Белоруссия. Июль – август 2023 года. День 5: Минск

За последний день в Минске у меня получилось восполнить некоторые пробелы в знакомстве с городом, хотя сложившийся маршрут можно назвать скорее дополнением к предыдущим дням, а не самостоятельной прогулкой. Поэтому сегодня я буду не раз ссылаться на предыдущие дни, но, думаю, вам будет интересно, даже если вы не следили за моей ходьбой ранее. В основном маршрут связан с несколькими местами Верхнего города, которые хочется изучить подробнее.

Мы начнём движение с выхода со станции метро «Немига». Вид на Верхний город и Свято-Духов собор уже знаком, в первый день поездки мы шли туда слева, со стороны Свислочи, сразу наверх, к собору.

Небольшой сквер, посреди которого мы стоим, называется площадью 8 Марта. Ни название, ни вид площади не выдают один важный исторический факт: это место – одно из древнейших в Минске. Здесь, в месте впадения реки Немиги в Свислочь, с XI по XVI век стоял Минский замок. Замка уже давно нет, других старых построек тоже, а русло Немиги пересохло, оставив после себя лишь название, данное улице и станции метро. Также сохранилось другое название, уходящее корнями в древность, – Замчище, как принято именовать место бывшего Минского замка. Замчище несколько больше по своей площади, чем непосредственно площадь 8 Марта.

На выходе из метро – мемориал в память о трагических событиях 30 мая 1999 года, когда на Замчище был организован концерт под открытым небом в честь двухлетия радиостанции «Мир». Скорее всего, публика приходила на концерт уже разогретой, но в ходе мероприятия им подлила масла с трубы табачная компания «Магна», которая за десятку сданных крышек от сигаретных пачек наливала бесплатный бокал пива. Ближе к девяти вечера внезапно началась гроза с градом, две с половиной тысячи людей ломанулись в метро, кто-то поскользнулся в переходе...

В общем, эффект «Ходынки». В результате давки погибло 53 человека. На фото мы видим венок из 53 цветков – 40 роз и 13 тюльпанов, так как жертвами трагедии стало 40 женщин и 13 мужчин. Позади венка на плите надпись на белорусском языке: «53 рубца на сердце Белоруссии».

На Замчище не сохранилось исторических построек, но периодически с удовольствием работают археологи. В середине XX века при раскопках здесь был обнаружен фундамент храма XI столетия, сведения о котором не сохранились в письменных источниках. Археологи смогли установить, что храм должен был стать довольно оригинальным сооружением на фоне современных ему построек: скажем, если в Полоцке храмы строили из кирпича, то в Минске хотели использовать камень. Возможно, храм строили приглашённые мастера? Кто знает.

Так или иначе, храм не смогли достроить. Его часть была превращена в некрополь, а спустя три века фундамент оказался под новой мостовой. Даже названия церкви мы не знаем, исследователи прозвали её Замковой церковью. Сейчас о ней напоминает памятный знак на фото, где выбит следующий текст: «Зде мѢсто есть, идѢже зѢмлѧ хранит основанiе древнiѧ церквы града Менска, иже въ XI вѢце возведена бысть».

На заднем плане, если не узнаёте, другой берег Свислочи, где находится Троицкое предместье. По идее, в скверике на том берегу в правой части снимка должен быть виден памятник белорусам зарубежья, но он слишком маленький, чтобы мы его разглядели на таком расстоянии.

Перейдём в Верхний город и зайдём в городскую ратушу, где работает небольшая музейная экспозиция. В двух словах о здании я рассказывал в первый день, но коротко напомню, что ратуша – это восстановленный памятник архитектуры, реконструкция уничтоженного в середине XIX века здания. Площадь, на которой она стоит, издавна играла роль административного и торгового центра Верхнего города, в ратуше заседал местный магистрат и другие учреждения.

Про название площади я, кстати, забыл упомянуть. Сейчас она носит название, данное ей после падения самодержавия в 1917 году, – площадь Свободы.

Сегодня ратуша – это лишь частично музей. В чистом виде музейную функцию выполняет небольшая экспозиция на один зал «Минск в историческом пространстве: картографический кабинет». В зале показан типичный интерьер так называемых музеумов – специальных помещений для показа исторических редкостей.

Ой, а что это за глобус? Приглядимся-ка.

Ба! Это ж несвижский глобус, помните? Тот, где в одном варианте есть Украина, а в другом нет!

Как уже говорил, эти глобусы – реконструкция, если не сказать стилизация. В основе, конечно, лежат реальные исторические карты. Минский вариант глобуса, как и два несвижских, имеет свои отличия в оформлении и попавших на итоговую карту городах и названиях, но общий стиль намекает, что автор у всех трёх глобусов один.

Это Лев Козлов, минский историк и картограф, уже весьма пожилой человек, которому ещё в армии за хорошие навыки рисования давали задания как военному топографу. С 1990-х годов исторические карты и глобусы стали его страстью, и данный глобус «Меркатор», как он его назвал, – лишь один из примеров его увлечения. Название было своеобразной данью уважения к известному фламандскому картографу, но на глобус попали данные, известные уже после жизни Меркатора.

Жаль, что об этом подробно не рассказывается в пояснительных текстах ни в Несвиже, ни в Минске, и потому информацию о глобусах мне пришлось искать самостоятельно, и где-то я мог запутаться. В частности, находясь в Несвиже, я предположил, что весь глобус основан на картах по заказу Радзивиллов, сделанных чуть ли не для какого-то их глобуса, здесь же в минском музее утверждают, что глобус «Меркатор» основан на работах разных картографов. Поди разберись.

Эта карта 1554 года составлена всё-таки Меркатором. Лев Козлов занимался созданием её копии для ратуши, что было непросто, ведь последний оригинал раритетной карты сгорел в польском Вроцлаве во время Второй мировой войны. В качестве источника для музейного экспоната использовались чёрно-белые фотографии конца XIX века, сохранившиеся в фондах Российской государственной библиотеки.

Здесь в игру «найди Минск» играть неспортивно, его и так обозначили флажком. Считается, что Минск впервые появился на географических картах именно на этой карте Европы.

Остальное пространство ратуши используется для проведения различных официальных мероприятий, но по залам можно погулять, вдоль стен есть разные экспонаты. Например, современный гобелен «Ратушная площадь» (2003, авторы Валерий Довгяло и Геннадий Жарин). Хотя площадь Свободы никогда Ратушной не называлась, если я не ошибаюсь. В старину её называли Рынком или Высоким рынком (Верхним рынком), когда ратушу снесли – Соборной площадью. Но да ладно, нам жалко, что ли.

Доска почёта «Ими гордится город». Ну или как-то так. Эти портреты градоначальников Минска написаны современным белорусским художником Владимиром Зинкевичем специально для ратуши, они без лишних фантазий повторяют образы с классических изображений этих деятелей. Разберём, кто есть кто, и заодно узнаем несколько фактов из истории города.

Слева – Захарий или Захар Корнеев. (Почему-то на этикетке рядом с картиной и на планшете с текстом имя написано по-разному. Да и имена не в той же последовательности на планшете, что картины. Бардак. Извините, отвлёкся.) Когда Минск был присоединён к России после второго раздела Речи Посполитой в 1793 году, местным губернатором был назначен сенатор Иван Неплюев, но он как будто не оставил заметного следа в истории города и Минской губернии. Да и губернию чуть-чуть перекроили, переименовали в наместничество, и только в 1796 году она опять стала губернией уже без последующих переименований с новым руководителем Захарием Корнеевым.

По этой причине Корнеева иногда называют первым гражданским губернатором Минска. За десять лет правления он запустил перепланировку города, в ходе которой выделилась и выровнялась главная магистральная улица, названная Захарьевской как бы в честь святого Захария, но мы-то понимаем. Контуры улицы повторяет современный проспект Независимости. Знакомый нам бывший Губернаторский сад, ныне Детский парк имени Горького, тоже является наследием этого губернатора. Также Корнеев отметился лояльным отношением к разным ветвям христианства среди местного населения и способствовал созданию Минской римско-католической епархии. Чуть позже моей поездки епархия будет торжественно отмечать своё 225-летие.

По центру – Викентий Гечан-Гечевич, губернатор в 1818–1831 годах. Он происходил из дворян Великого княжества Литовского, а потому так и хочется предположить, что он мог быть белорусом. Ну а что, немало дворянских родов Литвы ведут своё происхождение от средневековых западнорусских фамилий, а стало быть, мы их можем считать предками белорусов. Да и Викентий Иванович – наверняка православное имя! Но нет. Гечан-Гечевич был по вероисповеданию лютеранин и похоронен в Петербурге на Васильевском острове на Смоленском лютеранском кладбище. И надгробье у него на польском языке, что показывает, какой язык для него был роднее. Интересно всё-таки в истории Белоруссии переплетались разные этносы и конфессии, не так ли?

Справа – Кароль Гуттен-Чапский, городской голова Минска в 1890–1901 годах. Это тот самый крупный землевладелец, который якобы не заплатил архитектору Стенкевичу за проект дворца, а архитектор в ответ построил в стиле дворца Гуттен-Чапского общественный туалет рядом с городским театром, я об этом рассказывал в первый день. Не могу сказать, был ли он жмотом, как его описывает эта городская легенда, но при нём в городе была построена электростанция, открыты различные городские общества по типу Общества охраны женщин города Минска и Общества любителей спорта. Динамичное время было.

Если спуститься по лестнице вниз, мы попадаем в конференц-зал. Его конструкция со стеклянным куполом даёт естественное освещение. Сейчас мы выйдем на улицу и посмотрим, как это выглядит внешне.

Во входной зоне экспонируются современные предметы, которые так или иначе связаны с историей Минска.

На фото – символический ключ Минска с тремя датами. 1067 год – первое упоминание города в летописях, 1499-й – получение магдебургского права, благодаря которому была построена ратуша, и 2001-й – год решения о восстановлении здания ратуши.

Нечто непонятное. Фигурки этой небольшой бронзовой скульптуры настолько сливаются друг с другом, что выходит мешанина. Придётся объяснить, что это работа Сергея Оганова, который, кстати, сделал большую скульптуру войта перед зданием ратуши. Маленькие фигурки Оганов тоже любит делать.

Здесь, в композиции «Битва на Немиге», он изобразил сражение полоцкого князя Всеслава Брячиславича против коалиции трёх сыновей Ярослава Мудрого Изяслава, Святослава и Всеволода. Скромная скульптура не передаёт масштаб битвы, которая считается одним из крупнейших междоусобных сражений Древней Руси. Мы не знаем, где именно на реке Немиге проходила битва, но благодаря тому, что Ярославичи вторглись во владения Всеслава в Полоцкую землю и перед сражением взяли Минск, будущая белорусская столица оказалась впервые упомянута в летописных источниках, попав в запись событий 1067 года в «Повести временных лет».

Современная копия рисунка 1870-х годов неизвестного автора «Соборная площадь». Ратушной эту площадь художник точно бы не назвал, потому что в этот период ратуши уже не было. Об этом говорит большое пространство пустой площади, где гуляют люди. Ратуша должна была находиться прямо перед собором имени Пресвятой Девы Марии в правой части рисунка.

Выйдем на улицу и завернём за ратушу. Так выглядит стеклянный купол над конференц-залом. Что ж, получилось сочетание реконструированного здания и современного инженерного приёма. Возможно, любители достоверной аутентичности возмущаются тем, как смешали историческую постройку и современные решения, но настоящую историческую постройку из пепла XIX века уже не вернуть.

Далее попробуем обойти улочки Верхнего города, примыкающие к Свислочи, по часовой стрелке и поискать какие-то интересные места. Несмотря на то, что эти кварталы занимают довольно маленькую площадь, здесь при желании можно провести весь день. О том, как много исторического наследия хранит Верхний город, напоминают таблички с указанием старых названий улиц.

Сегодня суббота, в Верхнем городе много культурных мероприятий. В так называемом Театральном дворике по улице Кирилла и Мефодия, в квартале, где был комплекс монастыря бернардинцев, «Театр на Немиге» показывает спектакль «Королевская корова». Через полчаса здесь начнётся очень сильный ливень. Успели ли зрители узнать, чем закончилась история, или нет, не подскажу.

Не подскажу, потому что в тот момент, когда начался ливень, я находился в здании рядом. Это бывшее пожарное депо на монастырской территории. Я упоминал в первый день, что после разгона монастыря его здания использовали и используются по-разному. В костёле, например, ныне архив. Остальной же комплекс совсем недавно, в 2010-е годы, отдали под нужды туризма. Через Театральный дворик можно зайти в отель «Монастырский». А в пожарном депо музей «Минская конка», филиал Музея истории города Минска.

Музейчик небольшой, на фото попала, наверное, примерно треть его площади. Он рассказывает об истории Минской конно-железной городской дороги. Расположение музея не совсем случайно: по улице Кирилла и Мефодия (бывшей Монастырской) проходила Центральная линия конки, а всего их было четыре. Больше, чем линий метро сегодня!

Изучить схемы можно на экране игры-квеста «Маршруты Минской конки». Зелёным цветом подкрашена другая линия, Немиго-Захарьевская. А мы находимся на Центральной линии, которая пересекается с зелёной, примерно между большими значками Кафедрального собора и Присутственных мест.

Если вас увлечёт игра по изучению схем конки, вы можете пройти её до конца и получить на адрес электронной почты удостоверение кучера. Сам не проверял, так ли это, просто пересказываю описание.

«Короче, Меченый, я тебя спас...» Ой, это другая вселенная.

Но управляющий конкой и правда какой-то строгий. Интерьер его конторы оформлен по данным описи 1913 года, когда в Минске подвижной состав конки составлял 31 вагон и 99 лошадей. Управлять такой махиной было трудно, поэтому он сосредоточен на работе.

Впрочем, у меня есть другая версия. Управляющий озадачен, почему ему под руку подложили газету объявлений с таким количеством орфографических ошибок. Посудите сами: все слова без ера – «модерн», «театр», «спирт», «гигант». Что за безграмотные люди работают в редакции!

Судя по адресной табличке (ул. Монастырская, 4), мы находимся у монастыря бернардинцев и можем сесть в конный вагон, идущий по Центральной линии до вокзала. Маршрут на вагоне указан верно, но тоже написан с незнанием дореволюционной орфографии: верно писать «Либаво-Роменскiй», потому что перед Й обязательно писать I, а не И. Вот управляющий взбесится, когда увидит.

В вагончик можно зайти и посмотреть там дореволюционную хронику.

«За проезд передаём!»

Можете не передавать, если вы служите в полиции или жандармском управлении – для них проезд бесплатный. Остальным льгот, по ходу, нет.

Господство китайского экспорта на рынке ещё до того, как это стало мейнстримом.

Вообще чай от торгового дома «Цзинь-Лун» был очень известным в России того времени. Чай поступал в Россию двумя путями – морским или сухопутным. Морским путём его везли в Европу и уже оттуда продавали в Российскую империю, а вот торговля по суше шла через русскую крепость Кяхту на территории современной Бурятии. И «Цзинь-Лун» доминировали на этом направлении. В обыденной речи даже закрепилось понятие «кяхтинский чай»: «Кяхтинский чай да муромский калач – полдничает богач».

Конка активно работала до революции. В Гражданскую войну был перерыв на три года, а в конце 1920-х годов конку заменили на трамвай. Возможно, это произошло бы раньше: трамвайные пути в городе стали строить в 1913 году, но окончанию строительства и введению трамвайной системы помешала Первая мировая война.

К зданию бывшего пожарного депо примыкает музейный дворик, где расположены два других филиала Музея истории города Минска. Один из них – Археологический музей «Верхний город». Он расположен в новом здании, которое было специально построено над археологическим раскопом монастырской хозяйственной постройки начала XVIII века.

Я сомневаюсь, что перед нами реальные остатки того раскопа. (Действительно шикарный музей над раскопом мы увидим в Бресте!) Скорее всего, это стилизация, но всё равно хорошо смотрится.

Разумеется, стилизацией является и прекрасно оформленный на стене разрез культурного слоя. Точнее, аж нескольких культурных слоёв. По-научному такой разрез называется стратиграфией, этим же словом обозначают геологическую науку, изучающую формирование слоёв земной коры. Археологи копают не так глубоко, но «копают» (в переносном смысле) не менее сложно.

В кадр попали два культурных слоя. Слева – раскоп территории Минского замчища середины XX века. Куски каменной кладки внизу – это фрагменты строительных отложений или так называемого строительного горизонта Древней Руси, в том числе с элементами храма. Должно быть, авторы экспозиции имели в виду Замковую церковь. На таком примере легко понять, почему об этой церкви без сохранившихся письменных источников никто не знал до начала археологических работ на Замчище. Кто ж увидит остатки фундамента под такими слоями земли?

Справа – раскоп монастыря бернардинцев 2007 года. Как раз после этих археологических работ территорию монастыря стали превращать в туристический комплекс. Заметно, что глубина культурного слоя меньше, потому что Верхний город стал активно заселяться и застраиваться только в XVI веке, когда Замчище подвергалось разорению крымских татар и не раз горело.

Главной темой экспозиции я бы назвал историю повседневности минчан через показ археологических находок различных веков и реконструкцию ремесленных мастерских и торговых лавок. Музей занимает этот крупный зал, практически целиком попавший в кадр, его можно изучить за короткое время.

Содержательных текстов в музее не очень много, но разглядывать келью монахов-бернардинцев и другие «сценки» из прошлого можно и без них.

Некоторые «сценки» разобраны детально. Рядом с фигурами минчан X–XIII веков на стойке размещена содержательная инфографика, разбирающая по пунктам, что носили мужчины и женщины в качестве обуви, что выбирали в качестве украшений и так далее.

А если покрутить этот барабан, то вы получите приз! Шутка.

Барабан можно крутить. В этом случае запустится аудиозапись, где диктор красиво поставленным голосом расскажет вам легенду о Менеске, записанную писателем и этнографом, уроженцем Минской губернии Павлом Шпилевским в 1850-е годы. Согласно ней, Минск основал богатырь и волшебник по имени Менеск, который построил на реке Свислочи большую мельницу, моловшую муку из камней.

Насколько съедобна мука из камней, я не прокомментирую, но огромный пласт опубликованной Шпилевским белорусской мифологии не встречается больше ни у кого из этнографов, что служит причиной скептического отношения к его публикациям. Это не отменяет его писательского таланта, его вклада в популяризацию белорусской народной культуры в дореволюционной России и его реальных знаний о местном фольклоре, однако современные исследователи не могут верифицировать многие мифы и легенды древних белорусов, вышедшие из-под его пера.

Всё это напоминает старую байку о том, что название Москвы происходит от имён князя по имени Мос и его жены по имени Ква. Ну типа Мос и Ква – Москва. Ква-ква. Не буду вдаваться в подробности, откуда взялась эта детская сказка, но связь богатыря Менеска и города Менска примерно из той же оперы.

Схемы и карты я люблю. Здесь мы видим очертания Полоцкого княжества или Полоцкой земли, как было принято говорить в Средневековье, а также Минского княжества по данным XII века.

Помните полоцкого князя Всеслава Брячиславича, который проиграл Ярославичам битву на Немиге? Его сыновья, как и полагалось в эпоху феодальной раздробленности, в 1101 году после смерти отца распилили наследие отца на несколько кусочков, и Минск достался Глебу Всеславичу. Независимый Минск существовал не очень долго: после монгольского нашествия на Русь в XIII веке многие западнорусские земли попали в орбиту влияния западных соседей, и Минск не был исключением. Уже в XIV веке его упоминают в источниках в качестве «литовского» города.

Во дворике, где стоит Археологический музей, есть ещё один маленький музейчик. Мы сейчас смотрим на двухэтажное здание, облик которого окончательно сформировался в конце XIX века, когда к одноэтажной постройке пожарной части добавили второй этаж для размещения ломбарда. Странное сочетание. Как вы помните, монастыря тогда уже не было, а пожарные занимали не только здание, где теперь музей конки (оно в кадр не попало и находится левее), но и один этаж дома в левой части снимка. Теперь здесь пара барчиков и другие заведения.

Справа же в начале XX века пристроили цейхгауз – хозяйственный склад. Сюда поместилась экспозиция «Каретная».

Это небольшое помещение с разными экипажами, бричками, санями, возками и прочим. Вот это, скажем, телега-дробяк начала XX века, произведённая в Минской губернии. Не пытайтесь связать название телеги с её функцией: в ней перевозили единичные крупные или сыпучие грузы, никакой связи с чем-то, что надо дробить, не было.

Ну что, заглянем в белорусский словарик для выяснения, что это за странное слово «дробяк»?

Нет, я не вернулся в Россию, как можно подумать по вывешенному у какого-то бара российскому триколору. Мы всё ещё в Минске и вышли из музейного дворика на Зыбицкую улицу.

Журналисты минского интернет-журнала «CityDog» как-то обмолвились, что эта улица так быстро превратилась из тополиной рощицы, запачканной строителями и бомжами, в местный «бродвей» и «барную милю Минска», что жители города до сих пор не могут запомнить, как правильно ставить ударение: «Зыбицкая» или «Зыбицкая». Если что, правильно – «Зыбицкая». Название уходит корнями в древность, когда на этом месте была зыбкая почва. Во второй половине XIX века улицу даже переименовали в Болотную, но потом назвали Торговой. Казалось бы, «Торговая улица» – вполне себе историческое название, но власти города в 2010 году вернули оригинальное именование.

Зыбицкая улица к началу XXI века имела отнюдь не торговый вид. Улицу реконструировали, ориентируясь не на чёткие исторические аналогии, как в Троицком предместье, а скорее на фантазию в духе историзма. Это вызвало критику у части горожан и архитекторов, которые отмечают смешение жанров исторической застройки, стилизации и совершенно новых стеклянно-офисных коробок. Так или иначе, Зыбицкая сегодня живёт и здравствует, некоторые называют её самой тусовочной улицей Минска из-за обилия баров. Сегодня, конечно, погода не та, часто идёт ливень, так что тусовок я не заметил.

Зыбицкую улицу отделяет от набережной ряд домов. Если пройти между ними, мы увидим памятник одному из ключевых белорусских образов – цветку васильку. Корректнее этот василёк назвать не памятником, а инсталляцией, потому что он вертится. Лепестки вращаются не по кругу, как крылья мельницы, а как бы переворачиваются через обруч, на котором они закреплены. Происходит это при дуновении ветра. Необычно и залипательно.

Инсталляцию подарило городу конструкторское бюро «EnCata» в 2018 году, это местная белорусская компания. Почему-то на церемонии открытия «Василька», кроме администрации города и представителей компании, присутствовал посол Италии. Мимо проходил, что ли?

Идём дальше по Зыбицкой и поднимемся наверх по лестнице к Музыкальному переулку. Это дореволюционное название, оно использовалось и в другом варианте – Музыкантский переулок. Почему оно возникло, непонятно, но явно это связано с какой-то культурной жизнью, которая и сегодня здесь присутствует.

Например, в этом доме находится филиал Национального художественного музея «Дом Ваньковичей. Культура и искусство первой половины ХIХ века». Формально он выходит своей парадной стороной на Интернациональную улицу, но к нему можно подойти и с Музыкального переулка. Выбор тематического направления музея связан с желанием воссоздать атмосферу и интерьеры шляхетской усадьбы указанного периода.

Дом был построен в конце ХVIII века на территории старой усадьбы, и иногда можно услышать, что в первой половине XIX столетия она принадлежала роду Ваньковичей, а стало быть, здесь жил Валентий Ванькович, белорусский художник того времени. Не зря же ему и памятник поставили рядом, и в экспозиции музея уделяется внимание его персоне.

Вот и памятник. Он получил лирическое название «Утро художника» и поставлен здесь в 2010 году к его 210-летию. А усадебный дом был преобразован в филиал художественного музея к 200-летнему юбилею на десять лет раньше.

Но утверждение, что здесь жил художник, ошибочно. Ваньковичи были довольно плодовитым родом и конкретно этот домик принадлежал двоюродному брату художника Эдварду Ваньковичу, служившему судьёй и предводителем дворянства Минского уезда. Он купил имение в Верхнем городе в 1846 году, то есть после смерти Валентия.

Это не отменяет того факта, что культурная жизнь в этом доме была очень богатой, в том числе с музыкальной точки зрения. Родственник Ваньковичей композитор Станислав Монюшко не раз бывал здесь в гостях, вместе с ним заходил и Винцент Дунин-Марцинкевич, драматург и один из классиков белорусской литературы. Концерты в музее проводят и сегодня.

Кстати, внук Эдварда Ваньковича – это Эдвард Войнилович, спонсор строительства Красного костёла, который стоит в сквере его имени. Как всё переплетено. Внутрь дома Ваньковичей мы не пойдём за неимением времени, зайдём в другой небольшой музей.

Он расположен в двух шагах отсюда в здании, носящем таинственное название Дома масонов.

Домик в Музыкальном переулке появился примерно тогда же, когда и основная масса его застройки, в начале XIX века. Никаких документальных подтверждений, что здесь располагалась масонская ложа, не было. Но устное предание донесло версии, что тут заседала то ли ложа «Красный факел», то ли «Северный факел», а дом специально строили по заказу масонов и изначально окна в нём были с цветными непрозрачными стёклами, чтобы с улицы не были видны их тайные собрания.

Некоторые говорят, что легенда о масонах получила распространение из-за формы здания, который на плане выглядит как масонский крест. Где в прямоугольном по площади здании смогли разглядеть крест, я не понял (здание с тех пор не перестраивалось). Наверняка масоны так хитро зашифровали крест, что его в итоге не видно!

Внутри расположился филиал Исторического музея, Музей истории театральной и музыкальной культуры. Как вы помните, я решил посетить все филиалы Исторического музея по комплексному билету, поэтому восполняю пробелы. Бюджеты музея, судя по состоянию помещений, не радуют, экспозиция выглядит устаревшей, но экспонатов достаточно много. Покажу некоторые из них.

На фото – рисунок конца XIX века «Батлеечный спектакль в белорусском доме». Слово «батлейка» происходит от польского названия Вифлеема «Betleem». Им называют белорусский народный театр кукол, где в первую очередь ставили представления на религиозную и особенно рождественскую тематику, но были и другие пьесы.

Этот зал в целом посвящён батлейке. Здесь тесно, но в несколько рядов стоят сидения, так что делаем вывод, что тут регулярно показывают спектакли.

Батлейка развивалась на территории Белоруссии с начала XVI века. На первый взгляд этот кукольный театр не особенно отличается от европейских аналогов, тем более что он был заимствован из Польши и немного из Украины, а на Украине, в свою очередь, тоже из Польши. Смешение этносов и конфессий привело к тому, что какие-то региональные варианты батлейки (витебский жлоб и другие) имели свои особенности в устройстве шкафа, символике его различных частей, использовании дополнительных элементов и так далее.

По мере распространения профессионального театра батлеечные спектакли теряли популярность, но продолжали оставаться народным развлечением среди белорусов вплоть до начала XX века. В советское время, эпоху официального атеизма, спектакли про Рождество не приветствовались, и теперь батлейку то тут, то там возрождают в музеях и иных культурных учреждениях.

Красиво оформленный календарь праздников отсылает к форме старинных круглых календарей, которые можно найти в рукописных сборниках XVI века. Этот календарь современный, в нём даже День независимости и Международный женский день написали.

Давайте поучим названия месяцев на белорусском языке. Не все ударения будут очевидны, их тоже указываю:

• студзень – январь (практически таким же словом называют декабрь в болгарском, а ноябрь – в македонском и хорватском);
• люты – февраль (аналогично в украинском и польском);
• сакавік – март (означает время движения сока в деревьях);
• красавік – апрель (означает время цветения);
• травень – май (присутствует в нескольких славянских языках, хотя в некоторых это апрель, а не май; в словенском вообще есть «mali traven» как апрель и «veliki traven» как май);
• чэрвень – июнь (от слова «червонный», то есть красный, но что именно было красным, филологи спорят; в других славянских языках похожие слова обозначают июнь или июль);
• ліпень – июль (когда цветёт липа; у поляков и украинцев она тоже цветёт в июле, а у хорватов уже в июне);
• жнівень – август (время жатвы; украинский «серпень» и польский «sierpień» означают фактически то же самое);
• верасень – сентябрь (когда цветёт вереск; совпадает с украинским и польским);
• кастрычнік – октябрь (про него рассказывал в первый день поездки);
• лістапад – ноябрь (как уже говорил, до изобретения слова «кастрычнік» белорусы могли называть листопадом октябрь, как это делают македонцы, хорваты и болгары, а не ноябрь, как поляки, украинцы и чехи; это забавно, ведь вряд ли на Балканах листья осыпаются на месяц раньше, чем в более северных регионах);
• снежань – декабрь (кроме белорусов, снег для обозначения месяца фигурирует только у македонцев в слове «снежник»).

Белорусский аналог мая «травень» считается устаревшим словом и в современных календарях не используется, по-белорусски пишут просто «май». А жаль, потому что теперь он смотрится белой вороной среди славянских липеней и жнивеней.

В разделе по истории культовой (в смысле, не хитовой, а религиозной) музыки много предметов, связанных с разными конфессиями Белоруссии.

На фото – еврейский ритуальный духовой инструмент шофар (ударение на последний слог). Часто на разных фотографиях он гораздо больше, крупные шофары в одной руке не удержишь. Здесь же инструмент очень компактный, но это точно такой же шофар, изготовленный из рога какого-то животного. К сожалению, подпись очень короткая и без экскурсовода больше ничего сказать нельзя. Подробности об этом экспонате раскрывает разве что платочек за шофаром, где написано, что это дар «Джойнта» – известной и авторитетной американской еврейской благотворительной организации.

Довольно крупный зал рассказывает об истории белорусского театра в XX веке. История рассказана в хронологическом порядке, разобрана деятельность конкретных театров, любителям темы понравится. К залу примыкают своеобразные ответвления – мемориальные комнаты, посвящённые нескольким местным актёрам.

В мемориальной комнате Николая Ерёменко-старшего моё внимание привлёк следующий экспонат, ибо я не могу пройти мимо изображения Шерлока Холмса. Ерёменко родился в Новосибирске, но его семья была родом с Витебщины. После Великой Отечественной войны он осел в Белоруссии и большую часть жизни провёл в Минске. Кстати, был убеждённым коммунистом и тяжело переживал распад СССР.

Но я хотел сказать про экспонат. Диплом Международного детектив-клуба – звучит красиво! Шерлок Холмс и Биг-Бен не дадут соврать, что клуб международный. На самом деле он был создан в Москве в 1993–1994 году как клуб по интересам к детективной литературе для творческой интеллигенции. Немало известных артистов состояло в этом клубе, в том числе Ерёменко. Ну а раз есть граждане Белоруссии, Украины и других постсоветских стран, значит, клуб международный. Логично.

После музея выйдем на Интернациональную улицу, которая разделяет исторические узкие и кривые улочки Верхнего города от квартала более современной застройки, примыкающей к проспекту Независимости. Прямо за Дворцом Республики, чью парадную сторону мы видели ранее, есть достопримечательность. Это... лужайка? Зачем здесь типичный знак в виде геральдического щита «Каштоўнасць» для обозначения историко-культурных памятников?

Ранее на этом месте располагался католический монастырь Доминиканского ордена, построенный в XVII веке. Доминиканский монастырь был и достопримечательностью, которой восхищались путешественники, и оборонительным форпостом, откуда можно было защищать южную границу Верхнего города. Лужайку, что на фото, занимал костёл Святого Фомы Аквинского, построенный в стиле барокко. Выглядел он примерно так:

Заметили на моём фото длинный двухэтажный дом с розовеньким фасадом? Вид на этот же дом, но только в голубом цвете, перекрывает костёл на рисунке начала XX века.

Монастырь был закрыт после подавления польского восстания начала 1830-х годов и костёл стал православным храмом Пресвятой Троицы. Здание стало постепенно разрушаться, здесь хотели разместить театр, а в начале XX столетия, на момент создания этого рисунка, его занимало пожарное депо. Бывший костёл получил повреждения во время Великой Отечественной войны, но продолжал относительно крепко стоять на месте. В 1950 году его взорвали с целью перестройки ансамбля Центральной (ныне Октябрьской) площади. Правда, основное здание площади – Дворец Республики – начали строить только в 1980-е, но так уж вышло.

Периодически раздаются идеи восстановления костёла. Они начали звучать в те же 80-е годы, когда во время строительства Дворца Республики археологи смогли изучить фундамент храма, добравшись до культурного слоя XVII века. Полностью комплекс монастыря уже не поместится на занятую площадь, а вот костёл вполне влезет:

Такие смоделированные на компьютере эскизы можно найти в интернете. Сейчас у властей Минска нет планов по восстановлению костёла Святого Фомы Аквинского, но кто знает, что нас ожидает в будущем.

Вам мало бывших монастырей в Верхнем городе? Ловите ещё.

В первый день я показывал вам храм Святого Духа, относившийся к униатскому монастырю ордена базилиан. Сейчас в этом храме концертный зал. К нему ранее прилегало здание мужского монастыря, сгоревшее и перестроенное до неузнаваемости в XIX веке. Но был и женский монастырь базилианок, тоже XVII века, который вместе с мужским корпусом и храмом образовывал единый квартал. Женский корпус перед нами, он сохранился, сейчас здесь музыкальная школа.

Обратите внимание, что вдалеке есть арочный проезд. Это крытая галерея, которая соединяла женский корпус справа и церковь Святого Духа слева. В первый день я не говорил, что церковь, вообще-то, восстановленная, ибо в 1936 году её взорвали. Не сохранилось с тех пор и оригинальной галереи. Таким образом, из бывшего комплекса базилианских монастырей какое-то время существовал только женский корпус. В начале 2010-х годов воссоздали и Свято-Духов храм, и галерею.

Здание Белорусской государственной академии музыки на Интернациональной улице. В советское время она называлась Белорусской государственной консерваторией. Хочется сказать, что это сталинский классицизм, но здание построено в 1958 году, уже при Хрущёве. Впрочем, не всегда же борьба с «архитектурными излишествами» проявляла себя сразу и прямо. Архитектор этого здания Роман Гегарт занимался послевоенным восстановлением Минска в качестве руководителя архитектурной мастерской института «Белгоспроект» до 1954 года, так что вполне вероятно, что проект этого здания был пущен в производство до пересмотра градостроительной политики на высшем уровне.

Интересный факт: настоящая фамилия Гегарта – Троцкий. Он происходил из семьи кременчугских евреев и в 1938 году по понятным причинам решил сменить фамилию.

Напротив Академии музыки нас встречает сквер перед зданием ратуши. Мы замкнули круг. Если повернуться налево, то перед нами будет купол конференц-зала ратуши и вид на неё сзади. Здесь также стоит памятник основателям белорусской оперы композитору Станиславу Монюшко (слева) и драматургу Винценту Дунину-Марцинкевичу (справа). Мы сегодня уже называли их имена, проходя мимо дома Ваньковичей.

Заслуга этих двух людей перед белорусской культурой заключается в том, что в 1852 году в Минске в театре, организованном самим Дуниным-Марцинкевичем, была поставлена опера «Сялянка». Название я написал по-белорусски, потому что на русский его можно перевести и как «Селянка», и как «Крестьянка», сами выберите лучший вариант. Есть и другое название пьесы, «Идиллия». Музыку к опере написал Монюшко, а либретто на белорусском языке – Дунин-Марцинкевич. И это был первый случай в истории, чтобы опера исполнялась на белорусском.

Последнее, что мы успеем посетить сегодня, – это Музей истории белорусского кино в сквере Эдварда Войниловича недалеко от вокзала. Это один из филиалов Исторического музея.

Здание этого музейчика считается памятником архитектуры, но чем оно примечательно, кроме того, что датируется первой половиной XX века, я узнать не смог. Здесь есть кинозал, где проводятся кинопоказы, и, возможно, это самая увлекательная часть музея. Но я же пришёл не под какое-то расписание, а посмотреть экспозицию.

Белорусское кино – богатая тема. На сайте музея экспозиция описывается довольно красочно: в ней около 900 экспонатов, информация о лучших белорусских фильмах за почти столетие существования кинопроизводства в стране. Увы, из-за каких-то неведомых обстоятельств постоянная экспозиция оказалась сегодня закрытой.

Мне оставалось посмотреть лишь выставочный зал с двумя скромными выставками, где основными предметами были развешанные по стенам кадры из фильмов. Киноаппаратура и предметы реквизита тоже любопытны, но их крайне мало. Пространство выставочного зала при этом сделано так, что две выставки сливаются в одну и ты не всегда успеваешь понять, про творчество какого режиссёра тебе рассказывают. Если что, выставки были посвящены советским режиссёрам второй половины XX века Виталию Четверикову (фильмы «Руины стреляют», «Чёрная берёза» и другие) и Михаилу Пташуку («Знак беды», «Возьму твою боль» и так далее).

Немного пустой визит вышел.

Тут же стоит экран с подборкой информации о старых немых фильмах, снятых в Белоруссии. Какая связь с фотовыставками? Да никакой.

Экран, стоит отметить, очень содержательный, с историческими справками, афишами и фрагментами из фильмов, которые можно посмотреть. Я с интересом почитал о фильме «Кастусь Калиновский» (1927) и посмотрел его кусочки. Режиссёром фильма был Владимир Гардин, один из ключевых кинодеятелей ранней советской эпохи, первый заведующий Государственной школы кинематографии, ныне известной как ВГИК. В немом кино Гардин себя чувствовал как рыба в воде, но с приходом звука ограничился актёрской работой и больше ничего не снимал.

«Кастусь Калиновский» – пропагандистский историко-революционный фильм, он рассказывал об известном деятеле польского восстания 1863–1864 годов, которого советская власть «назначила» белорусским национальным героем и вождём белорусского национального движения против русского самодержавия. Современные исследования показывают, что фигура Калиновского была в значительной степени мифологизирована, белорусским патриотом его назвать сложно, поскольку он себя воспринимал поляком, да и белорусским именем Кастусь его никто не звал, а был он Винцентом Константином.

Перегибы в идеализации личности Калиновского в советские годы чувствовали, но полностью отказаться от выбранной концепции не могли. Поэтому спустя десять лет после выхода фильм был сокращён и перемонтирован, но не запрещён. Он занял своё место в истории белорусского кино как один из первых фильмов, снятых с использованием ресурсов «Белгоскино». «Белгоскино» – это нынешняя киностудия «Беларусьфильм», которой в 2024 году исполнится сто лет.

Так, пора на поезд.

Напротив здания вокзала два торжественных послевоенных здания в стиле сталинского ампира образуют гармоничный ансамбль, прозванный «Воротами Минска». Приезжаешь в город, выходишь с вокзала – и видишь будто въездные ворота в город наподобие огромных башен величественного замка.

Слева на здании – трофейные немецкие часы диаметром 3,5 метра, вроде как самые крупные часы в стране. На правом здании – герб Белорусской ССР. На башнях также стоят фигуры партизанки, колхозницы, инженера и солдата. Сначала эти фигуры были бетонными и, соответственно, довольно тяжёлыми, довольно быстро износились и в 1970-е их убрали, чтобы они не рухнули. Только в 2004 году сделали аналогичные фигуры из силумина (сплава алюминия с кремнием) и вновь украсили ими «ворота».

Вот и всё. Белоруссия немыслима без столицы, и я смог убедиться, что Минску стоит уделить внимание при знакомстве с этой замечательной страной. А завтра нас ждёт Гродно.

Продолжение следует...

Ранее в поездке:

День 1: Минск. Часть 1 | День 1: Минск. Часть 2 | День 2: Минск | День 3: Несвиж. Часть 1 | День 3: Несвиж. Часть 2 | День 4: Хатынь, Курган Славы и вновь Минск. Часть 1 | День 4: Хатынь, Курган Славы и вновь Минск. Часть 2