Рыбы в аквариуме сдохли три недели назад, но я не выливаю воду. Просто смотрю, как они разлагаются, превращаясь в белёсые лохмотья, оседающие на дно между пластиковыми водорослями. Вода помутнела, пахнет сладковато и тошнотворно, но я привык. Ко всему привыкаешь, если достаточно долго не двигаться.
Мы пошли вдоль ручья почти случайно — так, как рождаются все великие заблуждения человечества. «Давай пойдём по направлению течения», — предложил я, и в этих невинных словах уже таилась ловушка, захлопнувшаяся за нами с тихим щелчком неизбежности. Сначала мы шли час, переговариваясь о пустяках и наслаждаясь прогулкой. Потом два — уже молча, сосредоточенно. Потом три — с нарастающим недоумением. Ручей не кончался. Он продолжался и продолжался, словно насмехался над нашим терпением, над нашей верой в то, что у всего должен быть предел.
мефедрон — не соль. любая попытка приравнять его к «солям» показывает полное непонимание того, какое отношение уличная номенклатура психоактивов имеет к их химической классификации. спойлер: никакого.
красота — не абстрактная категория, а откалиброванный миллионами лет половой селекции механизм детекции репродуктивной ценности. она межсубъектно конвергентна, нейробиологически конкретна и эволюционно неизбежна.