — а значит, избавиться от обмана, — мы должны вспомнить всю эту историю: то есть нашу историю целого и в целом, понять свою связь с каждым элементом истории, с каждым судьбоносным посылом. Это исполнимо, поскольку как раз история ничего не скрывает. Наоборот, она сама есть процесс раскрытия сущности бытия, то есть истины. Поэтому история может и должна быть источником понимания.

Мы — орган европейской истории, европейской цивилизации, её фокусировка, носитель, один из посылов и так далее. Поиски себя за пределами этой целостности — как в пространстве, так и во времени — пустое занятие, которое не прибавит нам ни ума, ни силы, не обеспечит будущее. Это обман. И дело вовсе не в комплексе неполноценности (или борьбе с ним) — что, мол, мы европейцы не хуже других европейцев. А нам говорят, что «хуже», что именно «недоевропейцы».

Это не предмет для спора. Не следует доказывать очевидное. Это провокация — одна из тех, что поддерживает обман. И это попытка отнять у нас главный ресурс существования и развития — собственно историю. «Вы не отсюда — и это не ваше». Мы это уже слышали от Гитлера. И от Наполеона. Так что перед этими нациями, как верно сказал президент Путин, у нас нет комплекса неполноценности. Как и перед другими континентальными гостями. Теперь они все наши партнёры по истории.

• Скажем честно: имеется кое-какой пиетет перед англосаксами. Мы их в войне не побеждали (да и войны как таковой в современном понимании не было — Крымская не в счёт), по их территории не прошли. Однако и побеждены не были — поддаться обману ещё не значит проиграть в смертельной схватке (в этом смысле не было никакого «поражения в холодной войне»). Они от нас всегда ускользали, всегда прятались за чужими спинами. Их истинное лицо ещё нам не открылось. Потому быть нам партнёрами по истории они пока не могут. И возможно, уже не смогут.

Так что русское самоопределение осмысленно только как европейское, только как европейцы мы можем занять изначально судьбоносную позицию, после чего выявится наша европейская уже специфика — возможно, весьма конфликтная и неугодная другим европейским же партнёрам.

Вся целостность европейской истории обозрима. Общих посылов европейской цивилизации не так уж много. И ко всем мы так или иначе подключены.

Вот основные посылы нашего собственно европейского исторического бытия:

• — иудейское знание о Всевышнем, едином и невидимом Боге, доступное непосредственно только через племенную принадлежность еврейскому народу;
• — греческое мышление, открывающее истину и освобождающее человека в его сущности от семьи, рода, племени;
• — римская власть, основанная на военной силе, политике и манипулировании народами, ведущая к собственному самовозрастанию;
• — вера Христу, открывшая путь к Богу и истине для каждого.

Это всё. Остальное — империи, науки, экономики, революции — явления соединения и перерождения изначальных элементов.
******

Наше происхождение
Родиной нашей культуры являются Спарта, Афины, Рим, Иерусалим и Константинополь. Термином «европейская» в отношении нашей цивилизации мы будем пользоваться в силу сложившейся традиции. Правильнее было бы говорить о «средиземноморской» цивилизации.

США, Латинская Америка, Канада, Австралия, Новая Зеландия — всё это «выплески» европейской цивилизации за пределы «материнской», средиземноморской Европы. Такой же выплеск и зона ислама, точно также являющаяся версией, ветвью единого европейского (средиземноморского) цивилизационного корня. К нашей цивилизации следует относить и Турцию, наследницу Османской империи, и арабский Ближний Восток. Русские (народы Российской империи и русской культуры) — также европейцы по цивилизационному происхождению.

У всех перечисленных ветвей общая Святая Земля (от Иудеи до Мекки) и общий исходный планетарный регион самоутверждения — Средиземное море, а также близкие ему моря — Балтийское и Чёрное. «Морской» характер цивилизационного корня определил впоследствии и дальние морские (океанские) сообщения, само появление «выплесков». России пришлось догонять других европейцев в морском развитии, завоёвывать выходы к морям. Трудности этого процесса дали России толчок к сухопутной экспансии, создавшей самую большую страну мира.

Борьба между ветвями европейской цивилизации (католиками и протестантами, коммунистами и либералами, христианством и исламом, между их государствами и империями) порождена именно их цивилизационным родством, близостью, а не различием. Именно друг в друге видят они достаточно сильного и опасного противника, имеющего сходные интересы и претендующего на те же ресурсы, а потому подлежащего покорению (или уничтожению) в первую очередь. Такое соперничество — генетическая черта самой европейской цивилизации, важнейший механизм её ускоренной эволюции, т.е. развития.

Борьба — действие, ведущее к мышлению. Борьба востребует мышление, направленное на реорганизацию и модернизацию имеющихся форм деятельности. Война развивает. Война оформляет и разделяет государства, но и создаёт общие интересы. Достаточно вспомнить хитроумного Одиссея, изобретающего всё новые способы и приёмы борьбы с превосходящим по силе противником, ищущего выходы из безвыходных ситуаций.

Мыслить то, чего ещё нет, мыслить то, что ещё только может быть создано или организовано, наличное же мыслить как доступное для изменений — эта установка и есть родовой код европейской цивилизации.

Платон две с половиной тысячи лет назад различил и разделил мир вещей и мир идей. Собственно, с момента этого различения и целенаправленного культивирования мира идей и начинается история. Именно в этот момент средиземноморская цивилизация принципиально разрывает с судьбой традиционных древних социумов. Теперь вся совокупность образцов жизни и деятельности, по которым воспроизводится тело социума, у европейцев находится, прежде всего, в «идеальном», в форме идей, а не только в виде материальных организованностей, подверженных распаду, неконтролируемым изменениям и т.п. Согласно Платону, подлинное существование есть только в мире идей. Вечное существование возможно лишь в мире идей в отличие от человеческого историчного мира, где у всего есть начало и конец.

У европейской средиземноморской цивилизации принципиально иной механизм воспроизводства, нежели у традиционного социума. Идеальные образцы жизни и деятельности противопоставлены людям внешним образом. По этим образцам осуществляется воспроизводство социальной системы, а не через материальную преемственность поколений. Таким образом, сложная социальная организация и вся совокупность деятельности на новом месте (новом материале) может быть воспроизведена «с нуля». Более того, в процессе этого воспроизводства могут корректироваться «чертежи» и реализоваться модернизированная версия социума.

Это обстоятельство вместе с внутренней конкуренцией-борьбой-войной предопределило экспансионистский характер европейской цивилизации, а также её способность восставать из пепла кризисов и разрушений. Там, где традиционные общества гибнут безвозвратно, европейская цивилизация воспроизводится, должным образом изменяясь сама и меняя материал.

Традиционные социумы также становятся материалом для нашей цивилизации и захватываются ею в более или менее конфликтном режиме. Поэтому европейская цивилизация захватила и взяла под свой контроль другие цивилизации на планете, имевшие другое устройство, другой родовой корень, другую священную землю (Гималаи). Индия, Китай, Япония, Юго-Восточная Азия, Африка (кроме Северной) не являются изначально частями, ветвями или выплесками европейской цивилизации. Тем более не являлись таковыми уничтоженные европейцами индейские цивилизации Северной и Южной Америки.

Сегодня (начиная с XIX века) не-европейские цивилизации последовательно сами осуществляют рецепцию европейских цивилизационных конструкций. Это последняя стадия подчинения их европейскому порядку. Китай начал с коммунизма, Индия — с аналога американской демократии, Япония — с империализма европейского типа. При этом все они в материале всё ещё остаются традиционными социумами (цивилизациями). Поэтому их историю, проблемы и противоречия развития нужно рассматривать особо. Здесь важно, что ни западное распространённое обобщение этих стран с Россией как «Востока», ни проведение любых аналогий между Россией и этими странами как «восточными» или «традиционными», «архаичными» совершенно неправильно.

То же самое можно сказать о наших цивилизационных «братьях» — исламских арабах, о Турции и ряде других стран, которые по происхождению, как и Россия, относятся к европейскому (средиземноморскому) родовому цивилизационному корню. Их точно так же нелепо рассматривать ни как традиционный социум, ни как планетарный «Восток» (Индия, Китай, Япония, Юго-Восточная Азия).

Их вера (в основном ислам) берёт начало из того же корня, что и христианская, она лишь не стала доминантной в смысле европейского экспансионизма. Может быть, пока не стала. Мы связываем этот факт с отсутствием в этой вере явления Бога в образе человека, человек не имеет здесь своей, признаваемой Богом воли, нет идеи прощения человека Богом. Аллах — это во многом вернувшийся грозный Всевышний иудеев, устанавливающий людям правила и законы, не слишком интересующийся отдельной личностью, а тем более — каждой личностью, сообщающий нечто людям лишь по своему усмотрению, Бог Ветхого Завета. В этой вере меньше человеческого измерения. Это до известной степени контрвариация, шаг назад. Зато эта вера, по существу, не знает ереси человекобожия, светской веры в Человека как в Бога, ставшей главным кризисом христианства, причиной его возможного падения, основой как либеральной, так и коммунистической идеологии.

Россия — это Восток европейской цивилизации, прямое историческое продолжение Восточной Римской империи, образовавшейся после раскола Великого Рима. Никакого различия в цивилизационном происхождении между Россией и, например, Грецией просто нет. Различие — в масштабах сохранённого наследия. В России он несопоставимо больше. Россия защищалась и не была завоевана. В этой связи становится понятной особая заинтересованность России в твёрдых позициях на Балканах.

Одним из главных объектов критики советской историографии была идея «Москва — третий Рим» (и в этом советская наука была преданным союзником историографии западной). Критиковалась в основном претензия на якобы ничем не обеспеченное величие. Якобы далеко и Москве, и России до двух величайших в европейской истории империй.

Дело, однако, в другом. Москва — не третий Рим, а второй Константинополь. Таково наше действительное происхождение. Определяя и признавая свой генезис, мы активируем программный, генетический, а точнее, культурно-исторический код, который заложен в фундамент нашего исторического существования.

Эта идея невероятно важна и самодостаточна. Не имея ответа на вопросы «Кто мы? Откуда?» нельзя ответить правильно и на вопрос «Куда мы идём?»

Основания европейского проекта
Собственно, цивилизация как европейское понятие — это искусство жить в городе, т.е. в точке концентрации всех процессов, определяющих собственно человеческое бытие. Этим точным термином мы обязаны римлянам, а самим городом — грекам.

Античный полис — это больше, чем государство или общество. Это, собственно, и есть отклик человека на призыв бытия к расширению его сущности. Деревня — всегда внутренний, встроенный, подчинённый элемент европейской (средиземноморской) цивилизации, который наша культура всегда эксплуатирует и по необходимости организует. Можно представить себе аграрные цивилизации, в которых власть организует жизнь и деятельность в основном крестьян, будь то Китай или Египет. Но и там власть и государство для своего утверждения нуждаются в защищённом городе, нуждаются в цивилизационной основе. Китайская деревня также цивилизационно несамодостаточна. Была, пожалуй, только одна цивилизация, противопоставляющая себя городам, где силовой фактор закреплён не в городе (и даже не в замке), — кочевников Чигисхана, но экспансия монгольской империи была столь стремительной, что её хватило лишь на пару столетий.

Европейская цивилизация — это, прежде всего, европейский город. Черты греческого (римского) города по сей день проступают в облике любого полноценного европейского города: храмы, административные здания, площади, стадионы, цирки, каменные дома. Города переживают захватившие их государства.

Основателями европейской цивилизации являются греки. Они сделали общедоступной культуру города, культуру искусственного происхождения всего, культуру, имеющую авторов и конкретное место, время и обстоятельства создания каждого элемента, культуру человека, которому открывается истина. Которую мы и определяем как культуру мышления. Греческая программа мышления является также и программой учреждения соответствующей этому мышлению социальной организации.

Собственно, проект европейской цивилизации подытожил и внятно сформулировал Платон. Проект этот строится на противопоставлении мира идеального (мира идей), того, что существует вечно и независимо от жизни людей, и мира материального — мира человеческой повседневности и вещей, т.е. мира временного и преходящего во всех своих проявлениях. Платон утвердил принцип устройства человеческого мира вещей по образу и подобию, в соответствии с устройством мира идеального и его «жителей» — идей. При этом мир идей имеет приоритет, он первичен по отношению к миру вещей. Подобие является односторонним принципом. Вещи подобны идеям, но не наоборот. Мир идей содержит идеи и отношения между ними, которые не подобны никаким вещам. Нельзя «прийти» к идеям, «идя» от вещей. Идеи можно лишь «вспомнить». А вот прийти от идей к вещам и можно, и нужно. Этот путь и есть собственно История.

Основной единицей соответствия человеческого мира миру идеального (а значит, и единицей цивилизации), по Платону, является государство. Государство — своего рода клетка цивилизации. Основными отличиями проекта цивилизации, т.е. государства, по Платону, от существовавших великих цивилизаций Египта, Вавилона и других традиционных обществ стали:

• — возможность освоения человеком идеального пусть и относительная, но способная к продолжающемуся развитию. Платон обосновал реальность участия человека в мышлении, т.е. самое существование мышления как человеческого;
• — принцип наложения проекции идеального на материал даёт свободу относительно природы материала, из которого создаётся государство. Платоновское государство, а значит, и европейская цивилизация, может быть реализовано в принципе на материале любого или нескольких любых этносов, традиционных обществ. Разница будет лишь технической. Такое государство не зависит от традиций и сакрального в них, от рода как такового, т.к. в основе лежит доступное любому человеку, а не только определённой касте, жрецам идеальное, мир идей. Присоединяясь к вере греков, человек покидает род как единственное и главное основание своего бытия. Это не значит, конечно, что родовая организация общества исчезает. Но она становится материалом, который начинает жить по законам другой системы, в которую он включён. Собственно, греческие, а впоследствии и римские боги были обречены уже в этот момент.

Осуществлённая самим Платоном попытка опробовать проект на конкретном греческом городе-государстве не имеет исторического значения перед лицом той тотальной реализации проекта, которая последовала после. Европейское государство-цивилизация универсально и независимо от материала реализации (материал зависим от него) и поэтому абсолютно экспансивно. Вместе с проектом государства-цивилизации возникло и представление о возможности экспансии одного государства-цивилизации на весь географический мир, создание ойкумены, империи. С этой версией проекта Аристотель отправил Александра Македонского в первый поход, а римляне доказали принципиальную жизнеспособность и историческую реализуемость такого проекта.

С тех пор идея мирового господства одного государства, борьбы государств за это господство, является ведущей в европейском цивилизационном развитии. И сегодня европейцы от неё не отступились. Отказ от этой идеи означал бы отречение от самих основ европейской цивилизации.

Потому наличие своего государства, своей страны — единственный способ жить и быть, т.к. европейская цивилизация в силу своего устройства основана на внутренней борьбе и внешней экспансии. Отказ от своей страны означает, в принципе, отказ от дальнейшего существования в качестве носителя цивилизации такого типа.
******
Часть 1. Гл.2. Наша история(2)