7 минут рая | Глава 20. Выпускной класс (1 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Чонин проснулся сам, задолго до будильника. Впрочем, этой ночью он почти не спал. Он притянул к себе лежавшего рядом Снежка и зарылся пальцами в его мягкую, пушистую шерсть, по которой успел так соскучиться. Несколько раз моргнул, чтобы согнать с себя остатки сна и тяжесть в голове.
Вернуться в страну за день до начала учебы… Сумасшедший график. Но только так он мог целиком закончить двухмесячную стажировку в лаборатории биомедицинских больших данных при Корейском университете. Он должен был прилететь вчера днем, но из-за проблем с рейсом пришлось лететь через Даллас, а потому оказался дома поздно ночью.
Мама уговаривала его отдохнуть сегодня, но пропустить первый учебный день он не мог. К тому же была причина поважнее — ему не терпелось увидеть Чейза.
Не успел он об этом подумать, как с первого этажа донесся голос Сьюзи:
Но он уже был на ногах. Стоило открыть дверь, как в нос ударил аппетитный сладкий запах.
— Наконец-то, первый день выпускного класса, — с теплой улыбкой встретила его Сьюзи. Она подхватила с вафельницы свежеиспеченную вафлю и с ловкостью художника полила ее сиропом, украсила ягодами и нарисовала улыбку взбитыми сливками. — Праздничная вафля в честь первого дня.
Чонин сел за стол и взял в руки вилку и нож. Сьюзи с тревогой вглядывалась в его лицо.
— Ты в школе не уснешь? Может, сварить тебе кофе?
— Да все нормально. Первые дни мы все равно только получаем учебники и расписание.
Он как ни в чем не бывало отрезал большой кусок. Вафля, хрустящая снаружи и нежная внутри, буквально таяла во рту.
— А с Чейзом... у вас все по-прежнему? — искоса взглянув на него, осторожно поинтересовалась Сьюзи.
— Мам, — от его твердого укоризненного тона она тут же пошла на попятную.
— Если бы все могло закончиться лишь потому, что мы были в разлуке два месяца, то оно бы и не начиналось, — спокойно произнес Чонин, аккуратно разрезая вафлю на части.
Сьюзи поджала губы и замолчала. На ее губах появилась горькая улыбка, будто отражая невысказанное: «Я сделала все, что могла». Разве сам Чонин не боялся этой двухмесячной разлуки? Нет, именно он боялся и переживал больше всех. Но она, как мать, должна была попытаться. Впрочем, родители почти всегда проигрывают своим детям, если те чего-то по-настоящему хотят.
— Ты с детства был таким, — сказала она уже со смирением в голосе. — Всегда со всем справлялся сам. Прямо как эти новые роботы-пылесосы, которые и убирают, и тряпку за собой стирают.
— Надо же было сравнить меня с пылесосом.
Сьюзи улыбнулась в ответ. Это было знаком капитуляции. Чонин поднялся из-за стола и крепко обнял ее.
— Прескотт он там или кто, — проговорила Сьюзи, похлопывая сына по спине. — Если эта семейка посмеет тебя обидеть, я молчать не стану.
— ...Придется перевести наш кредит в Bank of America.
Парковка старшей школы «Уинкрест» была окутана белесой утренней дымкой. Из-за близости к морю такие туманные дни были не редкостью. Развалившись на скамейке, галдела компания футболистов в бомберах, обсуждая итоги летнего тренировочного лагеря.
— Как там колымага тренера Маккарти? Все тот же пикап «Тойота»? — не унимался Макс Шнайдер.
— А что, хочешь ему шину проколоть?
Джеймс Маккарти, их главный тренер, был бывшим игроком НФЛ, чью карьеру оборвала травма. Свой деспотичный характер он в полной мере вымещал на них. Этим летом он поставил команде простую цель — «играть менее тупо» — и устроил настоящий ад на поле. Чейз за эти два месяца стал только сильнее и выносливее. Отчасти потому, что вся его тоска по уехавшему возлюбленному находила выход в изнурительных тренировках.
— Знаете, что он мне ляпнул? Мол, если будешь бросать мяч, как в бейсболе, можешь валить в «Доджерс».
Чейз в их трепе не участвовал. Пока парни обменивались грубоватыми шутками, он, не отрываясь, смотрел на зону высадки, куда одна за другой подъезжали родительские машины.
— Прес? Ты вообще здесь? — толкнул его в плечо Алекс.
Проследив за его взглядом, Алекс понимающе усмехнулся.
— А, ну все ясно. Своего парня ждешь, да?
— Парня? Джей вернулся из Кореи? — тут же оживились остальные.
И в этот миг Чейз, до этого неподвижный, подскочил на ноги. К зоне высадки плавно подкатила красная «Камри», и его тело среагировало раньше, чем мозг успел отдать приказ. Он рванул через парковку, огибая машины с той же инстинктивной точностью, с какой ловил на поле пас.
Пассажирская дверь открылась, и первое, что он увидел — черные, как смоль, волосы.
Чейз замер на другой стороне дороги. Он и вышедший из машины Чонин встретились взглядами. Время не то чтобы остановилось — оно сжалось в один-единственный удар сердца. Чонин. Не на экране телефона, а настоящий, живой, всего в нескольких шагах. Ошеломленный, Чейз не мог сдвинуться с места, пока Чонин сам не пересек дорогу и не встал прямо перед ним.
Сил сдерживаться больше не было. Одним рывком Чейз притянул его к себе. Чонин просто исчез в его огромных объятиях, уткнувшись лицом куда-то в грудь. Родное тепло, знакомый запах… Два месяца. Два чертовых месяца.
— Снимите комнату! — донесся выкрик Брайана.
Чонин лишь слабо улыбнулся и положил руку на широкую спину Чейза. Сейчас ему было плевать на чужие взгляды. Кроме человека, стоявшего перед ним, ничего не имело значения.
Отстранившись, Чейз всмотрелся в его лицо. Такое родное и почему-то немного непривычное. И первое, что сорвалось с его губ, было:
— Чонин, а где твои очки? — Он вглядывался в знакомые черты, но чего-то не хватало. — Ты что, в линзах?
Чейз на секунду замер, переваривая ответ.
— Я сделал операцию по коррекции зрения, — с улыбкой пояснил Чонин. — Удивлен?
Лицо Чейза на мгновение стало растерянным. А затем сменилось полным недоумением. Выражение лица Чонина, ожидавшего поздравлений, тоже стало неопределенным.
— Ты не рад? Я теперь хорошо вижу...
— Я… рад. Правда рад, но… — слова прозвучали неубедительно. На самом деле Чейза захлестнула волна досады, которую он тщетно пытался скрыть.
Операция означала, что теперь он всегда будет ходить с открытым лицом.
— Почему ты мне не сказал? — в голосе Чейза прорезалось откровенное недовольство.
Мысли в его голове неслись вразнобой. Там что, вечная зима? Чонин казался бледнее, чем обычно. Эта его фарфоровая кожа, черные как смоль волосы, алые губы… Контраст бил по глазам. Раньше эти дурацкие очки в толстой оправе нейтрализовали, а теперь он был беззащитно открыт.
Чейз украдкой огляделся и метнул испепеляющий взгляд в сторону проходящих мимо людей, которые бесстыдно пялились на Чонина. Подойдя ко входу в школу, он мягко взял его за руку. Чонин вздрогнул от неожиданности, но тут же расслабился, переплетая их пальцы. Они договорились больше не скрываться.
Новый учебный год принес с собой привычные перемены: новые шкафчики, другое расписание обедов и особые привилегии для выпускников. В этом семестре они с Чейзом вместе ходили на микроэкономику, а сразу после Чонину предстояла линейная алгебра с Джастином.
Стоило войти в главный коридор, как тут же на них устремились десятки пар глаз. Без привычного барьера в виде очков Чонин ощущал себя голым. Быть центром внимания Чейза стало для него обычным делом, но не для остальных. Стоило поймать на себе чужой взгляд, появлялось странное чувство, будто по коже водят кончиками невидимых перьев.
— Привет, Прес. Привет, Лим, — бросил кто-то из старших, и от этого простого признания по спине Чонина пробежала приятная дрожь. Вчера он был невидимкой. Теперь оказался в центре внимания.
— Привет, ты ведь Джей Лим? Мы были в одном классе на первом году.
— Джей, у тебя красивая рубашка. Где купил?
Пока они шли, к ним то и дело подходили девушки, задавая вопросы, которые раньше никому не пришли бы в голову. Кто-то даже похвалил его клетчатую рубашку, которую он носил постоянно. Все хотели разгадать загадку — почему Чейз Прескотт выбрал его? На все это Чонин мог отвечать лишь вежливой, немного растерянной улыбкой. Что ж, к этому придется привыкнуть. Такова цена за то, чтобы быть рядом с Чейзом. Так начался выпускной год самой известной пары «Уинкреста».
Тренировка в тот день закончилась особенно поздно. Приняв душ, Чейз сразу поехал к дому Чонина. От одного вида света, горевшего в окне его спальни, сердце забилось чаще. Он помнил этот маршрут наизусть: ухватиться за ствол, подтянуться, взобраться на крышу и скользнуть в окно. Прошло немало времени, та самая ветка, на которую он всегда опирался, сломалась, но для его натренированного тела это не было преградой.
Едва он закинул ногу на толстый сук, как подъездную дорожку залил свет фар. Сердце Чейза ухнуло в пятки. Это была красная «Камри» Сьюзи. Двигатель заглох, хлопнула дверь. Чейз, повиснув на дереве, затаил дыхание.
«Проходите. Просто проходите мимо», — только и мог думать он.
И в этот самый момент где-то рядом с треском скакнула белка. От неожиданности рука соскользнула. В тишине двора громко хрустнула ветка, и Чейз со всей своей двухметровой грацией рухнул прямо в кусты.
На несколько секунд воцарилась тишина. Затем послышались шаги. Они прошли мимо… и остановились. Чейз замер, превратившись в часть ландшафта.
— Чейз, — голос Сьюзи прозвучал спокойно и ровно, но от этого стало только страшнее. В кустах никто не отозвался. — Я знаю, что ты там. Вставай.
Чейз тяжело вздохнул и медленно поднялся, отряхивая с волос листья и мелкие ветки. Пытаясь изобразить на лице непринужденность, он неловко помахал ей.
Сьюзи, глядя на торчащую из кустов макушку, смиренно вздохнула. А потом не выдержала и тихо рассмеялась. Ситуация и правда была нелепой.
— Я тут как раз корейскую курочку готовлю. Будешь ужинать с нами?
— Еще бы! — с сияющими глазами выпалил Чейз.
Готовить втроем оказалось на удивление весело и слаженно. Кухня наполнилась шумом и слаженным движением: один панировал кусочки курицы, другой жарил в раскаленном масле, третий обваливал готовую партию в соусе. В этот раз она получилась идеальной.
Устроившись на диване, они уплетали курицу прямо из большой миски и смотрели «Нетфликс». Когда в сериале главный герой мучился над предложением о повышении, Чонин и Сьюзи вынесли единогласный вердикт.
— Эй, нельзя так просто соглашаться.
— Точно. Иначе все решат, что его пропихнули по блату.
Чейз, который до этого сосредоточенно строил на своей тарелке гору из костей, недоуменно посмотрел на них.
— Почему? Это же хороший шанс. Разве это не слишком оборонительная позиция?
— Ух, ты, привилегированный белый мужчина, откуда тебе понять, — тут же накинулся на него Чонин.
— И правда, — с готовностью поддакнула Сьюзи, — альфа-самец, которого в жизни никто не дискриминировал.
— Эй, у меня тоже есть чувства! — с преувеличенной обидой в голосе воскликнул Чейз, картинно прижимая ладонь к сердцу.
Но его протест был проигнорирован. Чонин и Сьюзи переглянулись и тихо хихикнули. Иерархия в этом доме была очевидна: привилегированный альфа-самец находился на самой нижней ступеньке пищевой цепи. Комната, наполненная запахом курицы, утопал в их дружном смехе.
Когда серия закончилась, Чейз, словно у себя дома, собрал посуду и отнес в раковину. Чонин легонько потянул его за рукав и, повернувшись к маме, сказал:
— Мы пойдем… поиграем у меня в комнате.
— Играйте с открытой дверью, — с лукавой улыбкой бросила в ответ Сьюзи.
— Мам! — воскликнул Чонин со вспыхнувшими щеками.
Чейз, едва сдерживая рвущийся наружу смех, молча последовал за ним. Чонин пропустил его в комнату и плотно прикрыл дверь. Но в тот миг, как он обернулся, Чейз одним шагом сократил расстояние, вжал его в дверь и впился в губы.
— М-м-м… — Чонин отступил на полшага, но уперся спиной в холодное дерево. Одна рука Чейза уже скользила по его спине, очерчивая позвонки, другая зарылась в волосы на затылке.
Упираясь ладонями ему в грудь, Чонин мягко отстранил его. Чейз послушно отступил, но взгляд его по-прежнему горел голодным огнем.
— Вот поэтому взрослые и говорят играть с открытой дверью, — цокнув языком, пробормотал Чонин.
— Нам и целой ночи не хватит, чтобы наверстать упущенное за два месяца.
Он снова притянул его к себе, на этот раз целуя медленнее, глубже. Не разрывая поцелуя, он повел его к кровати, шаг за шагом, пока ноги Чонина не уперлись в мягкий матрас. Он усадил его, навис сверху и уже почти уложил на подушки, но почувствовал, как тот, упершись локтями, сопротивляется.
Куда бы Чонин ни уворачивался, губы Чейза находили его. В конце концов силы оставили его, и он просто рухнул на кровать. Говорят, настоящий джетлаг* бьет на третий день, но, видимо, его накрыло раньше. Веки наливались свинцом, мысли путались. Словно в поисках спасения, он нащупал рядом пушистого Снежка и обнял его.
— Давай сделаем это, — пробормотал он, уже проваливаясь в сон.
Едва он это произнес, как Чейз резко выпрямился. А затем, словно одержимый, опустил руку к своему поясу.
Взгляд Чейза затуманился от предвкушения.
— Я готов, — выдохнул он, и его пальцы уже возились с пряжкой ремня. — Я буду очень нежен. Обещаю, тебе не будет больно...
— Ты о чем говоришь? — раздался приглушенный смех из-под подушки. — Я еще к смене часовых поясов не привык. Просто вырубаюсь на ходу, вот и все.
— А… — выдохнул Чейз. — Жестоко.
С этими словами он, будто подкошенный, рухнул рядом на кровать. В голове тут же всплыл дурацкий вопрос Макса, который тот задал ему сегодня утром в раздевалке: «Эй, свитч-хиттер*, до какой базы* добрался?»
— Чей, я же говорил. Мы еще...
— Да знаю я, знаю… — глухо пробубнил Чейз в одеяло. — Слишком маленькие…
Внезапно он вскинул голову, и в глазах его блеснула надежда.
— Мой день рождения — двенадцатого сентября!
— В следующем месяце я стану совершеннолетним! — с жаром выпалил он. В их школе те, кто родился в сентябре, становились совершеннолетними первыми. — Когда я стану взрослым, тебе не придется меня защищать.
— А мой день рождения в июне, — с виноватой улыбкой напомнил Чонин.
— Ах, точно… — Чейз театрально вздохнул и снова рухнул лицом в одеяло. — Вот же ребенок.
Он перевернулся на спину, подхватил Снежка и поднес к уху, делая вид, что плюшевый хорек ему что-то шепчет.
— Да. Что такое? А-а-а… надоело быть единственным ребенком в семье? Извини. Я бы с радостью подарил тебе братика… но твой второй папа такой упрямый.
— Прекрати, — Чонин со смехом потряс его за плечо. — Все, уходи. Мне нужно в душ и спать.
— Какая бессердечность, — проворчал Чейз, но послушно поднялся, по привычке быстро чмокнул Чонина в щеку и решительно направился к окну.
— Чей. Дверь в другой стороне.
— А… — он замер на полпути, только сейчас сообразив, что сегодня, как цивилизованный человек, вошел через парадный вход. От его воровских замашек Чонин расхохотался, а Чейз, смущенно почесав затылок, пошел к лестнице.
— Уже? А где Чонин? — с удивлением спросила она, увидев его одного.
— Отправился спать. Кажется, он совсем вымотался.
Она уже собиралась уйти на кухню, когда Чейз, помедлив секунду, окликнул ее.
— Вообще-то, Лим — не моя фамилия, — улыбнулась она. — В Корее жены не берут фамилию мужа. Но ничего страшного, зови, как тебе удобнее.
Он глубоко вздохнул, собираясь с духом, и посмотрел ей прямо в глаза. Голос его прозвучал неожиданно твердо и серьезно:
— Я знаю, что вы приняли трудное решение. Вы не пожалеете.
Сьюзи на мгновение замерла, вглядываясь в его лицо. В ее глазах промелькнуло что-то теплое — может быть, удивление, а может, и облегчение. Наконец, она кивнула, и ее улыбка стала искренней.
Это было не просто прощание. Это было разрешение. С легким сердцем Чейз вышел из дома. Прежде чем завести мотор, он еще раз посмотрел на фасад. Свет в окне на втором этаже погас. «Совсем вымотался», — с нежностью подумал Чейз. Он еще раз обвел взглядом этот маленький скромный двухэтажный дом. Место, где всегда пахло вкусной едой и уютом. И теперь у него было чувство, что в этом тепле нашлось место и для него. На губах Чейза сама собой появилась улыбка.
Прим: Джетлаг — синдром смены часовых поясов, который возникает из-за нарушения внутренних биологических ритмов организма после быстрой смены часовых поясов, чаще всего во время авиаперелета.
Прим.: Свитч-хиттер — в бейсболе означает игрока, отбивающего с обеих рук, а на сленге — бисексуала.
Прим.: Базы — это метафора для стадий физической близости: 1-я база (поцелуй), 2-я (ласки верхней части тела), 3-я (нижней) и хоум-ран (секс).