Будущее для субъекта
На примере старой философской байки о древнегреческих пиратах Кирилл Сафронов разграничивает понятия «грядущее» и «будущее» и объясняет, почему второе невозможно без теоретического мышления
В 1987 г. философ Михаил Петров, чьи работы приводили как образец на семинарах Московского методологического кружка в 1970-х, написал любопытную статью «Пентеконтера. В первом классе европейской школы мысли». О том, что теоретическое мышление в районе XII в. до н.э. родилось именно у древнегреческих пиратов. После появления пентеконтеры – открытой галеры на 50 гребцов. Мне кажется, что – когда мы говорим об актуальной и болезненной теме будущего – полезно эту статью вспомнить.
Древнегреческое общество было традиционным: в основном люди занимались земледелием и ремеслом (кузнецы, гончары, плотники и проч.). Право продолжать дело отца получал один (обычно старший) сын. Но куда деваться остальным детям?
Все традиционные общества умеют связывать энергию «лишних людей», ставить ее на службу обществу (ирригация, мандаринат) или хотя бы нейтрализовать ее (пирамиды, стены, дворцы, храмы). В этом смысле пентеконтера – 50-весельный корабль, изобретение безвестного плотника, «человека Афины» – был по замыслу и первоначальной функции средством среди средств социализации «лишних людей», обращения их энергии на пользу государству.
Но пентеконтера оказалась «идеальным орудием убийства» – корабли были очень быстрыми и маневренными (две-три пентеконтеры могли идти рядом, не мешая друг другу). В Эгейском море более 2500 островов – практически вся эта «социальность» стала «пограничной».
Континентальное традиционное государство способно маневрировать своими ресурсами, поддерживать власть и порядок: держать воинов на границах или в опасных местах, государственных чиновников – в городах, обеспечивая за счет неравномерности территориального распределения профессий сравнительно мирные условия для деятельности основных производящих профессий. Корабль исключил возможность такого маневра.
<...> Как только «лишние люди» осознали несовпадение своего собственного интереса с государственным, начали использовать корабль для прямой социализации методом «выбивания»: физического уничтожения «глав домов», порабощения женщин и детей, оседания в налаженном уже незадачливым предшественником хозяйстве на правах главы дома, «повелителя».
Само собой, жители побережья повышали свою обороноспособность – теперь воинами становились все, кто мог, появлялись дозоры, охрана, укрепления и проч. При этом в побережных городах одновременно находилось хотя бы по несколько тысяч человек (в десятки раз больше, чем пиратов на 2-3 пентеконтерах) – из прямого столкновения «всех на всех» наши герои победителями бы не вышли.
Корабль – универсализирующая надпрофессиональная образовательная вставка со своими особыми правилами и методами обучения, основанными уже не на подражании действиям старших (как у земледельцев и ремесленников), а на общении, на оперативном кодировании действия в знак и столь же оперативном декодировании знака в деятельность, на навыках повелевать и повиноваться. Оба эти навыка, образующие хорошо известный историкам расчлененный комплекс «слово – дело» с приматом слова и подчиненным положением дела, в равной степени важны для достижения результата.
Нам, давно освоившим эти навыки, они представляются простой и привычной нормой. Но простота эта обманчива. Оба навыка требуют специфических форм мышления, умозрения и соответствующих средств общения, восприятия, психологических установок, которыми традиция не обладает не потому, что люди неспособны их освоить, а потому, что у традиции нет повода для их освоения и широкого применения, нет навыков, требующих развития этих способностей.
<...> Ситуация набега, акты взаимодействия корабля и побережья уникальны, текучи, насыщены неожиданными для сторон ходами и контрходами, запрещающими повторяться в методах и способах достижения цели. Штамп, повтор здесь опасны.
Пиратам буквально приходилось проектировать будущее: рисовать карты городов, обозначать опасные места, стражу, направление и периодичность ее движения и проч. Т.е. схематизировать и прогнозировать – подготавливая, таким образом, свое совместное будущее действие: сценарий надо было «прописать» довольно подробно, потому что в случае любой оплошности всех участников шоу ждала бы смерть.
Само собой, я не призываю никого становиться пиратом. И даже не готов стоять насмерть, что «все так и было» – если и не было, байка хорошая. Но!
- Есть герои. Люди, чьи цели и задачи расходятся «с хором». Их не устраивает то положение дел, в котором они находятся, и они готовы что-то предпринять, чтобы это положение дел исправить (собственно говоря, это и есть самоопределение).
- Есть ситуация, ее «рельеф» и законы. У пиратов – прибрежные города, жители которых превосходят их числом. У бизнеса – конкуренты. У кого-то еще – кто-то еще, кто борется за тот же (ограниченный) ресурс (а ресурс всегда ограничен). План города и направление движения охраны – схематизация ситуации: чем она ограничена, какие на ее плоскости действующие лица.
- Есть проектирование: я (мы) в такой-то ситуации подействую (подействуем) так-то и тогда будет то-то. Само собой, в действительности на 100% все не случится, поэтому это такое «проектирование-программирование» (в том смысле, что делаем шаг – сверяемся; если что-то не так – корректируем изначальный план).
- Есть действие и его рефлексия (если живы остались): чего в следующий раз делаем по-другому (или – наоборот – какое успешное действие повторяем).
Описанные четыре шага для меня и указывают на субъектность. Отсюда и заголовок. Если вдруг «просто наступило завтра», то никакое «будущее» не пришло: тянется обновленное (иными субъектами) настоящее, грядет грядущее. Таксист, который едет из пункта А в пункт Б никуда вообще-то не едет, едет пассажир. Человек, не являясь субъектом, никакого будущего не дождется – потому что оно в принципе может наступить только для того, кто его для себя спроектировал, рискнул и поборолся за то, чтобы его план сработал.
Сегодня – когда «лишними людьми» стали практически все мы (скажем обтекаемо, так сложилось исторически) – думаю, неплохо бы вспомнить про байку о пентеконтере и всерьез задуматься о том, какое будущее хочет каждый из тех, кто готов рискнуть стать субъектом.
Познай самого себя через свой телеграм-канал
Тексты о субъектности: «Банальность зла» (Ханна Арендт, 1963)
И подписывайтесь, само собой, на тг-канал Университета «Зинзивер»