Экспресс-экскурсия по почти тюрьме
Это третья, заключительная часть моего сочинения на тему «Как я провёл февраль 2022 года». Рекомендую сначала прочитать Первую и Вторую часть для полноты картины.
В этой заключительной части было решено отказаться от линейного повествования, поскольку все дни заключения слились в один плотный клубок эмоций и воспоминаний. Один день в камере почти всегда сильно похож на другой, так что восстановить хронологическую связь практически невозможно. Вместо этого я попытаюсь рассказать о разных запоминающихся, интересных и забавных моментах моего недолгого пребывания в негостеприимных стенах спецприёмника.
Содержание:
— Как заходить в хату
— Что в хате есть и чего нет
— Сигареты
— Время
— Лекция по АУЕ*
— Распорядок дня и гастрономический набор
— Соседи
— Истории
— Игры каждый день
— Книги
— Эпилог
Как заходить в хату
Как зашёл я
Как только железная дверь шестой камеры закрылась за моей спиной, повисла тяжёлая пауза. Мозг лихорадочно вспоминал все приколы и кулстори про то, как нужно вести себя при попадании на зону.
В этот момент я, кажется, вспомнил все возможные приколы: про брошенный веник, лес хуёв и море говна, нарисованного на стене мусора и прочие испытания для новичков, легенды о которых мы пересказывали друг-другу на переменах.
Помню в один из тех беззаботных школьных дней мы играли в текстовую игру, цель которой была определить, какую масть играющий словил бы на зоне. Вспомнив, что тогда при первом прохождении вышел на Шерсть, я нервно сглотнул.
Из всего вороха мыслей в моей голове откуда-то возник совет, который я слышал в интервью с Олегом Навальным. Суть его заключается вот в чем: если ты не знаком с ритуалом, то не пытайся выдумывать, а просто общайся вежливо и по-людски. Не стоит начинать с «Вечер в хату, арестанты, денёк в сладость - чефир в радость», а просто поздоровайся как обычно: «Здравствуйте».
Но проблема была в том, что заехал я глубокой ночью и люди на шконках, кажется, спали, так что мой приход разбудил пока ещё незнакомых мне сокамерников. И вот, в полной темноте я неуверенно начал: «Э-э, здравствуйте».
- Ну, привет, - донёсся до меня скрипучий голос с верхней дальней койки.
- А где мне тут, это..., - спросил я, показывая пакеты и куртку в руках
- Да занимай любую, верхние свободны. Пакеты можешь у входа кинуть.
Я положил пакеты у входа, закинул курку на верхнюю ближнюю шконку. Подъём наверх центнера моего собственного веса оказался гораздо более сложным мероприятием, которое усугублялось полным отсутствием любых намёков на лестницу или подпорку. Тут я решил, что без хоть какого-то прилива эндорфинов я это восхождение точно не осилю.
- Эм, а можно я тут печеньку покушаю, пошуршу, - неуверенно спросил я (вдруг это по местным обычаям как-то не так воспримется)
- Ну ешь, только не кроши, - сказал голос с дальней койки всё тем же скрипучим голосом, но в этот раз очень необычно выделил звук «ш», как будто посмаковав его во рту.
Я сел, съел пару печенек, погружённый в мысли о пугающей неделе, которую мне предстоит здесь пробыть. Запил водой из выданной мне кружки, затем, кряхтя, с большим трудом преодолел подъем на верхний ярус. После этого я, наконец, удивительно быстро уснул.
Как правильно заходить в хату
На утро у меня была целая лекция по запрещённому экстремисткому АУЕ, понятиям и местным ритуалам. В том числе мне объяснили как заходить правильно.
Перед тем как зайти в хату, нужно громко и чётко спросить: «Мужики, какая хата?». Если ответят «Чёрная», тогда можно спокойно заезжать. Если ответят «Красная» или ещё что похуже, то нужно развернуться и заявить: «Гражданин начальник, меня в чёрную».
Если начнут силой заталкивать, то нужно сопротивляться.
Если всё-таки затолкали, тогда нужно что есть силы колотить в дверь и кричать что-то вроде: «Мужики, стучитесь! Чёрного к красным посадили!». И тогда из соседних хат тоже должны начать стучать в двери и передавать дальше. И так пока вся колония не начнёт стоять на ушах и администрация не поймёт, что проще тебя перевести в одну из нормальных хат, а не пытаться справиться с целым бунтом.
Что делать, если твой стук не поддержат, мне так толком и не объяснили. Тут уже, видимо, как-то по ситуации.
В хате действительно можно поздороваться без всяких особенных ритуалов. Ну а все эти приколы про веники и вилку в глаз практикуются в основном в колониях для несовершеннолетних, где мелкие придумывают всякие такие приколы от дурости, а потом несут в мир. Там же происходит и абсолютное большинство всех опусканий и непотребств. Гормоны и молодецкая дурость, помноженная на подростковую жестокость. Такой вот Повелитель Мух.
Что в хате есть и чего нет
Добро пожаловать на текстовую экскурсию по нашим "комфортабельным" нарам.
Моя хата представляет из себя комнату примерно 5х2 метра шириной. По сути дела, это одна комната, в которой я проводил практически всё время с тремя другими сокамерниками. Бывают хаты сильно больше, но наша была небольшая и «ламповая».
Кровати
При входе в камеру, в глаза бросаются две двухъярусные кровати, на которых местные жители, как правило, проводят большую честь времени.
Моя кровать была на втором этаже и залезть на неё каждый раз была не самая простая акробатическая задача. Впрочем, как я позже выяснил, верхние кровати всё-таки лучше нижних, потому как на нижних кроватях были охотничьи угодья клопов. Эти маленькие вредители были абсолютно во всех хатах, но на верх они обычно не добирались, предпочитая кусать лежащих низко. Так что меня клопы не кусали ни разу, а вот нижние сокамерники каждое утро просыпались в характерных красных точках. Я, кстати, за время пребывания, одного клопа всё-таки смог обнаружить и прихлопнуть, так что счёт на табло в итоге был 1:0 в мою пользу.
Назвать эти кровати неудобными у меня не поворачивается язык. Неудобно это когда матрас продавлен или когда комары жужжат. Местные кровати куда хуже.
Ладно бы это были просто сваренные решётки, но за каким-то хреном их сварили таким образом, что вертикальные полосы решётки сильно выступают над горизонтальными. Так что спишь ты не на решётке, а, фактически, на маленьких длинных листах металла. Помимо этого, края листов никто даже не думал как-то сглаживать и они как будто специально заточенной остротой углов больно впиваются даже сквозь матрас. Кровати как будто специально затачивают, чтобы сделать твоё пребывание в этом месте ещё более невыносимым. Каждую ночь ко мне приходила мысль, что какой-то злобный гений в системе ФСИН специально придумал этот инструмент бессмысленной и беспощадной пытки.
Так что спать под одеялом был для меня не вариант. Одеяло я подстилал под себя, чтобы хоть как-то смягчить боль, а накрывался курткой, кофтой и другой одеждой. Если класть вещи под себя, то что-то будет выпирать сильнее, а что-то проваливаться и все выступы закрыть не получится.
Так я и спал. На одеяле и под грудой шмоток.
Окна
Напротив входной двери были два огромных окна, закрытые от нас двумя рядами решёток. С окнами была связана типичная русская проблема. Если окна закрыты, то в хате невероятно жарко. Если окна открыты, то в хате становится жутко холодно. Баланс не держится более пары десятков минут.
По умолчанию окна закрыты, а чтобы их открыть требуется специальный ритуал. Нужно постучать в дверь достаточно долго и настойчиво, чтобы ленивый охранник не подумал, что это случайность. Дождаться дежурного, который откроет щель для глаз. Сказать ему, что вам нужен "ключ" от окон. Он за ним сходит и передаст вам(хотя может заарканиться и не дать просто из злости).
"Ключ" представляет из себя метровый металлический стержень с собственно ключом на конце. Нужно иметь недюжие навыки паркура(которые, впрочем, здесь быстро прокачиваются), чтобы с этим ключом забраться на верхний ярус.
После этого следует мини игра. Нужно просунуть этот штырь через ряды металлических прутьев, так чтобы попасть в замок. Потом на штырь нужно с силой надавить, чтобы замок повернуть, а затем аккуратно потянуть его на себя, чтобы окно мягко приоткрылось в верхней части. Потом штырь нужно незамедлительно вернуть.
Максимум через пол-часа, невзирая на любую погоду, в камере становится холодно. Нужно повторить всю процедуру сначала. И потом в течение получаса снова становится жарко и душно.
Мы бы, собственно, так и делали всё время, открывая и закрывая окна, но если гонять охранника слишком часто, то он может стриггериться и перестать откликаться на ваш стук, так что возможность подышать относительно свежим воздухом приходилось грамотно дозировать.
Общак
Как оказалось, общаком на местном жаргоне называют в том числе и металлический стол в хате. Всё что кладётся на общак автоматически становится общим. Как оказалось, это действительно очень удобная схема. Я делиться люблю, а у моих сокамерников не было вообще никаких передачек. Так что я мог просто положить объект общинного употребления на стол и лишний раз не обозначать что брать можно, а что нельзя. Мужикам же не надо было ничего лишний раз спрашивать. Отличное избавление от неловких ситуаций.
Стол и намертво прикрученная к нему металлическая лавка были для нас центром притяжения, вокруг которого вертелись практически все совместные активности. Это и обеденный стол и игровая площадка и спортивный комплекс и много чего ещё.
КАБУР
Ещё во всех камерах по трубе были проделаны так называемые дороги или КАБУРы - дыры в стене, соединяющие две камеры. Через него можно передавать малявы(записки) и разные небольшие грузы, осуществляя арестантский бартер.
Бартер как правило представляет из себя некоторое подобие кредитной экономики, основанной на доверии. Т.е. ты можешь что-то попросить через КАБУР в других хатах и если они тебе что-то дают, то за тобой числится неформальный долг. Он нигде не фиксируется и работает просто на уровне морали и репутации. Если вам передали сигареты, то следует в ответ передать, например, сосачки(когда я их поставлю на общаг). Можно так же, например, передать игральные кости, когда в соседней хате захотят передать или поделиться зажигалкой, чаем. В общем, честный арестантский обмен.
Ещё КАБУР это средство общения и передачи важной информации. Через КАБУР устраивают массовые акции, заказывают что-то через блатных и просто общаются.
Вода
В хате стоит здоровое ведро с приваренным к нему краном, где всегда есть питьевая(?) вода. Вкус у неё понятно какой, поэтому я был рад, что у меня есть с собой магазинная вода в пятилитровых бутылках. Хотя и она довольно быстро закончилась.
Впрочем, главное в магазинной воде была не H2O, а собственно бутылка. Туда мы заливали ледяную воду из раковины(другая там не течёт), кидали туда куски хозяйственного мыла и клали на батарею. Там она в течение дня нагревалась и получался тёплый мыльный раствор, который можно было использовать для помывки. Очень удобно, учитывая жару и то что душ арестантам положен раз в семь дней.
Но зато с питьевой водой проблем, помимо её вкуса, действительно не было.
Туалет
Туалет представляет из себя унитаз класса «Поза орла». С одной стороны он закрыт полутораметровой стеной, на входе такая же стена, но с дверью и защёлкой. Туалетная "комната" вмонтирована в угол хаты прямо над камерой в слепой(вроде бы) зоне.
Туалет на местном чёрном наречьи зовётся "Долина". Потому что всё что упало в долину уже не может быть использовано. Упала кружка? Пьёшь из рук. Упала ложка? Денёк поголодай, пока новую не достанешь. А иначе всё, ты чёрт, неприкасаемый. Короче, ни с чем таким в долину лучше было не ходить.
Стенка туалета была маленькая и полностью не закрывала человека в долине. По началу это создавало жуткую неловкость как при нахождении снаружи, так и при нахождении внутри. Но спустя пару дней, в целом, привыкаешь. Даже появляется какое-то странно единящее чувство. Как будто вас судьба тут в хате собрала и вы настолько близки, что даже процесс дефекации не вызывает смущения, ведь все в одинаковом положении. Звучит странно, но какое-то такое братское чувство по началу действительно рождается в застенках.
Как я написал выше, долина - слепая зона для камеры. Так же камера не заметит, если пригнуться за маленькой стенкой с наружной стороны. Это место всегда использовалось для разного рода активностей, которое арестанты хотят скрыть от всепроникающего взгляда Большого Брата. В частности, курения.
Сигареты
Именно в ИВС я окончательно убедился, что курение - зло. Я несколько раз видел, как людей, бросающих курить, ломает. Они становятся раздражительными, теряется концентрация, появляется жгучее желание что-то делать. В такой ситуации часто советуют сосательные конфеты, корейскую морковку или отвлечься на работу или какое-то занятие. Как вы понимаете, конфет в хате мало, морковки нет, а заняться нечем от слова совсем. И в этой ситуации ломка курильщика многократно усиливается, получая колоссальный дебаф от отсутсвия иных источников эндорфинов.
Сигарету в хату проносить запрещено, хотя пачки иметь можно. Ты либо затягиваешь их до заселения, либо получаешь с передачками(хотя могут и зарубить из-за короновируса)))). Так же сиги можно достать через блатных или охрану, но для этого надо обладать специальными рычагами(денежными и волевыми).
Пачку сигарет арестант может получить при выходе из хаты на короткую прогулку. Т.е. по логике ИВС покурить можно один раз в день. Если бы я специально придумывал пытку для курильщиков, то организовал бы всё именно так. Но и арестанты, особенно те что не первый раз, всегда находят способ обмануть систему. Во время прогулки, прямо под объективом камеры, они умудряются запрятать целую пачку в самых разных местах под одеждой. Их ловким, отточенным и скрытным движениям позавидовал бы любой иллюзионист.
Таким образом, курильщики в хате имеют сигареты почти всегда, а если сижек вдруг нет, то всегда можно попросить у соседней хаты в долг или по-братски. Зажигалка, как правило, одна на несколько хат и передаётся так же через кабур.
Вот и получается, что каждый день заточения для курильщика вновь и вновь открывает ежедневный квест по организации доз никотина. В процессе его постепенного выполнения часто выпадают случайные ивенты. То запрятанные сиги найдут при шмоне, то зажигалка вдруг закончится, то охранник спалит дым. В общем, это дополнительное ежедневное приключение, которое иногда помогает, а иногда мешает убивать главного врага любого арестанта. Время.
Время
Время в заключении течёт, работает и воспринимается абсолютно иначе. Это довольно трудно объяснить, но в первый же день ты интуитивно понимаешь, что теперь твоя жизнь абсолютно зависима от времени, но одновременно с этим время теряет всякую ценность.
Наш образ жизни фундаментально "испорчен" современным ритмом жизни. Тебе всегда нужно что-то делать, постоянно не хватает времени ни на себя, ни на близких, ни на друзей. За любую прокрастинацию человек себя ругает, жалеет о потраченных часах, проведённых за просмотром мемов или шортсов с котятами.
С самого детства нам внушается простая мысль - ты должен быть эффективен, нужно максимально полно использовать каждую секунду. Нельзя опаздывать, сильно рано тоже лучше не приходить, ведь тогда время будет потрачено впустую. Мы ценим в людях пунктуальность, нас бесит, когда партнёр долго собирается. Мы сверяемся по часам и иначе организовывать совместные действия уже, кажется, не способны.
О феномене времени я в целом кое-что изучал. В частности, читал неплохую книжку Стивена Хокинга "Краткая история времени", которая в моменте натолкнула меня на локальное переосмысление бытия. Но в хате время представляет из себя совсем иную сущность.
В заключении, как я отмечал выше, время - твой главный враг. Именно оно определяет сколько ещё тебе находится в серых издевательских условиях. Его ход определяет твою сытость и самочувствие. По его незримой и плохо осознаваемой воле один день воспринимается как неделя, а иные пролетают за миг.
В неспособности контролировать ход времени и имея гигантскую необходимость в его ускорении рождается сначала мерзкое неудовольствие, потом бессильная злоба, затем смирение, а потом, когда ты вроде бы уже привык, вновь приходит злость и обида.
95% всех действий арестантов в тюрьме подчинены одной единственной цели - убить время. Лишь осознав этот факт, твоё восприятие войдёт в синергию с восприятием сокамерников. Лишь взгляд через призму времени позволит понять суть всего происходящего в хате и в ИВС в целом.
Мой мозг пару дней перестраивался на реверсивный тайм-менеджмент. В жизни нужно всё делать за как можно меньший период времени. Что может быть лучше хорошо выполненной задачей? Только хорошо и быстро выполненная задача. Всё всегда должно быть готово ещё вчера.
За металлической дверью хаты всё наоборот. Каждое действие должно быть исполнено с максимальными временными затратами. Если вы решили помыть хату, то сначала обязательно нужно долго-долго обсуждать кто именно и в каком порядке будет это делать. В идеале решить это чем-то кроме разговоров. Цу-е-фа до пяти побед? Конечно же нет - минимум до десяти. И лучше разыграться так по каждому элементу хаты.
С этой точки зрения так же стоит воспринимать и любое вербальное взаимодействие. Нашли старый журнал с анекдотами за 2008 год? Читаем все и обязательно в голос ухахатываемся с каждого. Тут вообще все смеются над всем, потому что делать больше вообще нечего. Скука - главный приспешник общего арестантского архиврага.
Мы повторяли одни и те же приколы и присказки десятки раз и каждый смеялся, как в первый. Нам было интересно слушать вообще о чём угодно. Кто-то рассказывает про устройство двигателей автобусов ПАЗ? Класс, давай поподробнее. Хочешь рассказать нам про своё либертарианство? Шикарно, давай, ещё и Q\A сессию устроим, а-то и мини-дебаты по применимости этой идеи в тюремном мире.
Большинство, хотя и не все, эти тюремные загадки, истории и ритуалы так же придуманы и эксплуатируются с одной единственной целью. Убить Время.
Лекция по АУЕ*
*Запрещённому и экстремистскому
В первое утро я честно признался, что совсем ничего не знаю про АУЕ и понятия(запрещённые и экстремистские). Вы бы видели, какая неподдельная радость окутала моих сокамерников. У меня была с собой простая тетрадка в клетку, ручка и карандаш. Мужики тут же принялись зачитывать мне часовую лекцию о всех тонкостях и аспектах арестантских практик.
Эту лекцию я законспектировал, впитал и даже сдал экзамен по правильному подчёркиванию на письме.
Содержание лекции, хотя и кажется мне занятным, носит излишне общий характер и выбьет вас из личного повествования про конкретный ИВС. Так что я собрал отдельный большой лонгрид по "космологии" Арестантского Уклада.
Почитать об общем устройстве мира АУЕ можно по ссылке: https://teletype.in/@eeenator/AUE
Распорядок дня и гастрономический набор
В хате я, будучи опытным вожатым, часто ловил себя на мысли, что многое здесь является извращённым аналогом системы детских оздоровительных лагерей. Вот и распорядок очень напоминал мне лагерный. Далее я буду рассказывать как проходит типичный день в хате, но так же буду отвлекаться, чтобы рассказать про свой первый день, который значительно отличался от остальных.
Утро каждого арестанта начинается с раннего подъёма в 7 утра. Просыпаешься ты от крайне неприятного звука многократного соприкосновения дубинки с металлической дверью хаты и криков "Подъём!".
В первые пару дней открыв глаза я сначала не мог вспомнить где нахожусь. Потом, спустя пару секунд, приходило ужасающее осознание, мимолётное отрицание, которое столь же быстро сменялось принятием неизбежного.
В отличие от лагеря, местные работники поворочаться не дают. Все быстро спрыгивают со шконок, выходят в коридор и встают в ширенгу. Затем проходит шмон.
Работники ИВС обыскивают тебя, сокамерников и принимаются за хату. Интенсивность и тщательность обыска напрямую зависит от смены и настроения шмонающих.
Из трёх смен одна было совершенно мразотная во всех смыслах. Как будто из всех работников самых злобных и неудовлетворённых специально собрали в один отряд. Шмон в этой смене проводила черноволосая бестия в перчатках. Она сначала пыталась отобрать у меня кофту из-за наличия вшитых в неё шнурков, затем забрала ручку из-за стержня и чуть было не забрала и карандаш. Так же она пыталась забрать здоровенных фолиант "Капитал", который я затащил с собой в хату при заезде. Говорит, он настолько тяжёлый, что им и убить кого-нибудь можно. Я ответил, что "Капитал", конечно, убил кучу народа, но я сомневаюсь, что это применимо к конкретному подарочному изданию в мягком кожаном переплёте. К счастью, это сработало и Маркса мне оставили.
К местным работникам у меня сначала была вполне естественная классовая неприязнь. Но потом, понаблюдав в щель за распорядком для дежурного у меня неожиданно проснулась к ним жалость. Ну правда, взрослый здоровый мужик в расцвете сил не смог найти ничего лучше, чем 12 часов сидеть на стуле за столом, смотреть видосы и отвечать на просьбы заключённых. Каждый раз, когда кто-то из охраны как-то досаждал мне или всей моей хате, я улыбался. Потому что я здесь всего на недельку. А вот он здесь навсегда.
Дальше вас "осматривает" доктор. Без кавычек написать про этот "осмотр" нельзя, потому что совершенно безразличное лицо тюремного доктора просто поворачивается из стороны в сторону и никак не выдаёт хоть какой-то толики беспокойства за вашу судьбу.
Даше следует громкий вопрос "Просьбы имеются?!". В первый день я собирался было промолчать, но меня больно ударил локтём сокамерник Лёхой "Родион" и прошептал "Звонок". Я опомнился и промямлил что-то типо "Да...мне бы это, позвонить бы". Дежурный что-то там пометил в блокноте, зарыл его и отправил нас обратно в хату.
Далее от нечего делать мы ложились обратно читать или досыпать до завтрака.
Завтрак мы встречали с радостью, даже не смотря на его отвратительный состав. Его везла в огромных чанах на телеге столь же огромная повариха. Мы выстраивались в очередь со своими тарелками, куда она огромным половником плюхала белую склизкую жижу, которую здесь смело называют кашей, обычно рисовой. На вкус она почти такая же мерзкая, как и на вид, но к ней дают очень много хлеба, зажевав которым эту массу в целом есть можно.
Но в самый первый день мне очень крупно не повезло. Давали манку.
Манная каша здесь - самое мерзкое, отвратительное, убогое, гадкое, скверное, противное блюдо, убивающее в тебе всё человеческое. Ну или как минимум человеческие вкусовые рецепторы.
На вид она серая. Но не как обычная противная манка, которую я ненавижу с детского сада, а как штукатурка. Она такого пепельного ненасыщенного цвета, как стена дома, которому давно пора на снос, потому что ремонтом тут уже ничего не спасти.
Запах у неё тоже отвратительный. Как будто отстоявшаяся вода, смешанная с запахом мясного рынка и испорченного молока.
И вот эту массу мне положили в тарелку в самый первый день моего пребывания. Я сразу вспомнил, что родители меня учили, что в экстремальных ситуациях есть надо всё, потому что не знаешь, когда ещё тебя покормят. Так что, представив себя Билом Гриллсом, которому надо здесь выжить, я приготовился к самому тяжёлому завтраку в своей жизни.
Собравшись с духом и, глядя как другие арестанты уплетают это месиво, я взял в руку ложку зачерпнул массу и отправил её в рот. Самое близкое слово, чтобы описать её вкус — серость. Вот знаете, если бы у серого цвета был бы вкус, то именно такой. Как разжиженная штукатурка или побелка. Невероятно тошнотворно.
Более того, манку я не любил из-за мерзких комочков. Но в этой манке вместо комков были неразварившиеся твёрдые маленькие манные зёрна. Они очень мезко попадали на язык и на зубы, а при глотании я чувствовал их гортанью и всей полностью рта. По консистенции она была как мокрый песок, так что песчинки манки отвратительно скрежетали на зубах.
В общем, это показалось мне невероятным, но на вкус она оказалась ещё хуже, чем на вид и на запах. Я быстро подавил в себе первый рвотный позыв и вновь вспомнил, что я Гриллс в диких условиях и надо жрать, чтобы выжить. Итак, отключив на время остатки достоинства, я продолжил запихивать в себя эту гадость, теша мыслью, что чем быстрее с ней справлюсь, тем быстрее она исчезнет.
В итоге я действительно смог съесть тарелку и считал себя победителем первого испытания. Как же я ошибался...
На завтрак к каше всегда дают чай. И вот чай — один из лучших моментов любого дня. Чай — единственный горячий напиток за весь день. Живительный кипяток, который был одним из главных столпов, поддерживающих во мне стойкость духа. Утренний горячий чай в прикуску со сникерсами, которые были у меня в передачке, служили напоминанием о доме и безмятежном умиротворении. После того, как я бережно доедал последнюю шоколадную крошку и запивал её последней горячей каплей, у меня в голове рождалась воодушевляющая мысль, что и сегодняшний день получится преодолеть.
После завтрака мы вновь заваливались на шконки и читали или спали. Я иногда оставался внизу с книгой в руках, чтобы вновь не совершать трудное восхождение на второй этаж. За чтением или праздными разговорами я проводил время до звонка.
Звонок — второе хорошее событие в течение дня, которое происходило ровно в 12:00. Звонят в целом в ИВС мало кто, так что всех звонящих в этот день вместе собирают и выводят на первый этаж, где в камере хранения лежат мобилы.
На звонок каждому арестанту по регламенту положено 15 минут, но считают время не для каждого, а для всех стразу. Так что я быстро понял, что надо всегда оказываться в первых рядах, чтобы телефон выдали быстрее и времени у тебя было побольше.
За эти 15 минут я лихорадочно ходил по чатам, отвечал и что-то писал, а так же обычно успевал черкануть что-нибудь в паблик. Почитать хронику можно отсюда: https://t.me/urapidor/1051
Вас всех на звонке заводят в один "обезьянник", так что невольно ты становишься свидетелем и чужих разговоров. Особенно мне запомнился лысый мужик с татуировкой Memento Mori во всё руку, который в течение трёх дней звонков по 15 минут пытался объяснить своей жене как перевести деньги в биткоины. Будущее уже здесь.
После звонка у нас снова забирали телефоны, клали в камеры хранения и отводили обратно по хатам. В камере я делился с сокамерниками итогами своих переговоров и переписок и обсуждал всякое до обеда.
Обед как правило был самым сносным приёмом пищи. На обед давали здоровый пакет пресного хлеба, суп и разжиженную субстанцию на второе, а так же плескали в кружку холодный компот.
Суп был главным деликатесом из всего тюремного меню. Если повезёт, то в нём даже можно было иногда обнаружить разварившиеся рыбные кости из консерв или выиграть джекпот и отыскать в тарелке полноценную щепотку тушёнки. Но главное в супе то что он был лишь основой для настоящего венца тюремной кухни — сухарей в супе.
Хлеб в камере одновременно бесконечный и очень ценный продукт. Дают его в огромных количествах на каждый приём пищи, так что его всегда с избытком. Главное применение хлеба — служить основой для сухарей. Ещё с завтрака чёрный и белый хлеба каждый клал на батарею и к обеду уже успевал получить твёрдые бруски. Эти бруски, при попадании в суповую жижу начинали медленно смягчаться, напитываясь жёлтой жижей.
Получалось почти вкусно, а главное, совершенно съедобно. Сразу в голову приходили воспоминания о сырном супе с квадратиками сухариков, который я так любил есть на воле. А ещё, в процессе еды удавалось есть сухарики с разным уровнем размягчения из разных хлебов и разных частей хлеба. Получалось что-то похожее на шоколад "мерси" — удовольствие выбора из уникальной коллекции.
Короче говоря, суп с сухарями был надёжным источником жизненных сил в середине дня. Второе, как правило, было сильно хуже, но тоже почти съедобно. Тут уже от части блюда можно было отказаться, потому как супа с хлебам и так хватало.
После обеда и до ужина было свободное время, которое нужно было чем-то занять. Тут в ход шли любые доступные средства: разговоры, чтения, игры, подготовка средств помывки и всякое разное прочее.
Где-то в этот промежуток была прогулка. Официально она предназначалась для курящих, но шанс хоть на секунду вырваться из коробки 5х2 был нужен всем, поэтому и я говорил, что являюсь активным курильщиком. Нас всей толпой заводили в два микродворика где-то 10х3, где все доставали сигареты и так же минут 15 смолили.
Это была единственная возможность увидеть людей из других хат, которой все активно пользовались, заводя разговоры о всяком. Тут же я познакомился с двумя другими "политзеками" и наслушался разных историй. При приближении конца все курильщики ловко, прямо под камерами вытаскивали сиги из пачек и умело рассовывали их по потаённым местам.
Перед заходом в хаты всех обыскивали как раз не предмет наличия сигарет, но делали это формально, без энтузиазма, так что все сигареты желающие легко могли затянуть.
Из интересного. Как-то раз во время одной из таких прогулок мы как-то заворошились с мужиками из соседней хаты и говорили до самого момента расхода. И вот, уже перед самым заходом в дверь, один из них громко крикнул мне на прощания "Фарту, масти!", на что я инстинктивно на кураже крикнул "АУЕ!". Тут все затихли и посмотрели на меня. Я тоже мгновенно осознал, что случайно выкрикнул экстремистский лозунг, за который легко мог бы как минимум остаться тут ещё на непродолжительный срок. Конвоир тоже остановился в лёгком недоумении.
Тут меня снова выручил быстро среагировавший Родион, который подскочил и начал говорить, мол, начальник, прости пацана, молодой, глупый. Я тоже попытался включить дурачка и говорю, что это я про у.е., ну типо, евро ему желаю. Мгновенно ощутив, как же идиотско это звучит, я глупо улыбался. К счастью, командир, после секундных размышлений решил, что ему это нахрен не надо лениво сказал "ладно, идите уже", чем заработал себе плюс в карму и вернул мне веру в человеческую добродетель. Ну или, как минимум, в благую лень.
Далее снова было свободное время, которое мы, как правило, в играх, о которых подробно расскажу в следующей главе.
Ужин состоял из той же разжиженной кашеобразной субстанции, которую давали на второе и такого же точно компота, так что здесь распространяться особо не стану.
После ужина мы обмывались мыльной водой, которую грели с утра или драили хату. Опять же, не потому что она грязная, а просто от абсолютного безделья. При этом почти всегда роль уборщика мы разыгрывали в какую-нибудь игру или комбинацию игр максимально долгим способом.
Последние часы перед сном обычно проходили в разговорах и чтении.
2\3 дней свет у нас выключался после нашей просьбы. Но в тот день, когда на работу выходила та самая сучья смена, свет на вырубали ровно в десять. Естественно, за день мы, как правило, не уставали абсолютно, так что приходилось долго ворочаться и думать разные мысли, пока день наконец не заканчивался, чтобы смениться новым. Точно таким же.
Соседи
Теперь, когда мы обрисовали декорации, стоит поговорить и об основных персонажах этого сериала.
Основных персонажей в нашем ситкому было трое: Я(Змеюга), Копатыч и Родион.
Копатыч. Михаил(=Миша=Медведь=Копатыч) типичный представитель мужицкого рабочего класса, водитель автобуса с проблемами в личной жизни. Сел то ли за угон своего автобуса, то ли за драку. Благо, ему не впервой.
Главная беда Копатыча - бывшая или почти бывшая жена, с которой они всё никак не разойдутся. Постоянно скандалят, ругаются, но руки на неё ни разу не поднял. «Больно надо на неё здоровье тратить», — комментировал Михаил свою сдержанность.
Жена, видимо, страдает такой же странной привязанностью и время от времени терроризирует мужика.
«Вот и тут, звонит ночью и просит приехать, говорит новый ухажёр обижает. Ну, делать нечего. Шалава, конечно, а всё-таки жена...какая-никакая. Собрался. На дворе ночь. Пришлось дойти до станции, залезть в свой пазик рабочий и поехать.
Приехал. Выходит этот. Давай, говорит, уёбывай, а-то проблемы будут. Ну а я чё, я проблем и не боюсь. Не уеду, говорю, ну и всунул ему разок. Эта в слёзы и, видать, ментов вызвала. Ну я не сопротивлялся, знаю что хуже будет. Ну и вот, сижу тут теперь с вами».
Копатыч был совершенно спокойным, ровным и неконфликтным мужиком. Даже историю эту рассказывал он с каким-то благородным стоическим равнодушием, будто бы осознавал себя починенным непреодолимым обстоятельствам и стойко принимал все кульбиты своего фатума.
В нашей хате он отвечал за Порядок. Не за чистоту помещения, а скорее за порядок во вселенском смысле. Хоть и мог иногда пошутить или подколоть меня, но в целом всегда держался скорее в стороне и не был инициатором движений. За исключением, может быть, сигаретных авантюр, куда его, как и всех курящих заключённых тянула сильная пара из зависимости и скуки.
Родион. Лёха Родионов(= Родион) в плане космических сил был полной противоположностью Копатыча. Это был чистый Хаос.
Воспоминания за такой длительный срок у меня уже начали замыливаться, но сейчас мне кажется, что Лёха внешне выглядел ну один в один как Витька Чеснок. Да и вёл себя так же.
Родион мне нравился и я быстро заразился его безумием. Это именно он читал мне лекцию по АУЕ и он же был основным автором всех наших тюремных авантюр.
Лёха любил подъёбывать, словесно напрыгивать, допытываться, но в первый же день я понял, что делает он всё это в шутку и совершенно без серьёзной агрессии. Так что я с радостью стал ему подыгрывать, отвечать и фехтовать на языке школьного юмора.
Он вёл себя как тюремный Джокер, от которого можно было ожидать любого действия в любую минуту. Он мог просто вдруг ни с того ни с сего начать орать какую-нибудь заедающую песню, которую я обычно подхватывал и допевал. Делали мы так довольно часто, играя в радио, а из соседних хат нам аплодировали и требовали спеть на бис.
Лёха тот самый тип рецидивистов, которые не слишком долго задерживаются на воле. У него полностью альтернативное криминальное мышление. Самый яркий пример — то как он сел на этот раз.
«Вышел я, короче, после ходки двадцатого числа(февраля). Добрался до дома, с корешами встретился, помылся, поел, скучать начал. Ну и вот провалялся два дня, а на третий праздник. 23 февраля! Ну нихуя себе, думаю я себе, это же мой сука день! Надо отметить.
Захожу я значит в пятёрочку, смотрю коньячочечки. Ну и там типо тыща за бутылку, две тыщи. Да вы охуели, думаю. Ну и хуяк, одну спрятал, пошёл к выходу. Ну и прошёл.
Ага, думаю, раз одну спиздил, значит и вторую можно. Ну возвращаюсь, аккуратненько, значит, оглядываюсь. Хопа, ещё одну и на выход. Выношу и думаю. Не ну раз две вытащил, то можно и третью хапануть
Ну на третьей меня по камерам и взяли. Суки.
Ну зато выйду аккурат к восьмому марта, девчёночкам подарочек будет. Есть тут у меня на прицеле одна еврейка...».
Логика "зачем платить, если можно спиздить" невероятно глубоко укоренилась в сознании Родиона. Он рассказывал десятки способов как все его пацаны с Бора катаются зайцем в НН и обратно, потому что "как можно заплатить, если можно не платить"?
Родион же был главным знатоком всех местных порядков и понятий, а так же был основным переговорщиком, осуществляя межхатскую дипломатию и бартер. Однажды эта коммуникабельность его и подвела, когда он повздорил с главным из соседней хаты.
Рома Бандит. Так звали авторитета из соседней хаты, который постоянно с нами контактировал и мутил разные мутки.
Так, однажды, он предложил нескольким хатам устроить голодовку по поводу того что нам не передают передачки. Мы, полные авантюризма, эту идею сразу же поддержали. Мне доверили писать письмо администрации с нашими требованиями и угрозой начать голодовку. Произошло это сразу после завтрака, а уже к обеду в КАБУР постучал Рома и сказал, что всё устроил.
«Я им сказал, что со мной шесть хат и что если вы передачки не разрешите, то мы голодовку и такую бучу устроим. Ну начальник сразу заднюю дал и всё нам разрешили»
Я на радостях на следующий день написал в паблике, что передачки можно теперь передавать и стал ждать. День спустя прочитал ответ, что передавать по прежнему ничего не разрешают. Как мы догадались, Ром Бандит использовал наш бунт, чтобы лично ему разрешили передачки. Кинул нас, короче. Но прямо предъявлять ему было страшно и бессмысленно, так что мы стали искать другие пути.
Ещё раз уже ближе к концу моего срока Рома снова постучал нам в КАБУР и предложил купить вместе с ним у охранников водки. Мне стало невероятно интересно, сколько это стоит и как устроен процесс. Роман, заметив мой интерес тут же предъявил мне, что интерес похож на конторский т начал всячески агрессивно разгонять эту тему. Я попытался как-то объяснить сугубо-исследовательский характер своего интеса, но Роман продолжал нести красную пургу.
Спустя некоторое время Роман снова постучал в КАБУР и пьяным голосом начал звать Родиона. Потом начал объяснять, что Родион должен сейчас потребовать у охранника сигареты и передать их Бандиту. Родион высказал разумные опасения, что затея эта кажется ему крайне сомнительной, в ответ на что получил пьяные обвинения в трусости и поток оскорблений. Забавно, что к голосу романа то и дело подмешивался голос какого-то миньона, который как попугай поддакивал всем словам Бандита.
На следующий день во время прогулки в дверь нашего прогулочного блока постучались. Настойчивый голос Ромы потребовал подойти к щели Родиона: «Лицо твоё видеть хочу». Родион, хоть и чувствовал явную опасность, подошёл и дерзким взглядом посмотрел в глаза выглядывающие из щели. «Спасибо. Запомнил. Родион», — донеслось снаружи. Щель закрылась и послышались неспешные шаги.
Как-то я решил спросить у мужиков откуда вообще воровские погоняла берутся. На что Родион рассказал о древней тюремной традиции.
«Когда фраер без погоняла заезжает на зону, то он открывает окно и кричит во дворик: "Зона-зона, дай мне кликуху, но не простую, а воровскую". Ну и, значит, что ему и крикнули, такая кличка и будет. Крикнут тебе "Жопа" и всё, жопой и останешься».
Подумав о том, что такая лотерея как-то уж слишком опасна, я спросил, можно ли себе самому погоняло выбрать. Родион ответил, что в целом можно, хотя это немного странно.
Я посидел и сказал, что раз я смог свой либертарианский флаг со змеёй в хату протащить, то в честь этого возьму себе погоняло "Змеюга". Родион посмаковал эту кличку, прокрутил через свой понятийный орган и сказал, что звучит как-то гадско. «Змея, это же гад ползучий, правильно?». Это заставило задуматься уже меня. «Это, понимаешь, змеюки гадские, понимаешь?, — парировал я, — А змеюга это сильно, мощно. Да и на флаге он змея вся в чёрных пятнах и красных она по смысловому наполнению ненавидит».
Такое обоснование прошло через родионовский чёрно-красный фильтр и он, как главный по понятиям в хате, разрешил мне взять такое погоняло.
К нам заселяли трёх персонажей на пару суток.
Первым был героиновый наркоман, имя которого совершенно выветрелось из моей памяти. Ему дали около двух суток, половину из которых он уже отсидел в ОП. Привезли его поздно ночью, он кое-как взобрался на второй этаж и проспал до следующей ночи, где его уже забрали. Познакомиться особо не успели.
Вторым тоже был героиновый наркоман, но уже в отошедшем состоянии. Это был толстый мужик средних лет. Когда он молчал, наркомана в нём заподозрить было крайне тяжело. Но как только он открывал рот, сразу же бросались в глаза его уничтоженные полу-сгнившие и как будто заточенные зубы.
С ним мы смогли пообщаться и он даже рассказал историю своего задержания. Повязали их прямо на закладке. Он сам, недолго думая, проглоти содержимое зип-лока вместе с тарой, чем спас себя от реального тюремного срока и отбывает всего несколько суток за употребление.
Был мужик очень странным. Когда мы играли в Крокодил, наш героиновый знакомый не придумал ничего лучше, как загадать Панамского Диктатора Мануэля Норьега. И в целом был странный и заторможенный.
Третий был Дядя Миша. Обычный во всех отношениях дед, которого взяли за распитие и назначили пару суток.
Дед был мастером спорта международного класса по домино. Мы сначала смеялись, но сыграв около десятка игр, из которых Дед выигрывал почти все, мы сняли шляпы перед его мастерством и признали его чемпионом. Для меня домино было просто игрой на случайность, где надо класть подходящие доминошки и брать, если у тебя нет. Дед же просчитывал какие у кого доминошки есть, какие выбыли, какие шансы, что кто-то сможет ответить. У него как будто в голове был суперкомпьютер, работавший только на предсказывание ходов в домино.
У деда были большие проблемы со зрением, так что он не мог читать местные книги с мелким шрифтом. К счастью, у меня с собой оказались сканворды для бабушек специально с большими буквами, что немного скрасило деду пребывание в хате. Но всё равно, Михаил часто отвлекал нас, спрашивая, "что это за буква", а мы всегда ему помогали.
Истории
Во время моего пребывания в камере, случалось много радостных и не очень историй и событий. О самых запоминающихся я вам сейчас расскажу.
Слово офицера
Как-то в середине дня, уже после обеда стальная дверь нашей временной комнаты отворилась и сотрудник в форме громко назвал моё имя. Я подумал, что для звонка вроде не время, но обулся и вышел.
На выходе меня ждали пять сотрудников, один из которых выделялся своей лысиной и пузом. Я сразу понял ,что он здесь главный.
— Антон Сергеевич, а что же это вы дактилоскопию при заселении не прошли?
— Так я не обязан, гражданин начальник
— А вот так. Это обязанность только для проходящих по уголовным статьям. У вас это даже в интерфейсе самого прибора указано
— Но как же это, все ведь проходят!
— Ну, что же теперь, они могут проходить, но не обязаны
— Как не обязаны?! У нас все проходят
— Да вот так. По закону не обязан и имею право отказаться.
— Вот, смотрите, ведут Калинычева, вашего коллегу по политическому протесту. Даже он сдал!
Мимо действительно проходил Калинычев старший, шапошно знакомый мне по пикетным историям. Мы поулыбались друг-другу и поздоровались, после чего опытный арестант зашагал дальше по корридору.
— Ну что же, — отвечаю я, — это его право. А я сдавать не обязан
— Значит отказываетесь от прохождения дактилоскопии?
— Ну смотрите,— угрожающе сказал начальник и вздохнул.
Затем отправил меня обратно в хату, где я всё пересказал своим заинтригованным соседям.
На следующий день, примерно в то же время ритуал повторился. Дверь, имя, 5 людей в форме. Но на этот раз разговаривать со мной не стали, а бросили уверенное "Пошли!" и куда-то меня повели. Я последовал с лёгким страхом и большим возбуждённым интересом.
Мы проследовали на первый этаж и зашли в какую-то дверь, за которой ИВС вдруг сменял тюремные декорации на офисный антураж. По мере следования я увидел, как в кабинетах сидят типичные тётушки-бюджетницы в очках, ярких одеждах и излишне агрессивном макияже. Наконец меня привели к дальней двери. Пузатый постучал в дверь из-за которой донеслось "Заводите".
Я вошёл. За огромным столом сидел лысый худощавый мужчина лет сорока в офицерской форме, с погонами. Он указал на рядом стоящий стул и пригласил присесть. Я присел, напрягся и приготовился к разговору.
— Вот смотри, Антон, — сказал начальник, — видишь экран? Это сюда выводятся изображения со всех камер. Я вас все-е-ех вижу.
Тут он начал щёлкать изображения, чтобы продемонстрировать, что действительно видит все наши хаты. Но в процессе пролистывания он вывел изображение с одной из хат, где совершенно внаглую, расправившись в полный рост, прямо перед камерой курил заключённый, глядя прямо в объектив. Начальник смутился и сразу отключил изображение и постарался не подать виду.
— Ты у нас, значит, отказываешься пальчики катать, правильно?
— Ну да. По закону имею право отказаться.
— Вот смотри, распечатал тут тебе один документ. Можешь ознакомится.
Он передал мне листок, оформленный как юридический акт с пунктами и подпунктами. Один из подпунктов был подчеркнут синей ручкой. В нём действительно говорилось об обязательной дактилоскопии всех прибывающих в ИВС.
— Но ведь это подзаконный акт. А пункт о добровольном характере дактилоскопии для всех, кто не обвиняется в уголовном преступлении, сказано в ФЗ.
— К сожалению, у меня нет под рукой ни кодексов, ни интернета, так что показать не смогу. Но я выпускник юрфака и в своё время надёжно запомнил этот факт.
— То есть ты отказываешь от дактилоскопии?
— Отказываюсь, поскольку имею на то законное право
Следователь задумался, потом тяжело вздохнул и продолжил:
— Смотри, Антон, я тебе объясняю два варианта дальнейшего развития событий. Вариант первый — ты идёшь, как все откатываешь пальцы, а через пару дней твой срок заканчивается и мы расстаёмся навсегда. Вариант второй — ты остаёшься принципиальным и отказываешь от прохождения дактилоскопии. Я пишу рапорт о невыполнении тобой законных требований сотрудника полиции. Через пару дней ты отсюда выходишь, тебя встречает участковый и доставляет тебя в отдел полиции по моему рапорту. Ты проводишь ночь в отделении, потом тебя везут в суд, где тебе дают 15 суток по 19.3. и снова везут ко мне. Тут тебе снова предложат пройти дактилоскопию. Ты снова из принципа откажешься. Отсидишь пятнашку, выйдешь и снова встретишь участкового. Снова в ОП, снова в суд и снова сюда. Потом 30 суток за повторное, ну и так далее по кругу.
— Мда, жутковатое колесо сансары получается
— Не то слово. Ну, моё дело ситуацию обрисовать, а выбор, как говориться, за тобой.
— Могу я поговорить со своим адвокатом?
— Ну да, с защитником, который меня защищал в суде и консультирует по правовым вопросам.
— Ну хорошо, проконсультируйся
Меня вывели из кабинета, выдали мой телефон и посадили в обезьянник. Я позвонил человеку из Забрала, который меня защищал, описал ситуацию.
— Ну смотри, сказал юрист, по-сути дела и по-закону ты прав. Но я не могу гарантировать, что суд, уже давший тебе сутки по явному беспределу, не даст тебе сутки снова...понимаешь, по-справедливости ты прав, но его угрозы, пожалуй, стоит воспринимать как реальные. Можешь, конечно, пойти на принцип, но...смотри сам. В конце-концов, тут действительно все катают.
Я снова задумался. Спустя несколько мыслительных шагов я оценил свои силы и понял, что если даже сейчас поступлю идейно, то уже на следующем круге точно сломаюсь. А коль скоро я всё равно проиграю, нужно попытаться хоть что-то взять от этой ситуации.
— Посоветовался. Я согласен. Откатаю. Но знаете, раз я вам на встречу иду, может и вы мне пойдёте?
— Ну, я вот вам облегчил жизнь, может и вы мне облегчите. Дело в том, что нам по беспределу запрещают передачки. Может можно как-то это разрешить? Ну или хотя бы разово для нашей камеры.
— Ну нет, я так не могу. Это же для всех ограничения.
— Ну может быть что-то можно сделать, ну хоть как-то в мою сторону шаг сделать
— Ладно, давай так. Передачки я разрешить не могу. Сделаем вот как. Я тебе обещаю, что подселю к вам человека с пакетами еды. В таком виде подогрею.
Я понял, что большего мне тут не добиться и принял эти условия. Начальник встал и проводил меня к выходу. Переходя порог кабинета я обернулся и наивно спросил у него:
— А вы меня точно не обманите?
Начальник усмехнулся и ответил с гордостью в голосе:
— Разве я отказался на этом месте, если бы не выполнял свои обещания.
Уже на следующий день я понял, что начальник меня кинул. К нам подселили второго героинового нарка, у которого из пакетов был только один маленький, да и тот допереваривался в желудке.
Так я узнал что значит слово офицера за тюремными стенами.
Навязчивая реклама
Небольшая милая зарисовка. Мы лежим на своих иконках после обеда и отдыхаем от безделия. Вдруг в камеру тяжело стучат, открывают щель и говорят "Нехаев, на выход" . Мы переглядываемся. В моё сердце с разных флангов заходят тревога и какая-то лихая интрига. Страшно, но и интересно.
Может начальнику не понравилось как я с ним говорил? Может решили ещё что-нибудь дать для устрашения? А может наоборот, что-то хорошее.
Меня вывели из камеры и я зашагал, бодрым шагом. В любом случае какое-то новое приключение, избавляющее от серой повседневности. Меня привели на второй этаж к "регистратуре". Там меня ждал самого обычного вида мужичок с кейсом. Мужик улыбался и я ещё шире улыбался ему в ответ.
— Здравствуйте, — говроит, — Нехаев?
— Нехаев, — говорю, — чем обязан?
— Да вот, понимаете ли, какое дело, тут митинг организуется на выходных...
— Так, — напрягся я, — а я к этому какое имею отношение?
— А вот, пожалуйста, — он достал из рейса лист, с распечатанными буквами и строками, — пришёл вас предупредить о недопущении противоправных деяний и участия в массовых беспорядках
Тут я немного встал в ступор и смотрел то на "следователя", то на документ.
— Так я же это, — ответил я с усмешкой, — я же ещё не выйду. Как-то трудновато мне будет участвовать в антивоенных митингах из-за решётки.
— Ну, мне сказали уведомить, я вот пришёл и уведомил. А Вам нужно подписать, что Вы ознакомлены
— А если я не подпишу, — развеселённый абсурдностью ситуации, — то Вы, наверное, вызовите понятых и подпишете, что я ознакомлен через них, правильно
— Совершенно верно!, — с радостью подметил "следователь"
Я поискал ещё какие-то варианты, как я могу отказаться или просто ещё потянуть эту ситуацию. Не найдя ни малейшей зацепки мне пришлось с весёлой обречённостью произнести:
— Ну что же, раз выбора нет, давайте подпишу
Вот так мне прорекламировали антивоенный митинг даже в стенах изолятора.
Во время одной из прогулок меня подозвал к себе грязного вида худой сиделец и ,услышав из разговоров, что я закончил юрфак, задал мне юридическую задачку. Суть её заключалась примерно в следующем:
Приняли мы, короче, с кентишкой по дорожке хмурого. Посидели чёто, покайфовали и тут нас мусора накрыли. Отвезли в отдел, так и так, статья за употребление, явиться тогда-то туда-то. И отпустили до суда. Ну иду я значит домой по площади. Перехожу в другой район и тут меня снова мусара хвать, в участок, анализы, все дела. Составляют протокол за нахождение в состоянии опьянения в публичном месте и закрывают. Потом суд, оба протокола в деле, по совокупи закрывают. Это чё такое? Ну ладно раз, но два-то за что? Мне надо матери говорить, чтоб прокурору писала или что или как вообще? Подсоби, братишка, подскажи, раз юрист типо
Я, несколько опешив от неожиданного экзамена в неожиданном месте стал лихорадочно соображать. Ну и говорю что-то вроде: "Реально как-то незаконно выглядит. Фактически за одно преступление несколько наказаний, что противоречит принципу права. Пусть пишет прокурору. Беспредел же явный."
Ну и правда, казалось мне, отделы просто одного мужика приняли и каждый за одно и то же ему протокол впаял, а суд разбираться не захотел и всё подтвердил. Как было и в моём деле.
Рассказав эту историю сокамерникам, мы, от нечего делать, стали ещё тщательнее разбирать этот кейс. Лёха Родион, как и все сидевшие, был видным знатоком права, а потому метко подметил, что на самом деле в этой ситуации было два правонарушения. Одно — непосредственно употребление, а второе — нахождение в публичном месте в состоянии опьянения. Поэтому, органы имели все основания написать два протокола, а суд правомочно назначил наказания по обоим нарушениям.
Обмозговав этот вариант я пришёл к выводу, что он гораздо ближе к истине, нежели моя версия и призвал правоту Родиона. На этом мы и закончили наш консилиум.
Так я лишний раз убедился в превосходстве практики над теорией.
Игры каждый день
Как было подробно описано выше, главная проблема камеры ИВС — тут совершенно нечего делать. По большому счёту, помимо сна и еды занятия тут три: разговоры, книги и игры. У нас был стандартный набор игр, в который мы резались, но мне этого не хватало, так что я придумал новые. Но обо всём по порядку. Пойду, пожалуй, от простого к интересному не следуя временной логике.
Домино
Доминошки ещё в самый первый день попросили у другой хаты и затянули к нам. Играли не так часто, потому что игра эта быстрая, а нам нужно было что-то максимально долгое.
Но всё изменилось с приходом Юры. Это был сухенький старичок, которого повязали за распитие в публичном месте. Юра был своего рода стоиком и удары судьбы его не пугали. Поэтому, сразу после отсидки он твёрдо решил вернуться на тоже место и допить злополучный пузырь.
У Юры были проблемы со зрением, так что убивать время чтением, как делали все остальные, он не мог. Кроссворды разгадывать тоже не мог, потому как шрифт казался ему слишком маленьким. И Домино было для него одним из немногих спасений.
Мы играли с ним и в другие игры, но в домино он играть любил, а главное был настоящим мастером спорта. Мы как простые люди клали подходящие доминошки случайно и считали эту игру чистой удачей. Юра играл совершенно иначе. В этом проспиртованном мозгу, казалось, стоял самый настоящий доминошный суперкомпьютер. Он безошибочно выстраивал картину выбывших и имеющихся у него доминошек, постоянно предугадывая руку соперников. В итоге, этот мастер спорта выигрывал нас всех в девяти случаях из десяти.
Проигрывать никому особо не нравилась, так что со временем мы играли всё реже и реже, завлекая Юру в другие забавы.
Шашки и шахматы.
Шашки и шахматы появились в нашей хате поздно. В один из последних дней отсидки мне всё-таки разрешили забрать часть педедачки. Еду, правда, всю не пустили, но разрешили принять книгу и маленькие портативные шашкошахматы.
Последний раз я играл в них в поезде ещё в глубоком детстве. Маленькая дощечка размером с ладонь, в которой лежат крошечные фигурки, величиной с ноготь, помещающиеся на доску посредством крошечных магнитов.
Мне отчего-то играть в них особенно не хотелось. А вот пацаны накинулись с жадностью. Я отчётливо помню, как два последних дня Родион с Копатычем по нескольку раз на дню замирали в характерных позах мыслителей, думая над своим ходом или пытаясь просчитать противника. Можно было прямо слышать скрежет их заржавелых шестерёнок.
В шашки играли реже. Главным образом потому что в них играть быстрее. А главный принцип, как я упоминал выше — обратный тайм-менеджмент. Чем больше времени убивает игра, тем лучше. И вот как раз с этой задачей лучше всех справлялась наша любимая Тыща.
Кости(Тыща)
В кости мы играли чаще всего. Правила тривиальны, присутствует азарт, а самое главное — она невероятно долгая. При неудачном раскладе можно играть в неё и по четыре часа. Причём, чем больше игроков, тем дольше партия.
Главная проблема — костей нужно определённое количество. Когда их не достаёт, включается смекалочка и навык ремесла. Вы наверняка слышали о поделках из мякиша — искусстве, в котором иные зэки достигают подлинных вершин мастерства.
Мне тоже пришлось освоить это искусство. Сначала хлебный мякиш нужно смочить и расплющить. Потом в получившуюся лепёшку нужно обязательно добавить секретный ингредиент — сигаретный пепел. Без него мякиш будет разваливаться, а с ним получается вязкая и устойчивая масса, которая сохраняет и держит форму после засыхания. Притом держит даже при падении или броске на металлический стол. Идеальная субстанция для кубиков!
Остаётся только слепить из неё, собственно, куб и как можно более чётко заточить его грани. А потом ручкой или карандашом сделать дыры на боковых сторонах. И вуаля!
Получается уродливая и хлипенькая игральная кость, которой, тем не менее, можно рубиться в тыщу или любую другую игру. Кстати о другой игре с кубиками!
Что? Как вы в тюрячке могли играть в кёрлинг? Помогла одна из немногих черт, которые мне в себе нравится — способность хоть иногда сразу воплощать задуманное. Дело было так.
Это был уже 3-5 день в заключении и тыща уже порядком надоела. Я специально затащил в хату тетрадь с ручкой: думал писать тюремные стихи или может записки на волю как в романтических историях. Но обнаружил, что в серых стенах всё делать как-то впадлу. Умствовать не хотелось совершенно, вдохновения не было, но скука, как всегда, донимала.
И вот мне приходит в голову идея. Сначала подумал, что это как-то слишком, но потом всё-таки взял в руку ручку и попробовал чертить ей на столе. Оказалось, что чернила вполне себе остаются на белой поверхности нашего общака. Затем я плюнул на палец и начал энергично тереть синюю черту. К счастью, чернила, хоть и с трудом, но всё-таки оттирались, так что при худшем развитии событий я мог бы без проблем стереть свои наработки. Эксперимент начался удачно.
Тогда я перехватил ручку и стал чертить здоровенный круг, так чтобы диаметр соответствовал ширине стола. В этот круг я вписал круг поменьше, примерно на половину радиуса. А в этот меньший круг вписал совсем маленький центр. Посмотрев на получившуюся плоскую матрёшку, я удовлетворённо хмыкнул.
Затем я проверил кубики. Их было два вида - обычные пластмассовые и из хлебного мякиша. Я проверил их на скольжение и сделал вывод, что едут они, в общем, вполне сносно: не переворачиваются и не отделяются от стола.
Материальная часть была готова. Осталось сделать самое, как мне казалось, сложное, продать идею сокамерникам.
— Мужики, — говорю — давайте в кёрлинг сыграем?
— Чего? В какой нахуй кёрлинг?
— А вот, смотрите, поле я уже начертил, а метать будем кости. У нас их как раз шесть — по три на игрока.
— Хуя ты придумал. А какие там правила, в кёрлинге в этом.
— Я, честно говоря, не знаю. Но играть будем так. По очереди катаем кубы, отпустить надо до вот этой черты в начале стола и такое придать ускорение, чтобы куб остановился как можно ближе к центру. Закатываешь в самый маленький круг — три очка, в средний — два, ну а в маленький одно. Если вылетает, то считай промахнулся. А самое главное — выбивать из кругов камни соперника можно и нужно, а ещё можно одним камнем свой другой подвинуть. Схема такая примерно.
Сокамерникам эта идея сразу же зашла и мы с Родионом сели играть первую партию. С непривычки тяжело было рассчитывать силу и кубик то перелетал, то недолетал до кругов. Но со временем мы приноровились и стали чувствовать каждый куб, метко забрасывая первый камень в цент или по крайней мере во вторую линию.
Когда научились бросать, стали эксперементировать с тактиками. Я пробовал ставить защитные камни, как это делали в большом кёрлинге, когда я пару раз случайно на него попадал, щёлкая каналы в глубоком детстве. Эта тактика в тюремном кёрлинге оказалась практически бесполезной. Во-первых, всё-таки точно метнуть кубик задача практически невыполнимая, а во-вторых их вес не позволял выстраивать защиту достаточно надёжно.
В уонце-концов я пришёл к выводу, что выбивать камни противника это всегда большой риск и идти на него стоит в трёх случаях:
1) Если противник перегородил дорогу к центру
2) Если у противника камень в центре и дорога чиста
3) Если сможешь выбить сразу несколько камней противника
Но в целом, самой выгодной стратегией было просто мирно пытаться занимать центр, а агрессивные стратегии оставались на случай, когда ты проигрываешь и должен рисковать. Ну или просто, когда хочется разнообразить геймплей.
В кёрлинг мы играли несколько дней. Пока мне в голову не пришла ещё одна игра, перевернувшая наш быт. Шаробежка.
После первого эксперимента я понял две вещи: делать игры в хате очень интересно и мои сокамерники выкупают этот прикол. Тогда я стал думать, какую бы ещё игру переизобрести на тюремный лад. У меня был всё тот же весьма лаконичный набор из ручки, кубиков и некоторые другие элементы вроде воды, хлеба и моего пакета с едой, частью которой я мог поделиться.
И тут меня осенило. Ну конечно! Что же ещё можно придумать с кубиками, как не классическую детскую игру и передвиганием фишек по клеткам на число, выпавшее на кубике. Классическая настольная бродилка.
Формат был определён и я стал думать над конкретным референсом. Сначала мне в голову пришла Монополия. Теоретически можно было бы написать улицы на бумаге, а деньги заменить хлебом или так же нарисовать. Но я не был уверен, что мне хватит бумаги, да и концепт получался слишком нагруженным. Нужно было что-то более простое и увлекательное.
Вторым вариантом были Змеи и Лестницы, которые я впервые увидел в мульт-сериале "Эй, Арнольд". Сам я конкретно в ЗЛ (буду так сокращать для удобства) никогда не играл, но играл в кучу других игр с такой механикой.
И я стал чертить. Рассчитал поле так чтобы получилось сто клеток. Начертил квадрат и линии внутри с помощью тетради. Получилось относительно ровно. Чертил прямо на столе слева от поля для кёрлинга. Схематично нарисовал змей и лестниц, просчитав всё так, чтобы длинные подъёмы и спуски чередовались и создавали точки радости и бомбёжки.
Но просто передвигать фишки кубиком мне показалось недостаточно интересным. Тогда я подумал, что надо добавить в геймплей интерактива и совместить приятное с полезным. Тогда я придумал систему штрафов и поощрений. Как правило, на верху лестницы ждал штраф, а спуск награждался небольшой радостью.
Поскольку в средствах наказаний и поощрений я был ограничен, то штраф представлял из себя как правило некоторые физические упражнения — в первую очередь отжимания. Поощрения же по большей части сводились к "съешь сосачку" и "выпей стакан воды". Таким образом мы не только играли, но и качались в тюрьме, как в американских фильмах.
Кроме того, чтобы удлинить игру ,выиграть можно было только попав ровно на цифру сто. Если результат был больше того, который тебе нужен для попадания на клетку 100, то ты откатывался от этой клетки назад на столько клеток, на сколько твоё число превышала нужное. А перед соткой я специально разместил сразу несколько змей, отбрасывающих тебя в середину или в начало поля при неудачном броске.
Играли мы как правило на уборку, так что азарт присутствовал всегда.
Мужикам игра зашла и мы с криками, руганью и ухахатами проводили за ней дни в нашей серой палате. Родион сказал, что играл в нечто похожее, когда отбывал год в колонии и что шаробежки на зоне в целом явление распространённое.
Крокодил
В крокодила я предложил сыграть в последний день заключения. Тогда Юра освободился, а на его место заселили героинового наркомана. Он сам честно в этом признался. Сказал, что проглатил пакет с веществом вместе с целофаном прямо в момент задержания и теперь ему очень плохо.
Это был обычный тучный мужчина средних лет. Однако понять всё можно было едва он откроет рот. В его полости чёрную дыру по центру окружала кавалькада гниющих или уже сгнивших зубов.
Тем не менее, мужик был в адеквате, только как будто уставший. И вот, глядя на него, мне и пришла идея поиграть в крокодил. По началу мы загадывали друг-другу какие-то простые предметы и животных и быстро отгадывали.
Но тут выпал черёд мне показывать то что загадает этот самый нарк. Тогда оп приблизился к моему уху и начал говорить. Я ощутил его гниющий мерзостный запах изо рта, вслед за которым к моему мозгу полетели слова: "Мануэль Норьега". После чего, довольный собой он сел на шконку.
У меня в голове забегало сразу множество мыслей. Это какое-то заклинание? Или может я не расслышал? Или может все знают что это, а я один не знаю?
— Что ещё за Норьега, — спросил я удивлённо
— В смысле?, — ответил мне нарк, — это же знаменитый панамский диктатор. Ну Нарьега, Нарьега же!
Мои сокамерники, к моему счастью, тоже выглядели крайне озадаченными и поддержали меня, громко и с матами указав, что никто из присутствующих панамца Мануэля, к сожалению, не знает и угодать бы всё равно не смогли.
Тогда нарк подошёл, снова наклонился ко мне и, обдавая меня своим амбре, сказал короткое "труд". Слово вроде бы простое и понятное и я стал думать как показать. Как это часто бывает, сложнее всего показывать простые абстракции, например "страна". Я пытался бить молотком и жестами закручивать гайки, но мои сокамерники называли что угодно, но только не то что надо.
Тогда я решил пойти длинным путём и начал показывать другие средства производства. На удивление, это сработало. У Родиона всплыли знания экономики за шестой класс и он избавил меня от мимических мук своим кристально правильным ответом.
Книги
Книги являются очень полезным атрибутом любой порядочной хаты. Главный недостаток книг — необходимость долго и концентрированно в них вникать, в ИВС становится их мощнейшим преимуществом. Так что в хате читале все, кто мог.
Благо, у нас стоял небольшой металлический шкафчик в котором были складированы старые, побитые временем, но всё ещё пригодные книги. Все они были про бандитов и женщин. Такой лёгкий криминальный роман для ждуль. Но мужики в хате ими искренне зачитывались. Более того, каждый день у нас проходил небольшой литературный клуб, иногда по нескольку раз.
Тут была картинка с типичной обложкой книги про жену бандита, но телетайп не хочет её грузить. Поэтому вот ссылка: https://cdn1.ozone.ru/s3/multimedia-1-r/6922749159.jpg
Как правило, после обеда Родион или Копатыч заводили тему о том, что они прочитали за сегодняшний день. Рассказывали живо, увлечённо и с подробностями, так что и слушатели включались в сюжет. Потом так же рассказывал следующий. И получалось, что все мы были погружены сразу в несколько сюжетов: свой и соседские.
Мне ещё в ОП, по моей просьбе, затащили три книги: Тору, Капитал и какую-то каббалистическую книгу про Бааля Шем Това. Тору у меня попросил мой сосед по камере в Отделе Богдан Бубнов. Он был, по совместительству, моим коллегой по работе и давним знакомым ещё по учёбе в Высшей Школе Экономики. Так что, коль скоро я был в нём уверен, то передал ему книгу.
"Капитал" Карла Маркса я изначально брал как раз на случай посадки. Мне казалось, что читать "Капитал" за решёткой — очень романтично, символично и иронично. Я многого ожидал от этой книги — в конце концов, это важнейшая книга для всей человеческой истории, новый универсальный взгляд на мир.
Одна с первых же страниц и глав Карл меня разочаровал. Чтиво оказалось невероятно скучным. На протяжении нескольких десятков страниц бородатый немец пытался рассказать мне сколько должен стоить холст, а сколько сюртук и почему. Обосновывал он это на трудовой теории стоимости и выводил из неё вообще всё. Впрочем, труд мерилом всего он назначал априорно и строил на этом всё рассуждение. А я, сидя на шконке, ну никак не мог понять, почему именно цена должна измеряться трудом. Почему никому не нужный труд должен так же учитываться в цене и как вообще это можно уложить в систему. Из этого логически выходила необходимость построить тоталитарную диктаторскую систему, которая бы навязывала трудовую теорию насильно, запрещая людям самим решать что сколько стоит. И всё это для того чтобы сюртук стоил столько, а холст столько. В чём проблема свободного ценообразования с точки зрения справедливости я так и не понял.
В общем, сюртуки, холсты(из которых буквально состояли первые страницы) и трудовая теория сильно утомляла своей произвольной и безынтересной тягомотиной. Тогда я перешёл ко второй моей книге. Её я взял в библиотеке лютеранского прихода(как и Тору) на полке про каббалу. Называется она: "Шивхей Бешт (Хвалы Исраэлю Бааль-Шем-Тову)"
Вот эта книжка мне зашла. В ней еврей-мистик, от которого, в том числе, пошёл весь Хаббад, играючи преодолевает самые разные житейские трудности и обводит гоев вокруг пальца. Жил Бааль на территории Речи Посполитой, т.е. современной Беларуси и Польши, так что в историях чувствуется славянский колорит.
Бааль представляется настолько нереалистично крутым мистиком, что я не переставал удивляться всё новым и новым подвигам. Причём подаются они как максимально обычденная история, которая происходит в Беларуси ежедневно.
Вот Товт пошёл в лес за травами, заснул, и его попытались ограбить разбойники. Но клинок не пробил кожу Бааля и тот даже не проснулся. Потом он разбойников пригвоздил к месту и, проснувшись, наложил на них заклятье, так что теперь грабить они могли только гоев. Потом он встал и ему лень было идти, так что он просто придвинул одну гору к другой и сократил так себе маршрут. А на обратном пути он просто смотрел в книгу Зогар и мгновенно перемещался куда захочет.
Весёлая, в общем, книжка, всем советую.
Третью книжку мне затащили в хату уже в самом конце срока. Это была знаменитая книжка Дэвида Бергланда "Либертарианство за один урок"
Книжка, в целом, хорошая и в простых формулах разбирает что же скрывается под этим длинным непонятным словом, ради которого люди идут в тюрьмы и почему оно помогло создать самую богатую страну на планете. Мне, в прочем, она была не особо нужна, поскольку к тому времени я уже был смешариком и знал всю базу. А вот мои сокамерники не знали и попросили рассказать суть идеи.
После краткого пересказа, Родион заявил, что походу он либертарианцец. Увы, в его голове либертарианство представилось как чистый штирнеризм с безнаказанной анархией. И хотя мне нравится, когда люди объявляют себя либертарианцами, мне всё-таки пришлось приземлить коллегу по хате, объяснив, что либертарианская идея ставит собственность и личность на первое место, так что его мечты о воровском рае в либертарной системе воплотить будет сложно.
Эпилог
Не смотря на описанные выше приключения, задерживаться в этом месте дольше положенного желание не было совершенно. Всё же несвобода и серость местного бытования сильно угнетают душу. Так что, когда дверь наконец открылась и грубый голос сказал :"Нехаев, на выход", я сильно обрадывался.
Во время прощания я с удивлением для себя обнаружил, что сильно сблизился с сокамерниками. За эти восемь дней мы как будто прожили с ними целую маленькую жизнь. Кроме того, мы понимали, что больше никогда в этой жизни не увидимся.
Родион отпускал меня с грустью и даже с завистливой злобой. Пожелал мне никогда сюда не возвращаться, а так же пообещал, что, выйдя на восьмое марта, обязательно найдёт свою евреечку и так её "оттарабанит".
Я собрал вещи, пожал руки мужикам и со вздохом перешагнул порог ставшей родной хаты. Спустились. Мне отдали оставшиеся вещи и тоже пожелали больше сюда не попадать.
Довели до бронированной двери у стен спецприёмника и отворили её тяжёлым ключом. На улице меня уже ждали друзья и, кажется, шёл снег. Было приятно и рот начал расплываться в усталой улыбке. Тут же посыпались воровские шуточки и приколы. "Не сидел — не русский". Вечеринку решили не закатывать, чтобы я отдохнул, хотя я в целом был не против небольшой ламповой тусы.
Я сел в машину и укатил в сторону свободной жизни, в которой за неделю после начала СВО многое изменилось...
