Свердловская область. Апрель – май 2023 года. День 1: Екатеринбург. Часть 1

Свердловскую область вряд ли можно назвать древним регионом, хотя, наверное, увлекательную археологическую историю можно найти в каждом уголке планеты. Но относительно недавнее освоение территории не помешало же какому-нибудь Санкт-Петербургу стать культурной столицей России, так чем хуже Урал? В этом смысле Екатеринбург и окружающие его города похожи на Питер, поскольку являются живым памятником имперского наследия.

Давайте прогуляемся по Екатеринбургу, столице Свердловской области и всего Уральского региона, и попробуем изучить историко-культурные достопримечательности города.

Многие города Европейской России в качестве самого главного, центрального, «смыслообразующего» места выделяют либо площадь, либо комплекс построек какой-либо древней крепости, кремля или монастыря. В Екатеринбурге всё не так, ибо город не переживал средневековье. Здесь центром города стала плотина на реке под названием Исеть (ударение на е), которая давала механическую энергию для Екатеринбургского завода.

Сейчас мы смотрим на бывшую территорию завода и русло Исети, перекрытое плотиной. Плотина на заднем плане, её едва отсюда видно, а река течёт в нашем направлении. Завода давно нет, это место было значительно перестроено и благоустроено в 1960–1970-е годы и сейчас называется Историческим сквером.

Мост, который расположен ближе к нам, называется Мостом влюблённых или Мостом молодожёнов, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему.

Конечно, из-за замочков. Каждый раз хочется поиздеваться и спросить, какая статистика разводов на эти замки (простите мой цинизм). Замки не очень-то яркие: это не только потому, что они выцветают и ржавеют, но и потому, что их вдобавок подкрашивают чёрной краской. Надо же ограду красить, ну и замки попадают под раздачу.

Год назад местные чиновники предлагали замки срезать: и потому, что мешают чистить и красить перила, и потому... что ограждение может не выдержать веса. Думаете, бред? Журналисты решили посчитать количество замков и их общий вес: вышло, что их на мосту под четыре тысячи, и если каждый оценивать, предположительно, в полкило, то мы насчитаем две тонны! Не будем задерживаться долго: вдруг мост и правда не выдержит обрушившейся на него любви екатеринбуржцев.

Вид на мост с левого берега. За мостом осталось здание Екатеринбургского музея изобразительных искусств, часто называемого сокращённо Музеем ИЗО. Форма здания необычная: слева и справа видны старые корпуса госпиталя Екатеринбургского завода (1730–1740-х годов), двор которого как бы накрыли стеклянной конструкцией в поздние советские годы. Получилось дополнительное музейное пространство, где мы ещё побываем.

На левом берегу Исети – тоже бывшие заводские здания. Многие были в разное время снесены, но что сохранилось, используется в качестве музейных объектов. В этом были цеховой магазин, чертёжная, лесосушильный цех – видно, что здание как бы не цельное, а состоит из разных корпусов. Оно принадлежало Екатеринбургской казённой механической фабрике, датой постройки считается 1865 год. С 1970-х здесь архитектурный музей, современное название – Музей архитектуры и дизайна. Внутрь тоже зайдём, но позже.

В целом на заводской территории сменилось несколько предприятий. Первым, с 1723 года, был тот, который часто зовут просто Екатеринбургским заводом: чугуноплавильный, железоделательный, медеплавильный и механический – такой вот многопрофильный. На его территории выделился Монетный двор, и в 1808 году завод был полностью закрыт и передан под нужды Монетного двора (отсюда ласковое наименование комплекса зданий – «Монетка»). А небольшая машиностроительная мастерская на этой территории в 1830-е годы преобразована в казённую механическую фабрику.

О традициях машиностроения напоминают экспонаты перед зданием. Я с ходу не могу назвать все эти станки и объяснить, для чего они нужны. Гуманитарий, что поделать.

Станки разные: есть местные дореволюционные, есть привозные американские. Этот паровоздушный молот – из советского Донбасса, изготовлен Старокраматорским машиностроительным заводом в 1938 году и использовался на Уралмаше.

Хотя давайте попробую в меру своего скудного ума, у нас же тут просветительский блог, в конце концов. Сверху к цилиндру через трубу подводится пар или воздух или же выводится из него, благодаря чему поршень внутри цилиндра двигается, а за ним поднимается и опускается весь прикреплённый к поршню шток (стержень) с ударной частью молота внизу. Молот может опускаться и под собственным весом. Ну и можно ковать, что вздумается, главное, руки не совать.

Бессемеровский конвертер XIX века из Нижнесалдинского завода (это в Свердловской области).

Английский изобретатель Генри Бессемер придумал в середине XIX века способ, как превращать чугун в сталь с помощью продувки кислородом. В здоровенный конвертер заливают расплавленный чугун и прогоняют через него воздух (через дырочку справа), за счёт этого углерод, содержащийся в чугуне, окисляется и выделяется из общей массы, а остаётся сталь. Сталь отличается от чугуна тем, что там менее 2,14 процента углеродных примесей.

Надеюсь, не наврал ничего. Технари, поправляйте!

Бюст Петра I напоминает, кому Екатеринбург должен быть благодарен своим появлением.

Памятник Петру недалеко отсюда стоял до революции, с 1886 года, вместе с памятником его жене Екатерине I, давшей имя городу, на месте нынешних бюстов Бажова и Мамина-Сибиряка. Но в 1917 году эти скульптуры были уничтожены. В 1992 году бюст Петра восстановил местный скульптор Геннадий Чехомов. Его поместили на сохранившийся постамент с прежней надписью «Императору Петру I, основателю горно-заводского дела на Урале» и датой основания города – 1723. Памятник долго стоял во внутреннем дворике музея, пока в 2010-е годы его не поставили снаружи, на радость прохожим.

Некоторые отличия в надписи можно заметить: перед датой нет разделительной черты, буква «У» в слове «Урале» не такого размера. Так что надпись тоже восстановленная, не оригинальная. Но поверим в то, что постамент всё-таки аутентичный.

Переместимся опять на правый берег в пределах Исторического сквера. Частью сквера стала Геологическая аллея или Сад камней. Сейчас часть этого места огорожена забором – там монтируют сцену для каких-то майских празднеств. Но получить представление о Геологической аллее можно и так. Тут разбросаны различные камни Уральского региона, каждый из которых подписан, и их можно рассматривать, словно мы в музее под открытым небом.

На каждом камне таблички.

Шабровское месторождение – это от названия посёлка Шабровский, недалеко от Екатеринбурга. Змеевик, он же серпентинит (от латинского «serpens» – «змея») – название горных пород, содержащих минералы группы серпентина. Из-за зелёного цвета разных оттенков эти минералы прозвали змеевиками.

Мы подходим к Плотинке. Это милое уменьшительно-ласкательное прижилось, ведь плотин много, даже в Екатеринбурге несколько штук, а Плотинка – одна.

Датой основания города принято считать день пуска первого заводского цеха на Исети 7 (18) ноября 1723 года, а плотина, само собой, была создана до того, её начали строить в 1721 году и закончили незадолго до запуска завода. Впоследствии плотину не раз расширяли и укрепляли, последние изменения произошли уже в 1970-е, когда она была облицована гранитом и стала частью Исторического сквера.

Строительство Плотинки определило направление главной улицы будущего города, которая расположена строго перпендикулярно реке. Улица проходит сверху, прямо по плотине. С середины XIX века за ней закрепилось вполне логичное название Главный проспект, а после революции – не менее логичное для советской эпохи название – улица Ленина, а затем проспект Ленина.

В 1973 году, когда город отмечал 250-летие и как раз создавался сквер у Плотинки, тут заложили капсулу времени, наказав вскрыть в 2023 году. То есть в этом году. Это произойдёт либо 18 ноября (в дату основания), либо в августе, когда традиционно отмечается День города (уже давно перенесли, потому что летом проще проводить массовые мероприятия).

В 2006 году этот люк оказался каким-то образом вскрыт. То ли нашлись наглецы, решившие ограбить капсулу, то ли при демонтаже кафе рядом какой-то грузовик случайно задел крышку – осталось загадкой. Но саркофаг забетонирован, поэтому содержимое капсулы целое. Впрочем, в интернете можно без проблем найти исторические свидетельства о том, что туда положили (ничего особенного: фото, газеты, обращения к потомкам).

Журналисты уже собирают мнения, что будем класть вновь на ближайшие 50 лет. Некоторые остроумные горожане предлагают такие варианты: деньги на вторую ветку метро, записку с текстом «Здравствуйте, Владимир Владимирович!» и китайско-русский словарь.

Рассмотрим поближе горельеф «Рождение города». Есть и второе название – «Былинный Урал». Созданная вместе со сквером железобетонная композиция со временем истрепалась, какие-то детали были утрачены, и в 2013 году её заменили на алюминиевую копию оригинального памятника.

В центре – один из создателей города Василий Татищев, петровский государственный деятель, инженер, географ, экономист, историк и просто хороший человек (наверное). В 1720 году Берг-мануфактур-коллегия – я бы сказал, что по-нашему это министерство промышленности – направила Татищева в Сибирь поднимать производство и строить заводы – казна нуждалась в меди для чеканки монет, ну и другие потребности в сырье имелись. Километрах в десяти отсюда уже существовал казённый Уктусский завод (сейчас это в городской черте Екатеринбурга), и вместе с мастерами этого завода Татищев ездил по округе и искал место для нового, более крупного железоделательного предприятия.

В итоге выбор пал на это местечко, и Татищев в 1721 году написал в Берг-мануфактур-коллегию, что «по рассуждению мастеров возможно на оном месте построить четыре домны и сорок молотов». Эту цитату можно увидеть на горельефе на свитке, который Татищев придерживает рукой.

Сзади водоспуск плотины. Сегодня она никакой хозяйственной роли не играет, но не ломать же её – это изменит русло реки и затопит часть города. А так красиво.

Перед плотиной – огромный кусок родонита из Мало-Седельниковского месторождения под Екатеринбургом. В Малом Седельникове, пожалуй, было самое главное место добычи родонита в России, который использовался в декоративных и ювелирных целях. Родонит также называют рубиновым шпатом, ибо похож по цвету на рубин, хоть и не имеет к нему никакого отношения.

Перед каменюкой надпись: «Здесь, на месте Старого екатеринбургского завода, силами трудящихся Свердловска сооружён Исторический сквер к 250-летию города. 18 ноября 1973 г.»

По бокам выложены выложены названия города: «Екатеринбург» слева и «Свердловск» справа. Ближе к «Свердловску» есть плита с упоминанием факта переименования города в 1924 году.

Мне кажется, было бы красиво сделать аналогичную по стилю плиту с другой стороны, рядом с «Екатеринбургом», где будет сказано, что 23 сентября 1991 года Президиум Верховного Совета РСФСР переименовал город обратно. А что, такой же интересный исторический факт, показывающий цикличность истории. Только потом обратно ещё раз не надо, надоели уже со своими переименованиями.

Если вам захочется перейти через плотину, но не искать пешеходный переход поверху (они далеко), то у Плотинки есть подземный переход справа от водоспуска. В народе его иногда называют «Труба». Здесь прохладно в жару и можно укрыться во время дождя, хорошая акустика – чем не место для уличных музыкантов? Они тут по вечерам есть.

В 2012 году будто специально для них переход решили сделать тематическим, посвятив Виктору Цою. Открытие приурочили к 50-летию музыканта, местный предприниматель Игорь Черноголов пролоббировал идею, нашлись художники, и вот неформальная стена жива до сих пор.

Здесь сплошной Цой и скромно примкнувший к нему Эйнштейн с копии известной работы Мистера Мозгоправа. Ну и ладно, нам не жалко.

Для тех, кто не в курсе: Мистер Мозгоправ (Mr. Brainwash) – псевдоним современного французского уличного художника Тьерри Гетта, что-то вроде Бэнкси. Однако есть теория, что Гетта – это и есть Бэнкси, но это уже совсем другая история.

Запоминающийся объект Исторического сквера – Водонапорная башня. Она довольно поздняя, в сравнении с остальным заводом: её построили только в 1890-е годы. В связи с тем, что внутрь мы также зайдём в другой день, подробности рассказывать пока не буду.

Справа – Северо-восточные ворота и часть ограды Екатеринбургского завода («Монетки») 1840-х годов. Не вся ограда сохранилась: в качестве памятника нам осталась её часть вдоль стоящих в ряд корпусов, отведённых под Музей архитектуры и дизайна и Музей природы.

Итак. Мы прошли только небольшой сквер, а уже столько интересного! Екатеринбург – богатый на достопримечательности город. Далее мы будем двигаться по историческому центру на левом (восточном) берегу Исети, попутно заскакивая в интересные музеи.

Сразу за Водонапорной башней стоит памятник Татищеву и де Геннину, основателям города. О Татищеве уже было сказано, а кто такой де Геннин? Дело в том, что проект Татищева по созданию завода на Исети очень быстро застопорился из-за конфликта с местными промышленниками Никитой Демидовым и его сыном Акинфием. Олигархи Демидовы явно не желали конкуренции от нового завода, да и не нравилось им, что Татищев лезет в их дела и пытается от лица государства всё контролировать.

Они стали строчить доносы на Татищева, обвиняли его во взяточничестве, и, возможно, загубили бы появление Екатеринбурга, если бы не посланный сюда по поручению Петра I Георг Вильгельм де Геннин, он же Вилим Иванович. Де Геннину нужно было провести следствие ссоры Татищева и Демидовых и решить, что делать дальше. Де Геннин заступился за Татищева, но император, подумав, назначил начальником Уральских горных заводов самого де Геннина. Под его-то руководством строительство завода и было доведено до конца.

На всякий случай: де Геннин в шляпе, Татищев без. Местный писатель Дмитрий Карасюк утверждает, что при создании памятника в 1990-е так сделали специально, чтобы как-то отличать две похожие фигуры.

Молодёжь в шутку однажды назвала памятник «Бивисом и Батхедом». Название прижилось, и какие-то хулиганы в 2010 году решили приколоться и сделали модную инсталляцию:

Нашли хулиганов или нет, не знаю.

И ещё один исторический факт. Хоть фигуры на памятнике похожи друг на друга и в Екатеринбурге их всегда будут воспринимать как парочку, в реальной жизни Татищев и де Геннин друг друга не очень-то любили.

Сразу за Водонапорной башней и памятником начинается площадь Труда, бывшая Церковная, Соборная и Екатерининская. В современном виде, виде небольшого сквера, она сформировалась в ранние советские годы, когда был снесён Екатерининский собор и построено вот это здание Уралоблисполкома. Это один из многочисленных памятников конструктивизма, которые сегодня нам встретятся не единожды.

В 1920-е годы на проект постройки здания был объявлен всесоюзный конкурс. В итоге архитекторы Сергей Захаров и Алексей Макаров в 1934 году сделали масштабный комплекс, который соединял административные и жилые помещения надземными переходами. Особенности постройки многих крупных конструктивистских комплексов заключаются в том, что они реально большие, с внутренним двориком, ответвлениями и корпусами – из-за этого их невозможно зафиксировать одним кадром, богатство архитектурных приёмов раскрываются, когда смотришь на здание с разных сторон.

Забавно, что к тому моменту, как здание построили, Уралоблисполком, то бишь Исполнительный комитет Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Уральской области, прекратил своё существование из-за раздела Уральской области на Свердловскую, Челябинскую и Обско-Иртышскую (Омскую). Название постройки, тем не менее, прижилось и осталось.

Советский фонтан «Каменный цветок», названный в честь сказа Павла Бажова. О Бажове мы не раз поговорим, пока же вспомним, что так же называется фонтан на ВДНХ. Этот, конечно, гораздо скромнее, зато свой, уральский, отлитый каменск-уральскими рабочими. Все восемь лепестков цветка украшены пятиконечными звёздами или серпами-молотами.

Позади фонтана – часовня святой Великомученицы Екатерины. Это новодел 1990-х годов на месте взорванного в 1930 году Екатерининского собора.

Кстати, Екатеринбург назван не в честь святой Екатерины (Екатерины Александрийской, мученицы эпохи Римской империи), а именно в честь Екатерины Алексеевны, жены Петра и будущей Екатерины I. Иначе был бы город Санкт-Екатеринбургом, как и Санкт-Петербург, который формально город «святого Петра», а не императора Петра. О том, что город был назван в честь императрицы, свидетельствует письмо де Геннина ей:

А оную крепость и завод осмелился именовать до указу Катериненбурх, а заводы – Катериненбурские, в память высокославного имяни Вашего величества.

Есть мнение, что такое название должно было польстить и Екатерине, и Петру, что позволило бы де Геннину отстоять идею дальнейшего развития производства в этом месте. Сохранявший в те годы влияние в горном деле страны Татищев долгое время пытался именовать город Екатерининском или Екатеринском, но более «русское» название, увы, не прижилось.

За часовней несколько планшетов, которые рассказывают историю Екатерининского собора. Он часто назывался «горным», потому что принадлежал Уральской горной администрации. На одном планшете красивая фантазия, как бы выглядела сейчас площадь, если бы собор не снесли.

Или если бы его восстановили, как это пытались сделать в 2010 году, когда Екатеринбургская епархия при поддержке губернатора Александра Мишарина сказала, что всё схвачено, фонтан и деревья сносим, храм строим. Это вызвало нехилое возмущение в городе, сбор подписей, митинги, а местный архиепископ Викентий даже грозился, что «всех людей, кто боролся против церкви, Господь отметил – ни один человек, который противился Богу, не скончался своей смертью». Позже народ решили не будоражить и идею оставили.

С другой стороны площади и проспекта Ленина – невероятной красоты Дом Севастьянова. Сначала угловой дом в этом месте был построен в 1817 году, но в нынешний вид его перестроили в 1860-е годы, когда им стал владеть предприниматель Николай Севастьянов. Уральский архитектор Александр Падучев добавил дому элементы разных стилей – псевдоготики, неомавританского стиля и других. Получилась вкусная, сочная эклектика.

В советские времена здесь был Дом профсоюзов. В 2000-е здание прибрала Администрация президента РФ, теперь здесь президентская резиденция.

Рядом Аптека горного ведомства. Типичный классицизм 1820-х годов. Сейчас здесь Музей истории камнерезного и ювелирного искусства, и туда мы тоже зайдём потом. Пока же продолжим прогулку и посмотрим, что же у нас находится за Плотинкой.

Перекрыв течение Исети, плотина создала внушительный Городской пруд. Можно сказать, это и есть центральная площадь Екатеринбурга, место, вокруг которого строилась вся жизнь города. Мы обязательно пройдёмся по всем берегам пруда и изучим, что там есть, пока же просто полюбуемся на красоту, как парочка, попавшая на фото.

Свернём в сторону от проспекта Ленина. Изобретатель радио Александр Попов родом из Турьинских рудников, что ныне Краснотурьинск на севере Свердловской области. Он учился в Екатеринбурге в духовном училище, после чего с городом никак не был связан. Незначительный эпизод биографии, но отчего бы не назвать в честь Попова сквер и не поставить памятник? Это и сделали в 1975 году.

Занимательное граффити «Мифологический дендрарий Свердловской телебашни» или «Волшебные растения Екатеринбурга». Это коллективное творчество группы художников, которые решили пофантазировать и придумать несуществующие растения, произрастающие рядом с городской телебашней. Некоторые из них основаны на элементах исторических событий и фольклора, какие-то выдуманы самими художниками, а какие-то объяснения и интерпретации стали появляться в интернете уже после создания граффити.

Например, Дерево Самохина справа – это отсылка к городской легенде о том, как сотрудник Ботанического сада в Ленинграде Пётр Самохин в 1983 году во время ночного дежурства обнаружил новое, неизвестное никому дерево в дальнем углу сада. Он его изучал и описывал в течение трёх дней, а потом дерево исчезло, осталась только вырытая яма на его месте. Самохин объявил тревогу, заявил о хищении уникального растения, но ему никто не поверил. Откуда эта история, кто её придумал, – я без понятия. Но в целом идея фэнтезийного дендрария очень любопытна и немного отдаёт мистификацией в духе Кодекса Серафини.

А телебашню в 2018 году снесли, уничтожив одну из запоминающихся достопримечательностей города ради строительства ледовой арены на бабло Уральской горно-металлургической компании (УГМК). Пластмассовый мир победил.

Иногда Екатеринбург называют столицей уличного искусства. Здесь действительно много этого добра, и власти относятся к нему довольно спокойно, не закрашивая всё подряд, как в Питере.

Дом-музей писателя Дмитрия Мамина-Сибиряка. Домик середины XIX века. Правда, сам Дмитрий Наркисович здесь не жил, ибо дом этот купил в 1885 году для своей матери Анны Семёновны и других членов семьи. Он же проживал с женой кварталом севернее, в доме, где теперь другой музей, посвящённый литературной жизни Урала XIX века. Его дочь Елена (Алёнушка), владевшая домом в 1910-е годы после смерти отца, завещала создать здесь музей, что произошло только в 1941 году. Из-за войны музей закрылся и повторно, уже совсем официально, его открыли в 1946 году.

Заглянем внутрь.

Подаренная Мамину-Сибиряку от автора картина художника Алексея Денисова-Уральского «Чусовая» (1895), на которой изображена одна из главных уральских рек. К сожалению, в ходе нашего путешествия мы её не увидим: она течёт западнее Екатеринбурга, пересекает Уральские горы и под Пермью впадает в Каму. Чусовая важна для истории Урала тем, что именно по ней долгое время перевозили уральский металл в Европейскую Россию.

Между прочим, и художник Денисов, и писатель Мамин имеют географические псевдонимы. Вот такой у них был локальный патриотизм. Мамин-Сибиряк писал про Чусовую в путевых заметках «От Урала до Москвы» следующее:

Река Чусовая, вероятно, будет в непродолжительном времени служить одним из любимых мест для русских туристов, учёных и художников. Немного найдётся таких уголков на Руси, где сохранилась бы во всей своей неприкосновенности суровая красота дремучего северного леса, где пред вашими глазами в такой величайшей панораме развёртывались бы удивительные картины гор, равнин и скал, где, наконец, самое население, образ его жизни, историческое прошлое, нравы, условия труда, – всё было бы преисполнено такой оригинальности и своеобразной поэзии.

Комната воспроизводит обстановку кабинета Мамина-Сибиряка. На столе можно заметить фотографию Салтыкова-Щедрина, с которым Мамин встречался всего один раз в жизни, в Петербурге в 1877 году. Щедрин в это время – старый авторитет в мире литературы, редактор журнала «Отечественные записки», а Мамин – молодой паренёк, только делавший первые шаги. Щедрин прочёл его рукопись и сказал: «Мы таких вещей не принимаем». Это не повергло Мамина в уныние, напротив, он стал больше работать над собой и через пять лет таки добился публикации в «Отечественных записках» очерка «Золотуха», а потом ещё одного произведения и ещё одного...

С Щедриным у Мамина завязалась рабочая переписка и практически дружба по почте. Даже после закрытия журнала они продолжили общаться. Мамин всё хотел съездить в столицу «повидать старца Михаила Евграфовича», но не успел до его смерти в 1889 году.

Дом-музей оценим положительно, он классический по своей структуре, экспозиция занимает несколько небольших комнат, с достаточными описаниями залов и с дополнительным аудиогидом «Artefact», который можно послушать через смартфон.

Обстановка комнаты матери Мамина-Сибиряка. Обратите внимание на газету, торчащую из газетницы – специального подвешиваемого на стену кармашка для хранения прессы. Сейчас таких и не делают.

Заголовок газеты «Неделя» очень похож на заголовок дико популярной в последней трети XIX века петербургской газеты «Неделя», которую любила читать демократическая интеллигенция. К которой относилась и семья Маминых, и сам Мамин-Сибиряк. Только если приглядеться, то мы прочтём полный заголовок: «Екатеринбургская неделя». Это совсем другая, местная газета, но тоже популярная в городе. А вот было ли у издателей желание мимикрировать под известный петербургский бренд, сказать не могу, но вопрос интересный.

Про Мамина-Сибиряка можно долго рассказывать. Ограничимся лишь кратким выводом. Для Урала его творчество важно тем, что он в какой-то степени создал литературный образ региона рубежа XIX–XX веков. Образ противоречивый и суровый, насыщенный интересными характерами и историями местных промышленников и рабочих, людей старых и людей новых, многие из которых были подвержены порокам, нравственному разложению, жажде наживы, но от этого они смотрелись натурально, реалистично и по-своему симпатично.

Почитайте фрагмент из романа «Горное гнездо» (1884), где показаны образы заводских рабочих Урала. И посмотрите, какое богатство слов, многие из которых мы забыли или крайне редко используем в повседневной жизни:

Для человека нового эта пятитысячная толпа представлялась такой же однообразной массой, как трава в лесу, но опытный взгляд сразу определял видовые группы, на какие она распадалась естественным образом.

Основание составляли собственно фабричные рабочие, которых легко было отличить от других по запечённым, неестественно красным лицам, вытянутым, сутуловатым фигурам и той заводской саже, которой вся кожа пропитывается, кажется, навеки. Тут были простые подёнщики, черноделы и рабочая аристократия. Все эти люди, изо дня в день тянувшие каторжную заводскую работу, которую бойкий заводский человек недаром окрестил огненной, теперь слились в одно общее желание взглянуть на барина, для которого они жарились у горнов, ворочали клещами раскалённые двенадцатипудовые крицы, вымогались над такой работой, от которой пестрядёвые рубахи, после двух смен, вставали от потовой соли коробом. <...>

Полным контрастом с заводскими мастеровыми являлись жёлтые рудниковые рабочие, которые «робили в горе». Изнурённые лица, вялые движения и общий убитый вид сразу выделял их из общей массы, точно они сейчас только были откопаны откуда-то из-под земли и не успели ещё отмыть прильнувшей к телу и платью жёлтой вязкой глины. Работа «в горе», на глубине восьмидесяти сажен, по всей справедливости может назваться каторжной, чем она и была в крепостное время, превратившись после эмансипации в «вольный крестьянский труд». <...>

Между этими основными группами толкались черномазые углежоги, приехавшие поглядеть барина из дальних лесных деревень, «транспортные», прозванные за свою отчаянность «соловьями», и всякий другой рабочий люд, не имевший определённой специальности или менявший её с каждым годом.

Одним словом, Мамин-Сибиряк – это вам не Пушкин. Вот, кстати, и Александр Сергеевич, рядом с музеем.

И этот памятник... странный? Его установили в 1999 году к 200-летию Пушкина. Он вытянутый, с упоротым выражением лица, неестественно длинными пальцами, да ещё и застыл в непонятной позе. Остроумные люди прозвали его «Пушкиным на скейтборде» и «Каратистом», ибо он то ли наклоняется во время покатушек на скейтборде, то ли держит в левой руке катану, которую можно мысленно дорисовать, и готов броситься на врага в своём кимоно (или в чём он тут одет).

Памятник Пушкину и дом-музей Мамина-Сибиряка – часть Литературного квартала, где мы немного задержимся и посмотрим другие музеи. Но я очень много отвлекаюсь на разные подробности, хочется сделать перерыв. Поэтому разобьём день на две части и скоро увидимся.

Свердловская область. Апрель – май 2023 года: