Стамбул. Январь 2024 года. День 4: Айя-София, побережье Ускюдара и Кадыкёй. Часть 1

София, настало твоё время! На часах половина двенадцатого, а народу на вход нет, поэтому начнём прогулку с главной достопримечательности древнего Константинополя, которую так же обязательно посетить в Стамбуле, как Эрмитаж в Петербурге. Местность вокруг нам уже знакома по первому дню поездки, когда меня смутила дикая очередь на вход в Софию и я не стал в неё встраиваться. Да и правильно, всегда можно дождаться более удобного момента, как сейчас.

Для начала небольшая техническая информация о проходе. Я успел посетить Айя-Софию всего за несколько дней до того, как в ней разделили потоки мусульман и туристов-немусульман. До 2020 года София долгие годы действовала исключительно как музей с платой за вход. Затем ей вернули статус мечети и проход в неё стал единым для молящихся и туристов, и при этом бесплатным.

И вот вскоре после моего визита правила вновь поменялись: теперь местные идут по той дорожке, куда направляюсь я, а туристам предлагается пройти отдельным путём за весьма кусачую плату. Больше 25 евро, блин. Зато, как рассказывают, при этом вам выдадут аудиогид, а сам маршрут ведёт на второй этаж, на галерею храма, которая мне была недоступна. А там очень много христианских мозаик! Так что сегодня я их вам не покажу. Отложим до следующего раза?

Что же касается вида снизу после января 2024-го, то, как мне рассказывала одна знакомая, прикинуться чайником и пройти бесплатно вместе с верующими на первый этаж можно, что она и осуществила. Но это, как говорится, на ваш страх и риск. Понятно, что внизу никаких экскурсий и гидов в таких условиях не будет, да и фотоаппаратом, наверное, лишний раз не поразмахиваешь. Одним словом, при желании можно посетить Софию дважды: и внизу, и наверху. Впрочем, всё течёт и меняется, поэтому, пока вы будете планировать визит, не забудьте уточнить, какие правила актуальны на данный момент.

Ха! Предупреждение на входе по-турецки, по-английски и сразу следом по-русски. В Стамбуле действительно полно «руссо туристо», ничего удивительного.

Между воротами территории Софии и входом в здание можно изучить небольшой внутренний дворик. Дворик ограничен пространством к северо-западу от Софии. Когда-то давно это место было окружено колоннадой и представляло собой полноценный атриум. В центре атриума стоял фонтан в форме каменной чаши с куполом, на праздник Богоявления в фонтан погружали кресты. Но это было давно.

Сейчас на атриум дворик не тянет, ибо его колонны не сохранились. Я бы условно назвал дворик археологическим, поскольку здесь есть разного рода артефакты византийской эпохи, частью раскопанные, частью сохранившиеся неясными путями. Никаких пояснений, что где валяется, нет. Рискну предположить, что дворик обустроили в музейные времена, не ранее. Ещё 10–15 лет назад на этой площадке работало кафе, но сейчас же София – действующая мечеть, поэтому никаких вам развлечений перед входом.

Из-за того, что в этом своеобразном «уличном хранении» отсутствуют подписи, иногда совершенно невозможно понять, что перед нами. Например, этот кусок какой-то древней колонны с надписями на латинском и греческом языках. Не знаю, насколько это видно под углом, но на правой грани сверху отчётливо читается «HEODOS». Стало быть, это «Theodosios», император Феодосий, только какой? Может, Феодосий II (408–450), а может, и первый (379–395). Сами разбирайтесь, короче.

Тут же недалеко есть крупное основание колонны, на которой читается посвящение Феодосию II. На фото его нет, просто рассказываю. Основание было когда-то давно перевезено из Эвдомона, пригорода Константинополя, чья территория ныне входит в Стамбул и находится западнее Фатиха. Имеет ли отношение кусок на фото к тому крупному артефакту, мне неизвестно.

При взгляде отсюда вновь удивляешься, что София как будто не очень-то грандиозна извне. На то есть несколько причин.

Во-первых, высота Софии немного смазывается, она «расползается» по краям на более мелкие галереи, купола и пристройки. Такая же особенность архитектуры характерна для некоторых классических стамбульских мечетей, тут видна преемственность архитектурных принципов. Кроме этого, Софию, в отличие от Ирины, заставили пристройками, стенами и мавзолеями так плотно, что даже издалека порой нужно искать удачное место, чтобы увидеть подлинную громадность сооружения. Не стоит в этом винить завоевателей-турок: византийцы сами окружили Софию множеством пристроек, не особо заботясь о внешней картине. Важнее для них было внутреннее убранство.

Во-вторых, пристроенные минареты устремлены ввысь, отчего сама София как бы им подчинена и кажется меньше.

В-третьих, какая уж тут грандиозность с этими покоробленными обшарпанными стенами и хронической стамбульской реставрацией исторических памятников...

Вот это, скажем, что за порнография? Как будто недостроенные торчащие стены или порушенные заводские помещения. Это стены для чего? Какие-то порталы для входа?

На самом деле это контрфорсы, нужные для поддержания несущей конструкции здания. Арочки внизу построили, чтобы смотрелось чуть покрасивше. Конкретно эти контрфорсы, с западной стороны храма, построили в IX–X веках, но были и поздние, начала XIV века. Как ни старались создатели Софии, предусмотреть, что с течением столетий гигантский купол станет давить на стены и угрожать разрушением здания, они не смогли, вот и пришлось исправлять их ошибки подобным образом. А эстетика... Так ещё раз, за эстетикой надо внутрь идти.

Кстати, с этой стороны в христианские времена в храм заходили редко, по большим праздникам. Обычный вход был там, где мы будем выходить.

А ещё присмотритесь к ближайшему контрфорсу. Видите с правой стороны небольшой проход с решёткой за ограждением? Это проход в колодец глубиной почти в 15 метров. Как и во многих других местах Константинополя, подземная цистерна была и здесь. О цистерне под Софией иностранные путешественники писали: мол, она такая огромная, что в ней могут уместиться десять кораблей. Слегка преувеличили, однако: резервуар для воды под Софией довольно скромный и несопоставим с той же цистерной Феодосия.

Заходим. Первое пространство на пути – небольшая галерея с бедными стенами, которые когда-то были покрыты мрамором и мозаикой, ну а теперь голый кирпич. Такую галерею византийцы называли экзонартексом. Экзонартекс – что-то вроде предбанника, это просто паперть в храме или, как сказали бы на Руси, сени.

К сожалению, сейчас тут стоят ограждения и мы не сможем подойти близко к саркофагу. Хотя в музейные времена это можно было сделать. В саркофаге из зелёного фессалийского мрамора, пусть отсюда он и не кажется зелёным, в XII веке была похоронена императрица Ирина Венгерская, супруга Иоанна II Комнина. Раньше гроб стоял в монастыре Пантократора, что к северо-западу от Сулеймание, и в 1204 году благородные католические крестоносцы его разграбили. В 1960 году его приютил музей Айя-Софии.

Позади саркофага в три столбца висят гипсовые таблички с текстом религиозного эдикта императора Мануила I Комнина (1143–1180). Текст написан весьма забавным убористым шрифтом, и очень жаль, что его нельзя рассмотреть. Поэтому придётся обратиться к помощи интернета:

Вот так выглядит текст вблизи.

Если кратко, дело было так. Однажды византийский монах Димитрий Лампский поехал в Германию, где послушал один религиозный диспут на тему, является ли слава Бога Сына равной славе Бога Отца. Его задело мнение, что Христос как человек подчинён Богу Отцу, поскольку он увидел в этом опасность ереси несторианства, которые считали, что Христос как Бог и как человек – это две ипостаси, а не единый Богочеловек. Он поделился своим возмущением с императором Мануилом, на что тот возразил: а что такого? В Иисусе Христе было и человеческое, вот, скажем, сказал же он однажды: «Отец Мой более Меня».

В итоге пришлось созывать целый церковный собор в 1166 году, где председательствовал сам Мануил и по факту продвинул свою интерпретацию этой библейской цитаты. Некоторые усмотрели в этом излишний выпендрёж со стороны императора. Живший чуть позже хронист Никита Хониат писал:

Утвердив собственное толкование пурпурным рескриптом, он угрожал смертью всякому, кто осмелится даже про себя вникнуть в этот предмет. Затем император по совету своих льстецов вырезал это определение на каменных досках и поставил их в Великой церкви.

В Великой церкви – то есть здесь, в Софии. Поначалу доски были мраморными и висели не здесь, а на северной стене главного нефа. Но при султане Селиме II (1566–1574) решили, что дорогому камню не надо пропадать, и забрали таблички для украшения мавзолея отца Селима, Сулеймана Кануни. Если б я это знал заранее, то, конечно, обратил бы внимание на то, что эти таблички и сейчас висят в мавзолее Сулеймана, но кто ж знал, что их надо было там где-то искать! Греческий текст на табличках в мавзолее всё равно не увидеть – их предусмотрительно перевернули. Впоследствии с табличек сделали гипсовую копию и разместили тут.

А ещё есть байка, что Селиму перевели текст эдикта и он подумал, что фраза «Отец Мой более Меня» намекает, что его отец, Сулейман, круче его, Селима. Ну и пригорел слегка. Как бы это прокомментировал Михаил Задорнов? Ну османы, ну тупыыыееее...

Несколько лет назад на стене экзонартекса висели печатные планшеты с информацией и картинками, посвящённые истории Софии. Теперь их место гордо занял президентский указ Эрдогана, объявляющий Айя-Софию вновь мечетью. Краткая справка справа поясняет, что по решению правительства 1934 года София была превращена из мечети в музей, но в 2020-м это решение аннулировали.

В справке вы, правда, не прочтёте, что решением были возмущены многие деятели культуры и политики в христианских странах, но разве они для Эрдогана авторитет? Ему даже собственный Конституционный суд не авторитет, который всего-то за пару лет до его указа сказал, что обращения частных организаций с просьбой вновь открыть в Софии мечеть недопустимы. Но, как известно, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, это мы на примере эдикта Мануила Комнина поняли.

Рядом со свеженьким указом висит старая тугра султана Абдул-Меджида I. При нём в 1847–1849 годах проводилась реставрация Софии, над которой работали архитекторы братья Фоссати, Гаспар и Джузеппе. А может, и один Гаспар, как об этом пишут в описании тугры и в некоторых других источниках. При реставрации удалось описать и зарисовать, а в ряде случаев спасти множество византийских мозаик. Мы можем сказать наверняка, что одна мозаика в ходе реставрации была утеряна – рассыпалась на детальки. Именно из этих деталек по поручению Гаспара Фоссати сделали мозаичную тугру султана.

Отметим некоторую бедность перевода на английский язык. Табличка с описанием тугры на турецком, английском и арабском языках висит рядом, и там тугра названа «the signature», то есть просто «подпись». Оригинальность названия специфического личного знака правителя, характерного для исламской традиции, при этом теряется.

Перед проходом в следующую галерею отметим парадоксальное сочетание Христа и заметного далее гигантского медальона с именем Аллаха. Удивительно, как мусульмане вообще такое терпят.

Предыдущий коридор назывался экзонартексом, где «экзо» переводится как «вне, снаружи». Теперь же мы стоим в нартексе или, если по-русски, в притворе храма. То есть тоже пристройка-предбанник, но уже внутренняя. Здесь сохранилось немало золотых мозаик, как считается, ещё со времён Юстиниана (527–565).

Видно, что со временем они облезли и пустующие места были простенько подкрашены светло-жёлтой краской. Эти пятна при определённом освещении очень сильно бросаются в глаза, и на моей фотографии их заметно. Решение не выкладывать мозаику заново, а подкрасить пустоты принадлежит тому самому Гаспару Фоссати, но на фоне его большого вклада в изучение Софии и сохранение старых мозаик простим ему данный дешёвый приём.

Сейчас здесь зона перед входом в мечеть, поэтому слева мы видим длинную ковровую дорожку и ящики для обуви. Дальше (налево) проход только в носочках. Но сперва изучим нартекс повнимательнее.

Если основная золотая мозаика и орнаменты появились при Юстиниане, а нелепые пятна из краски – в XIX веке, то кресты – свидетельство эпохи иконоборчества VIII–IX веков. Кресты активно использовались в этот период, поскольку иконам дали бой. Что характерно, кресты с острыми концами в форме заусенцев весьма похожи на огромный крест из храма Святой Ирины, что ещё раз подтверждает наше предположение об эпохе иконоборчества.

Что же касается мозаики с Иисусом Христом, то она здесь, вероятно, со времён правления императора Льва VI Мудрого (886–912). По крайней мере, утверждают, что слева от Христа на коленях стоит именно этот базилевс, явно намекающий на то, какой из него хороший слуга Божий.

Есть мнение, что это не просто абстракция, а намёк на конкретную скандальную историю, произошедшую из-за неудачных попыток императора завести себе наследника. Это получилось сделать только с помощью четвёртой (!) жены, что уже ни в какие ворота не лезло с точки зрения христианской морали. Несмотря на то, что придворный священник обвенчал Льва и его новую супругу, патриарх Николай Мистик перестал пускать главу государства в главный храм. Тупо стоял у дверей и не пускал. Вот императору и приходилось стоять на коленях и в слезах каяться в своих грехах. Эта история – со счастливым концом: не признавший брак патриарх под угрозой обвинения в государственной измене ушёл на пенсию, а малыш Льва стал одним из самых известных и просвещённых правителей Византии Константином VII Багрянородным.

Мозаику немного перекрывают верёвки. Как я понимаю, верёвки привязаны к занавеске, которую во время намаза подтягивают наверх. А то идёте вы молиться Аллаху, а на вас чужой Бог смотрит... Интересно, по новым правилам эта и подобные христианские мозаики, которые видны снизу, теперь закрыты постоянно? Было бы любопытно узнать.

Фотографии на стенде показывают, что можно посмотреть на втором этаже, на верхней галерее. Как уже говорил, в данный момент галерея закрыта, а вот после моего визита в Стамбул вас, как иностранного туриста-кяфира, отправят именно туда, только деньги плати. Это будет происходить на отдельном организованном входе с улицы, в то время как раньше проход на верхнюю галерею был прямо здесь, из нартекса.

Переход из нартекса в галерею, судя по фотографиям и виртуальным турам, весьма симпатичен, как будто идёшь по таинственному подземелью, но доступен ли он сейчас, мне неизвестно. Возможно, с улицы проход идёт по какой-то другой лестнице или подъёму, этого я не подскажу.

Слева и справа от огромного центрального дверного проёма (он в левой части кадра) явно чего-то не хватает. Там, куда мы смотрим, висел образ Богоматери, говорящей с Марией Египетской. Эта известная святая жила в V–VI веках и, по её житию, с Богородицей, кажется, не общалась, но и ладно. Жаль, сама икона утеряна и мы не можем понять, как это выглядело. Слева от прохода был образ Господа.

В целом между нартексом и основным пространством храма было сделано девять проходов. Три центральных сгруппированы, что видно по этому кадру. Но через самый центральный, который выделялся по высоте, мог проходить только базилевс, поэтому двери этого проёма называли Царскими.

Сейчас в кадр слева попал кусочек одной двери. Нынешние деревянные двери сделаны при реставрации времён Фоссати, а изначальные, оригинальные Царские двери украли крестоносцы. По легенде, их изготовили из древесины Ноева ковчега (и не жалко было кому-то Ноев ковчег распиливать?), а не по легенде, они были окованы серебром. Считалось, что надо пососать... да, именно так, взять в рот ручку этих дверей тем, кто считал себя отравленным. Легко представить, что столь негигиеническая процедура приводила к рвотному эффекту, но это было даже хорошо, потому что, как писал русский паломник Антоний Новгородец в 1200 году, «дондеже вся злоба изыдет слюнами из уст».

Посочувствуем средневековым менеджерам по клинингу, которым приходилось убирать постоянно пополняемую блевоту прихожан. Сейчас только так не делайте, всё-таки эти двери не из Ноева ковчега.

Итак, проходим в основное пространство храма.

Джордж Байрон в стихотворении «Паломничество Чайльд-Гарольда» писал:

Софии храм передо мной блистал,
Чаруя всё громадой драгоценной,
Которой завладел Ислама сын надменный.

Но где, меж тысяч храмов и церквей,
Тебя достойней божия обитель?
<...>
Где был ещё такой собор? – Нигде!
Недаром так дивится посетитель
И куполу в лазурной высоте,
И этой стройности, величью, красоте.

Согласимся? Пока вы думаете, соглашаться или нет, а может, просто восхищаетесь куполу и стройности Софии, я расскажу вам о её названии.

Как и церковь Святой Ирины, София не имеет отношения к какой-либо женщине по имени Сонечка. Древнегреческое имя Ирина и название церкви происходят от одного и того же слова «мир», и в случае с Софией то же самое. Слово «софия» («σοφία») переводится как «мудрость». Поскольку подразумевалась не какая-то неизвестная мудрость, а Божественная, то византийцы называли храм «Αγία Σοφία» («Агиа-София»), то есть собор Священной, Святой или Божественной Мудрости или Премудрости. Короче, собор Премудрости Божией.

«Агиа» в турецком языке слегка трансформировалось в «Айя», вот и вышла «Айя-София». Абстрактное название не смущает мусульман, поэтому его продолжают официально использовать в качестве названия мечети.

Павел Силентиарий, византийский поэт VI века, однажды сказал о Софии: «Тот, кто вступил в храм, никогда не захочет выходить, но, задрав голову, переводя взгляд с одного на другое, будет постоянно глазеть по сторонам». Поэтому сперва задерём голову, а потом посмотрим по сторонам.

Надо кратко вспомнить, что София относится к типу купольной базилики. Не крестово-купольной, где в очертаниях плана есть крест, как у Ирины, а просто базилики (храма с продолговатыми нефами) с куполом сверху. Но зато какой купол! Его ширина – от 30,8 до 32,6 м, высота – 55,6 м. В нём 40 окон, что даёт нам прекрасное освещение. Окна при этом как бы тянутся наверх, поскольку их очертания продолжаются вытянутыми ровненькими секциями к вершине купола.

Чтобы купол был ещё грандиознее, его дополнили двумя полукуполами с запада (откуда мы вошли, это ближе к нам на кадре) и в востока (там, где был алтарь). В итоге купол при входе видно очень хорошо, он не перекрыт стенами. Кроме этого, сохраняется идея базилики как вытянутого, продолговатого храма, ведь если бы купол был сам по себе, то пространство под ним логичнее смотрелось квадратным, а не прямоугольным. А так перед нами аж 80 метров в длину.

Первоначально на месте Софии в IV веке стоял один не очень известный нам храм, потом его место заняла так называемая Базилика Феодосия, радовавшая глаз почти весь V век и треть следующего. После пожара 532 года всего за пять лет на её месте зодчие Исидор из Милета и Анфимий из Тралл построили нынешнюю Софию. Конечно, потом бывали разного рода перестройки: едва Софию возвели, в 557 году землетрясение обрушило часть купола, потом его немного правили в 989 и 1346 году. Но основная конструкция, без учёта контрфорсов, за тысячелетие христианской истории практически не менялась.

Спускающиеся от купола уголки обычно называют парусами. Красиво. Получается, мы с вами плывём в каком-то древнем фантастическом корабле! Впрочем, само слово «неф», которым обозначают вытянутый сектор базилики, происходит от слова «корабль» на латыни («navis» – «корабль»). На парусах изображены серафимы. Не все в идеальном состоянии, поскольку их лица во времена Османской империи закрыли металлическими крышками. Изображать лица в мечетях, а особенно когда на них нужно смотреть снизу вверх, – харам. Впрочем, в начале XXI века одно личико Гюльчатай, как мы видим, таки открыли.

Опустим взгляд на северный неф Софии. Средневековые паломники писали, что в храме – 365 колонн, как бы по числу дней в году. На самом деле их 128, что тоже немало.

Четыре крупные колонны с этой стороны и симметричные им с южной сделаны из зелёного фессалийского мрамора. Как и в случае с саркофагом Ирины Венгерской, где тут зелёный цвет, я не понимаю. Легенда гласит, что император Юстиниан спёр эти колонны из развалин знаменитого храма Артемиды в Эфесе, одного из чудес света, который сжёг Герострат. Верить или нет – на ваше усмотрение.

Можно сказать точно, что мрамор в Софии привозили из самых разных мест, всего насчитывают 12 различных его видов, использованных в соборе: серо-белый приконнесский мрамор, тёмно-зелёный со склонов Тайгета на Пелопоннесе, светло-зелёный эвбейский, жёлтый тунисский... Много! Разнообразие их оттенков заметно даже на небольшом кусочке стены слева от колонн. Приём смешения мраморных плит разных цветов позволил использовать их вместо мозаик и фресок для создания оригинального и запоминающегося дизайна стен.

В данном случае это не просто стена. Слева и справа от колонн – два опорных столба, на которых держится купол. Соответственно, справа – то же самое в зеркальном отображении, то есть опорных столбов для основного куполе четыре, но для полукуполов тоже есть. В отличие от Султанахмета, эти столбы не воспринимаются как столбы благодаря удачному решению вписать их в стены с двух сторон главного нефа. Конечно, это сужает общее пространство (сравните с тем же Султанахметом), но мощность стен при этом подчёркивает высоту и монументальность сооружения.

Пока что не будем переводить взгляд, но отойдём чуть назад.

К сожалению, мы видим, что современное состояние живописи Софии местами печалит. Чем занимались музейщики на протяжении почти всего XX века? А кто их поймёт.

Первая относительно современная реставрация братьев Фоссати была далеко не научной, но благодаря этому событию нам впервые стало известно о многих фресках и мозаиках, ранее скрытых под слоями извести, что нанесли поверх византийской живописи турки-завоеватели. Что-то ещё было утеряно как раз во время этой реставрации, что-то пострадало позже во время землетрясения 1894 года.

Кстати, восемь огромных щитов-медальонов с именами Аллаха, Мухаммеда, его двух внуков и первых четырёх халифов появились именно тогда. Каллиграфию щитов выполнял уже известный нам Казаскер Мустафа Иззет-эфенди, образцовую хилью которого я показывал в Музее турецкого и исламского искусства.

При Ататюрке, но ещё до того, как мечеть стала музеем, немецкий археолог Альфонс Шнайдер стал копать дворик, через который мы проходили в собор. После создания музея американский исследователь Томас Уиттмор внёс большой вклад в раскрытие и изучение мозаик Софии. А дальше... а непонятно, что было дальше.

В 1985 году Софию включили в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и вскоре разные международные культурные организации стали бить тревогу, что здание может тупо рухнуть. Кажется, только эти события и заставили турецкие власти чесаться и привлекать финансирование на ремонтные и стабилизационные работы. Короче говоря, действительно полноценная реставрация идёт не так давно, идёт медленно, и уж, конечно же, постоянные перетряхивания статуса объекта явно не способствуют скорости этого процесса.

Напомню, что мы стоим ещё у входа и смотрим на боковой северный неф. Опорный столб выделяет в нефе угловое пространство – так называемую экседру. Можете догадаться, что всего их тоже четыре, по разным углам храма. Экседра отделяется от основного нефа двумя порфировыми колоннами. Средневековые летописцы утверждали, что эти восемь колонн (по две в каждом углу, всего восемь) прислала в Константинополь какая-то щедрая вдова, а ей, в свою очередь, они достались в качестве приданого. История сомнительная, но надо же было продемонстрировать всенародное участие в созидании великого храма.

Этажом выше – так называемая верхняя галерея. Или просто второй этаж, куда мне не попасть, а вы уже можете за билетик пройти. Поначалу галерею отвели для оглашенных, то есть тех христиан, кто ещё не прошёл крещение, но с тех пор, как население стало поголовно креститься в младенчестве, смысл разделения пропал. Тогда галерею стали отводить женщинам. Кроме мозаик, там можно попробовать поискать граффити, которые в разные столетия оставляли разные визитёры Софии, в том числе туристы из Древней Руси. В отличие от современных хулиганских надписей в стиле «Витя – лох» средневековые люди в основном писали молитвы. Эх, сегодня не посмотрим.

Если бы мы забрались наверх, то лучше бы увидели и мозаики в нижней части северного тимпана. Тимпан – это полукруглое завершение стены между двумя парусами с серафимами. Присмотритесь: ниже двух рядов окон в семи нишах проглядываются три мозаичных изображения. Всего три – потому что больше не сохранилось.

Ещё хочу кое-что рассказать про колонны, давайте вот к тем, которые справа, подойдём поближе.

Разнообразные колонны на нашем уровне и на верхней галерее увенчаны капителями, которые бы вызвали визг негодования у древних греков. О ужас, здесь смешаны элементы ионического ордера с коринфским: от ионического позаимствовали волюты-завитки, а от коринфского – какое-то подобие растительного орнамента. А может, это даже и не из коринфского ордера, а просто неизвестно откуда. Так или иначе, довольно оригинальный вариант капители, иногда причисляемый к композитному ордеру, позволил сделать переходы от колонны к стене более плавными и органичными.

Рассмотрите внимательно сами капители-«корзиночки». Казалось бы, они состоят из обычного узора, но ровно посередине мы можем видеть круг, внутри которого находится не геометрический узор, а какая-то абракадабра. Это вензеля или монограммы императора Юстиниана и его супруги Феодоры. Если не знать, что туда надо смотреть, то ни за что не догадаешься. Давайте я помогу:

В кадре можно рассмотреть три капитали: две ближе к нам и одну позади. Та, что ближе справа, если не ошибаюсь, содержит вовсе не монограмму, а просто крест. Левее неё – «базилевс» (βασιλεύς). А на той капители, что сзади – «Юстиниан» (Ιουστινιανός). Желающие могут поискать, как выглядят монограммы слов «Феодора» и «августа», то бишь «императрица». Четыре этих монограммы должны повторяться, поскольку колонн много.

Мы смотрим на пространство над Царскими дверьми. Ровно посередине – изображение Голгофского креста под балдахином между двумя занавесками. Есть мнение, что данное изображение IX–X веков схематично воспроизводило реальную конструкцию, которая была в алтаре Софии. В таком случае эту конструкцию могли похитить крестоносцы во время своего грабежа.

На плитах ниже креста вокруг шаров плавают дельфинчики. Многие знают, что в качестве символа Христа нередко использовалась рыба, но иногда под рыбой мог подразумеваться дельфин. Такой вот символизм.

Ещё по этому снимку вы можете понять, что верхняя галерея огибает пространство храма почти со всех сторон, кроме алтаря. Она целостная и не разделена стенами.

Ещё один средневековый русский паломник, получивший от нас кличку Новгородца, Стефан Новгородец, писал, что посещавшие Софию могли ходить вдоль стен и рассматривать множество реликвий, расположенных в боковых нефах храма:

И оттоле пошед итти промеж стен со свещею, обходя акы кругом. Пошед к олтарю, ту ж есть колодец от святаго Иордана. И вышедше из великого алтаря на левую руку посолонь и тут близ трапеза каменна святого Авраама великого, тут же одр лежит железен, на нем же святых мученик мучиша, поставивше на огнь.

Фактически это был своеобразный религиозно-просветительский музей! От того «музея» ничего не осталось, кроме, наверное, весьма любопытной колонны Святого Георгия. Нет, на фото не она. Дело в том, что та колонна стоит в северном нефе, а точнее, за северо-западной экседрой, которую я показывал только что. Но туда, увы, не пройти, весь северный неф огорожен. Рискну предположить, что он используется мечетью в качестве какой-то служебной территории. Гулять можно только по южному нефу.

Тем не менее, колонна Святого Георгия выглядит почти так же, как и эта, стоящая ровно зеркально за юго-западной экседрой в южном нефе. Казалось бы, если нет разницы, то зачем платить больше? Но легенда утверждала, что именно в том столбе был замурован Григорий Богослов, один из Отцов Церкви, живший в IV веке. Арабский путешественник писал:

Приходящие сюда, утверждая, что та колонна обладает особым свойством, – одни трут об неё своё лицо, другие колупают её ножом. Тогда, чтобы она не портилась, её обили медью. Если у кого заболит в груди, то стоит только потереть это место об колонну, и Божьей милостью боль пройдёт.

Нижняя часть колонны, что была обита медью, в панорамах Яндекс.Карт от 2011 года выглядит так:

Это светлое пятно – дырка, которую протёрли в металлическом коробе тысячи неуёмных паломников. Если бы сюда можно было пройти, то и сейчас суеверные туристы с удовольствием бы тыкали в эту дырку пальцем, чем активно и занимались до перекрытия данной зоны.

Вот, собственно, моя скромная попытка поймать в объектив колонну Святого Георгия в том дальнем углу по центру кадра. Это самое близкое место к ней, где можно встать.

Перед порфировыми колоннами заметна другая достопримечательность. Древняя античная мраморная урна старше самой Софии, между прочим. Другая такая же стоит зеркально перед юго-западной экседрой. Предположительно две урны были изготовлены во II веке до нашей эры. В Айя-Софию их притащили не византийцы, а султан Мурад III (1574–1595), приказавший перевезти их из Пергама, древнего античного города в западной части Малой Азии.

Так, а что можно поразглядывать в южном нефе? Да почти ничего, если честно. На две трети он открыт, но там разве что такие красивые мозаики на потолке, в которых интересно наслаиваются друг на друга орнаментальные узоры (скорее всего, созданные где-то в X–XII веках) и более ранние иконоборческие кресты.

В южном нефе в византийские времена тусила высшая знать, поскольку недалеко располагался императорский трон. В османское время небольшой кусочек нефа был выделен для нужд библиотеки, которую организовал султан Махмуд I (1730–1754). Иногда для простоты её так и называют – Библиотека Махмуда. Османские элементы архитектуры, безусловно, выделяются, но вписаны довольно аккуратно, поэтому не раздражают глаз.

Нам может показаться, что это лишь зона у стены храма, вот она как раз в один кадр и влезла. На самом деле библиотека продолжается дальше, это, по сути, закрытый сейчас переход в пристройку, окна которой выходят во двор. Вообще при Махмуде в Айя-Софии появились медресе, имарет (напомню, что это столовка для бедных), фонтан-шадырван, что превратило Айя-Софию в полноценный комплекс кюллие.

Первоначально в библиотеке хранилась коллекция из четырёх тысяч произведений, при ней работало более 20 сотрудников, что, в общем, весьма большой показатель. В 1968 году коллекцию Библиотеки Махмуда передали в Библиотеку Сулеймание, которая расположена при одноимённой мечети, но в современных условиях работает автономно, как самостоятельное государственное учреждение, и является одним из крупнейших центров по хранению и изучению османской и восточной литературы.

Какой ровный узор на плите опорного столба посередине, не так ли? Природа так точно не могла сделать. Это результат упорного труда камнетёсов, которые аккуратно разрезали мраморные плиты и ставили две половинки друг напротив друга. Потрясающе. Посетители храма порой использовали такие плиты в качестве теста Роршаха задолго до того, как он был изобретён, и находили в их узорах Богородицу с Младенцем, дьявола, ангела-хранителя и даже не знаю, что ещё.

Ограждения, ограждения... Ни туда не пройти, ни сюда. Перед нами юго-восточная экседра и тот кусочек южного нефа, что закрыт.

Из этого угла в византийские времена через двери в глубине слева (они проглядываются за левым столбом) можно было пройти к Святому колодцу или Колодцу Иакова, который привезли сюда из Палестины. У этого колодца Христос встретился с самаритянкой и попросил у неё воды. Правда, в Палестине испокон веков считали, что колодец таки остался у них и по-прежнему является местом паломничества в Самарии, но кто мы такие, чтобы разубеждать средневековых паломников в Константинополе? Колодец сохранился по сей день, там сейчас помещение минарета, который как раз пристроен за этим углом.

В целом это пространство называлось митаторием. Митаторий использовался как личное пространство императора для молитвы. Отсюда он украдкой мог убежать по специальной винтовой лестнице из храма, не продираясь через толпы прихожан.

Больше всего обидно, что нельзя сюда пройти, потому что с этого угла мы не можем рассмотреть другую грань опорного столба справа. Между тем на нём имеется странный и загадочный отпечаток... Достаточно просто подойти к люстрам в правой части кадра и повернуть голову, чтобы его увидеть:

Так отпечаток выглядит на панорамах Яндекс.Карт и на чужой фотографии. Ну что, похоже на руку? Вон даже пять пальчиков есть.

Легенда гласит, что сам Мехмед Фатих в день захвата Константинополя 29 мая 1453 года на коне заскочил в Софию. Лошадь споткнулась, султану надо было на что-то опереться... Да-да, отпечатки рук у нас ведь так и остаются на мраморных плитах, достаточно просто прикоснуться. Особенно на высоте в несколько метров. Однако этот элемент легенды неизвестный нам автор объяснил: дескать, вся София была забита трупами убитых христиан, отчего образовалась натуральная гора, поэтому султан и смог забраться так высоко. А что несмываемый отпечаток смог оставить – ну это же сам Мехмед Завоеватель, он бы и в золото прикосновением превращал, если бы захотел.

Конечно, на самом деле это естественный развод камня. Да и Мехмед, как нам известно по историческим свидетельствам, в Софию в день взятия Константинополя зашёл пешком.

В течение нескольких веков существования Айя-Софии как мечети её пол был застлан ковром. В музейные времена XX века ковра не было, но теперь опять есть. В целом ковру стоит сказать спасибо, потому что он помог сохранить мраморные полы, но теперь ими не полюбуешься. Единственное место, где сделали исключение, находится в центральном нефе ближе к алтарю, в стороне южного нефа. Здесь не типичный пол, а специально сделанный из порфира узорчатый омфал.

Омфал – это древнегреческое понятие, означавшее пуп земли, символический центр мира. Под омфалом подразумевали конкретный объект – камень в храме Аполлона в Дельфах. Таким же словом обозвали данное место в Софии. Некоторые говорят, что здесь короновали императоров, но это не так. Да и вообще омфал появился в очень позднее время, в XIV–XV веках, в последнее столетие существования Византии. Может быть, здесь стоял императорский трон? Может быть. Очевидно, что трон находился неподалёку, митаторий совсем рядом с нами, но где точно, исследователи сказать не могут.

Порфировым омфалом император Константин Багрянородный в своих сочинениях назвал место, куда мог встать император перед восшествием к алтарю. Правда, Константин жил в X веке, а конкретно это напольное покрытие появилось позже, но функция могла сохраниться, так ведь?

Ещё в данном узоре любители пытались расшифровать словосочетание «Христос София» или какое-то астрологическое пророчество. Флаг им в руки. С таким же успехом стоит агента Малдера позвать, может, увидит здесь намёк на места приземления летающих тарелок.

Пока я рассматривал этот омфал, мимо меня прошла экскурсионная группа, где местный, судя по акценту, экскурсовод-турок рассказывал туристам на русском языке, что тут есть крест. В отличие от гипотетического астрологического шифра, крест и правда есть, хотя он такой маленький, что можно пройти мимо и не заметить.

Наконец, финальная точка – алтарная зона. Она же – апсида, как традиционно называют в архитектуре базилики полукруглое завершение главного нефа. (Бывают и прямоугольные, и многоугольные апсиды, но не суть.) В алтаре Великой церкви происходили не только службы, но и важные исторические события, ключевые для истории Византии.

Например, именно здесь в 1054 году представитель римского папы кардинал Гумберт возложил на престол храма буллу с отлучением от церкви константинопольского патриарха Михаила Кируллария. Так началась Великая схизма – раскол христиан на православных и католиков, не преодолённый до сих пор.

В исламские времена архитектура апсиды значительно изменилась. Теперь по центру поставлен михраб – красивая аккуратная ниша, указывающая направление на Мекку. Справа приставлен минбар – кафедра для чтения проповеди. Близко к михрабу, даже не во время намаза, разрешается пройти только мусульманам, которые могут здесь помолиться. В этом отношении пространство Софии не отличается от других «туристических» мечетей.

Если мы помним, что византийские храмы и особенно София повлияли на архитектуру классических османских мечетей, то общие черты Айя-Софии, Султанахмета и Сулеймание уже не будут нас удивлять. Впрочем, есть одно важное отличие. Посмотрите, как расположен михраб относительно окон апсиды. Центральное окно, как можно догадаться, сделано ровно по центру, а михраб сдвинут вправо. Выходит несимметрично, пусть на этом кадре, который и так снят мной немного сбоку, это не сразу заметно. В других мечетях такой ерунды нет.

Это произошло не потому, что османские архитекторы были косоглазыми и криворукими. Михраб должен указывать направление на Мекку, которая не к востоку от Стамбула, а где-то примерно к юго-востоку. Но здание сдвинуть вокруг своей оси уже невозможно, вот и пришлось слегка криво поставить михраб. Поэтому на фотографиях намаза в Софии можно заметить, что ряды молящихся выстроены под небольшим углом, чего в других мечетях не бывает.

В византийской архитектуре свод апсиды называют конхой, в кадре он дальше огромных щитов. Если бы не шторки, мы бы увидели, что конха Софии украшена мозаикой Богородицы с Младенцем на коленях (фигура и нимб слегка проглядывают из-за двух занавесок), а также мозаикой архангела Гавриила справа. Напротив Гавриила, где висит одна жалкая занавеска, был и другой, симметрично расположенный архангел, но он не сохранился.

Считается, что мозаики конхи сделали аккурат к проповеди патриарха Фотия на Страстную субботу 29 марта 867 года, когда праздновали 24-ю годовщину победы над иконоборчеством. Так что перед нами самые ранние из сохранившихся мозаик Айя-Софии, все остальные сделаны позже.

Патриарх во время той проповеди сказал, что Богородица стоит, хотя она сидит. Поэтому некоторые предполагают, что Фотий был подслеповат. Сегодня, к сожалению, все мы подслеповаты, ибо рассмотреть древнюю мозаику не можем, чтобы не оскорблять чувств верующих. Как я понимаю, занавески не убирают в принципе, хотя в 2020 году турецкие власти уверяли, что будут закрывать мозаики апсиды только во время намаза. Ну, подумаешь, обманули, Эрдоган вон с инфляцией клятвенно обещал справиться, но почему-то не сложилось. А тут – византийские мозаики не показывают, нашёл, до чего докопаться...

Данный кадр также позволяет полюбоваться красивым архитектурным решением наслоения полукуполов. Большой восточный полукупол в верхней части кадра аккуратно перетекает в маленькие полукупола в угловых экседрах. То же самое с западной стороны. Плюс добавляем к этому конху, и получается всего восемь округлостей над головой. Это не купольная базилика, а какая-то суперкупольная базилика!

Слева от михраба выделяется ещё одна османская пристройка. Это ложа султана. Декорированная ограда уходит дальше ложи, отчего мы понимаем, что султан поднимался в эту пристройку где-то там, дальше. Проход к ложе и сама ложа расположены ниже, чем галерея второго этажа, так что это как бы небольшой компактный полуторный этаж, не связанный с верхней галереей. А может, и связанный, только как именно, я не знаю.

Возможно, сюда можно было пройти из закрытого ныне коридора, ведущего из нартекса в верхнюю галерею. Этот многоуровневый коридор находится как раз за стеной северного нефа. А может быть, султан поднимался к ложе из основного пространства Софии снизу, где-то там в углу. Посмотреть, опять же, нельзя, всё загорожено.

Прикоснёмся вслед за этим мужчиной к древности ещё раз и вдохновлёнными пойдём на улицу. Казалось бы, София – это всего лишь один храм, но как долго здесь можно находиться (а при условии доступности двух этажей и боковых нефов ещё дольше!) и как много хочется рассказать и показать.

Однако пора на выход. Чтобы туда попасть, нужно вернуться в нартекс и пройти к его южным дверям. Небольшим продолжением нартекса является короткий коридор, в византийские времена называемый Вестибюлем воинов. В этом вестибюле император оставлял свою стражу, пока ему нужно было помолиться в храме, отсюда и название. Через данный вестибюль обычно заходили в храм и простые смертные – как уже упоминал, вход со стороны контрфорсов работал лишь по особым случаям.

Над проходом из вестибюля в нартекс рассмотрим мозаику X века с изображением Богородицы с Младенцем на троне. Слева ей в качестве подарка император Юстиниан подносит Софию, что логично – он основал храм. Легенда гласит, что по завершении строительства император, зайдя в церковь, на радостях воскликнул: «Соломон, я превзошёл тебя!» Справа же император Константин Великий передаёт Божьей Матери ни много ни мало весь Город. Тоже имеет право.

На столбе у выхода находится табличка со значимым для Стамбула хадисом пророка Мухаммеда. Время установки таблички мне неизвестно. Хадисами называют изречения Мухаммеда, записанные его сподвижниками, а также рассказы о его жизни и деятельности. Хадисы составляют Сунну, которую можно условно назвать аналогом Священного Предания в христианстве, почитаемого в целом наравне с Кораном – Священным Писанием.

Данный хадис звучит так:

Константинополь непременно будет завоёван, и как же прекрасен тот предводитель, который завоюет его, и как же прекрасно то войско, что завоюет его!

Само собой, арабы VII века с завистью смотрели на столицу Византийской империи, до завоевания которой было ещё много веков. Для мусульман этот хадис – лишнее доказательство дара провидения пророка.

Столб и выход из здания остались чуть левее за кадром. Мы оказались в небольшой части дворика, которая примыкает к «археологическому» дворику, но отделена от него ограждением, чтобы потоки входящих и выходящих туристов не пересекались. Дворик небольшой и здесь в основном османские постройки.

Но не только османские. Скажем, пристройка к Софии слева, что по цвету кирпича совпадает с храмом, относится к византийскому периоду. Да что уж там, это здание баптистерия (то есть места, где совершали таинство крещения) старше самой Софии. Пристройка сохранилась со времён предыдущего, доюстиниановского храма. Несмотря на последовавшие изменения и перестройки, с улицы можно рассмотреть первоначальные очертания восьмиугольного здания: три окна, что смотрят на нас сверху, расположены относительно друг друга под одинаковыми углами, образуя три грани потенциального восьмиугольника.

В ранние времена Османской империи тут устроили склад для хранения лампадного масла, а с XVII века – мавзолей султанов Мустафы I (1617–1618; 1622–1623) и Ибрагима I (1640–1648). Главное, не забыть разделить эти имена, а то получится цитата из бессмертного Фредди Меркьюри:

Mustapha Ibrahim, Mustapha Ibrahim
Allah, Allah, Allah
We’ll pray for you...

Здание справа в кадре – османского времени. Если судить по его коротенькому описанию в интернете, тут обитал мутевелли – так в исламской и турецкой традиции называют надзирателя за имуществом вакфов. Короче, коморка завхоза мечети.

Дальше я буду бегло поворачиваться по часовой стрелке.

Мавзолей султана Мурада III, того самого, что притаранил в Айя-Софию здоровенные античные мраморные урны, пристроен к двум другим похожим по стилю и размеру тюрбе – Селима II и Мехмеда III (1595–1603). Они идут дальше, образуя фактически единую постройку, состоящую из трёх высоких и пузатых мавзолеев с большими куполами. Именно эти тюрбе здорово перекрывают вид на Софию, когда мы стоим на площади перед ней рядом с хаммамом Хюррем.

По идее, они обычно открыты, как и большинство других мавзолеев в Стамбуле, но, как видим, и их настиг вездесущий стамбульский ремонт. На табличке сказано, что ремонт закончится 4 января 2024 года. Ха-ха, сегодня уже 8-е.

Предназначение этой постройки, которую возвёл Гаспар Фоссати в 1853 году, вам уже должно быть понятно, если вы вспомните аналогичное помещение в Сулеймание. Это дом мувакита или мувакитхане, то есть помещение для астронома, который вычислял время намаза.

Слева мелькнула начальная школа при Айя-Софии, тоже, разумеется, османская, а не византийская. Это строение середины XVIII века, времени Махмуда I, когда, как я объяснял ранее, София превратилась в действительно функционирующий комплекс кюллие. Свидетельством этого является и фонтан-шадырван по центру кадра. Красивенький.

Такие впечатления от Софии. Обидно ли, что многое нельзя посмотреть? Конечно, обидно. Но раньше было и того хуже. Помните, как в Османскую империю приезжал Кутузов по спецзаданию Екатерины II? Ему было гораздо сложнее, чем нам.

Русское посольство специально выпросило разрешения посетить мечеть для Михаила Илларионовича в сопровождении почётной султанской охраны. Редко какой христианин в ту эпоху мог себе такое позволить: местных стамбульских греков изредка пускали в Софию, и то чаще всего лишь на галерею, а вниз очень и очень редко, и только за пожертвование.

К Кутузову в свиту затесались другие русские дипломаты и представители иных стран. Даже жена прусского посланника. Женщин и в византийские времена пускали только на верхнюю галерею, а тут она в мечети, в важной султанской мечети, да ещё и вперемешку с мужиками на первом этаже! Впрочем, она предусмотрительно нарядилась тогда в мужское платье. Не она одна решила схитрить. Прознав про визит русского посла в Айя-Софию, несколько сотен местных греков тоже внаглую протиснулись в мечеть. Некоторые из них стали набирать воду из тех самых мраморных урн у входа, ибо бытовало поверье, что вода в них – святая.

Несмотря на раздражённые взгляды мусульман, экскурсия по Софии прошла успешно. Ну а что они могли сделать? Султан высочайше разрешил Кутуз-паше этот визит, никого выгнать или устроить скандал уже было нельзя.

Наблюдавший за этой историей секретарь-переводчик Генрих фон Реймерс впоследствии писал, что Софию они застали в скверном состоянии. Заштукатуренные стены, исписанные изречениями из Корана, покосившиеся колонны, в одном месте вообще вздутый пол – вероятно, последствие какого-то землетрясения. По мнению фон Реймерса, Айя-София «больше пострадала от небрежения её нынешних владельцев и от частых землетрясений, нежели от древности; она выглядит настолько ветхой, что при повторном сильном землетрясении может быть полностью разрушена».

Впрочем, пока стоит. Мы этому рады.

Я не любитель гастрономического туризма, но иногда надо что-то интересное и необычное пробовать на местах. Перекусим местным симитом и поедем дальше. Симит – османский бублик с кунжутом, получивший распространение в этом регионе с XVI века. Это один из самых популярных видов фастфуда в Стамбуле, который продают почти что везде. Если нужно что-то быстро пожевать, можете купить у уличного продавца симит.

Следующая половина нашей прогулки будет посвящена азиатской части Стамбула. Это единственный раз за всю поездку, когда я туда загляну, и в целом вышел даже не конспект, а лишь случайный взгляд на пару точек. Тем не менее, будет любопытно.

Раньше, чтобы перебраться через Босфор, нужно было садиться на паром. Паромы ходят и сейчас, но к чему эти сложности после введения в строй городской электрички «Мармарай»? В узком смысле Мармараем называют подземный туннель на юге Босфора, ближе к Мраморному морю, отсюда и название: «Marmara» – Мраморное море и «ray» – рельс. Турки ещё в XIX веке думали, не построить ли подобный туннель, но в реальности технические решения и деньги нашлись только в начале 2000-х годов. Движение для пассажиров открыто в 2013 году.

Чтобы сесть на электричку на европейской стороне на самой восточной её станции, нужно доехать до Сиркеджи. Мы здесь уже были, рассматривая историческое здание вокзала и музей в нём – здание слева, слегка выглядывает позади современного павильона. Идём вслед за народом на посадку прямиком в подземный переход.

Да, не хуже, чем в Москве. Особенно если учитывать, что метро в Стамбуле открыто только в 1989 году, так что темпы такие, что Собянин может чутка завидовать. Серьёзно, с конца 80-х годов в Москве введено уж точно меньше 150 станций, а в Стамбуле примерно столько и есть.

Как видим, единственная связь европейской части города слева с азиатской справа – это туннель Мармарай. Есть ещё линия кремового цвета чуть повыше – но это так называемый метробус, интегрированный в общую систему метрополитена, что не так весело, как железка.

Обстановка внутри мармарайской электрички ничем не отличается от типичных современных поездов метро, поэтому не буду её показывать. Внушительно выглядит длинная схема движения. Мы видим, что ближе к центру станции «Еникапы», «Сиркеджи» и «Ускюдар» как бы поместили под воду, но они под землёй, а не под водой. Под водой лишь туннель Мармарай между «Сиркеджи» и «Ускюдаром».

Все остальные пути и станции, кроме этих трёх подземных станций, были построены задолго до введения в строй линии «Мармарай», поскольку являлись частью обычных железных дорог. Европейская часть шла к Сиркеджи, об этом я уже рассказывал. Азиатская – подводила к вокзалу Хайдарпаша на побережье Босфора, сегодня я его издалека покажу.

Сейчас мы едем под Босфором, этот перегон довольно долгий. Насколько я понимаю, кроме электрички, им пользуются некоторые междугородние поезда, что позволяет сесть на поезд в Анкару в европейской части Стамбула, а раньше такой возможности не было.

Это я уже на розовой ветке М4, на которой, кстати, можно доехать далеко на восток до аэропорта имени Сабихи Гёкчен, это первая в истории Турции женщина-пилот и заодно приёмная дочь Ататюрка. В Стамбуле два действующих пассажирских аэропорта – называемый просто Стамбульским в европейской части и «Сабиха Гёкчен» в азиатской. И до того, и до другого можно доехать на метро! Это неплохо, если не хотите связываться с местными таксистами.

А кадр сделал, чтобы показать вам красоту интерьеров метрополитена. Или лучше взять слово «красота» в кавычки? После традиций отечественного метростроения как-то даже неловко смотреть на эти скучные слабо освещённые переходы и залы. Я, честно говоря, не очень много станций увидел, но все они примерно одинаковые.

Есть у них ещё одно интересное отличие от Москвы: по моему субъективному наблюдению, в переходах местами довольно низкие потолки, как здесь. Возможно, это ощущение возникает из-за длинных однообразных и при этом широких коридоров. Короче, клаустрофобам будет немного неловко в этих пространствах.

Другая заметная особенность – длинные лестницы. И это мы ещё ругаем новые собянинские станции за то, что там много лестниц! Попробуйте здесь подняться. На третий эскалатор денег не хватило или что?

Чтобы разбавить скучный интерьер станций, то тут, то там их украшают подобными панно. Признаю, они выглядят интересно, хотя до советских мозаик московского метро им как до Луны.

Это не какие-то случайно заказанные уличным художникам рисунки – это итог совместной работы Стамбульского метрополитена и базирующегося в Стамбуле «Фонда Изник» («İznik Vakfı»), который занимается популяризацией и изготовлением современной керамики, напоминающей о традициях классической изникской керамики. Авторы старались подбирать для многих станций темы, имеющие прямое отношение к истории и культуре конкретных районов.

В данном случае мы видим условное сравнение исторического района Кадыкёй в азиатской части Стамбула с современной линией метро М4, которая на момент открытия в 2012 году тянулась от Кадыкёя до станции «Картал», что мы и видим на схеме внизу. А верх копирует историческую карту водных путей Кадыкёя 1753 года. В ту эпоху Кадыкёй не был частью Стамбула и представлял собой довольно населённый район, но ориентированный на сельское хозяйство, в основном виноградарство. По его территории можно было кататься на лодочках. По рекам и ручьям или по искусственным каналам, не знаю.

Если я верно запомнил, предыдущее панно было на первой станции линии М4 «Кадыкёй», а это попалось на следующей станции «Айрылык Чешмеси», где находится пересадка между М4 и Мармараем.

На этом панно без какой-либо отсебятины скопирована прекрасная историческая карта от голландского картографа Яна Янсона. Карта создана примерно в 1660 году. Времени с завоевания Константинополя прошло относительно немного, поэтому в заголовке карты видим слово «Byzantium», хотя на карте уже и мечети стоят, и турки разгуливают перед зрителем.

Если не считать изобразительных элементов, то фактически карта Янсона повторяла более раннюю карту немецкого учёного Себастьяна Мюнстера примерно 1570 года. Вот она:

И правда, отличия лишь в оформлении и деталях. Казалось бы, какие-то плитки на стене в метро, а уже как будто в музей сходили. Так что при желании не только Московское метро мы можем обозвать музеем. Только аккуратнее ездите, все пересадки в Стамбульском метро платные, при переходе с одной линии на другую нужно выходить из турникетов и заходить через другие. И поезда ездят значительно реже, чем в Москве или Питере.

Пока передохните немного и пойдём из метро наверх.

Продолжение следует...

Ранее в поездке:

День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 1 | День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 2 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 1 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 2 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 1 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 2