7 минут рая | Глава 3. Алая книга (3 часть)
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Красные металлические шкафчики, выстроенные в два ряда, были вдвое шире тех, что в школьном коридоре. На каждом висела табличка с именем игрока — видимо, для хранения громоздкой защитной экипировки, части которой уже были разбросаны вокруг.
Между рядами шкафчиков стояла длинная, потертая от времени скамья, на которой игроки могли переодеваться и обуваться. Сидевший на ней Брайан Коул, как раз стягивавший через голову футболку, заметил Чонина и с ехидной усмешкой сказал:
— Томпсон, твой приемный сын пришел.
Дериус Томпсон, который с лязгом закрыл свой шкафчик, узнал Чонина и добродушно кивнул.
Чонин, совершенно растерявшись, неловко помахал в ответ. В этот момент Макс Шнайдер, натягивавший защитный жилет поверх компрессионной футболки, вдруг что-то вспомнил и повернулся к Чонину:
— А, ты же друг парня с пельменями?
— ...Если ты о Джастине Вонге, то да.
Он уже открыл рот, чтобы указать на расистский характер этого замечания, но тут же захлопнул его, вспомнив, в каком положении находится и зачем он здесь. Пришлось промолчать. Чейз, как раз убирая свою сумку в шкафчик, неодобрительно покачал головой.
— Шнайдер, прекрати уже с этими пельменями.
— Да они реально вкусные были! Я потом в Panda Express пробовал, но там вкус вообще не тот. Я его просил еще раз принести, а он больше ни разу не приносил.
Чонин подумал, что хорошо, что он не стал говорить о расизме.
«Так ему... реально просто было вкусно?»
Он едва сдержал улыбку. «Panda Express» была обычной сетью китайского фастфуда. Она, конечно, и близко не стояла с рестораном семьи Джастина, где подавали настоящие традиционные блюда и димсамы. Его семья лепила сяолунбао по секретному рецепту, доставшемуся от бабушки Мэйлин. Чонин и сам обожал эти пельмени с сочной пряной начинкой и часто покупал их. А на каждый Лунный Новый год он заходил к ним за пельменями для корейского супа ттоккук.
— Если так хочешь, сходи в «Коув Молл», — неожиданно для самого себя посоветовал Чонин. — У семьи Джастина там китайский ресторан.
При этих словах глаза Макса Шнайдера округлились от восторга.
— Свежие, только что из пароварки, еще вкуснее. Называется «Сад Вонгов», на втором этаже молла.
— Все, сразу после тренировки туда пойду, — Макс натурально облизнулся и с благодарностью посмотрел на Чонина. — Кстати, как тебя зовут?
— Д-да за что... — ответил Чонин с неловкой улыбкой. Он и сам удивлялся, как так вышло, что он так легко и естественно разговаривает с теми, с кем в обычной школьной жизни и словом бы не перемолвился. Вся эта ситуация, хоть и была до крайности странной, вызывала в его душе совершенно новое, незнакомое чувство гордости.
Почувствовав, как к лицу снова приливает краска, Чонин вдруг встретился взглядом с Чейзом. Тот, прислонившись к своему шкафчику, с лёгкой непроницаемой улыбкой наблюдал, как Чонин общается с его друзьями. Эта улыбка была странной смесью похвалы, ободрения и… чего-то еще, что Чонин не мог разгадать.
В тот самый момент, когда Чейз потянул за край своей футболки, чтобы снять ее, Чонин поспешно отвел взгляд.
Но его беспокойный взор, будто железные опилки, притянутые мощным магнитом, против его воли вернулся обратно к Чейзу. Тот уже снял футболку, полностью обнажив торс. Мощная шея, угрожающе широкие плечи, рельефные, четко очерченные мышцы, покрывавшие массивный торс. Каждая линия его тела была будто выточена с неимоверными муками гениального скульптора и выглядела потрясающе.
Чонин, сам того не осознавая, затаил дыхание. Чейз казался ему существом совершенно другого вида. От этого благоговейного трепета у него даже мурашки поползли по рукам.
Переодевшись в форму, игроки начали свой ритуал. Они стукнулись шлемами и принялись шумно разминаться, с глухими хлопками ударяя себя ладонями по груди и рукам.
Ему вспомнился документальный фильм, который он когда-то смотрел: ездовые собаки в упряжке нетерпеливо выли в ожидании сигнала к старту. Странным образом этих парней переполняла та же самая, готовая вот-вот взорваться энергия и напряжение.
Растерянно оглядываясь в непривычной обстановке, Чонин, ведомый направляющей рукой Чейза на своей спине, направился к полю.
— Стой там, рядом с тренером. Мяч прилетит — травмируешься, так что будь внимателен.
Словно для убедительности, Чейз указательным пальцем легонько стукнул по переносице его очков. Чонин послушно кивнул и, подойдя к тренеру, стоявшему на краю поля, поздоровался:
Тренер Андерсон, учитель физкультуры и ответственный за межсезонную подготовку команды, в ответ лишь коротко поднял подбородок. Чонин тоже ходил на его уроки в этом семестре. Основную команду обычно тренировали профессионалы со стороны, но в межсезонье занятия часто вели учителя с солидным спортивным опытом.
Он только что думал, что игроки похожи на ездовых собак, и, по странному совпадению, на краю поля стояло массивное приспособление, напоминавшее пять саней, соединенных вместе. Впереди, как полозья, тянулась низкая длинная рама, а сзади были закреплены мягкие подушки, обтянутые прочной тканью.
— А что это за сани? — не удержавшись, спросил Чонин у тренера.
— Это блокирующие сани. Тренажер для развития силы толчка.
Вскоре пятеро нападающих встали напротив подушек. В центре — квотербек Чейз, по бокам от него — нападающий тэкл Дериус Томпсон и раннинбек Макс Шнайдер. Они низко присели, упершись руками в землю, готовясь к рывку. В глазах Чонина они, свирепо уставившиеся на подушки, которые им предстояло сдвинуть с места, были похожи на хищников.
По резкому сигналу тренера игроки одновременно бросились на подушки.
С глухим ударом, с которым пятеро атлетов врезались в тренажер, тяжелые на вид сани сдвинулись вперед со скрежетом. От этой слаженной мощи у Чонина по спине пробежал холодок.
— Доннелли! Вкладывайся сильнее!
Под оглушительный рев тренера игроки, тяжело дыша и утирая пот, снова собрались с силами. Чтобы тяжелые сани для пятерых двигались прямо, все пятеро должны были идеально синхронизировать силу и направление толчка.
«Это эффективно не только для развития физической силы, но и для отработки командной работы», — отстраненно отметил про себя Чонин.
После того, как нападающие и защитники по разу пересекли поле туда и обратно, тренер коротко свистнул в свисток и крикнул:
Игроки дружно загудели, но тренер, не обращая на их стоны ни малейшего внимания, положил на раму еще одну толстую тяжелую подушку. Иногда он и сам, для солидности, вставал на тренажер, а телосложение у него было внушительное. Типичный мужчина под пятьдесят с пивным животом, он весил, казалось, не меньше ста килограммов.
И тут Чейз, обернувшись, вдруг поманил Чонина.
Другие игроки, мгновенно поняв его замысел, тоже стали звать Чонина и махать руками.
— Залезай сюда, будешь нашим грузом!
Пока он в нерешительности мялся, не зная, шутка это или нет, Чейз подошел, легко подхватил Чонина под мышки и поставил его на раму саней. Затем озорно подмигнул товарищам и прошептал так, чтобы слышали все:
Уставшие игроки с одобрением показали Чейзу большие пальцы. Напряженный до предела Чонин осторожно встал на тренажер, вцепившись в раму, а игроки как ни в чем не бывало заняли свои позиции. Снова была очередь линии нападения.
— До конца поля без остановки. На старт, внимание, марш!
С уже знакомым глухим ударом игроки толкнули сани. Но скорость, ощущаемая наверху, была гораздо выше, чем Чонин ожидал, стоя на земле. Прохладный весенний ветерок засвистел в ушах и обдувал лицо. Сначала он в диком страхе крепко вцепился в тренажер, зажмурив глаза, но в какой-то момент, сам того не заметив, не выдержал и рассмеялся.
— На сегодня все! Не пропускайте тренировки в зале!
Тренировка закончилась с финальным свистком тренера. Пока игроки, тяжело дыша, обменивались «хай-файвами», Чейз приобнял Чонина за плечи. Он всегда так делал с товарищами по команде или друзьями, но оказаться на их месте было очень странно и до неловкости волнительно.
— Отличная работа, помощник тренера, — усмехнулся Чейз. — Подожди меня здесь, я быстро приму душ.
Он легонько, по-свойски, взъерошил волосы Чонина и скрылся в раздевалке. Проходившие мимо игроки хлопали его по плечу и шутили, чтобы он и на следующую тренировку приходил и заменял тренера Андерсона на санях.
Перед раздевалкой стояла длинная пластиковая скамья. Поколебавшись, Чонин присел на самый краешек. В этот момент чирлидерша Эйва Уинслоу подошла и села на противоположный конец. Кажется, она ждала своего парня, Брайана Коула.
В душе стало как-то странно. И Эйва Уинслоу, ждущая Брайана Коула, и он, ждущий Чейза Прескотта, — в этой картине было что-то абсурдное и неправильное, но от этого он вдруг почувствовал себя кем-то особенным. Словно его ноги на мгновение оторвались от земли. Но это головокружительное чувство длилось недолго.
Рядом Эйва с кем-то оживленно разговаривала по телефону.
— ...Вивиан сказала, что купила свое в бутике на Робертсон-бульваре. Наверное, Чейз ей платье выбирал. Они говорили, что пойдут вместе. Не слишком ли она старается для обычного весеннего бала, это же не выпускной...
Робертсон-бульвар... улица с элитными бутиками, где одеваются голливудские звезды. Мир, бесконечно далекий от его собственного.
«Значит, Чейз Прескотт идет на весенний бал с Вивиан Синклер. Потому что они — идеальная пара».
Головокружительное чувство особенности испарилось без следа. Чонин, снова ощущая себя никем, постукивал носком кеда по линолеуму, тупо уставившись в пол.
Вскоре из раздевалки появился Чейз Прескотт. От него пахло свежим гелем для душа и дезодорантом. Светлые волосы были еще влажными и на кончиках казались темнее.
Эйва Уинслоу, все еще не закончившая разговор, с нескрываемым удивлением посмотрела в их сторону, словно увидела самое странное и нелепое сочетание в мире.
Легкое, пьянящее волнение Чонина к этому времени уже полностью улеглось, оставив после себя лишь горький осадок.
Выходя из здания вместе с Чейзом, Чонин вдруг задумался о чисто практической стороне вопроса. Чейз сейчас сядет в свой «Порше» и уедет, а ему что, как сумасшедшему, гнаться за ним на своем стареньком велосипеде? В его голове пронеслась унизительная картина: он, задыхаясь, крутит педали, пытаясь не отстать от роскошного спорткара. От одной этой мысли все в голове смешалось.
Но, так и не решившись ничего сказать, Чонин дошел с Чейзом до парковки. Его серебристый «Порше» сверкал в лучах послеполуденного солнца.
Оставив Чонина позади машины, Чейз подошел к пассажирской двери, открыл ее и порылся внутри. Вскоре он вернулся, держа в руках знакомый черный рюкзак.
На лице Чонина расцвела такая радость, словно он встретил потерянного на войне ребенка. Как завороженный, он шагнул к Чейзу и крепко обнял протянутый рюкзак, прижимая его к груди.
— Я прихватил его, потому что понял, что он принадлежит кому-то из нашей школы, — спокойно пояснил Чейз.
— Спасибо! Прости! Огромное спасибо!
В неконтролируемом порыве возбуждения он выпалил все, что пришло в голову. Этот случай заставил Чонина дать себе еще одно торжественное обещание. «Впредь никаких происшествий. Буду жить тихо-тихо, как и всегда, словно человек-невидимка. А „Тетрадь позора“ надо будет сразу по возвращении домой запечатать в конверт или, посоветовавшись с Джастином, сжечь».
— Мне очень жаль. Все, что я там написал, это неправда. Просто... я завидовал. Стыдно признаться, но... — признался Чонин тихим дрожащим голосом.
Он подумал, что и для Чейза, должно быть, было невероятно странно и неприятно целый день возиться с каким-то ботаном, о существовании которого он до этого утра даже не подозревал.
— Такого больше не повторится. И мы больше не пересечемся. В общем, я хотел сказать... удачи тебе! И спасибо огромное, что принес рюкзак.
Чейз пристально смотрел на Чонина, который с облегченным видом, словно с его души только что сняли неподъемный камень, сыпал бессвязными прощальными словами. Он не отвечал, и на его непроницаемом, как гранит, лице не было и тени улыбки.
Чонин неловко потер затылок, чувствуя, как его собственная улыбка начинает сползать.
— Еще раз спасибо. Ну... я тогда пойду! Удачи!
И в этот раз Чейз не ответил. Решив, что причин оставаться здесь больше нет, Чонин поспешно повернулся. Казалось, что тяжелый взгляд Чейза все еще следует за ним, сверлит спину, и Чонин невольно ускорил шаг.
Громкий рев заводящегося «Порше» нарушил тишину парковки лишь тогда, когда силуэт Чонина уже полностью растворился вдали.
Чонин гнал на велосипеде домой, радостно и легко крутя педали. Мир снова обрел краски. Над головой покачивались зеленые верхушки пальм на фоне ослепительно синего неба. Он даже начал напевать какую-то дурацкую мелодию, любуясь прекрасным пейзажем, которого в утренней панике совершенно не замечал.
Пропавшие голод и аппетит вернулись с удвоенной силой. Первым делом, войдя в дом, он открыл холодильник в поисках еды. В стеклянном контейнере лежало аппетитное мясо в красном маринаде, приготовленное мамой. «Есть!» — мысленно возликовал Чонин.
Наевшись досыта, он, чувствуя приятную усталость и умиротворение, поднялся в свою комнату и расстегнул рюкзак. Не терпелось наконец-то избавиться от проклятой красной тетради, которая отравила ему все выходные и этот бесконечный понедельник.
Но, порывшись в рюкзаке, Чонин замер. Его рука нащупала лишь учебники и папку. Он пошарил еще раз, более тщательно. Ничего. Взгляд его постепенно пустел. Все было на месте, кроме одной-единственной красной тетради.
В панике, с колотящимся сердцем и дрожащими руками, Чонин схватил телефон. Времени на то, чтобы набирать сообщение, не было. Он сразу набрал номер.
Может, ему просто показалось? Голос Чейза в трубке звучал глухо и как-то по-особенному угрюмо. Чонин от этого еще больше сжался.
— Эм, привет, Прескотт. Это Джей Лим...
— А? Ага. В общем, тетрадь, которая была в рюкзаке...
— Слушай, Джей Лим. Разве не невежливо сначала спросить, может ли человек вообще говорить? — ледяным тоном перебил Чейз.
— А, т-точно... Ты можешь сейчас говорить?
Ошарашенный таким прямым ответом, Чонин потерял дар речи.
— А, п-правда? Наверное, ты занят.
Теперь уже не казалось — Чейз совершенно точно издевался над ним.
— Тогда... почему? — прошептал Чонин.
— Потому что у меня плохое настроение.
— Не знаю, — ответил Чейз после долгой паузы. — И от этого оно еще хуже.
Перед глазами Чонина нарисовалась до странности яркая картина: вот он, Чейз Прескотт, сидит где-то, слегка надув щеки, как капризный ребенок. И даже это недовольное лицо, наверняка, выглядело до обидного мило. Но у Чонина было слишком важное дело, и он, отогнав этот неуместный образ, решил попытаться его успокоить.
— Э-э... ну, в жизни всякое бывает. Я звоню насчет той тетради.
— Какой тетради? — в голосе Чейза прозвучала откровенно фальшивая невинность.
Он прикидывался дурачком, но ленивая расслабленность в тоне выдавала, что он прекрасно знает, о чем речь.
Чейз намеренно использовал название «Алая книга», намекая на её запретность*. Надо признать, название было как нельзя точным. После этих слов Чонин окончательно убедился, что тетрадь у него, и надежда умерла.
— Когда захочу вернуть, — лениво протянул Чейз.
— Что? — переспросил Чонин с паникой в голосе.
— Половина этой тетради обо мне, так что, думаю, я имею на это право.
Чонин на мгновение потерял дар речи. В издевательских словах Чейза была неоспоримая правота.
— Я же уже говорил... прости. Я не это имел в виду.
— А какую именно часть ты не имел в виду? Ту, где я купил себе место квотербека за папины деньги? Или ту, где говорится, что в этой школе не осталось ни одной девушки, с которой бы я не переспал? Включая, цитирую, «даже персонал»?
— Ты, должно быть, очень зол... — пробормотал Чонин.
— Нет. Удивительно, но мне очень весело. Кажется, так весело мне давно не было. Жаль только тебя.
Чонин никак не мог понять, почему Чейз вдруг стал таким язвительным и злым. Еще совсем недавно на тренировке он казался почти дружелюбным. Эта резкая перемена сбивала с толку и пугала еще больше.
Пока он, не находя слов, мялся, Чейз продолжил ледяным тоном:
— Тебе это не понравится, но придется еще какое-то время побыть со мной связанным. Смирись.
С этими словами Чейз без прощания повесил трубку. В ухе Чонина запищали короткие безразличные гудки. Рука с телефоном безвольно упала на колени. Чонин тупо сидел в тишине своей комнаты, медленно погружаясь в отчаяние.
«А мне-то казалось, что все слишком легко разрешилось. В итоге он решил наказать меня вот так, медленно выматывая мне все нервы».
Прим.: Глава в оригинале называется «The Scarlet Book». Чейз не просто описывает тетрадь, используя корейское слово для «алого» или «красного». Он произносит именно английскую фразу "Scarlet Book". Это прямая отсылка к классическому американскому роману Натаниэля Готорна «Алая буква» (The Scarlet Letter). Благодаря влиянию романа в английском языке слово «scarlet» стало неразрывно связано с темой греха, стыда и публичного осуждения.