Свердловская область. Апрель – май 2023 года. День 3: Нижний Тагил. Часть 1

Нижний Тагил был знаком мне с детства. Не потому, что я здесь когда-то был, а потому, что слышал не один раз по телевизору монолог Евгения Петросяна про «чудилу из Нижнего Тагила».

В 2017 году мэр Тагила Сергей Носов заявил, что юмористическая культура изрядно подпортила имидж городу, сославшись не только на Петросяна, но и на сюжет из «Фитиля» с Евстигнеевым, вспоминавшим, как он по пьяни пытался уехать в Нижний Тагил, и на «Нашу Рашу» с карикатурными образами тагильчан. Петросян на это ответил, что сами жители Тагила ничего, «кроме умиления и радости», при разговорах с ним не выражали.

Юмористический флёр не помешал мне добраться до города, и в отличие от сюжета про вытрезвитель из «Фитиля», мне было сложно перепутать Нижний Тагил с Верхним. Мелкий городок Верхний Тагил на туристической карте Свердловской области едва заметен, а вот расположенный ниже по течению реки Тагил город Нижний Тагил имеет большое население, богатую историю и много интересных мест.

Главные туристические места в Нижнем Тагиле можно обойти за один день, они сосредоточены в основном вдоль одного берега Нижнетагильского пруда. У ключевых объектов стоят стенды, где предлагается пройти по маршруту так называемой Малахитовой линии (это Урал, здесь везде будут отсылки к Бажову и «Малахитовой шкатулке», привыкайте).

Я не ориентировался на эту карту и некоторые из указанных здесь точек пропустил. Зато нашёл что-то другое. Но в целом прогулка сегодня не будет принципиально отличаться от того, что вы видите на карте-схеме. Предлагаю двигаться с запада на восток, начав немного с окраины исторического центра.

В стороне от центра, за рекой Тагил, есть улица Черных, названная в память тагильчанина, лётчика Сергея Черных, получившего звание Героя Советского Союза за участие в Гражданской войне в Испании. Черных в 1941 году командовал 9-й смешанной авиационной дивизией на западной границе СССР, и в первый же день Великой Отечественной войны потерял почти всю дивизию, не выдержавшую натиска вражеских сил. Трибунал посчитал его виновным в этом и приговорил к расстрелу. Уже после реабилитации в 1965 году эту улицу назвали его именем.

Я начинал свою прогулку примерно отсюда и обратил внимание на домовой знак, который явно старше 1965 года. Предыдущее название улицы – Тагильский криуль. Необычное слово «криуль» обозначало в старину объезд, кривую или округлую линию.

Здесь же, западнее Старого Демидовского завода, на Тагильской улице расположилось два маленьких музейчика, к сожалению, сегодня закрытые на субботник.

Это здание называют «Господским домом», оно построено в 1820–1830-е годы для купеческой вдовы Евдокии Дерябиной как часть усадьбы. Позже дом и вся усадьба были проданы Управлению заводами Нижнетагильского округа, в доме разместилась ведомственная квартира для администрации и инженеров завода. В доме в 1924 году случайно нашли знаменитую «Тагильскую Мадонну», но об этом позже. В 1997 году тут открылся Музей быта и ремёсел горнозаводского населения.

Рядом другой музей в здании Дома Худояровых. Его построили в середине XIX века, он принадлежал семье Исаака Худоярова, бывшего крепостного Демидовского завода, ставшего мастером росписи по металлу и купцом. Дом, однако, стоял не тут, его перенесли сюда в 1982 году, когда рядом уже обустраивался Музей быта и ремёсел. Вместе два музея называют «этнографическим комплексом».

Здесь экспозиция посвящена истории подносного промысла, она открылась в 1991 году. Подносный промысел – это и есть роспись металлических подносов, которой занимался Худояров. Промысел считается местным изобретением, его иногда так и называют – тагильская роспись. В XIX веке под Москвой в деревне Жостово на основе тагильской росписи сложилась традиция жостовской росписи, пожалуй, несколько более известной в Европейской России.

Как уже сказал, внутрь не попасть, гуляем дальше.

В двух шагах отсюда от Тагильской улицы отходит тропинка, где можно найти скромные, но аккуратные обелиски, за которыми начинается асфальтовая дорожка. Вы ни за что не догадаетесь, что это место называется Горбатым мостом. Где тут мост, да ещё и горбатый?

Дело в том, что дальше идёт спуск к территории бывшего завода и реке Тагил, над которыми в 1920-е годы был возведён узкий пешеходный деревянный мост. Старый мост был «горбатым», довольно неудобным для пешеходов и при этом удобным для железнодорожных составов, которые ездили по территории завода с расплавленным металлом в ковшах из доменного цеха. Из-за этого мост несколько раз случайно воспламенялся, и в 1944 году (во время войны, между прочим) заводские рабочие построили новый, уже прямой и более крепкий. Назвали его Мостом металлургов, но народ по-прежнему кличет Горбатым.

О факте открытия нового моста рассказывает табличка на правом обелиске.

С моста открывается вид на заводскую территорию. И немного на Лисью гору – видите вдалеке холм с башенкой наверху, похожей на часовню? О ней поговорим позже.

Как и в Екатеринбурге, в Нижнем Тагиле история города началась с завода. Когда я рассказывал об основании Екатеринбурга, упоминалась влиятельная семья Демидовых. Ещё в начале Северной войны, в 1700-е годы, Пётр I отдал тульскому оружейнику Никите Демидову контроль за Верхотурскими железными заводами на Урале с обязанностью поставлять на нужды промышленности железо, а вместе с заводами шли довольно крупные земельные владения. Демидов построил в этих землях свою промышленную империю с новыми заводами, одним из которых был этот.

С Горбатого моста видна река Тагил.

Нижнетагильский завод, также называемый Старым Демидовским заводом, начал работу в 1725 году. На нём производили изделия из местных железных и медных руд. Механическую энергию давала плотина, которая привела к появлению пруда-водохранилища. Перед нами Тагил уже после плотины.

В советские годы завод был национализирован и стал Нижнетагильским металлургическим заводом, с 1935 года – имени Валериана Куйбышева. В период индустриализации основные производственные мощности в городе перенесли на новый завод, так называемый Нижнетагильский металлургический комбинат на востоке города, за железнодорожным вокзалом. Комбинат в сравнении со старым заводом настолько огромный по площади, что этот кажется детской песочницей.

Корпуса старого завода.

С 1950-х годов производство стали постепенно уменьшать за ненадобностью и окончательно остановили в 1987 году. Символические ключи от завода передали местному музею-заповеднику, который проводит здесь экскурсии. На экскурсии надо записываться заранее, поэтому в этот раз не судьба. Но было бы очень интересно приехать ещё раз: это первый в России музей-завод истории развития чёрной металлургии, где сохранилась планировка, здания, оборудование как XIX, так и XX веков.

Официально территорию называют эко-индустриальным технопарком «Старый Демидовский завод». Где здесь нашли «эко», не спрашивайте.

Плотина, построенная в советские годы. Или, если говорить точнее, железобетонное водопропускное устройство 1927 года. Старую плотину размыло в 1920-е годы, что привело к потопу на заводе, и пришлось строить новую, более мощную и надёжную. Выглядит внушительно.

Внимательный читатель задаст вопрос: погодите минутку, но если на территорию завода сейчас пропускают только экскурсантов и мы видим на фото плотину, расположенную за стеной завода (он начинается справа и уходит дальше за границы кадра), то как плотина «работала» на завод? Это же не Екатеринбург, где водоспуск мы видели посередине бывшей заводской территории.

Дело в том, что на плотине было построено два места для спуска воды. Тот, что мы видели на фото ранее, обозначен на карте жёлтыми стрелками, а точку, с которой я делал снимок, я пометил чёрной стрелочкой. Это русло называли «вешнячим каналом». Вешняком называли проход в плотине для спуска вешней (весенней) воды, когда уровень воды в Тагиле из-за таяния снегов повышался, а рабочий канал для завода должен был оставаться таким же.

А вот «ларевые» прорезы, обозначенные зелёными стрелками, вели воду в лари – каналы, снабжавшие водой водяные колеса, крутившие механизмы доменных печей и других специализированных цехов. Ларей было два, как можно заметить на плане.

Обойдём плотину и посмотрим на неё со стороны пруда. В кадр не попала большая будка над «вешнячим» водоспуском (не знаю, как её правильно называть – кабина управления?), но видно уходящую под плотину воду. А левее, под скромным жёлтым историческим зданием, идут те самые «ларевые» прорезы.

Слева опять Лисья гора. Поднимемся?

Гору чаще называют Лисьей, но иногда Лысой. Какое название правильное и откуда оно появилось, непонятно: то ли тут водились лисы, то ли дым от завода напоминал лисьи хвосты, то ли на горе раньше росли деревья, а потом она «облысела».

Со стороны частного сектора тропинка на Лисью гору неблагоустроена, но заметно, что на неё ранее регулярно заезжали машины. Теперь это карается штрафом.

Башня на горе построена, опять же, с непонятными целями. Вот вам парочка версий. Первая: это был памятник победе над Наполеоном в 1812 году, к которой приложил руку владелец Нижнетагильских заводов Николай Демидов, сформировавший на свои средства целый полк. В составе Демидовского полка сражался на Бородинском поле сын Николая Павел. Вторая версия, романтическая: когда в 1818 году в Париже умерла жена Николая Демидова Елизавета, он построил эту башню как часовню в память о супруге.

Впрочем, есть и более реалистическая версия: башня была дозорной, для наблюдения для возможными пожарами в заводском поселении. Отсюда её распространённое название – Сторожевая. А ещё её периодически использовали как обсерваторию.

В башне сейчас музей на три витрины. Жаль, наверх не пускают: квадратная площадка наверху, куда ведёт лестница отсюда, считается небезопасной для выхода, поэтому неразумных посетителей держат только внутри.

С башни в Гражданскую войну то белые, то красные наблюдали за окрестностями в военных целях. Во второй половине XX века рядом с ней воткнули ретрансляционную станцию для передачи телевизионного сигнала (сейчас телевизионной вышки, в два раза больше самой башни, уже нет). В 2015 году башню отреставрировали и сделали крохотным музеем.

Для прекрасного вида не обязательно забираться на второй ярус башни, вид и с вершины горы увлекательный. Перед нами Нижнетагильский (или просто Тагильский) пруд. Посередине вдалеке видны загрязняющие небо трубы НТМК, Нижнетагильского металлургического комбината, одного из крупнейших производителей стали. Ныне это благо принадлежит компании «Евраз Груп», крупными пакетами акций которой владеют олигархи Абрамов, Фролов и всем известный Абрамович.

Подъём со стороны плотины сделан в виде аккуратной дорожки. Отсюда можно рассмотреть территорию Старого Демидовского завода и мост через плотину.

Если вы забыли, как называется гора, то вот напоминание.

У подножия горы стоит памятник металлургам Нижнего Тагила. Эстетика немного обманывает, заставляя предположить, что памятник советский. В реальности он открыт в 2010 году к 70-летию НТМК. По замыслу скульптора, тагильчанина Владимира Павленко, три монолита из серого гранита символизируют три поколения тагильских металлургов – прошлого, настоящего и будущего.

Мы уже видели с двух ракурсов самую заметную постройку завода – доменный цех. С моста через плотину можно рассмотреть его поближе. Цех был построен в 1930 году, хотя на его месте были старые постройки. По этой причине сейчас внутри цеха сохранилась часть стены доменного корпуса первой половины XIX века. Эх, точно надо когда-нибудь приехать сюда на экскурсию!

Здание бывшего главного управления Нижнетагильского горнозаводского округа Демидовых находится сразу за плотиной. Оно построено в 1830-е годы в стиле позднего классицизма. В советские годы здесь располагались административные органы, а в 1990-е здание передали местному музею, который, напомню, является конгломератом почти всех музеев города и называется музеем-заповедником «Горнозаводской Урал».

На здании висит табличка «Дом Демидова и здание музея, XVIII в.». Почему XVIII-й? Все источники единогласно говорят, что это 1830-е. Что же касается сокращённого названия «Дом Демидова», оно иногда приводит к неверной интерпретации, будто здесь Демидовы жили. Но нет, жить рядом с заводом – не самое большое удовольствие.

Перед зданием – камень с табличкой «В память основателям города Нижний Тагил, металлургам, оружейникам, меценатам Демидовым. 2014 год». Можно подумать, что это и есть памятник. И скажу откровенно, мне такая идея нравится: глыба, символизирующая неотёсанный сырой материал, из которого возникло промышленное производство – красиво и лаконично.

На самом деле это закладной камень на месте будущего, но так и не возведённого полноценного памятника. Памятник, по задумке, должен быть восстановленной копией снесённого в 1919 году памятника Николаю Демидову, упомянутому при рассказе о Лисьей горе. Непонятно, однако, почему табличка говорит об основателях города, а не о Николае Никитиче, который был правнуком Никиты Демидова и внуком Акинфия и уж точно не относится к основателям Тагила.

Памятник Демидову по проекту французского скульптора Франсуа Бозио появился в 1830-е, через несколько лет после смерти Николая Никитича в 1828 году. Как и полагается русскому олигарху, умер он в Европе, во Флоренции, где в память о его благотворительной деятельности на посту русского посланника в Тоскане тоже есть памятник – на площади Piazza Demidoff.

Но в Италию теперь так просто не попасть, поэтому любуемся Тагилом. Две большие фигуры памятника повторяются на современной табличке, из-за подписи к которой невольно подумаешь, что это основатели династии Никита и Акинфий. А это, оказывается, Николай Демидов и аллегорическая женская фигура в античных одеждах, под которой подразумевалась то ли нимфа-покровительница Нижнего Тагила, то ли сама Россия, смиренно склонившаяся перед истинным хозяином русской земли – бизнесменом.

Про Россию я не выдумал: о том, что под женщиной можно подразумевать нашу страну, писали местные краеведы в справочнике «Урал Северный, Средний, Южный» в 1917 году. Оттуда же можно узнать, что простой народ толковал женскую фигуру просто и очевидно, видя в ней жену Демидова.

Зайдём внутрь музея. Несмотря на то, что здание кажется главным, музей разместил здесь не основную краеведческую экспозицию, а свою администрацию и несколько выставочных залов.

Не раз сказал и ещё скажу: на Урале столько металла, что его не жалко было тратить на всё подряд. Например, на лестницу и полы из чугуна, сохранившиеся с дореволюционных времён.

Совы не то, чем кажутся!

Выставки представляют мало интереса. Одна посвящена природе.

Другая довольно любопытна, но скромна. Показывает коллекцию керамики, собранную Юрием Мелентьевым, тагильчанином, дослужившимся в советские годы до министра культуры РСФСР, важный пост он занимал в 1974–1990 годах. Художественная керамика была его хобби, он собрал довольно крупную коллекцию из сотен экспонатов более чем из 20 стран мира.

В данном случае не мог не обратить внимание на изразцы из Ярославля, ибо немало таких штук видел во время поездки в Ярославль и Ростов. А я люблю «приветы» из прошлых поездок. В форме изразца наподобие тех, что лежат справа, на Ярославщине я приобрёл магнитик на холодильник.

Ничего особенного, просто литая плита непонятного происхождения с текстом указа Петра I о передаче Верхотурских заводов Никите Демидову. Стоит себе плита за входной дверью в музей, то ли её заносили сюда, то ли выносили. Это Урал, здесь такого добра достаточно, объяснял же.

На площади перед заводским управлением – один из самых необычных памятников Ленину. Он интересен хотя бы тем, что был одним из первых памятников вождю, который решили поставить в первые же дни после его смерти в январе 1924 года. Местный учитель рисования Алексей Фролов предложил композицию, которую назвал «Ленин жив в заветах». На основе его рисунков в 1925 году был создан довольно нестандартный, чуть ли не авангардистский постамент.

На каждой из четырёх граней постамента цитаты Ленина. Цитаты, правда, вырваны из разных работ и перемешаны. Ту, которая по центру слева, полезно почитать тем, кто утверждает, будто Ильич говорил, что «любая кухарка может управлять государством». Даже в таком сокращённом виде она звучит совсем не как призыв отдать бразды правления в руки необразованным кухаркам.

На деле же оригинал цитаты из статьи «Удержат ли большевики государственную власть?» (1917) звучала так:

Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т.е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту.

Справа же вообще какая-то крамола из статьи «Главная задача наших дней» (1918). Ленин радуется тому, что революция дала народному творчеству размах, и надеется, что это поможет «создать действительно могучую и обильную Русь». Как же так? Я часто слышал, что Ленин Россию ненавидел и хотел бросить её в топку революции, а тут выходит, что наоборот... Да и само слово «русский» чуть ли не запрещалось. Неужто постперестроечные разоблачители врут?

Восточный флигель здания заводоуправления отличается от центрального корпуса цветом, и он не столь «парадный», но вместе они образуют единый комплекс. С другой стороны симметрично расположился западный флигель, где теперь городской исторический архив. А в восточном флигеле – историко-краеведческий музей.

Музей ведёт свою преемственность от Музея естественной истории и древностей, созданного сыном Николая Демидова Павлом в 1841 году. Какое-то время демидовский музей в этом флигеле и пребывал, отчего в 1928 году здесь разместили созданный в советские годы краеведческий музей.

Перед зданием – памятник-макет легендарному паровозу Черепановых. Если вы думаете, что первая железная дорога в России построена между Петербургом и Царским селом, то Нижний Тагил готов оспорить этот факт. Царскосельская железная дорога по праву считается первой железкой, по которой пошли пассажирские поезда, но первой дорогой вообще была дорога от Меднорудянского рудника до Выйского завода. Завод на реке Вые был демидовским, работал с петровских времён до революции, его территория сейчас в городской черте Нижнего Тагиле, в трёх километрах севернее от нас.

Крепостные крестьяне Черепановы, отец Ефим и сын Мирон, приписанные к Выйскому заводу, были талантливыми инженерами. Завод отправил их за границу изучать устройство паровозов и железных дорог. Вернувшись, в 1834 году они построили такой паровозик и железную дорогу в придачу.

Изучим экспонаты музея.

Задачка со звёздочкой: найти на карте части Сибири от Соликамска до Тобольска 1745 года посещённые нами Екатеринбург и Нижний Тагил.

Незнакомые с нумизматикой люди могут предположить, что квадратный кусок металла – это своего рода заготовка для монет. Вот даже пять штук «отштамповали», но только не «вырезали» до конца. На самом деле весь этот кусок и есть монета или, вернее, плата номиналом в один рубль. А размер большой, потому что стоимость меди в один рубль была именно такой.

Подпись в центре указывает, что это рубль образца 1725 года, отчеканенный в Екатеринбурге. Едва завод появился на свет, как на нём решили ковать медь, не отходя от кассы. Похожий пример был: в Швеции в то время были распространены огромные медные платы, которые выпускали из-за дефицита серебра, такую штуку я видел в Ярославском музее-заповеднике. Эксперимент был так себе, ведь платы могли скупать с целью дальнейшей переработки, и чем больше был спрос на медные платы, тем сильнее они теряли в цене, что вызывало ещё большую инфляцию.

В общем, Екатерина I медные платы довольно быстро запретила, и уже в начале 1727 года Екатеринбургский завод вместо денег стал выпускать посуду и колокола. Монеты в привычном нам понимании в Екатеринбурге стали чеканить чуть позже, в следующем десятилетии.

Макетик плотины Выйского завода по состоянию на первую половину XIX века – того самого завода, откуда были изобретатели Черепановы.

Мощный раритет. Стол, отлитый из меди, весом в 416 килограмм. На нём есть надпись (её не видно на фото, это не та, которая на чёрной плакетке), что стол сделан из «первовыплавленной российской меди» в 1715 году, тогда, когда Никита Демидов уже вовсю осваивал уральские медные месторождения. Исследователи спорят, на каком именно заводе могли сделать такой стол, ведь надо было не просто переработать кучу медной руды, но и отлить красивый стол, а в то время на Урале не так уж и много было искусных мастеров.

На столе стоит медная пирамида в форме горы с образцами руд из различных месторождений Урала и Алтая, которые принадлежали Акинфию Демидову. Как гласит надпись, горка была сделана в 1728 году. Судя по всему, некоторые образцы руд были утеряны, раз не все ячейки заполнены.

Фигурка рудокопа слева должна находиться как бы внутри горы, гора должна его полностью закрывать, но сейчас основание пирамиды с фигуркой показывают отдельно, чтобы мы могли разглядеть человечка. Был ещё один рудокоп сверху, на что намекает некрасивая дырка на вершине пирамиды. Но, к сожалению, фигурка была когда-то утеряна.

Если приглядеться к сохранившейся фигурке, то не сразу поймёшь, что это рудокоп. Дело в том, что он в европейском платье: этот экспонат, как считается, изготовили в Пруссии во время путешествия туда Акинфия Демидова, отсюда и стиль одежды персонажа.

Ага, вот эти ребята. Виновники торжества – сын Акинфий и отец Никита Демидовы.

Это их дворянский герб. Нет, не медный! Бронзовый экспонат первой половины XIX века. Дворянское достоинство Демидовы получили в 1720 году от благодарного Петра Великого. До этого они, к слову, и Демидовыми не были: основатель династии Никита носил фамилию Антюфеев, и от его отчества «Демидова сына» пошла уже дворянская фамилия Демидовых.

Пьемонтский геральдист Франциско... простите, на русский манер Франц Матвеевич Санти по приглашению Петра прописался в России, чтобы поднимать в новой для себя стране геральдическое дело. Под его авторством в 1726 году появился герб Демидовых. На специфику демидовского дела намекает серебряный (хоть мы и не видим этот цвет) молот в нижней части щита и три рудоискательные лозы, которые на этом памятнике невольно слились в одну кривую линию-молнию.

Рудоискательная лоза – это такой специальный деревянный или металлический прут, который, согласно поверью из позднего средневековья, словно магнит мог указывать на залежи полезных ископаемых, воду, а также особую ауру и прочую чепуху. Некоторые верят в «лозоходство» до сих пор и даже термин для этого придумали – биолокация! Комиссия по борьбе с лженаукой РАН, которую недавно распустили (как говорят злые языки, из-за сильного давления гомеопатов из мира бизнеса), в своё время честно признала лозоходство-биолокацию бредом сивой кобылы и лженаучной практикой.

Глыба малахита весом в 300 кило, добытая в 1836 году на Меднорудянском месторождении.

Уже запомнили основных представителей династии Демидовых? Время вспомнить. У Николая Никитича, которому поставили памятник в Тагиле и во Флоренции, был сын Павел, ветеран Бородина. Под Бородином он был, правда, 14-летним юнкером. Во взрослой жизни Павел Николаевич прославился как благотворитель, учредитель Демидовской премии для учёных, создатель детской больницы в Петербурге и так далее.

Он умер в Майнце в 1840 году и был похоронен на кладбище при Александро-Невской лавре в столице, где в 1844 году над его могилой поставили красивое мраморное распятие работы французского скульптора Жан-Жака Прадье. Прах Демидова и скульптуру впоследствии увезли в Нижний Тагил, и в советское время памятник оказался в музее.

До революции поселение при заводе не имело городского статуса. По факту, оно так и называлось – Нижнетагильский завод, а в ряде случаев употреблялось понятие Нижнетагильский горнозаводской округ. Формальное признание статуса города произошло в эпоху революции, в 1919 году. Соответствующее постановление Екатеринбургского военно-революционного комитета в музее отлито из металла, потому что, как вы уже запомнили, на Урале металла для таких вещей не жалко.

Тагильчанка Фелисата (она же Фаина) Шарунова считается первой в мире женщиной-горновой. Сначала она трудилась на заводе в механическом цехе, а потом решила, что может заняться чем-то посерьёзнее и пошла в горновые, которые работали в доменных цехах, контролируя процесс плавки чугуна. Было это в годы Великой Отечественной войны, отчего трудовой подвиг Шаруновой приобрёл особую популярность. С фронта ей приходили письма от простых солдат с благодарностью за доблестный труд, ну а кто-то даже предлагал пойти замуж.

Это вам не в интернете бороться за права сильных и независимых, учитесь, товарищи женщины. Бюст, кстати, почему-то не из металла, а из гипса.

Ещё на женскую тему.

«Седой Урал куёт победу» – легендарная картина Ивана Воскобойникова, работника Харьковского паровозостроительного завода, который в годы войны оказался в эвакуации на Уралвагонзаводе, работая там слесарем-сборщиком танков. Уралвагонзавод базируется тут, в Нижнем Тагиле. Под впечатлением от общения со стариком-кузнецом в 1942 году Воскобойников набросал на куске фанеры этот рисунок. Случайно увидевший картину директор завода Юрий Максарёв (будущий министр транспортного машиностроения и председатель Госкомизобретений) дал ей название «Седой Урал куёт победу».

Воскобойников впоследствии сделал два повторения картины маслом, а потом её стали тиражировать в виде копий и сувениров, но оригинал, как я понимаю, перед нами.

Железный трон Вестероса, выкованный из мечей поверженных врагов? Нижний Тагил скажет: «Подержи моё пиво», и покажет вам кресло 1932 года с изображением рабочих инструментов, с помощью которых в эпоху первых пятилеток создавалась промышленность города.

Прогулка выходит долгой. Давайте сделаем перерыв и продолжим чуть позже.

Свердловская область. Апрель – май 2023 года: