Таро и алхимия: две параллельные традиции. 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, Заключение.
15. Алхимический Дьявол: заключение в раскалённом атаноре
Дьявол как таковой не показан в алхимических работах, которые я смог найти. Драконы же и змеи присутствуют в изобилии, как в легенде об Аполлоне, убивающем Пифона. О'Нил приравнивает их к ошибкам, которые преследуют алхимика в его работе, а также «подавленному содержимому», скрытому в бессознательном разуме.
О'Нил находит один алхимический образ, который, по его словам, «наиболее близок к таро», имея в виду, как мне кажется, марсельскую версию карты. Это позднее алхимическое изображение - Mutus Liber 1678 года. На ней изображены Нептун и две фигуры поменьше, молодые Аполлон и Диана, Солнце и Луна, внутри большой капли воды, которую держат два ангела. Внизу мистическая сестра направляет наше внимание на эту сцену (изображение из Fabricius, Alchemy с. 27, de Rola Golden Game с. 268).
На шеях молодых людей нет веревок, но они кажутся заключёнными в капле воды или, возможно, в каплеобразной реторте, которую держат ангелы, чтобы мы могли видеть. Я подозреваю, что эта капля служит иллюстрацией того, что находится внутри печи в форме замка.
То, с чем О'Нил сравнивает это изображение, - это, конечно же, карта Дьявол в марсельском стиле того же периода, что и Mutus Liber (выше, в центре - Нобле и справа - Конвер). Даже на изображении Cary Sheet XV века (слева вверху) присутствует тема поимки грешника и трезубца, который в других случаях ассоциируется с Нептуном.
О'Нил говорит, что Нептун, как бог морей, правит бессознательным. Таким образом, путешествие в логово дьявола - это морское путешествие в ночь из греческого мифа, символизируемое также путешествием в ад, как у Гомера и Вергилия. О'Нил дает ему психологическую интерпретацию:
Это путешествие в мир Дьявола, на самом деле является путешествием в глубины бессознательного, катарсическим копанием (или добычей в алхимических аллегориях) в подавленном содержимом разума. (Tarot Symbolism с. 284)
Такая психологическая перспектива, конечно, не свойственна языку 15-17 веков. Но вот Rosarium (Fabricius с. 108):
Знай, что глава искусства - это ворон, который летает без крыльев в черноте ночи и яркости дня; в горечи, которая содержится в его горле, будет найдена тинктура.
Цитата Фабрициуса относится к Pandora, ок. 1582 г., на которой изображена голова ворона, торчащая из мензурки. Горло - это, очевидно, узкая часть мензурки. Однако «горечь» исходит снизу, так сказать, из живота. Сосредоточение на этой горечи и мягкое нагревание превращает ее в нечто иное - в капли, покрывающие внешнюю сторону реторты на следующей картинке, которые я бы сравнил с каплями, падающими с башни на карте Башня в марсельском стиле. (Ниже я привожу перевод латинских слов на изображениях.)
Эти слова, «отделение души от тела» и «полное отделение души от тела», звучат довольно загадочно. Я вижу в них начало и конец первого этапа трехступенчатого процесса, завершающего работу, описанную алхимиком Герхардом Дорном. Юнг цитирует его в Mysterium Coniunctionis. Три этапа таковы:
- Unio mentalis: сепарация души от тела, объединение души и духа.
- Объединение разума (продукта первого соединения) с телом.
- Unus mundus: союз тела-разума с «потенциальным единством мира».
В этом смысле отделение души от тела происходит сначала путем нагревания материала в нижней части колбы до кипения, а затем сбора осадка, который образуется по бокам после остывания.
На первой картинке, приведенной выше, единственное, чего не хватает образу Pandora, - это двух маленьких фигурок в нижней части карты Дьявол. Для них нам нужны образы из Mutus Liber, с которых я начал этот раздел.
Когда я смотрю на ранние алхимические работы XV века, я вижу нечто подобное тому, что есть в позднем Mutus Liber, в двух фигурах Свитка Рипли, которые, как я уже говорил, похожи на Адама и Еву, стоящих под Древом Познания, со змеёй над ними. Нечто подобное встречается и в ранней рукописи Heilege Dreifaltigkeit.
Меня поражает, что на протяжении всей последовательности до этого момента две нижние фигуры всегда были там, запертые в материи с момента грехопадения, из-за следования соблазнительным советам Сатаны. Но теперь Христос спустился в Ад и может освободить их. В «Рае» Данте, канто XXVI, Адам описывает, как Христос освободил Еву и его самого из Лимба на 34-м году после Воплощения. Мне кажется, что с алхимической точки зрения карта Дьявол показывает нам Адама и Еву в их падшем состоянии, которое также соответствует Камню, запертому в prima materia. Теперь они осознают свои оковы, и поэтому будут освобождены. Внизу, под землей, жарко, о чем люди знали благодаря спускам в шахты и извержениям вулканов. Нептун также был и богом вулканов.
Некоторые сравнивают платформу Дьявола на марсельской карте с кузнечной наковальней. С этой точки зрения, Дьявол может быть Вулканом, металлургом, предшественником алхимиков, который к тому же был римским богом вулканов. Миф о Вулкане, заманивающем Венеру и Марса в свои сети, сравнивали с заманиванием Солнца и Луны в реторту алхимика.
Верхняя фигура - это также Меркурий в его дьявольском аспекте, как смертельный яд. Парадоксально, но именно Меркурий освобождает субъектов от их оков, как и Христос в Тартате. Таким образом, во многих алхимических произведениях Меркурий, подобно Святому Георгию, торжествует над поверженным драконом.
16. Алхимическая Башня: взрыв, падение, последствия.
Вот несколько карт Башни: слева - Charles VI из Флоренции 1460 года, затем карта из болонской колоды Ротшильдов примерно 1500 года, и, наконец, Нобле из Парижа, около 1650 года... Видно, что мотив падающих фигур был добавлен довольно рано. Но есть одно изменение: у Нобле дым, кажется, тянется к солнцу, и мы не можем понять, был ли пожар вызван вспышкой молнии сверху, или он начался изнутри.
Из всех карт эта больше всего напоминает алхимический аппарат, а именно печь, или атанор. На картинке из Mutus Liber, которую я показывал в предыдущей главе, на карте Дьявол была одна из действующих печей. На более поздней иллюстрации видно, что ее верхняя часть снимается. Для сравнения я поместил карту Нобле рядом с изображением Mutus Liber.
Подобный аппарат можно увидеть и в дрезденском Heilege Dreifaltigkeit начала 1400-х годов.
Очевидно, что верхняя часть должна оставаться на месте, если дистиллированное вещество должно быть собрано трубкой и направлено вниз. Однако на карте верхняя часть снята. Это натиск энергии, несомненно, сверху, но также, согласно Нобле, и снизу - огонь в башне.
Возможно, карта относится к процессу, описанному на картинке «Голова ворона», которую я показывал в связи с картой Дьявол, с осадком, стекающим по бокам сосуда. Девиз, написанный на иллюстрации, - «Полное отделение души от тела». В применении к карте Maison-Dieu, если башня - это тело, то два человека могут представлять душу, освобожденную от ограничений тела. Теперь она свободна для связи с духом, что может быть темой следующих двух карт, Звезды и Луны.
Одна из иллюстраций, которая связана с девизами «отделение души от тела» и «соединение души и духа», - это средняя часть иллюстрации, которую я показывал ранее, та, что начиналась снизу, с алхимиком и сестрой под разлагающимся телом. Над этим телом находится обнаженная фигура, тянущаяся вверх к своему двойнику в облаках, с которым она собирается соединить руки.
Я рассматриваю эту иллюстрацию как описание двух половин последовательности. Она начинается снизу, затем меняется на противоположную после того, как Короля убивают на дереве, а затем возвращается обратно. На пути вверх две фигуры, соединяющие руки, - это отделение души от тела и соединение с духом. На пути вниз это пара душа-дух, воссоединяющаяся с телом.
Есть и другие плодотворные сопоставления карты с алхимическими образами. О'Нил сравнивает натиск огня и дыма с алхимической эмблемой Фладда (Summum Bonum 1609), где демоны и связанные с ними птицы и насекомые нападают на алхимика по приказу Бога, а архангелы защищают его. Демоны - Азаэль, Азазель, Самаэль и Махазаэль; архангелы - Рафаэль, Уриэль, Михаэль и Габриэль. В центре алхимик, «Homo Sanus» - человек здравомыслящий - может только молиться. Кое в чем это изображение, конечно, отличается от Maison-Dieu. У фигур на карте таро нет такого безопасного места и архангелов, которые бы их защищали.
О'Нил также сравнивает эту карту с рассказом о грозе, которая разражается как раз в тот момент, когда алхимик начинает подниматься на священную гору из ада. Она может заставить его вернуться в глубины, откуда ему придется пытаться взойти снова и снова. О'Нил снова использует образы человека, падающего с дерева или с вершины лестницы (в первый раз это было в Повешенном). Точно так же мы видим фигуры, падающие с башни на картах Таро. Но есть и светлая сторона. О'Нил заключает
Долгий период чернения закончился, разложение завершилось травматической грозой. Темная ночь души завершена, и начинается восхождение к небесам. (Tarot Symbolism p. 284)
Процесс может быть менее травматичным, чем кажется. Фигура, которая кажется падающей, может быть подвешена в воздухе, а ее пальцы просто погружаются в какую-то жидкость внизу. Примером может служить оригинал Нобле, с выцветшими красками, справа внизу. Согласно реконструкции Флорнуа, цвет темной массы внизу - синий, следовательно, это вода. В то же время ноги фигуры расположены так же, как в алхимическом тексте, который мы рассматривали в связи с Повешенным Карла VI ( у Dixon, Bosch с: 256, Folio 40 Ms. 29, Wellcome Institute, London):
В манускрипте изображена дистилляция - очистка вещества путем кипячения в замкнутом пространстве. Перевернутый человек в колбе, возможно, взмывает вверх. Либо это так, либо он падает, конденсируясь, - опять-таки мягкий процесс, дистилляция, в результате которой получается все более чистый Субъект.
Я уже предположил алхимическое значение маленьких шаров, которые спускаются по обе стороны башни. В большинстве версий карты XVII века они разного цвета, и это те цветовые вспышки, которые видны на этом этапе работы, так называемый «павлиний хвост». Этот хвост можно увидеть слева от колбы на изображении манускрипта выше. Алхимики также называли эти вспышки «сцинтиллами», или искрами. И когда в Rosarium (цитата из предыдущего раздела) говорится о тинктуре, которая выходит из горечи в горле Ворона, возможно, имеются в виду эти капли, которые на карте Башня показаны в цвете.
Как я уже показывал в связи с Повешенным, у Босха в «Саду земных наслаждений» много перевернутых людей, чья поза как бы намекает на состояние транса, хотя ни у одного из тех, кого я вижу, нет точно такого же положения ног. Уильям Блейк, как я уже рассказывал в связи с Повешенным, использовал этот алхимический образ при изображении элемента воздуха.
Алхимики советовали использовать много навоза. На одной из эмблем, которую приводит О'Нил, из книги Майера Symbola aureae mensae 1617 года, изображен человек, пытающийся взбежать по склону здания. Мастер алхимии советует другому: «Возьми то, что топчут ногами в навозе, ибо если ты этого не сделаешь, то свалишься на голову, когда будешь взбираться без ступеней» (цитируется по Fabricius, Alchemy с. 22, где также появляется эта эмблема; Фабрициус не предлагает толкования). Эта цитата взята из арабского манускрипта, переведенного на латынь в 1182 году Робертом Честерским, сообщает нам де Рола.
Де Рола отмечает, что алхимик на переднем плане кажется застрявшим в навозе; это напоминает про заточение фигур в капле воды в Mutus Liber или верёвки на карте Дьявол. В этом смысле образ алхимика, застрявшего в навозе, соответствует затруднительному положению страдающей души. Однако именно этот навоз служит средством спасения алхимика. Де Рола говорит, что алхимик, указывающий на землю, - это «напоминание о том, что земля разделяет с Философской Землей или Субъектом один и тот же спагирический [т. е. алхимический] знак» (с. 114). Моя интерпретация заключается в том, что благодаря мягкому теплу и газам, выделяемым разлагающимся навозом, Субъект, философский Меркурий, сможет успешно подниматься и спускаться. В карте, однако, верхняя часть отвалилась. В результате выходят ядовитые испарения, которые могут нанести вред алхимику. Кроме того, сверху идет тепло - то ли солнечные лучи, то ли удар молнии, которых мы не видим, но которые были на предыдущих версиях карты. Что ж, несчастные случаи из-за перегрева, несомненно, случались часто. Так и в жизни. Результатом иногда становится падение, как и предсказывает адепт на переднем плане. Похожая сцена есть и в серии Rosarium. Я уже показывал ее ранее, и вот она снова здесь.
На этот раз я использую версию карты Конвера, на которой, похоже, изображен удар молнии сверху. То же самое происходит и в мифе о Фаэтоне: Юпитер завершает поездку Фаэтона на колеснице, метнув в него молнию, которая отправляет его на землю. Такова опасность на этом этапе работы.
17. Алхимическая Звезда
В алхимии можно найти множество аспектов карты Звезда. О'Нил связывает молодую особу, держащую в руках кувшин с водой - мотив, восходящий к Cary Sheet XV века, - с альбедо, отбеливанием, процессом многократного мытья. Поэтому у нас есть иллюстрации, на которых женщины наливают горячую воду в лохань и после сушат белье: Эмблема III Atalanta Fugiens Майера 1617 года, девиз которой гласит: «Иди к женщине, стирающей бельё, и сделай то же самое»; и Эмблема 22 Philosophia Reformata Милиуса 1622 года (из 28 в серии), показанная ниже. Однако двух кувшинов на них никогда не было.
О'Нил также отсылает нас к Splendor Solis; дама со звездой над головой изображена собирающейся омыть тёмного мужчину (эмблема 8). Здесь нет кувшинов, только дама и ее звезда.
Такой взгляд на карту как на очищение соответствует ритуалу омовения и помазания, представленному как в Библии, так и в «Одиссее» Гомера. Примеры из «Одиссеи» см. в моем посте, где я также рассказываю о возможном каламбуре от «LE TOILE», как это слово встречается на некоторых картах, до «LA TOILLE», что означает ткань, и «LA TOILETTE», омовение. А еще есть «LE TOULE», в марсельском диалекте - «весна», еще одно обозначение стирки, на которую очень похоже название в Conver, особенно в том изуродованном виде, в котором мы его имеем.
Здесь я воспроизвел только нижние части карт (ниже вы можете увидеть целые карты, из которых они взяты); в колоде Chosson нет никакого намека на «LE TOULE»; он наиболее очевиден в Conver 1760 года (среднее изображение).
Но моя тема - омовение и помазание, а не возможные каламбуры. Приведу несколько библейских примеров (похожие есть и у Гомера). Иезекииль (16:9), порицая Израиль как блудницу, причисляет омовение и помазание к благословениям, которые Бог даровал своему неблагодарному народу. Иезекииль заставляет Бога сказать: «И омыл тебя водою, и очистил тебя от крови твоей, и помазал тебя елеем». (Et lavi te aqua et emundavi sanguinem tuum ex te et unxi te oleo).
Аналогичным образом Моисей омыл Аарона и его сыновей, а затем помазал Аарона как первосвященника (Лев. 8:6-12). В Новом Завете Иоанн Креститель омывает Иисуса в Иордане, а Святой Дух помазывает его (Деян. 10:38). А в конце жизни Иисуса Мария Магдалина омывает Его ноги своими слезами и помазывает их елеем ( Ин. 13:2 ).
А еще есть царь Давид. Узнав о смерти своего новорожденного сына, он сначала омывает, затем помазывает себя и, наконец, прекращает пост, который соблюдал в надежде получить Божье помилование (II Цар. 12:20):
Тогда Давид встал с земли и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень, и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел.
Вот что здесь происходит. Первый грех Давида заключался в том, что он вступил в половую связь с Вирсавией и зачал ребенка. Второй грех заключался в том, что ее муж был убит в бою, чтобы Давид мог жениться на вдове и забрать ребенка. Соответственно, фигура на будапештской карте (XVI век, справа внизу, Kaplan Encylopedia of Tarot vol. 2) смотрит вниз, как бы раскаиваясь. После омовения и помазания Давид, очевидно, очищается от вины, потому что затем мы узнаем, что Вирсавия снова беременна, на этот раз от Соломона (II Цар. 12:24).
На этой карте из Будапештского музея юноша с шестиконечной звездой над головой напоминает Давида Микеланджело. В XV-XVI веках такая звезда была известна как «щит Давида» - символ предполагаемого предка Христа. Давид - прототип «помазанника» ( Пс. 89:20), что в переводе с греческого означает «Христос». Возможно, наш карточный игрок XVI века, увидев обнаженного мужчину на карте и шестиконечную звезду, мог подумать о популярной статуе, недавно завершенной во Флоренции. Я предполагаю, что смысл заключается в том, что омовение должно было очистить человека, а помазание - сделать его святым.
Иоганн Милиус, среди своих знаменитых предшественников, случайно упоминает поэта Данте, который, конечно, не был алхимиком. Вот эмблема с переводом, который дает де Рола. (Golden Game с. 151)
Данте, философ: Приготовьте и растворите тела, и с помощью Воды осуществите Пропитывание омытых Духов.
Думаю, речь идет об отрывке из Чистилища, в котором на вершине горы Чистилища он натыкается на два ручья. Дама толкает его в один из них, и он забывает все из своей прежней жизни, связанной с грехами, которыми он запятнан. Он даже не узнает свою проводницу Беатриче. Поток, как он узнает, называется Лета, что в переводе с греческого означает «Забвение». Этот поток наиболее известен нам по «Республике» Платона, где в мифе об Эре души в Аиде пьют из него перед перерождением на земле. После того как ему рассказали о случившемся, ему советуют выпить из другого потока, который называется Эунойя - слово, которое Данте, вероятно, выбрал потому, что в нем сочетаются «эу», означающее «благо», и «нойя», означающее «знание». Выпив из него, он вспоминает о своих благих делах и вновь узнает Беатриче. Таким образом, эмблема объединяет два потока из поэмы Данте. Однако она была адаптирована для использования в алхимии. Из одного пьет некоронованный мужчина, из другого - Королева. Возможно, идея заключается в том, что первый из них - Данте, а другая - Беатриче. Но первый также является алхимиком, а другая - его мистической сестрой, ведущей его к следующему этапу работы, к Луне, которая в алхимии часто изображается коронованной.
В некоторых алхимических работах эти два потока показаны как часть длинной последовательности, ведущей к трансформации. Вот эмблема 50 из Atalanta Fugiens Майера, которую я поместил справа от «шоссоновской» версии карты.
Де Рола (стр. 102f) поясняет, что:
Первая Вода (Первый Меркурий или Растворитель) растворяет и диссоциирует металлы таким образом, что они вновь обретают свой естественный, изначальный вид. ...Первая Вода (Первый Меркурий) - это Эдемская Вода, обладающая обновляющей силой, а генеративная сила - достояние Второй Воды. Когда обе они соединяются в правильных пропорциях, получается философский Меркурий.
Поскольку первый растворяет, вода в эмблеме изображается вытекающей из отверстий, которые она проделывает в сосуде. Другой восстанавливает, и люди пьют из него, как из источника молодости. Вероятно, первая жидкость - это сильный растворитель и яд, а вторая - вода, содержащая соли серы, как в модных минеральных купальнях, которые посещали люди в то время (и до сих пор посещают в Европе).
Но, пожалуй, самая близкая к нашей карте алхимическая эмблема - это эмблема из Pandora, которая на сайте, где она размещена, обозначена 1550 годом, сейчас она находится в Базеле.
Помимо двух потоков - теперь герметично закрытых, чтобы защитить их от смешивания (и алхимика от них), - мы видим здесь семь маленьких птиц, соответствующих семи маленьким звездам на карте, и восьмую большую птицу на дереве, соответствующую не только большой звезде, но и птице на дереве карты.
Сравнивая образ карты с другими алхимическими образами, мы видим, что это омовение и помазание - кульминация долгого процесса. В книге Милиуса Anatomia auri, 1628, ближе к концу появляются шесть маленьких звезд и одна большая, а над ними - солнце и луна. Де Рола говорит, что они символизируют «семь сублимаций». В других контекстах, как мы видели, таких сублимаций восемь или, возможно, даже девять.
Сублимации - это то, что происходит, когда Субъект переходит в газообразное состояние. Он конденсируется на стенках реторты в виде крошечных частиц (первая внизу), похожих на шарики, изображенные на карте Maison-Dieu, или падает внутрь реторты, как капли дождя (вторая внизу). Вот два примера; в каждом случае мы видим изображение звезды как части процесса. Первый - снова из Anatomia auri. Первые два образа мы уже рассматривали в связи с Дьяволом и Башней. Третий образ показался мне сопоставимым с картой Звезда, хотя бы потому, что в нем присутствуют три звезды.
Слова означают «Прах от Праха». Но это не Гнусный Прах, как утверждает Фабриций. Это новая сущность, восставшая из кучи праха, созданная из цветных капель на карте Башни.
Вот еще одна версия процесса, из книги Бархузена Elementa chemiae, 1718. Согласно Фабрициусу (Alchemy с. 235), это гравюрные версии акварельных иллюстраций в «Венце Природы» начала XVII века.
Здесь стадия, соответствующая карте Звезда, представляет собой звезду с солнцем и луной внутри. От стадии омовения/помазания Субъект переходит к обоим своим аспектам, лунному и солнечному. Лунный связан с очищением от нечистот, а солнечный - с восхождением к богам.
Существует еще одно возможное алхимическое толкование птицы на дереве, которое, как мы видим, было добавлено довольно поздно при разработке карты.
Сначала посмотрите на фронтиспис к французскому переводу Гипнеротомахии, на котором изображен феникс, обращенный к солнцу с распростертыми крыльями.
Это изображение помещено в алхимический контекст всего фронтисписа. Здесь я не могу сделать ничего лучше, чем процитировать Герхарта Б. Ладнера, «Образы и идеи в Средние века»:
Феникс на древе жизни появляется, например, в живописном синтезе алхимических символов обновления в эпоху позднего Возрождения: на фронтисписе перевода Франсуа Бероальда де Вервиля (опубликованного в 1600 году) знаменитого аллегорического романа Hynnoerotiomachia Polifili Франческо Колонны (впервые опубликован в 1499 году), который в XVI веке оказал большое влияние на иероглифику и эмблематику, но теперь был истолкован Бероальдом де Вервилем со «стенографической», то есть эзотерической точки зрения алхимии. ...В изображении Бероальда де Вервиля фонтан, новая веточка из старого ствола, феникс, древо жизни и другие символы обновления соединены изгибом мощной ветви, которая удерживает эту символическую вселенную вместе; композиция поддерживается также растительной сетью фона, образованной разветвленным миртовым деревом, которое, как нам сообщается, символизирует всепроникающую силу любви. (с. 759f)
Ладнер объясняет, что феникс символизирует «меркуриальную» силу духа, которой алхимик достигает на последней и высшей стадии своей «работы»:
...в таких алхимических образах ( см. рис. 16) символизируется уже не Воскресение, а «высшая ртуть»; квазимистическое преобразующее материю и возрождающее жизнь ядро алхимии (связанное, конечно же, с древним Герметизмом).
Вот иллюстрация Ладнера, а также крупный план соответствующей детали.
Иисуса часто помещали на дерево в аналогичном месте, на его вершине. Он - еще один символ перерождения и воскрешения. Таким образом, птица на дереве, которую можно принять за феникса, является еще одним символом перерождения, с этой алхимической точки зрения, которое символизируют омовение и помазание из двух кувшинов.
Мотив птицы рядом с новым побегом, появляющимся из срезанного дерева, появляется и в других местах в это время. Вот еще одно изображение, датируемое 1633 годом (из Roberta Albrecht, The Virgin Mary as alchemical and Lullian Reference in Donne, c. 62):
В сопроводительном стихотворении говорится:
Узри, как Смерть стрелой своей в цель метит
И ранит Феникса в его двойное сердце.
То сердце Иисуса и сердце Матери Его.
Друг с другом связанные так, что без одного
А это произведение из Англии, написанное под влиянием знаменитой пьесы Шекспира «Черепаха и Феникс», в которой было подобное соединение сердец в смерти:
Затем была Алхимия любви Джона Донна. Эти стихи могут быть или не быть откровенно алхимическими, но они очень близки к культуре, которая использовала алхимию в поэтических целях, подразумевая трансформацию и обновление.
18. Алхимическая Луна
О'Нил называет появление Луны в данной последовательности «лунным соединением», объясняя, что оно выражается в борьбе кобеля и суки - или собаки и волка - как совокупления, так и оппозиции. На карте собака и волк не дерутся, и в любом случае собака - это позднее добавление (XVI век или позже). На карте из Cary Sheet XV века, хотя некоторые люди и утверждают, что видят двух собак, я вижу крокодилов, в подчёркнуто египетском стиле. Тем не менее, рыжие и серые хищники могли быть навеяны алхимическими собакой и волком. (Выше слева направо: Cary Sheet, Noblet и 1761 Conver).
В алхимии я нахожу два примера того, о чем говорит О'Нил: в Atalanta Fugiens Майера (ниже, второе изображение) и в De lapido philosophica Лэмбспринка 1625 года.
Приятным штрихом здесь является птица на заднем плане, летящая на солнце (увеличено слева), как мы могли бы представить себе птицу из карты XVII.
Майер не предполагает, что это взаимодействие носит подчёркнуто лунный характер; возможно, это следует из Lambspring, где говорится, что «тело умерщвляется и становится белым...». То, что два хищника представляют собой coniunctio, я почерпнул у Фабрициуса (Alchemy c. 30). Эти два животных действительно описаны как самец и самка, и, кроме того, у самца, похоже, эрекция, едва заметная, но более очевидная в Lambspring); и действительно, их антагонизм приводит к взаимной смерти и растворению друг в друге, как в случае coniunctio. Более того, в Atalanta эмблема находится на правильном месте в последовательности, соответствующем месту карты Луны в таро.
Схватка собаки и волка, возможно, является выражением того, что иногда называют «лунной конъюнкцией»: эти два животных представляют душу и дух, объединяющиеся через взаимное растворение. В результате получается нечто более высшее, чем оба, как говорит Аталанта, ссылаясь на Николя Фламеля (de Rola с. 103, Golden Game).
Эти двое, утверждаю я, будучи помещены вместе в сосуд гробницы, жестоко кусают друг друга... и, наконец, убив друг друга, варятся в своем яде, который после их смерти превращает их в живую и вечную воду; до этого времени они теряют в своем разложении и гниении свои твердые природные формы, чтобы принять после этого единую новую, более благородную и лучшую форму.
Чем должна быть эта лучшая форма, не показано в эмблеме, если только это не феникс, летящий к солнцу. Поэтому я исхожу из предположения, что собака и волк в алхимическом изображении соответствуют двум существам на карте Луна, и что они также, вероятно, являются собакой и волком. Есть старая фраза «между собакой и волком», означающая самую позднюю и холодную часть ночи. Она подходит и сюда.
В алхимии восстанавливающая субстанция - это то, что получается в результате смешивания крови и плоти двух животных, после чего оба возрождаются. Поскольку животные на картах не дерутся и вообще не замечают друг друга, я думаю, что Лунное Лекарство возникает другим путем. Если посмотреть на левого крокодила на карте Cary Sheet, кажется, что в его челюстях что-то есть, насчет другого не уверен. В клешнях рака на карте Conver явно находится ромбовидный предмет. Этот предмет может быть или не быть нарисован на карте Noblet; но мне кажется, что я вижу что-то в левой клешне; и на карте нет волнистых линий, проходящих через это пространство. А в так называемом «Chosson» 1672 года или позже, по образцу которого создан Conver, это очень трудно определить. Вот соответствующие детали:
Мне кажется, что то, что находится в челюстях или когтях этих животных, соответствует результату гниения трупов животных. Это и есть Лунное Лекарство.
О'Нил предполагает, что рак в воде на карте представляет зародыш в утробе матери, который вот-вот появится на свет. Это один способ трактовки исхода собачьей схватки. Драгоценный камень в клешнях - образ Камня - еще один. Возможно, что рак занимает место жабы в поэме Рипли, когда она становится белой (см. цитату ниже), как животное, астрологически связанное с Луной. На некоторых иллюстрациях мы видим рака, изображенного вместе с Луной, а на другой стороне страницы - Солнце со львом, по той же причине. (Это фрагмент фронтисписа к Musaeum hermeticum, 1625, de Rola Golden Game с. 184. Справа вверху, здесь не показан, Водолей, символизирующий стихию воды, которую он льет из своего единственного кувшина).
На карте Луна в марсельском стиле цвета спускающихся капель указывают на различные планеты, отождествляемые с различными сублимациями (см. комментарий Филалета к Рипли: красный - Марс, зеленый - Венера, желтый - Солнце. Аналогичным образом в «Видении Рипли» говорится о множестве цветов - что мы и увидели, начиная с Мезон-Дьё - за которым последовало побеление, а затем сразу же покраснение:
...Жаба редкостных Окрасов пронзена со всех сторон;
После всех её страданий Белый в ней был проявлён:
А потом сменился Красным, каковой навек остался...
В Anatomia auri Милиуса, 1628 года, после появления трех звезд в колбе появляется белая Королева с белой розой на верхушке, а за ней - Король с красной розой. Это очень похоже на Луну, за которой следует Солнце. На той, что с королевой, написано «Белое лекарство или белый эликсир», а на другой - «Красное лекарство или красный эликсир». Пока что мы определили «белое лекарство»: в алхимии это результат убиения волком и собакой друг друга, что в таро соответствует алмазу в пасти или когтях водяного чудовища. Остается выяснить, что такое красное лекарство и как его получить.
Что же касается того, что могут означать эти две карты вместе, то этот вопрос будет поднят в связи с картой Суд. Пока же я ограничусь тем, что скажу, что после красной стадии наступает «Проекция Аугментации», иногда называемая «Мультипликацией», в которой Солнце и Луна приносят много потомства.
19. Алхимическое Солнце
В алхимии красная Солнечная стадия следует за белой Лунной, как утверждается во многих работах. Я уже приводил «Видение» Рипли. Еще одна - в 3-й части «Славы мира», на которую меня направил Марко на Форуме истории Таро.
ix. АРИСТЕЙ, в своей Второй Таблице, говорит: Избейте тело, о котором я вам рассказал, в тонкие пластины; налейте на них нашу соленую воду, то есть воду жизни, и нагревайте на слабом огне, пока не исчезнет его чернота, и оно не станет сначала белым, а затем красным.
В таро прогрессия такая же. Чернота началась в карте Смерть, продолжилась в карте Дьявол (под землей), была отмыта в картах XVI и XVII, затем стала белой, как Луна, в XVIII и теперь красной, как Солнце.
На многих иллюстрациях рубедо изображен только один человек, как на той, что я показал выше, где красная роза покрывает колбу, а внутри стоит зрелый мужчина, Король, соответствующий Королеве стадии альбедо, которая присоединится к нему в Аугментации (Augmentatio).
В таро, однако, когда речь идет об одном человеке, это ребенок мужского пола, начиная с PMB. Ниже приводится сначала PMB, затем фрагмент Cary Sheet, левая половина в другом цвете, как, вероятно, завершенная фигура, а затем Vieville около 1650 года, которая, кажется, следует аналогичной концепции. (Там также может быть женщина с веретеном и другие странные изображения, но это уже из другой традиции, в которой я видел мало алхимии).
Какое отношение эти дети имеют к алхимии?
Если мы обратимся к Cantilena Рипли, алхимической поэме примерно того же времени, что и изображение PMB (и, возможно, написанной в Италии, где он жил в 1457-1477 годах, согласно Википедии), там есть как раз такой ребенок, называемый «румяным сыном». Вот стихи 26-29 из раннего перевода (оригинал на латыни), который я взял из книги Юнга Mysterium Coniunctionis, страницы 316-317.
Её время исполнилось, Чадо, Зачатое прежде.
Вновь из Лона на свет нарождается,
Вновь обрести Королевскую Стать.
Положившись на Благоволение Неба.
Ложе Матери, бывшее прежде Квадратным.
Всюду Сияньем Луны преполняясь.
Из Квадратного Ложе становится Шаром,
Белизною Чистейшей - Чернейшая Тень;
И из Ложа восходит Сын Румяный,
Скипетр Радости Королевский принять.
И Врата в Рай небесный Господь отворяет.
Возводя, как Луну, его на Императорский Трон
Возвышая его до Небес, и, проделав всё это,
Увенчал его Славой, как равного Солнцу.
Переход от квадратного к круглому - это, по Юнгу, достижение совершенства, «то есть король обрел вечную молодость, а его тело стало нетленным» (параграф 439, с. 316). Наиболее значимой частью являются две последние строки стиха 28: И из Ложа восходит Сын Румяный, Скипетр Радости Королевский принять. (De quo statim prodiit natus rubicundus/ Qui resumpsit regium scepturum Iaetabundus). Юнг комментирует:
Сосуд и содержание, а также сама мать, содержащая отца, становятся сыном, который поднялся из «чернейшей тени» к чистой белизне Луны и достиг своей красноты (rubedo) через solifactio.(параграф 441, с. 317)
Но, судя по процитированным мною словам, это не послушный младенец на коленях Девы Марии, а живой, радостный ребенок, начинающий действовать, подобно тем, что изображены на картах Таро.
Глядя на стихотворение Рипли, я также вижу алхимический прецедент для ассоциации О'Нила с раком карты Луна и плодом в материнской утробе. На некоторых алхимических иллюстрациях в реторте изображен дракон. Если дракон, то почему не гигантский рак? Это неправильная форма материи, превращенная в живого, цветущего мальчика.
Однако в Нобле (слева вверху) есть сложность: ребенок был превращен в мужчину и женщину. Та же картина наблюдается на карте из замка Сфорца, датируемой 1600 годом (справа вверху). Эта сцена, возможно, представляет собой возрожденного короля с его Королевой в Раю, как их описывает Рипли. Но тогда почему она смотрит на него с грустью? Здесь происходит что-то другое. Возможно, это как в традиции печальных Мадонн Италии ок. 1500 г., которые смотрят на своих младенцев с предчувствием грядущих страданий (например, вот эта, подписанная и датированная 1505 г. из Венеции), центральные фигуры которой находятся внизу). В раю время не имеет значения, и все происходит единовременно: поэтому он – и сын, которого собираются распять, и воскресший после мучений, а также счастливый жених Марии на Небесах.
На карте Нобле также есть стена. На мой взгляд, это указывает на отделенное пространство, такое как реторта алхимика. Лужи воды на земле могут намекать на то, что не вся жидкость выкипела.
Еще больше усложняет ситуацию то, что на более поздних картах «марсельской» традиции, таких как Chosson, Dodal (ок. 1701) и Conver (1761), изображены два мальчика.
Грустный взгляд и сострадательный жест все еще присутствуют, но уже у мальчика.
В поисках алхимических изображений двух мужчин, которые предположительно могли бы быть близнецами, я смог найти только одно - в Atalanta Fugiens Майера, где изображены два Меркурия, один стоящий, другой сидящий возле огня алхимика.
Девиз этой эмблемы довольно загадочно гласит: «Поднеси огонь к огню, а Меркурий к Меркурию, и этого достаточно». Что это может означать? Де Рола объясняет, что это означает приводить подобное к подобному. Но это не слишком помогает, по крайней мере, для решения нашей проблемы. В изображении двух мальчиков на карте таро «Солнце» мы действительно имеем «подобное с подобным». Я думаю, что гравюра, к которой нас направляет О'Нил, может оказаться полезной: На эмблеме 15 из Mutus Liber два ангела обрамляют взрослого мужчину, который висит в позе, напоминающей одновременно распятие и вознесение.
О'Нил считает, что херувимы похожи на мальчиков на карте. Я не согласен: эти херувимы есть и на других эмблемах Mutus Liber: их функция - подчеркнуть то, что они нам показывают. Именно это, как мне кажется, имеет отношение к девизу «Поднести огонь к огню». Эмблема в целом изображает последние мгновения Геракла. Вот приближенный вид Геракла, который сначала лежит на земле, а затем поднимается вверх.
Мы понимаем, что это Геракл, по дубине, лежащей рядом с ним на земле. Мы также понимаем, что он еще жив, благодаря поднятым руке и ноге. Случилось так, что он надел рубашку, подаренную ему новой женой, которая, как она и планировала, внезапно вспыхивает. Не в силах снять рубашку, Геракл, шатаясь, поднимается на гору и бросается на свой погребальный костер, тем самым сближая свое пылающее тело с пылающим костром. Таким образом, через сожжение своего тела он может вознестись к богам.
Мне кажется, что бросок Геракла в костер - это пример «поднесения огня к огню». Это уничтожение солнечного героя таким образом, чтобы обеспечить его дальнейшую трансформацию. На этой картине поднесение Меркурия к Меркурию может быть передано веревкой, которая свисает вниз с возвышающегося Геракла. Она соединяет небо и землю. Вверху - вознесенный Геракл, внизу - алхимик и мистическая сестра со страдающим Гераклом. Веревка, которую протягивает Геракл, соединяет их двоих. Смертная и бессмертная сущности Геракла сравнимы с двумя мальчиками на карте.
Страдающий и возносящийся Геракл - предвестник страданий и восхождения Христа. Поскольку он является проводником душ в загробный мир, его также можно считать своего рода Меркурием. Связь между человеческими страданиями и божественным экстазом - вот что роднит Меркурия с Меркурием.
Чтобы лучше понять параллель между картой Солнца с двумя мальчиками и алхимическими последовательностями того времени, нам нужно понять также их значение для христиан эпохи Возрождения. «Gemini» означает «близнецы». В греко-римской мифологии существовало несколько пар близнецов. Самой важной была пара, смертный Кастор и бессмертный Поллукс, у которых была одна мать, но разные отцы. Смертный близнец погиб, пытаясь вместе со своим братом украсть скот. Бессмертный согласился отказаться от половины своих дней на Олимпе, если они будут переданы его брату, и таким образом они смогут проводить время вместе, наполовину в Аиде, наполовину на Олимпе. Это, как мне кажется, жертва, сопоставимая с жертвой Христа ради человечества, чьим единокровным братом он был. Так что карта Солнца может намекать на это. Еще одни Близнецы - это пара Ромул и Рем. Рем пожертвовал своей жизнью в ссоре с братом, но в результате был построен «вечный город». Это схожий вид жертвоприношения.
В алхимии мы имеем душу Христа, которая возносится ввысь, в то время как его тело лежит мертвым. Параллелью с Близнецами было бы погружение Христа в материю и смерть на кресте ради бессмертия, дарованного человечеству его жертвой. Хотя в самой Mutus Liber об этом ничего не говорится, де Рола приводит две подходящие максимы. Одна из них гласит: «Убей живое, чтобы оживить мертвое». Другая гласит
Si fixum solvas, faciasque volare solatum
Et volucrum figas, faciet te vivere tutem;
(Если фиксированное ты растворишь, а растворенное заставишь летать,
И крылатое станет неподвижным, то, конечно, ты будешь жить).
Иными словами, если человек преуспел в работе по фиксации летучего и улетучиванию фиксированного, он изготовил красное лекарство вечной жизни.
Два других образа также могут навести на мысль о Касторе и Поллуксе - два изображения Меркурия на разных этапах работы, эмблема 8 и эмблема 11 Mutus Liber (de Rola, Golden Game с. 274, 277). В каждом случае Меркурий изображен в сосуде, вероятно, означающем то, что находится в алхимическом реторте, с солнцем наверху. Если мы соединим два этих изображения вместе, то получим нечто похожее на двух мальчиков на карте Солнце.
В этом месте последовательности Rosarium есть изображение «зеленого и желтого льва», пожирающего солнце. Поскольку лев - солнечное животное, это тот случай, когда Солнце пожирает Солнце; это также огонь, пожирающий огонь. Однако Зеленый Лев - это также форма Меркурия. С химической точки зрения это, вероятно, aqua regia, растворитель, способный растворять золото. Такой растворитель, нет нужды говорить, не очень рекомендуется в качестве лекарства. Но его можно считать разновидностью ртути, поскольку в металлургии ртуть, нагретая до состояния газа, соединяется с металлами в руде и таким образом отделяет их от руды.
Возможно, на ранних этапах также имело место простое смешивание золотой пыли с водой. Эту смесь вполне могли давать людям, которым не помогали никакие лекарства. Сообщается, что Эрколе д'Эсте дали такую смесь на смертном одре. Он умер на следующее утро. Возможно, его врачи интерпретировали алхимические тексты слишком буквально. То, что он должен был съесть, было хлебом, транссубстантированным в тело Христа. Это исцелило бы его душу, если не тело. Образ Льва, поедающего Солнце, - это просто образ добровольной жертвы Христа как меркуриального трансформирователя человечества, как материального Солнца.
Каким образом все это может представлять собой «солнечную конъюнкцию», о которой Юнг (вслед за Дорном, Mysterium Coniunctionis, стр. 457 и далее) говорит как о соединении души-духа с телом? Возможные варианты: нисхождение Христа в материю и воскресение Христа в теле после его смерти. Или, как у алхимика, возвращение в тело после экзальтированного путешествия к солнцу. Это становление бессмертного смертным и становление бессмертным того, что смертно. Именно это олицетворяют два мальчика, а также мужчина и женщина из Нобле, ведь именно став смертной и умерев, Мария тоже возвысится до бессмертия.
20. Алхимический Суд
Различные исторические карты Суд объединяет то, что один или несколько ангелов трубят в трубы, а люди внизу поднимаются из своих могил.
В алхимии часто встречаются изображения ангелов, трубящих в трубы. При многократных дистилляциях и сублимациях происходит множество смертей и возрождений. Каждое возрождение будет поводом для труб. Это семя, однажды посаженное, выходит на поверхность, чтобы созреть и умереть снова (иллюстрация из Michael Maier, Tripus aureus, 1618, de Rola, Golden Game с. 122).
В алхимии результатом окончательного возрождения является Эликсир или Тинктура, эквивалентная, как мне кажется, воскресшему Христу. В Розарии 1550 года традиционный Христос, восстающий из гроба:
После многих страстей и мучений я снова воскрес,
Был очищен и омыт от всех пороков.
А в тексте говорится об этом Эликсире:
Гебер также говорит, что красный эликсир излечивает все хронические недуги, от которых врачи отчаялись, и позволяет человеку стать молодым, как орел, и прожить пятьсот лет и более, как это сделали некоторые философы, которые употребляли его три раза в неделю в объеме горчичного зерна.
Эта цифра, как мне кажется, соответствует средней цифре на карте Cary-Yale Суд (слева внизу), которая в PMB заменена на что-то другое (справа внизу).
Но мне кажется, что я вижу ту же фигуру, что и в CY на марсельских картах (Нобле слева, затем Шоссон и Конвер), повернутую к нам спиной.
Как Христос дарует бессмертие, так и Эликсир дарует долгую физическую жизнь и превращает неблагородные металлы в золото. Более того, его сила способна умножаться бесконечно, как в количестве, так и в качестве. Именно это «multiplicatio» или «augmentatio» часто ставится в конец алхимических последовательностей, например, в Anatomia Auris Милиуса 1628 года (de Rola, Golden Game c. 202).
Странной особенностью карт Нобле, Шоссона и Конвера ( см. предыдущее изображение) является полукруг, нарисованный на левой стороне спины средней фигуры. Флорнуа (в своей книге Pèlerinage des bateleurs) говорит, что он указывает на женскую грудь и придает человеку определенную андрогинность. Если это так, то естественным эквивалентом является гермафродитный Император-Императрица из Rosarium 1550 года, эмблема 17 (слева внизу), а до этого - Heilege Dreifaltigkeit ок. 1415 года (справа).
В Rosarium (слева) только одно дерево, солнечное, что делает изображение похожим на Rubedo. Однако в Heilege Dreifaltigkeit фигура в центре является продуктом как солнечного, так и лунного дерева. Таким образом, она в значительной степени соответствует «единому потоку», который порождают «два потока», из карты Звезда и ее алхимических эквивалентов. Как только карта Солнце добавляется к карте Луна, появляется Эликсир/Спаситель, который может обеспечить счастливое завершение Суда.
С этой картой не возникает вопроса о влиянии алхимических образов на Таро или наоборот. И то, и другое происходит из общей средневековой тематики. Однако в XV-XVIII веках, когда алхимия была в моде наряду с таро, значение каждой из них могло быть обогащено соответствующей последовательностью другой.
21. Алхимический Мир
Самым ранним из известных прототипом карты Мир в марсельском стиле является карта из колоды Кэри-Йель, ок. 1444 г. Милан (плюс-минус 7 или 8 лет). На ней изображена похожая на богиню женщина, возвышающаяся над группой замков. Главный замок, окрашенный в характерный красный цвет (как в Рубедо), рядом с ним рыбачит мужчина в лодке, а на другом берегу стоит рыцарь. Он напоминает замок Грааля из Percival Кретьена де Труа и Parzival Вольфрама фон Эшенбаха, возле которого Персеваль/Парцифаль встречает Короля-Рыбака в образе неизвестного рыбака в лодке, одного из двух мужчин у Кретьена. Рыбак приглашает его в замок, направляет к нему и говорит, что нужно сказать, чтобы попасть внутрь.
Известно, что герцог Филиппо Висконти любил «французские романы» (Rabil, «Humanism in Milan», в Renaissance Humanism Vol 1, c. 243). Существует набор иллюстраций к роману о Граале, выполненных примерно в то же время, в том же месте, и в том же художественном стиле, что и Кэри-Йель (Kaplan vol. 2 p. 126; пример ниже).
На карте могут быть и другие отсылки. Возможно, мы имеем дело с изображением, отражающим актуальные события и другие мифы или доктрины. Я рассматриваю только один аспект.
Актуальность такой интерпретации карты CY заключается в том, что в «Парцифале» Вольфрама Грааль описывается как камень, обладающий чудодейственной силой, упавший с небес, «lapsit exilis»; он дает жизнь фениксу после того, как тот сжигает себя в огне, и сохраняет человека от смерти в течение недели после того, как он посмотрит на него. Аналогия с философским камнем, в равной степени являющимся целью поисков, требующих жизни, но сохраняющих ее, должна быть очевидной.
Следующая миланская карта, из PMB, не содержит конкретных отсылок к Королю-Рыбаку и рыцарю Грааля, которые я вижу в CY. Однако замок, который держат два putti, также сравнивался с замком Грааля, в частности, Капланом (2, с. 174). Он дает нам изображение замка Грааля внутри зодиака; замок действительно похож на тот, который изображен на карте. К сожалению, он не говорит, когда и откуда взято это изображение, не иначе как из книги о Граале 1951 года. В любом случае, вполне возможно, что замок PMB - это замок Грааля, продолжающий традицию CY. Франциско Сфорца построил новый замок на руинах старого замка Висконти, который можно условно уподобить замку Грааля. Он также спонсировал планы идеализированной версии самого Милана, названного автором «Сфорцинда». Два putti на открытке подозрительно похожи на двух детей Сфорца, Галеаццо и Людовико (которым поручено хранить идеал); но это уже тема для другого обсуждения.
О'Нил сравнил карту PMB с 9-й эмблемой Splendor Solis, немецкого труда состоящего из 22 иллюстраций, впервые опубликованного в 1532-33 годах - «хотя стиль иллюминации Splendor Solis позволяет предположить более раннюю дату», по словам Адама Маклина. Автор предположительно изучал алхимию в Венеции, согласно якобы автобиографическому заявлению в Aurum Vellus[i] 1598 года (перепечатано в Henderson and Sherwood, [i]Transformation of the Psyche: The Symbolic Alchemy of the Splendor Solis, стр. 188 и далее).
Эта 9-я эмблема представляет собой гермафродита, держащего в одной руке круглый щит, на котором изображена пасторальная сцена. Мы можем понять, что головы представляют оба пола благодаря золотым и серебряным крыльям, мужским и женским.
Вот деталь с репродукции эмблемы в Henderson and Sherwood, с. 89.
О'Нил говорит, что на эмблеме изображен «гермафродит, держащий мир в своей руке» (Tarot Symbolism с. 287). Это возможно; к сожалению, текст Splendor Solis не говорит о щите ничего конкретного. Все, что он делает, это цитирует других алхимиков о четырех элементах и квинтэссенции:
Философы придают этому искусству два тела, а именно: Солнце и Луну, которые являются Землей и Водой, они также называют их Мужем и Женой, и от них рождаются четверо детей, два мальчика, которые являются теплом и холодом, и две девочки, как влага и сухость. Таковы Четыре Элемента, составляющие КВИНТЕССЕНЦИЮ, то есть истинную белую МАГНЕЗИЮ, в которой нет ничего ложного». В заключение СЕНЬОР замечает: «Когда эти пять элементов собраны вместе, они образуют ОДНУ субстанцию, из которой сделан природный Камень», а АВИЦЕНА утверждает, что: «если мы сможем добраться до Пятого, то придем к свершению».
Таким образом, концентрические круги на щите - это четыре стихии, начиная с земли и заканчивая огнем.
В другой руке гермафродит держит яйцо. В Splendor Solis подробно рассказывается об этом яйце:
Давайте глубже вникнем в смысл. Философы берут в качестве примера яйцо, поскольку в нем соединены четыре элемента. Первый, или скорлупа, - это Земля, белок - Вода, а кожица между скорлупой и белком - Воздух, отделяющий Землю от Воды; Желток - Огонь, и он тоже окутан тонкой кожицей, представляющей наш тонкий воздух, более теплый и тонкий, поскольку он ближе к Огню, и отделяющий Огонь от Воды. В середине желтка находится Твердый ЭЛЕМЕНТ, из которого выходит и растет молодой цыпленок. Таким образом, мы видим в яйце все элементы, объединенные с материей, чтобы сформировать источник совершенной природы, именно такой, какой она необходима в этом благородном искусстве.
Поскольку яйцо имеет форму овала, а не круга, его правильнее соотносить с марсельской картой, а не с PMB. На марсельской карте человек обычно располагается в центре овала, который, в свою очередь, находится в прямоугольнике с четырьмя существами из Колесницы Иезекииля по углам. Ниже приведены некоторые примеры. Слева - Конвер 1761 года, где фигура явно женская, хотя орудия в ее руках могут предполагать разный пол: магическая палочка и что-то вроде систрума Исиды, или флакона с духами. Более того, скрещенные ноги и треугольник, образованный головой и руками, наводят на мысль об алхимическом знаке серы. Сера - мужское начало.
Далее (вверху) - карта из замка Сфорца XVI или начала XVII века; на ней изображена либо женщина, либо женоподобный мужчина; затем Нобле, где фигура имеет мужское телосложение, но при этом женскую грудь; и, наконец, Виевиль, где мужская фигура наводит на мысль о Христе.
Сексуальная двусмысленность фигуры в центре карты, возможно, связана с алхимическим гермафродитом и его двойным полом. Заключенное в яйцеобразный овал, марсельское изображение также наводит на мысль о зародыше птенца внутри яйца, который в Splendor Solis представляет собой квинтэссенцию. В данном случае четыре элемента находятся по углам прямоугольника: бык - земля, лев - огонь, орел - воздух и ангел - вода.
Существует также алхимическое значение круглой формы в четырехсторонней фигуре. О'Нил говорит, что эта комбинация часто встречается в алхимии. Для объяснения он ссылается на Юнга, но без конкретной ссылки. Один случай, который я могу вспомнить, связан с Cantilena Рипли, стихом, который начинается:
Ложе Матери, бывшее прежде Квадратным.
Все угловое несовершенно и должно быть вытеснено совершенным, которое здесь представлено кругом... Поскольку квадрат представляет собой quaternio взаимно враждебных элементов, круг указывает на их сведение к единству. Единое, рожденное из четырех, есть Quinta Essentia». (Mysterium Coniunctionus с. 316)
Этот анализ вполне согласуется с Splendor Solis.
Еще одна алхимическая эмблема, которую, на мой взгляд, стоит отнести к марсельской карте Мир, - это изображение из Heilege Dreifaltigkeit, датируемое 1415 годом. Здесь маленькую девочку венчает Троица, а по углам стоят те же четыре существа (Roob, Alchemy and Mysticism, с. 479).
Сцена явно напоминает коронацию Девы Марии. По одной только картине нелегко расшифровать алхимический смысл, хотя похоже, что это выражение божественной материи и женского начала. Руб объясняет (Alchemy and Mysticism с. 478):
Книга Святой Троицы (1415-1419) стремилась смести ошибочную доктрину о том, что только Бог Отец и Сын по сути едины, поскольку Мария также была рождена в Святом Духе и зачала в Святом Духе: «иисус мария матерь божья он сам есть она его собственная мать в его вочеловечении». Сын представляет дух (Меркурий), отец - душу (Солнце), а дева-мать - тело (Луна). Она - божественная матрица, великая тайна, из которой проистекает все сущее. «Если она растворяется, то для того, чтобы дать мужскую природу (...), а когда она сгущается, то для того, чтобы принять женское тело».
Выражение «он сам - она его собственная мать» предполагает ту же двусмысленность пола, что и в карте таро.
Чтобы лучше понять образ и цитаты, которые приводит Руб, мы можем обратиться к более позднему тексту Rosarium 1550 года, который, похоже, заимствует этот образ. В нем есть похожая сцена коронации, но без четырех существ.
Латинские фразы, парящие над фигурами, гласят: «Воистину, луна - мать, и отцом был создан сын, чей отец - солнце» и «Дракон умирает не иначе как вместе со своим братом и сестрой, и не с одним, а с обоими» (Fabricius, Alchemy с. 172). Майер использует аналогичную цитату в качестве эпиграммы к эмблеме 25 Atalanta Fugiens: «Дракон не умирает, пока не будет убит вместе со своими братом и сестрой, которые являются Солнцем и Луной» (de Rola, Golden Game, с. 100). Дракон, как мне кажется, - это prima materia. Вот более четкая версия этих знамен.
В тексте Rosarium, сопровождающем цитаты предыдущих алхимиков, речь идет о «растворении тел». Например, вот Альберт Великий:
Знайте наверняка, что ни один дух телесный не может быть тинктурирован, если он сначала не будет растворен.
Возвышение девы - причем юной девы, которая еще не родила - соответствует такому растворению, противоположному фиксации/коагуляции. Это «solve» из «solve et coagulate». Оно предшествует рождению Тинктуры, последней «смерти» перед последним «возрождением». Это «если она растворится» в последней цитате Руба. Возможно, это также сравнимо с яичным желтком перед развитием эмбриона.
В сравнении с алхимическими последовательностями с этой сценой коронации, соответствующее изображение в таро выбивается из последовательности: если карта Суд показывает нам очищенный Камень, способный даровать бессмертие другим, то Мир показывает шаг, предшествующий этому. Здесь последовательность соответствует так называемому «южному» порядку таро Болоньи и Флоренции, в отличие от «восточного» Феррары и «западного» Милана, в том смысле, что изображение карты Мир предшествует изображению карты Суд. С алхимической точки зрения, причина того, что Мир стал последним, может заключаться в том, что он заканчивается на нематериальной ноте, на христианских небесах, в то время как алхимия возвращается с небес, чтобы заняться материей. В Rosarium говорится следующее:
Пока душа не выйдет из тела и не вознесется на небо, ты не достигнешь прогресса в этом искусстве.
Затем он цитирует «притчу Старца о белой тинктуре», в которой мать описывает, как она родит «могущественнейшего сына» после того, как ляжет со своим «возлюбленным... приняв его семя в мою келью...».
Этот образ Rosarium, как и образ Heilege Dreifaltigkeit, изображает ребенка женского пола. Что соответствует образу Conver. Но в других алхимических текстах эта сцена изображена гораздо более двусмысленно. Милий представляет ее с ребенком либо мужского, либо неопределенного пола (Philosophia Reformata Emblem 19, 2nd series (ниже, из de Rola, Golden Game). Де Рола (стр. 181) называет его «дитя», но затем обращается к нему как к «он».
В изображении из Heilegen Dreifaltigkeit интерес представляют также, конечно, четыре существа в углах. Руб говорит (с. 478):
К высшему триединству тела, духа и души присоединяются четыре евангелиста, как четыре сублимированных элемента: Лука, бык, - огонь (Марс), Матфей, ангел, - вода (Венера), Иоанн, орел, - земля (Сатурн) и Марк, лев, - воздух (Юпитер).
Атрибуция элемента существу у Руба довольно нестандартна. Обычно бык - это земля, орел - воздух, а лев - огонь. Но это не так важно, как то, что это четыре стихии в процессе сублимации. Результатом такой сублимации, по-видимому, является пятый элемент, квинтэссенция, выражением которой является фигура в центре.
Такая конфигурация четырех существ в Heilege Dreifaltigkeit не идентична той, что изображена на карте в марсельском стиле, которая соответствует многим религиозным представлениям о четырех существах. Однако точно такое же расположение четырех существ в Heilegen Dreifaltigkeit можно найти и в другом изображении четырех существ, в так называемых «тарокках Мантеньи», в их S-серии, изображающей Эмпирейскую сферу космоса, выполненной около 1485 года. Эта карта является самой высшей из всей последовательности в 50 ступеней и представляет собой высшую часть Небес. Возможно, именно под влиянием «Мантеньи» - или наоборот - карта с четырьмя существами стала последней и самой высшей из козырей.
В более ранней версии этих карт, серии Е, существа вообще не были изображены. Возможно, на изображение серии S повлиял алхимический текст. Мне не удалось найти другого случая подобной конфигурации, кроме карт Heilege Dreifaltigkeit и S-серии «Мантеньи».
В качестве последнего алхимического изображения, сопоставимого с картой в марсельском стиле, приводим страницу из книги Ms. Palat. Lat. 412 (в Jung, Psychology and Alchemy с. 201)
Здесь четыре писца вновь указывают на четырех евангелистов. В центре - яйцо, из которого вылупляется двуглавый птенец. На одной голове - мирская корона, на другой - папская тиара. Это император-папа, изображения которого я показывал в главе об Императоре. Это тот, кого Rosarium изображает как воскресшего Христа. Милий в своей версии Rosarium превратил эту фигуру в воскресшего Императора.
Здесь четыре писца вновь символизируют четырех евангелистов. В центре - яйцо, из которого вылупляется двуглавый птенец. На одной голове - мирская корона, на другой - папская тиара. Это Император-Папа, изображения которого я показывал в главе об императоре. Это тот, кого Rosarium изображает как воскресшего Христа. Милий в своей версии серии Rosarium превратил эту фигуру в воскресшего императора.
Для Юнга это «плененная Мировая Душа», вырвавшаяся из хаоса внутри яйца. Он заключает:
Из яйца - символизируемого круглым сосудом для варки - вылетит орел или феникс, освобожденная душа, которая в конечном итоге идентична Антропосу, заключенному в объятия Фюзис. ('Psychology and Alchemy' с. 202)
Юнг имеет в виду миф о Поймандре, в котором двуполый Антропос спускается и попадает в объятия материи.
То, что это символизируется яйцом, вполне может быть просто удачной аналогией с куриным яйцом, как в Splendor Solis. Но есть и мифологические варианты. О'Нил указывает на орфический (О'Нил говорит «гностический», но это именно орфический) миф, в котором первобытный андрогинный бог Фанес вылупляется из яйца, как это выражено в знаменитом греко-римском медальоне, известном в XVI веке (как я читал у Винда или Кереньи) и хранящемся сейчас в библиотеке Эстенси в Модене.
В этом случае углы содержат четыре ветра ( Hans Leisegang, «The Mystery of the Serpent,» в J. Campbell, ed. The Mysteries: Papers from the Eranos Yearbooks, стр. 211; но они также соотносились с четырьмя элементами, как на «Философии» Дюрера.
Восхождения Иисуса и Девы Марии, оба обозначенные сексуально двойственным образом карты таро Мир, являются особыми примерами выхода Антропоса из Физис. В то же время в алхимии это не бегство, а трансформация, переход от нечистого состояния Короля и Королевы к божественной субстанции Lapis, все еще находящейся в этом мире, как и Дева, когда она непорочно рождает Иисуса, и сам Иисус, находящийся на земле после своего воскресения. Именно обретение такой божественной субстанции является целью алхимика. В той мере, в какой таро является упражнением в подражании Христу, это также является целью, пусть и недостижимой, последовательности таро.
Возможно, на этом заключительном этапе мы также можем увидеть окончательное coniunctio, описанное Юнгом в его комментарии к Дорну, - соединение духа-души-тела с unus mundus, единым миром» или миром до сотворения (Mysterium Coniunctionis стр. 465, 534), как четыре элемента в углах и квинтэссенция в середине. Юнг пишет (с. 465f):
Эта третья стадия изображается по примеру Успения и Коронации Марии, в которых Богоматерь представляет тело.
Сноска приводит нас к Pandora, рис. 232 в «Психологии и алхимии», который я привожу ниже.
Разумеется, это всего лишь рефигурация изображения XV века из Heilige Dreifaltigkeit.
В этом случае квинтэссенция, дама на карте Мир, - это скорее дух в материи, чем тело, что, возможно, эквивалентно божественной середине круга, чья окружность нигде и чей центр везде, - высказывание IV века, хорошо известное в эпоху Возрождения благодаря цитированию Николаем Кузанским и, несомненно, другими.
Заключение и подведение итогов
Думаю, я показал, что в каждом случае козыри Таро имеют алхимические эквиваленты и что их сравнение, по меньшей мере, дает нам ассоциации и интерпретации, о которых иначе можно было бы и не подозревать.
Однако теперь можно вполне обоснованно спросить: «Ну и что? Как осознание этих параллелей поспособствует нашему пониманию жизни и мудрости, которая может быть доступна в козырях таро?» Поэтому я выражу параллельные элементы в более психо-социально-духовных терминах.
В целом процесс начинается с поглощения омолаживающей субстанции в ее первичном состоянии, где она сочетается с вредными ингредиентами. Это кастрация Сатурна, где Сатурн - бог, обеспечивающий хорошие урожаи и изобилие животных, но ценой человеческих жертв, как в доолимпийских религиях, которые практиковали доримские кельты и другие дописьменные народы. Но это поглощение, хотя и приносит смерть тому, кто его ест, как это происходит в мифе об Эдемском саде, все же с успехом вносит божественную искру в человека. Соответственно, происходит освобождение от человеческих жертвоприношений: кастрация Сатурна Юпитером также является заменой человеческих жертвоприношений на жертвоприношения животных. Однако божественный элемент остается в неочищенном виде, хотя и находится внутри человека. Для этого необходима череда смертей и перерождений. Каждой смерти предшествует интеграция того, что было вне человека.
В первой конъюнкции, карте Влюблённые, происходит интернализация мужского начала в женское и наоборот. Однако это воспринимается как нечто вне человека. В более общем случае, в рамках, общих для двух людей, происходит интернализация того, что не развито в себе и признано в другом. Так что я бы назвал это бессознательной интеграцией, через проекцию, того, что неразвито и непризнано в человеке.
Результатом этого является значительное увеличение энергии, поскольку человек получает доступ к силам, которые до этого были недоступны. Таким образом, мы имеем вознесение души в облака, как это изображено в серии Rosarium. Это также трансценденция материи в дух, отделение от тела, как в карте Колесница. Но опять же это отделение воспринимается как выход за пределы себя: человек покидает злую материю ради чистого разума. На межличностном уровне это признание того, что как плохое, так и хорошее приходит с другим. Это разделение, которое помещает зло в других, а добро - в себя. Пока еще нет осознания того, что зло находится внутри и оно лишь проецируется наружу.
Это осознание приходит с Повешенным и передается Отшельником. В результате происходит расчленение прежнего «я» и признание собственного зла, в боли и страданиях, в удушающем признании собственной злой природы, как в карте Дьявол, и собственных ограничений, как в негативном примере Башни. Что требуется, так это использовать это признание для мягкой, неспешной медитации и исправления.
Легкого исправления не бывает. Но в конце концов человек может быть очищен с помощью правильной практики и помазан, в смысле подготовлен к другому coniunctio - солнечному затмению, показанному в карте Луна. Оно приводит человека к осознанию божественной искры внутри себя, которую можно получить, преодолевая свои страхи. В результате появляется новое существо, красная стадия, которое также должно умереть и быть заменено андрогином, способным регенерировать других, стадия Multiplicatio.
Чтобы увидеть целое в иной форме, я привожу здесь краткое изложение основных алхимических ассоциаций с козырями Таро, следуя порядку, указанному на картах «марсельского» стиля.
0. Дурак: срывает духовный плод. «За каждой фиксацией летучего (дева, преследуемая чудовищем) следует улетучивание фиксированного» (Де Рола, Golden Game, с. 180).
1. Маг: тот, у кого есть магические объекты.
2. Папесса: женщина-адепт, Мария-пророчица, инициатор, проводник, женский Меркурий и Юнона. «Она [Юнона] - царица богов, потому что управляет, растворяет, соединяет, разделяет и сковывает металлы, которые названы в честь различных богов». (Conti, Mythologies c. 81, ed. DiMatteo).
3. Императрица: Ева/Венера, плодовитая, Сера в природной Соли, будущая Императрица.
4. Император. Адам/Марс, потенция. Сера в натуральном виде. Будущий Император.
5. Папа: мужчина-адепт, инициатор, проводник, мужской Меркурий, Гермес Трисмегист/Имхотеп, Юпитер.
6. Любовь: Марс и Венера, объединенные Юноной; Юнона и Юпитер. «Она [Юнона, масло Меркурия] отвечает за браки, поскольку является средством для соединения серных паров, Венеры и Марса, и поскольку перед процессом дистилляции она соединяется с Юпитером, и они вместе порождают алхимическое солнце, поэтому ее называют женой Юпитера» (Conti, Mythologies с. 81).
7. Колесница: алхимическое солнце Аполлон и сын солнца Фаэтон.
8. Правосудие: меч и весы, инструменты алхимика для взвешивания, разделения, уравновешивания.
9. Отшельник: ученик и учитель Искусства, Сатурн, тот, кто встал на путь к свету.
10. Колесо Фортуны: круговорот в аппарате, вверх и вниз.
11. Стойкость или Сила: Лев как огонь и как сильная эмоция; его трансмутация в более высокие и мягкие формы.
12. Повешенный: желание подняться, но падение. Надписи вокруг алхимических изображений людей, висящих вверх ногами: «Это знание требует истинного философа, а не глупца». «Не в одном только человеческом промышлении, но в руках Божьих, чтобы волить и охватывать Всё во Всём» (из Mylius, перевод де Рола, Golden Game, p.152).
13. Смерть: смерть, расчленение, вхождение во тьму. Михаэль Майер Atalanta Fugiens 44: «Тифон убивает Осириса и разбрасывает его конечности по миру, но величественная Исида собирает их вновь». Lambspring, эмблема 13: «Но когда Сын вошел в дом Отца, Отец принял Его в сердце Свое и поглотил Его с превеликой радостью...»
14. Умеренность: циркуляция жидкостей сверху вниз; избегание крайностей. Rosarium: «Верхний пар спускается к нижнему, и один пар зачинает от другого» (Fabricius с. 129).
15. Дьявол: заключен внутри печи с сильным жаром. Из Rosarium Philosophorum: «Знай, что глава искусства - это ворон, который летает без крыльев во тьме ночи и свете дня; в горечи, которая находится в его горле, будет найдена тинктура».
16. Башня: негативный пример, то, чего не должно быть дальше. Майер, Symbola Aurea Mensae Emblem 3: «Возьми то, что топчут ногами в подземелье, ибо если ты этого не сделаешь, то упадешь на голову, когда будешь подниматься без ступеней» Человек, застрявший в подземелье, подобен маленьким фигуркам на карте Дьявол. Человек, поднимающийся без ступеней, - это тот, кто не взял с собой немного навоза, чтобы обеспечить мягкое тепло. Принятие части навоза позволяет человеку по-настоящему трансформироваться, а не просто имитировать путь. Карта Башня - это негативный пример, которого следует избегать. Карта Звезда показывает положительный исход.
17. Звезда: омовение и помазание, растворение и возрождение, забвение (отделение от) грехов и воспоминание (объединение с) добрыми делами, лунными и солнечными. Триумф над семью орлами смерти. Семь орлов - это «цвета» «павлиньего хвоста». II Царств 12:20: «Тогда Давид встал с земли, и омылся, и помазался, и переменил одежду свою, и пришел в дом Господень, и поклонился...»
18. Луна: лунное лекарство, корсиканский волк и армянская сука, сражающиеся до смерти и преображающиеся. Версия Таро: солнечное затмение, позволяющее увидеть жемчужину в глубине и забрать ее у водяного чудовища,
19. Солнце: солнечное лекарство. «Поднеси огонь к огню и Меркурий к Меркурию, и этого будет достаточно». «Наш Меркурий - зеленый лев, пожирающий солнце».
20. Суд: умножение Камня; объединение с проводником, объединение двух воедино и рождение множества божественных отпрысков.
21. Мир: средняя фигура как Иисус (из трех), Мария (из четырех) и как гермафродит в яйце (квинтэссенция). Splendor Solis, 5-я притча: «Это четыре элемента, составляющие квинтэссенцию»... «В середине яйца находится пятый элемент, из которого вылетает и растет молодой цыпленок».
Автор: Michael S. Howard, 2012
Перевод: Инвазия, 23.10.2024