В литературоведении принято выделять четырёх женщин — адресатов любовной лирики поэта: Екатерину Сушкову, Наталью Иванову, Варвару Лопухину и Марию Щербатову.

«Записки…» были опубликованы весной 1852 года — в это время автор «Аленького цветочка» с энтузиазмом занимается домашним хозяйством и охотой. Последнее он делает с большим знанием дела и выпускает практическое руководство по четырём видам охоты — на лесную дичь, степную, водяную и болотную. Приводим отрывок из главы «Пролёт и прилёт дичи», в которой Аксаков-охотник пытается затмить Аксакова-писателя, но природная лирика берёт своё.

Дусик мой, лошадка, я уже телеграфировал тебе, что пьеса кончена, что написаны все четыре акта. Я уже переписываю. Люди у меня вышли живые, это правда, но какова сама по себе пьеса, не знаю. Вот пришлю, ты прочтёшь и узнаешь.

Вот, Маша милая, письмо от Леонилы Фоминичны, которое привёз Великанов, как всегда умное, хорошее. Ответь ей. Переслала ли тебе Таня письмо твоего Зиновьева? Рад был читать твоё письмо. Молитвенное состояние большое счастье.

Лужа, лужа — а не море здесь! Я хотел взять хоть 15 ванн и уехать отсюда в понедельник 12-го, чтобы 13-го вечером быть в Берлине.

И первый лист любезен падший.

С драмой тихо, дорогой Антон Павлович. Никак не могу понять, зачем существует 3-й акт? По размышлению моему выходит так: акт первый — завязка, второй — канитель, третий — развязка. Однако всё же я сочиняю, хотя держу в уме совет Щеглова: прежде всего напиши пятиактную трагедию, через год перестрой её в 3-актную драму, сию, ещё через год, в одноактный водевиль, засим, тоже через год, водевиль сожги, а сам женись на богатой бабе и — дело будет в шляпе. Впрочем, это, кажется, не Щеглов рекомендует, а кто-то другой.

В продолжение серии зарисовок #Свет_семьи рассказываем о Льве Толстом и его семейной жизни. Путешествие начинается в день 75-летнего юбилея писателя, когда был сделан групповой портрет в Ясной Поляне. На момент съемки Лев Николаевич и Софья Андреевна были женаты 41 год, их дети выросли, а основные литературные произведения уже написаны.

«Книга злого отчаяния, книга личной мести, где все герои шантажисты, воры, убийцы…», — писал Максим Горький о романе «На ножах» Николая Лескова.

Душка моя, посылаю тебе два письма, которые я распечатал из любопытства и скупости (чтоб меньше платить на почту весовых денег), также и рецепт капель. Сделай милость, не забудь перечесть инструкцию Спасского и поступать по оной. Теперь, жёнка, должна ты быть уже около Москвы. Чем дальше едешь, тем тебе легче; а мне!.. Сестры твои тебя ждут; воображаю вашу радость; смотри, не сделайся сама девочкой, не забудь, что уж у тебя двое детей, третьего выкинула, береги себя, будь осторожна; пляши умеренно, гуляй понемножку, а пуще скорее добирайся до деревни. Целую тебя крепко и благословляю всех вас. Что Машка? Чай, куда рада, что может вволю воевать! Теперь вот тебе отчёт о моём поведении. Я сижу дома, обедаю дома, никого не вижу, а принимаю...