‘It is not human to be wise, ’ said Blood. ‘It is much more human to err, though perhaps exceptional to err on the side of mercy.’

Самая идея несколько раз читать одну и ту же книгу на первый взгляд выглядит странно. В мире так много интересных книг, которые и так не успеешь прочитать, зачем тратить время на то, чтобы перечитывать то, что уже читал?

Тем более если делал это уже несколько раз.

Есть одна популярная расхожая фраза — ты то, что ты читаешь. Не оспаривая ее правильность, я слегка ее дополнила бы: «ты то, что ты читаешь, а особенно перечитываешь». Потому что по-настоящему хороший текст всегда многослойный, и не всегда ты можешь все эти слои за один раз разглядеть. Каждый раз, когда ты читаешь одно и то же произведение, ты обращаешь внимание на разные интересные детали и моменты, и всегда находишь для себя что-нибудь удивительное.

Не так давно я уже перечитывала трилогию Сабатини, и уже делилась своими впечатлениями о новой встрече с любимым произведением Сабатини. К сожалению, «Одиссея капитана Блада» развалилась у меня уже после первого же чтения, на второй день разлетевшись у меня в руках буквально по листу. Поэтому, да, я настолько люблю эту трилогию, что решила купить себе еще одну книгу тоже в «классическом» переводе Горского, на этот раз в твердом переплете от издательства «Иностранка».

Еще одним незакрытым гештальтом было то, что я до сих пор не читала этот роман в оригинале. Да, у меня были оригинальные издания романов Сабатини на английском языке, купленные еще в школьном возрасте. Но на тот момент изобилующий всевозможными морскими терминами и странным сленгом слог Сабатини был для меня слишком сложным и громоздким, я отрывала лист бумаги и делала из него закладку, которая была исписана вдоль и поперек еще до того, как я заканчивала читать один книжный разворот. Это настолько вгоняло во фрустрацию, и мой энтузиазм моментально сходил на нет.

Трудности перевода

Читать «Одиссею» на английском языке сначала было очень странно, а потом весьма увлекательно. Странно потому, что пришлось привыкать к обращению Mr Blood, чтобы первоначально было достаточно непривычно, ну и, конечно, в оригинале некоторые моменты воспринимаются совершенно иначе.

А увлекательно было потому, что теми же кейсами перевода, о которых я писала в своей рецензии на другой роман Сабатини «Черный лебедь», страдают и другие его произведения.

Кейс № 2. Excuse my French. Уничтожение деталей

«C’est vous qu’on appelle Le Sang?» the fellow hailed him.

Captain Blood looked up to consider the questioner before replying. The man was tall and built on lines of agile strength, with a swarthy, aquiline face that was brutally handsome. A diamond of great price flamed on the indifferently clean hand resting on the pummel of his long rapier, and there were gold rings in his ears, half-concealed by long ringlets of oily chestnut hair.

— Это вы тот, кого называют Ле Сан? — обратился он к Бладу. Прежде чем ответить на этот вопрос, капитан Блад взглянул на разряженного головореза. В том, что это был именно головорез, не стоило сомневаться — достаточно было взглянуть на быстрые движения его гибкой фигуры и грубо-красивое смуглое лицо с орлиным носом. Его не очень чистая рука покоилась на эфесе длинной рапиры, на безымянном пальце сверкал огромный брильянт, а уши были украшены золотыми серьгами, полуприкрытыми длинными локонами маслянистых каштановых волос.

Можете считать меня ужасно душной, но если автор использует в своем тексте иностранную речь, то он делает это с какой-то осознанной целью, а именно для создания колорита. И вообще, для чего в принципе в таких случаях нужны сноски?

Кейс № 3. Разговоры с друзьями. Игнорирование диалектов

«Be easy, now. One thing at a time. Your back’s taking no harm at all for the present, since I’ve covered it up. I’m wanting to know what’s happened to you. D’ ye think we can do without a navigator that ye go and provoke that beast Bishop until he all but kills you?»

— Успокойся, Питт. Я прикрыл тебе спину, хуже ей пока не будет. Расскажи мне покороче, что с тобой случилось. Ты, наверное, полагал, будто мы обойдемся без штурмана, если дал этой скотине Бишопу повод чуть не убить тебя?

Сокращение «D’ ye» встречается в речи Блада очень часто, частично выдавая его ирландское происхождение. Как это передать с помощью русского диалекта переводчик не придумал поэтому, конечно же, всю диалектную речь в своем переводе проигнорировал.

Кейс № 5. «Ненужные фрагменты». Необъяснимое изъятие текста

It is time fully to disclose the fact that the survival of the story of Captain Blood’s exploits is due entirely to the industry of Jeremy Pitt, the Somersetshire shipmaster. In addition to his ability as a navigator, this amiable young man appears to have wielded an indefatigable pen, and to have been inspired to indulge its fluency by the affection he very obviously bore to Peter Blood.

He kept the log of the forty-gun frigate Arabella, on which he served as master, or, as we should say today, navigating officer, as no log that I have seen was ever kept. It runs into some twenty-odd volumes of assorted sizes, some of which are missing altogether and others of which are so sadly depleted of leaves as to be of little use. But if at times in the laborious perusal of them—they are preserved in the library of Mr. James Speke of Comerton—I have inveighed against these lacunæ, at others I have been equally troubled by the excessive prolixity of what remains and the difficulty of disintegrating from the confused whole the really essential parts.

I have a suspicion that Esquemeling—though how or where I can make no surmise—must have obtained access to these records, and that he plucked from them the brilliant feathers of several exploits to stick them into the tail of his own hero, Captain Morgan. But that is by the way. I mention it chiefly as a warning, for when presently I come to relate the affair of Maracaybo, those of you who have read Esquemeling may be in danger of supposing that Henry Morgan really performed those things which here are veraciously attributed to Peter Blood. I think, however, that when you come to weigh the motives actuating both Blood and the Spanish Admiral, in that affair, and when you consider how integrally the event is a part of Blood’s history—whilst merely a detached incident in Morgan’s—you will reach my own conclusion as to which is the real plagiarist.

The first of these logs of Pitt’s is taken up almost entirely with a retrospective narrative of the events up to the time of Blood’s first coming to Tortuga. This and the Tannatt Collection of State Trials are the chief—though not the only—sources of my history so far.

Сейчас будет вполне своевременно предать гласности тот факт, что история подвигов капитана Блада дошла до нас только благодаря трудолюбию Джереми Питта — шкипера из Сомерсетшира. Молодой человек был не только хорошим моряком, но и обладателем бойкого пера, которое он неутомимо использовал, воодушевляемый несомненной привязанностью к Питеру Бладу. Питт вел судовой журнал так, как не велся ни один подобного рода журнал из тех, что мне довелось видеть. Он состоял из двадцати с лишним томов различного формата. Часть томов безвозвратно утрачена, в других не хватает многих страниц. Однако если при тщательном ознакомлении с ними в библиотеке г-на Джеймса Спека из Комертина я временами страшно досадовал на пропуски, то порой меня искренне удручало чрезмерное многословие Питта, создававшее большие трудности при отборе наиболее существенных фактов из беспорядочной массы дошедших до нас документов. Первые тома журнала Питта почти целиком заняты изложением событий, предшествовавших появлению Блада на Тортуге. Эти тома, так же как и собрание протоколов государственных судебных процессов, пока что являются главными, хотя и не единственными источниками, откуда я черпал материалы для моего повествования.

Выделенный полужирным «лишний» для переводчика фрагмент текста на самом деле представляет огромный интерес для исследователя творчества Сабатини, поскольку подразумевал весьма занятные рассуждения автора об использованных источниках, а именно записей Эскмелинга, к которым он прибегал, когда создавал образ своего капитана Блада, а именно знаменитого пирата и адмирала Генри Моргана.

Как создать неотразимого персонажа

Первым опубликованным романом Сабатини были «Любовники Ивонны» (1902), за которым затем последовал роман «Рыцарь таверны» (1904), иногда ошибочно идентифицируемый как первый роман Сабатини. В начале Первой мировой войны Сабатини работал в исследовательском департаменте британского военного министерства. В течение этого десятилетия он добился серьезного успеха как и как писатель, и как историк. Он опубликовал две превосходные исторические биографии — «Жизнь Чезаре Борджиа из Гранса» (1911) и «Торквемада и испанская инквизиция» (1913), а также несколько неплохих исторических романов, в том числе «Бродячий святой» и «Морской ястреб».

Роман «Одиссея капитана Блада» вышел в 1922 году, когда Сабатини был уже в зените славы. Именно в этот момент своей жизни он создает, пожалуй, свой лучший роман. К тому было сразу несколько предпосылок. Работая историком, при написании своего романа Сабатини утверждал, что всегда прикладывал большие усилия, исследуя всю предысторию своего главного героя и его исторического окружения. Приключения Блада «были основаны на работах Эскмелинга, голландского летописца, который плавал с сэром Генри Морганом и записывал его подвиги». Его мирская история, по словам Сабатини, была основана на реальном докторе из Англии по имени Питт, который, как и Блад, был несправедливо наказан за лечение «раненого последователя Монмута». Как и в случае с Питером Бладом в его приключениях, Питт также был «приговорен к рабству за государственную измену, связанную с оказанием помощи повстанцу», отправлен на Карибы, на Барбадос. Реалистичные описания Бриджтауна, залива Маракайбо, Порт-Ройала и других мест Карибского моря, являются результатом скрупулезного чтения и изучения исторических источников, поскольку Сабатини никогда лично не посещал другую сторону Атлантики.

Историческим триггером, запустившим одиссею Блада было восстание в 1685 году герцога Монмут против короля Англии Якова II. Восстание было жестоко подавлено, а за ним последовала оргия королевской мести, после которой большинство уцелевших повстанцев, мирных честных людей, были теперь поставлены вне закона и проданы в рабство.

Когда ты для всех остальных ты уже лишен чести и имени, некоторые тонкости терминологии все же играют важную роль. Многие герои Сабатини очень щепетильно отстаивают разницу между пиратами и каперами (буканьерами) обрисовывая критическую разницу между пиратами и каперами. Пираты — это те, кто совершает грабеж в океане, а каперы обычно уполномочены правительством атаковать любые морские суда враждебной страны специальным правительственным разрешением. Главные герои своей эпохи Фрэнсис Дрей, Уолтер Рэли, Генри Морган были буканьерами, а не пиратами. Некоторые проявили такую храбрость и были настолько полезны своей стране, что потом получали рыцарское звание и высокие государственные полномочия.

Генри Моргану за заслуги перед Англией ему было присвоено рыцарское звание, а король Карл II назначил его вице-губернатором Ямайки. Сабатини построил образ своего главного героя на основе его биографии, но поместил действие своего романа через поколение после Моргана. В 1931 году вышел сборник рассказов «Хроники капитана Блада», который, по сути, был приквеллом к «Одиссее». Образ капитана создавался сразу из нескольких протоипов, но во многом, по крайней мере того, что касается «пиратской карьеры» Блада опирался на биографию пирата и адмирала Генри Моргана. В 1936 году выходит новый сборник «Удачи капитана Блада», являющийся продолжением приквелла. Сабатини очень любил образ капитана Блада, и не хотел с ним расставаться, но сделав Блада губернатором, Сабатини не хотел развенчивать его романтическое обаяние, рассказывая, как он, перейдя на другую сторону, начал гоняться за своими бывшими товарищами, чтобы призвать их к ответственности за то, чем раньше занимался сам.

Пожалуй, самая поразительная черта капитана Блада — разительный контраст между тем что он делает и тем что он на самом деле желает. Тема желания является одной из самых важных в романе. Личность Блада охватывает не только его воинские заслуги, но благородство души и куртуазное чувство к прекрасной женщине, которую выбрал дамой своего сердца. Он испытает те же мучения, что и мы, потому что не может обладать тем, чего так страстно желает, потому, что считает себя недостойным любви благородной дамы. В ходе своей одиссеи Блад несколько раз пытается избежать презираемого занятия пиратством, пытаясь вместо этого стать более респектабельным буканьером. В какой-то момент романа он служит англичанам, а в какой-то момент французам в качестве буканьера. Хотя Бладу по большому счтеу ненавистны оба занятия, потому что они попирают его врожденное чувство справедливости и служит постоянным напоминанием о его низком и неприемлемом социальном положении как преступника.

Однако одиссея капитана Блада — это прежде всего его личное искупление, а не только пример удивительного социального восхождения. Неудивительно, что роман вызвал такой большой отклик у аудитории, обеспечив бессмертную славу Питеру Бладу в качестве одного из самых любимых литературных персонажей. Сегодня роман продолжает пользоваться высоким уважением как среди современных литературных критиков, так и среди легиона преданных читателей, считающих роман «одной из величайших историй в мире». Как и любая великая история, эта одиссея основывается на великом человеке, удивительная судьба которого не может не запасть в душу каждого, у кого в сердце еще жива тяга к романтике и приключениям.

Цитата: «[W]e are all savages under the cloak that civilization fashions for us.»

Оценка книге: ★★★★★