1937 год: «Репрессии» или чистка?
Опыт критики антинаучной фактологии либерализма. Часть 12
[Первую часть статьи Н. Федотова «Антинаучная методология либерализма. Доклад «о культе личности и его последствиях»: ложь мирового масштаба» читайте в «Прорыве» №1 (47) 2016. Вторая, третья и четвертая части, представляющие собой исследование либеральной лжи по поводу проблем коллективизации, помещены в «Прорыве» №5 (51) 2016, №1 (52) 2017 и №2 (53) 2017. В пятой , шестой, седьмой, восьмой, девятой, десятой и одиннацатой частях начато исследование мифа о «сталинских репрессиях» №4 (55) 2017, №1 (57), №2 (58) 2018, №3 (59), №4(60) 2018, №1 (61) 2019 и №2 (62) 2019.]
Благодаря усилиям буржуазии и её платной дипломированной обслуги, 1937 год стал синонимом террора. Едва ли не каждый обыватель знает, что в 1937 году ни в чем не виновных граждан по ночам вывозили «черные воронки», после чего их пытали и непременно расстреливали по решению «тройки» где-нибудь на «бутовском полигоне». Однако добросовестный, не зараженный антикоммунизмом и вооруженный марксистской методологией исследователь данного периода столкнётся с целым рядом проблем и нестыковок. Часть этих нестыковок была уже разобрана мною в одной из предыдущих частей данного исследования. [Н. Федотов. Опыт критики антинаучной фактологии либерализма. Часть 5. Миф о «сталинских репрессиях», Прорыв №4 (55) 2017.] Но по мере углубленного изучения указанного периода к фальсификаторам истории возник еще целый ряд вопросов.
Во-первых, создается впечатление, что кто-то намеренно скрыл или уничтожил целый ряд документов, касающихся периода с марта 1937 и вплоть до периода снятия, ареста и казни Ежова и последовавших за этим событий. К примеру, если стенограмма февральско-мартовского Пленума ЦК 1937 года опубликована, то стенограмма июньского Пленума объявлена «не существующей» (есть некий документ, согласно которому стенограмма, якобы, не велась), хотя кое-какие отрывки из нее некоторыми из исследователей приводятся. Стенограмма октябрьского Пленума до сих пор не опубликована, встречается лишь отрывочно. То же самое и со стенограммой январского Пленума 1938 года.
Во-вторых, громадный массив документов, обнародованных в 1990-е годы, не вписывается в общую логику происходивших процессов. То есть, к примеру, имеется некий документ, но при этом нет ссылок на него в других документах или же ссылки имеются, но в таких документах, подлинность которых сама вызывает сомнение. Вспомним приказ 00447, в котором говорится о неких антисоветских элементах из бывших кулаков, осевших в деревнях. Однако отсутствуют документы, к примеру, в виде докладов с мест о внезапном увеличении числа этих элементов, причем такого, что оно потребовало проведения целых «спецопераций», отсутствуют данные об обсуждении этих «спецопераций» или их последствий на Пленумах ЦК. Довольно часто документы входят в прямое противоречие с советским законодательством, к примеру, либо содержат откровенно незаконные положения, либо нарушают порядок управления. Бывает, что опубликовано некое постановление Политбюро, но почему-то соответствующего постановления ЦИК нету. Все эти факты заставляют сомневаться в подлинности многих опубликованных в 1950-е - 1990-е годы документов.
Информацию о том, что же происходило в 1937 году приходится собирать буквально по крупицам. Попробуем разобраться в том, что происходило после февральского пленума. Поможет нам в этом доклад «комиссии Шверника». Это, конечно, насквозь лживый документ, изобилующий подтасовками фактов. Но фальсификаторы истории о многом проговорились. Кроме того, в последнее время все же были опубликованы некоторые интересные документы по данному периоду.
О «расстрелах по спискам»
Хрущевскими фальсификаторами истории был выдуман миф о якобы «расстреле по спискам», которые «подписывал лично Сталин». В сети можно найти множество фотографий невнятного вида бумажек, на которых имеются, якобы, подписи Сталина, оставленные синим карандашом. Из бумажек следует, что Сталин, будто бы, таким образом определял, кого и какой мере наказания подвергнуть.
В докладе комиссии Шверника можно прочитать следующий пассаж:
«Одной из беспрецедентных и возмутительных форм проявления беззакония и произвола является репрессирование людей по так называемым «спискам».
В 1937-1938 годах, когда в стране начались массовые репрессии, в НКВД СССР стали составляться списки лиц, арестованных по политическим обвинениям, дела которых подлежали рассмотрению на Военной коллегии, всем включенным в эти списки заранее определялась и мера наказания.
Для подготовки и оформления списков в центральном аппарате НКВД СССР была создана «специальная группа», деятельность которой строго засекречивалась от других сотрудников. Вопросы о мерах наказания предрешались руководящими работниками НКВД СССР, председателем Военной коллегии Верховного суда СССР Ульрихом и заместителем Прокурора СССР Рогинским».
Во-первых, никаких «политических обвинений» не могло быть в принципе. Были обвинения в совершении преступлений, предусмотренных теми или иными статьями Уголовного кодекса. В УК не было раздела «политические преступления».
Во-вторых, что за «специальная группа»? Чьим распоряжением она была создана? Где само это распоряжение, определявшее порядок её работы? Наконец, где указание Политбюро или лично Сталина подготовить такие списки? Ничего подобного нет.
Зато есть два «документа». Первый озаглавлен ««Предложение Н. И. Ежова И. В. Сталину о порядке судебного рассмотрения дел троцкистских групп. 4 февраля 1937 г». А второй - ««Проект Постановления ЦК ВКП(б) О порядке судебного рассмотрения дел на членов изменнических, диверсионно- вредительских, шпионских и террористических троцкистских групп». [Предложение Н. И. Ежова И. В. Сталину о порядке судебного рассмотрения дел троцкистских групп. 4 февраля 1937 г.]
Содержание первого документа следующее:
«Направляю, согласованный с т.т. ВЫШИНСКИМ и УЛЬРИХОМ, проект постановления ЦК ВКП(б) о порядке судебного рассмотрения дел троцкистских антисоветских групп.
Выездные сессии мы наметили только в те края и области, где имеется значительное количество арестованных. По остальным краям, где количество арестованных не превышает 10-15 человек (в отношении которых будет применяться высшая мера наказания), мы предполагаем судить в Москве.
Маршрут поездки в Азово-Черноморский край и Закавказье тов. ВЫШИНСКИЙ выдвинул сам лично, так, как ему надо быть в этих краях и по делам прокуратуры.
Списки о мерах наказания для троцкистов сейчас рассматриваем. По Украине и Свердловской области рассмотрение закончено, так, что сессии могут выезжать хоть завтра.
Списки представляем в ЦК».
Подписано Ежовым. Сразу бросается в глаза, на каких основаниях Ежов готовит проект постановления ЦК? Почему нет подписей Ульриха и Вышинского, с которыми, якобы, всё согласовано? Что за «списки о мерах наказания для троцкистов»? Вообще непонятная формулировка какая-то. Такое впечатление, что слово «списки» вставлено туда, либо, при позднейшей редактуре, либо, при написании этой фальшивки.
В самом же «проекте» читаем следующее:
«1. Всех участников изменнических, диверсионно-вредительских, шпионских и террористических групп в центре и на местах судить по закону от 1-го декабря 1934 г».
Что примечательно, к самому этому закону от 1-го декабря 1934 года есть целый ряд вопросов. В сети удалось найти фото данного «документа». [Постановление Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г.] Выглядит откровенно неубедительно. Подписи Калинина нет, подпись Енукидзе есть. Без Политбюро вряд ли такой серьезный вопрос мог решаться, но никаких документов на этот счет нет. Текст постановления следующий:
«Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР постановляет:
Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти: 1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней. 2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде. 3. Дела слушать без участия сторон. 4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать. 5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора».
Если допустить, что подобные поправки были все же внесены в УПК, то возникает вопрос, почему практика судопроизводства не совсем соответствовала этим поправкам. Так, дела по убийцам Кирова слушались с участием подсудимых, а судебные процессы по троцкистско-зиновьевским террористическим организациям вообще были публичными. И ходатайства о помиловании подсудимые подавали исправно, хотя, судя по поправкам, их не должны были допускать. Да и следствие, судя по делам наиболее крупных террористических центров, шло месяцами, а не 10 дней. Так что вопрос о том, является ли это постановление фальшивкой или нет, пока остается открытым.
Но вернёмся к ежовскому проекту. Даже если закон от 1 декабря 1934 года реально действовал и соответствующие поправки были внесены в УПК, предельно странно выглядит первый пункт проекта. Спрашивается, зачем предлагать то, что прямо предписывает соответствующая статья УПК? Почему Ежов в 1937 году говорит о давно внесенных поправках в УПК как о «законе»? Хотя это уже действующие нормы УПК. Но читаем далее. Следующие несколько пунктов вопросов не вызывают, а вот 6-й пункт примечателен.
«Установить следующие меры наказания участникам троцкистских, диверсионных, вредительских, шпионских и террористических групп, которые будут судиться выездными сессиями Военной Коллегии Верховного суда союза ССР: а) высшая мера наказания - расстрел. б) Вторая категория - 10 лет строгой тюремной изоляции и 10 лет последующей ссылки; в) 3-я категория - 8 лет строгого тюремного заключения и 5 лет последующей ссылки».
И вот это уже какой-то бред. Если вдуматься, получается, что глава НКВД Ежов, Прокурор СССР Вышинский и председатель Военной коллегии Верховного суда Ульрих не знают, что мера наказания за то или иное преступление определяется Уголовным кодексом и зачем-то предлагают Политбюро установить меры наказания, которые давно уже в УК определены. Нет, было б понятно, если б вопрос ставился об ужесточении наказаний по определенным статьям. Но в данном контексте выглядит всё откровенно глупо. Что это за «категории», смысл которых абсолютно непонятен, равно как и критерии отнесения к этим «категориям»? А вот, далее, как раз речь идет про некие списки.
«Предложить т.т. ЕЖОВУ, ВЫШИНСКОМУ и УЛЬРИХУ рассмотреть списки троцкистов предаваемых суду выездных сессий Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР и наметить предварительные меры наказания.
Свое заключение о мерах наказания представить на утверждение в ЦК ВКП(б).
Срок рассмотрения списков 5 дней».
Какая-то ерунда. Что за «предварительные меры наказания»? В чем смысл данного предложения? Что там можно рассмотреть в «списках»? Вот есть выездная сессия, она и принимает решение о мере наказания. Расследованием преступлений занимается следствие. Нет, понятно, что Сталин изучал материалы дел по наиболее крупным троцкистским организациям. Но какой смысл ЦК ВКП(б) заниматься утверждением меры наказания по всем арестованным троцкистам?
Впрочем, вполне может быть, что данный документ все же является подлинным. В конце концов, Ежов мог предложить что угодно. Это всего лишь проект постановления, а вот самого постановления обнаружить среди опубликованных документов не удалось.
Однако хрущевские фальсификаторы, где-то выудив данный документ или же составив его собственноручно, сделали на его основе далеко идущие выводы.
«Списки составлялись не по материалам следственных дел, а на основании кратких справок, представлявшихся НКВД СССР с периферии. Подразделялись списки по территориальному признаку и по «категориям», обозначавшим, какому наказанию должны быть подвергнуты включенные в списки лица. «Первая категория» означала расстрел, «вторая» - 10 лет и «третья» - 8 лет лишения свободы. В списках указывались только фамилии, имена и отчества; никаких других данных не приводилось. Установлены случаи, когда в списки включались арестованные, в отношении которых расследование еще не было закончено. Списки составлялись небрежно, нередко с искажениями фамилий, имен и отчеств; некоторые лица включались в них по несколько раз.
Подготовленные списки представлялись Ежовым на имя Сталина. На списках имеются подписи Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Жданова. Наличие таких подписей означало утверждение списков и по существу решало судьбы тех людей, которые в них значились».
Вот я не могу представить, чтоб Сталин, известный своей, в хорошем смысле, дотошностью, глубоко научным подходом и стремлением разобраться во всех деталях, стал бы утверждать некие «списки», в которых содержались только фамилии, имена и отчества. Тем более, господа фальсификаторы так и не предоставили нам ни одной стенограммы заседания Политбюро, в котором вопрос о рассмотрении списков хотя бы стоял в повестке дня. Зато обнародован целый ряд спецсообщений Ежова Сталину с протоколами допросов тех или иных арестованных лиц. Как-то слабо увязывается внимание Сталина к материалам дел с «подмахиванием» неких «расстрельных списков», в которых только ФИО указаны.
В докладе комиссии Шверника утверждается, что:
«С 27 февраля 1937 года по 29 сентября 1938 года рассмотрено и утверждено 383 списка на 44161 человека, из них подлежало расстрелу 38627 человек, заключению в ИТЛ на 10 лет - 5430 и на 8 лет - 104 человека.
Подпись Молотова имеется на 373 списках на 43569 человек, Сталина - на 361 списке на 41391 человека, Жданова - на 175 списках на 20985 человек, Кагановича - на 189 списках на 19110 человек, Ворошилова - на 186 списках на 18474 человека».
Однако какие-либо ссылки на архивные материалы отсутствуют. Попросту говоря, нам предлагается верить хрущевским фальсификаторам истории на слово. А вот очередная порция лжи:
«После утверждения списки направлялись в Военную коллегию Верховного суда или на рассмотрение внесудебных органов - «особых троек», которые своими приговорами и постановлениями только оформляли указанную в списках меру наказания. Установлены факты, когда Военная коллегия выносила приговоры в отношении лиц, значившихся в списках, заочно, без рассмотрения дел в судебном заседании и даже без истребования следственных дел из местных органов НКВД. Решения о расстреле значившихся в списках бывших сотрудников НКВД, некоторых военных работников и государственных деятелей оформлялись не в суде, а в так называемом «особом порядке» - комиссией в составе Вышинского или его заместителя Рогинского, Ульриха и Ежова или его заместителя Фриновского».
Итак, зафиксируем. По версии хрущевских фальсификаторов, дело обстояло следующим образом. Ежов представлял Сталину некие «списки» людей, подлежащих суду тем или иным судебным или внесудебным органом, в списках были только ФИО и та или иная «категория», которых было всего 3, и каждая определяла определенную меру наказания. Сталин и другие члены Политбюро эти списки подписывали, списки передавались в судебные или внесудебные органы, которые лишь штамповали соответствующие приговоры.
Однако анализ некоторых других документов позволяет серьезно усомниться в хрущевской версии. Так, опубликованы несколько справок Военной коллегии Верховного суда, представлявшихся ежемесячно на имя Сталина и Молотова. Ни в одной ни слова ни про «списки», ни про «категории». Сообщается исключительно о количестве расстрелянных по приговорам военных трибуналов за террор и вредительства. Вот пример:
«Военным трибуналом Приволжского военного округа 15 августа 1937 года в гор. Саратове рассмотрено дело о поджоге 6 августа завода комбинированных кормов. Осуждено к расстрелу 11. В том числе: Директор завода Красс Н.А., зам. Директора завода Плетинский А.М., главный инженер завода Эльфанд И.И., парторг завода Токарев П.А». [Справка Военной Коллегии Верховного Суда СССР о деятельности Военных Трибуналов в период с 15 августа по 15 сентября 1937 г.]
Ниже дается итоговая цифра, что за период с 15 августа по 15 сентября 1937 года расстреляно по приговорам военных трибуналов 82 человека. А за период с 15 сентября по 15 октября - 57 человек. [Справка Военной Коллегии Верховного Суда СССР о деятельности Военных Трибуналов в период с 15 сентября по 15 октября 1937 г.]
Не правда ли, как-то всё это не укладывается в логику «массовых репрессий»? Напомню, что военные трибуналы как раз имели право выносить расстрельные приговоры, а вот никакие «особые тройки» таких полномочий не имели. Только в 1938 году они получили полномочия давать сроки до 8 лет, а до этого было 5. И какие-либо надлежащим образом оформленные документы о наделении троек расстрельными полномочиями отсутствуют до сих пор. Ни единого постановления правительства по этому вопросу нет.
Однако главное не это. Как мы видим, Председатель Военной коллегии Верховного суда Ульрих ежемесячно пишет на имя Сталина и Молотова справки о том, сколько расстреляно по решениям военных трибуналах. Он не спрашивает у Сталина разрешения трибуналам применять высшую меру наказания. У трибуналов и так есть эти полномочия, поэтому они их и используют. Зачем отчитываться, если, как утверждают хрущевские фальсификаторы, «списки решали судьбу людей»? Зачем, если мера наказания определена заранее лично Сталиным, писать Сталину подробный отчет по факту вынесения приговора? Что это за глупость еще? Сталин же сам должен был знать, сколько народу он «приговорил к расстрелу», подписав «списки». Если Сталину в «списках» предоставляли только ФИО, то зачем потом по факту расстрела докладывать, за что они были расстреляны?
С мифом хрущевских фальсификаторов все это не стыкуется никак. Зато вполне вписывается в нормальный порядок управления. НКВД ведет следствие, раскрывает преступления, передает дела, связанные с террором и вредительством в военный трибунал, тот выносит приговор, который приводится в исполнение. Военная коллегия Верховного суда, поскольку трибуналы ей подотчетны, ежемесячно предоставляет справки о вынесенных приговорах в Политбюро. И нет здесь места никаким «спискам» и «категориям».
Хотя, что касается категорий, то в некоторых документах, впрочем, встречается формулировка «осужденные по первой категории», что означает осужденные к расстрелу. [Сообщения Прокуратуры СССР о нарушениях при передаче дел в Военную Коллегию Верховного Суда СССР. 16 апреля 1938 г.] Однако каких-либо документов, подтверждавших, что решение о мере наказания «по спискам» утверждалось лично Сталиным, а не соответствующими судебными или внесудебными органами, мною среди опубликованных архивных документов не обнаружено.
Наконец, вишенка на торт господам хрущевским фальсификаторам. Если разделить количество человек, утвержденных по «спискам» на количество дней в указанном выше периоде (1 год и 7 месяцев), то получится, что ежедневно должно было приниматься решение по 76 арестованным. Каждый день, без выходных. Такое, конечно, можно предположить, если полагать, что Сталин вообще не вникал в суть дел. Но масса документов говорят о том, что ситуация по вредительству и заговорам поступала Сталину от НКВД в развернутом виде. Даже беглое ознакомление с делами 76 человек в день или со справками по такому количеству человек просто бы остановило работу Политбюро по всем остальным важнейшим вопросам. Так что миф о «списках» - это очередная наглая ложь.
Хрущевские и более поздние пропагандисты и фальсификаторы истории пытались представить дело так, будто Сталин, Молотов, Каганович и Маленков в 1937-38 годах якобы для укрепления своей власти занимались целенаправленным уничтожением старых партийных и хозяйственных кадров. В докладе комиссии Шверника всё выглядит следующим образом:
«Органы НКВД, фальсифицируя обвинения, искусственно создавали повсеместно широко разветвленные право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские «организации» и «центры» во главе, как правило, с первыми секретарями ЦК компартий республик, крайкомов и обкомов партии. В результате фальсификации дел были физически уничтожены многие видные деятели партии и государства, многие тысячи честных коммунистов, чем был нанесен большой вред партии, стране, делу построения социализма.
Жестокость и вероломство Сталина привели к тому, что в эти годы были арестованы 1108 из 1966 делегатов XVII съезда партии, большинство из которых расстреляно. Такая же участь постигла 98 из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета ВКП(б), избранного на этом съезде. Только в 1937 году без предварительного согласования с Президиумом ЦИК СССР арестовано 149 членов ЦИК».
Много громких слов, но ничего по сути. Не дают хрущёвцы ответа на вопрос, ЗАЧЕМ Сталин в разгар индустриализации и в преддверии новой мировой войны санкционировал фальсификацию дел НКВД и столь масштабную и жесткую чистку рядов. Дуроломы из комиссии Шверника «додумались» только до одной «причины» - жестокость и вероломство Сталина. Дескать, Сталин был «плохой», поэтому он всё это и затеял.
«Сосредоточив у себя неограниченную власть, Сталин допускал жестокий произвол, санкционировал самые грубые нарушения социалистической законности, ввел пытки и истязания арестованных, что привело к многочисленным самооговорам и оговорам невиновных людей. Игнорируя и грубо попирая ленинский принцип коллективного руководства и нормы партийной и государственной жизни, он во многих случаях единолично решал вопросы о судьбах этих людей. С ведома Сталина и по его личному указанию проводились аресты многих руководящих работников, их осуждение и расстрелы».
Видите ли, Сталин все это делал потому, …что сосредоточил у себя неограниченную власть. А, действительно, почему не перестрелять львиную долю делегатов съезда, если уж неограниченная власть в руках? А хозяйственников за что? Ну вот просто не нравились они Сталину, поэтому их тоже к стенке. Причем недостаточно было к стенке поставить, нужно было сначала выдумать «шпионско-диверсионные центры», то есть дать указание органам НКВД отбросить в сторону всю важную работу по разоблачению реальных врагов и заняться написанием сказок. Но и этого мало. Надо было еще сказками этими дурачить головы всем членам Политбюро на протяжении нескольких пленумов.
И ведь что удивительно, верят люди в эти россказни до сих пор. Причем с одной стороны, даже в среде современных буржуазных пропагандистов уже как-то не принято выставлять Сталина дураком. Скорее, наоборот, принято признавать, как минимум, великим государственным деятелем. С другой стороны, эти же пропагандисты льют в уши обывателям откровенную глупость про расстрелы по спискам сотен тысяч людей, вовсе обходя вопрос о причинах. Вот и спрашивается, зачем государственный деятель большого масштаба (каковым он признан и врагами, и друзьями) вдруг взялся совершать беспричинные поступки. Что-то здесь явно не сходится...
Как я уже писал выше, обнародованных документов о том, что же происходило в 1937-38 годах и каковы причины всего этого, мизер. Часть документов имеет признаки фальсификации и призвана подтверждать хрущевскую версию. Часть, видимо, уничтожена или засекречена до сих пор. Поэтому приходится читать между срок и сосредотачиваться на доказательстве несостоятельности хрущевской версии.
В том разделе доклада комиссии Шверника, который посвящен «доказательству» личного участия Сталина и его соратников в «репрессиях» в принципе отсутствуют какие-либо доказательства того, что «репрессированные» были невиновны. Максимум, имеются отсылки к «материалам проверки» и решениям о «реабилитации». А вот в качестве «доказательств» приводятся примерно такие пассажи:
«В декабре 1937 года для исключения из партии членов ЦК ВКП(б) Сталин не стал даже созывать пленум, а разослал по этому вопросу 4 декабря членам и кандидатам в члены ЦК следующую телеграмму:
На основании неопровержимых данных Политбюро ЦК ВКП(б) признало необходимым вывести из состава членов ЦК ВКП(б) и подвергнуть аресту, как врагов народа: Баумана, Бубнова, Булина, Межлаука, Рухимовича и Чернова... Иванова В. и Яковлева Я. ...Михайлова М.... и Рындина... Все эти лица признали себя виновными. Политбюро ЦК просит санкционировать вывод из ЦК ВКП(б) и арест поименованных лиц.
И.Сталин» (Архив ИМЛ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 630. Л. 54-56).
Не говоря уже о том, что сам по себе такой опросный метод исключения из состава ЦК ВКП(б) является грубейшим нарушением требований Устава партии, Сталин, направляя эту телеграмму, еще и обманывал членов Центрального Комитета, ибо к этому времени все поименованные в телеграмме 10 членов ЦК были уже арестованы, а Бауман умер в тюрьме 14 октября 1937 года».
Стандартное высасывание «аргументов» из пальца. Было это нарушением требований Устава или не было - не имеет ни малейшего отношения к вопросу о виновности данных лиц. В конце концов, если требования Устава мешают разоблачать врагов, то ими не только можно, но и нужно пренебречь. Ну и, как всегда, хрущевцы и здесь прокололись. Никакого «обмана членов ЦК» не было. Сначала были неопровержимые данные о виновности данных лиц, потом Политбюро дало санкцию на арест, а уже потом была запрошена санкция членов ЦК, по сути, формальная. А как иначе? Оставлять на свободе разоблаченных врагов и ждать созыва Пленума, чтоб за это время враги замели следы, скрылись, застрелились, наконец?
А вот еще порция подленькой лжи от мерзавцев из комиссии Шверника:
«В 1937-1938 годах из НКВД и от руководителей других ведомств Сталину направлялось много различных сообщений о якобы вскрытых контрреволюционных организациях и заговорах. Знакомясь с этими материалами, Сталин без какой-либо проверки сообщаемого давал указания об арестах, избиениях арестованных, порядке их допроса и т.п.
Так, при ознакомлении с материалами НКВД в отношении бывшего секретаря ЦИК СССР, члена ВКП(б) с 1900 года, кандидата в члены ЦК ВКП(б) Уншлихта И. С., Сталин написал:
«Избить Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т. п.)» (Архив ЦК КПСС; Материалы проверки дела «Право-троцкистского блока», т. 7, л. 3)».
Оставим на совести господ фальсификаторов глупость про личное указание Сталина избить подследственного. Источник подобного бреда они запрятали в архив, до сих пор он не доступен для проведения почерковедческой экспертизы. Ну и, конечно, полнейшая чушь, будто Сталин не проверял сообщаемые ему факты и не сопоставлял с другими. Благо, материалы ряда Пленумов опубликованы. Из них видно, насколько критически Сталин подходил к сообщавшимся НКВД фактам.
Что примечательно, чуть ли не в следующем абзаце фактически опровергается то, что Сталин ничего не изучал:
«7 ноября 1937 года Ежов представил Сталину копию заявления арестованного первого секретаря Северного крайкома партии Конторина Д. А., который признавался в своей принадлежности к «организации правых». Ознакомившись с заявлением Конторина, Сталин написал следующее:
«Этот господин, должно быть, связан с англоразведкой. Кающийся тон заявления - маска, вытрясите из него все, что известно ему (а он знает не мало)».
Чтоб давать такие указания, нужно было быть знакомым не только с заявлением, но и с материалами дела этого Конторина.
А дальше мы видим, как уже по другому делу Сталин дает такие рекомендации по допросу, которые невозможно дать, не будь он досконально знаком с делом:
«Давая указания о допросе арестованных бывшего заведующего сельхозотделом ЦК ВКП(б), члена ЦК ВКП(б) Яковлева Я. А. и его жены Сталин предложил поставить перед ними такие вопросы:
«Вопросы Яковлеву: 1) Знал он о службе Варейкиса в царской охранке; 2) Его мнение о Михайлове из Воронежа, о его участии в контрреволюционной ор[ганиза]ции; 3) Его связь с Троцким (видел его лично в 1935 или 34 году); 4) Как хотел использовать МОПР? Кого из МОПР использовал? Жену Яковлева взять в оборот: Она заговорщик и должна рассказать все. Спросить ее о Стасовой, Кирсановой и других ее знакомых - близких»».
Снова как-то всё это не стыкуется с утверждением расстрельных списков, не глядя. А вот еще показательный фрагмент:
«Так, в сводке за 27 ноября 1937 года были приведены показания арестованных бывшего наркома связи СССР Халепского, полпреда СССР в Польше Давтяна, известного авиаконструктора Туполева, начальника отдела Госплана СССР Месяцева, члена Военного Совета Белорусского военного округа Мезиса, члена Военного Совета Армии особого, назначения Гринберга, начальника Автобронетанкового управления РККА Бокиса, военного атташе в Японии Ринка и других. Эти лица на допросах показали о «преступной деятельности» многих своих знакомых и сослуживцев. Читая эту сводку, Сталин дал указание НКВД арестовать из числа лиц, названных обвиняемыми, 51 человека и б человек взять на учет».
Хрущевцы, конечно, сделали из всего этого вывод, будто Сталин лично причастен к «репрессиям». Хотя, на самом деле, подобные факты подмывают версию о произволе НКВД. Получается, что без визы Сталина никаких арестов крупных управленцев НКВД проводить не рисковало. Конечно, можно предположить, что НКВДшники выдумывали шпионские организации. Однако обмануть Сталина было очень непросто.
Досталось от хрущевцев и Молотову:
«Выступая 11 мая 1938 года на собрании партактива Главного управления гражданского воздушного флота, Молотов, оправдывая проводившиеся в стране массовые репрессии и похваляясь своим участием в них, заявил:
«...За последний год, отчасти за последнее время, мы принуждены были сменить не только какого-то там несчастного японского шпиона Ткачева, а гораздо более крупных руководящих работников - всех наркомов, секретарей обкомов, председателей областных исполкомов. Мы сменили очень большое количество людей... Мы пошли на то, что мы сменили не одного какого-то Ткачева, мы сменили сотни и тысячи не менее крупных работников... У нас в настоящее время нет ни одного промышленного наркома (у нас 7 промышленных наркоматов), который работал бы больше 7 месяцев...»».
Если вдумчиво прочитать данный фрагмент выступления Молотова, то можно сделать вывод, что аресты и смена руководящих работников воспринимается Молотовым как вынужденная мера. И действительно, в условиях масштабного и форсированного промышленного строительства смена руководящих кадров создает много проблем. Для такой смены должны быть очень серьезные основания. Новые кадры нужно найти, нужно, чтоб они вошли в курс дела, приняли дела. Именно поэтому аресты чиновников высокого уровня санкционировались лично Сталиным.
А вот, что сообщается в докладе комиссии Шверника про роль Кагановича.
«Каганович, будучи членом Политбюро и секретарем ЦК ВКП(б), в марте 1935 года был назначен на пост наркома путей сообщения, а в августе 1937 года по совместительству и наркомом тяжелой промышленности.
Возглавляя эти крупнейшие наркоматы, Каганович единолично снимал с постов и отдавал под суд руководящих работников транспорта и промышленности, совершенно необоснованно приписывая им обвинения в саботаже, вредительстве и диверсионной деятельности. За время его работы на транспорте, в 1936-1938 годах, арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 13 заместителей наркома, ряд начальников центральных управлений НКПС и 65 начальников дорог.
Так, на Томской железной дороге Каганович снял двух начальников дороги - Миронова и Ваньяна, которые вскоре были арестованы и по сфальсифицированным обвинениям во вредительстве осуждены к расстрелу. В 1956-1957 годах они реабилитированы. Кроме того, из числа работников той же дороги к 18 мая 1937 года было арестовано 306 человек по обвинению в контрреволюционных преступлениях».
Из доступной нам стенограммы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) мы знаем содержание доклада Кагановича. Я уже упоминал о нем в предыдущей части работы. [Н. Федотов. Опыт критики антинаучной фактологии либерализма. Часть 11. Вредители, Прорыв №2 (62) 2019.] Положение в НКПС было из рук вон плохим. Именно поэтому все эти аресты и расстрелы были вполне обоснованными. И количество арестованных говорит лишь о масштабе проблемы с кадрами в данном Наркомате. Доказательств же фальсификации дел мы снова не видим.
А вот еще показательный фрагмент с абсолютно идиотскими выводами.
«5 января 1937 года Каганович послал Ежову письмо следующего со-держания: «Мною были командированы на Пролетарский паровозоремонтный завод в г. Ленинград тт. Россов и Курицын. Тов. Россов вскрыл, что на заводе орудует шайка вредителей и мерзавцев, доведших завод до состояния провала.
Прошу Вас арестовать следующих лиц: 1. Беспяткина - бывшего технического директора завода и начальника сборного цеха, 2. Дервеля - заместителя начальника сборного цеха, 3. Дулина - планера сборного цеха, 4. Макарова - б[ыв]. начальника технического отдела, 5. Михайлова - заместителя начальника производственного отдела, 6. Владимирова - начальника ремонтного цеха, 7. Михайлова - руководителя конструкторской группы технического отдела и Преображенского - заместителя начальника завода по коммерческой части» (Архив Парткомиссии; персональное дело Кагановича, т. 3, л. 10).
Все перечисленные лица были арестованы, из них Беспяткин, Макаров, Михайлов, Дервель, Дулин и Преображенский - расстреляны. На этом же заводе был арестован еще ряд инженерно-технических работников. В действительности, как теперь установлено, на этом заводе никакого вредительства не было, указанные выше лица арестованы и осуждены необоснованно, в связи с чем в 1956-1957 годах дела на них прекращены за отсутствием состава преступления».
Что интересно, сам факт доведения завода до состояния провала хрущевские фальсификаторы истории не отрицают. А вот вредительства, получается, «не было». Видимо, до состояния провала завод сам себя довёл и в этом решительно никто не виноват. Как это всё по-капиталистически!
Интересная логика у господ фальсификаторов! Получается, Каганович приезжает на исправно работающий завод, где нет никакого вредительства, и дела идут просто отлично, и приказывает арестовать ключевых управленцев. Но тогда вредителем является сам Каганович. Однако в таком случае информация о вредительстве Кагановича до Сталина бы непременно дошла. К примеру, те же органы НКВД могли не найти состава преступления в действиях указанных лиц и сообщить Сталину. А Сталин, как мы знаем, досконально вникал во все дела.
А вот еще «доказательство» участия Кагановича в «репрессиях»:
15 июня 1937 года Каганович направил в НКВД следующее письмо:
«Технический директор Воронежского паровозоремонтного завода им. Дзержинского Кожан... в 1919г. Колчаком был арестован как руководитель восстания против Колчака. В бронепоезде атамана Калмыкова доставлен в Николо-Уссурийскую тюрьму, в которой находился до 1920 г. и по совершенно непонятной причине, несмотря на то, что был руководителем забастовки, председателем стачкома, был выпущен из тюрьмы. Этот факт дает основание подозревать Кожана в том, что он был завербован японской контрразведкой... Несмотря на многочисленные факты вредительства на Воронежском ПРЗ, Кожаном, начиная с 1935 г., не обнаружено, не разоблачено ни одного вредительского акта. Считаю необходимым Кожана А. А. арестовать».
Кожан А. А., член ВКП(б) с 1920 года, бывший рабочий, участник гражданской войны, закончивший затем рабфак и Московский институт инженеров транспорта, по клеветническому письму Кагановича был арестован и в апреле 1938 года расстрелян. В настоящее время он полностью реабилитирован».
Если что здесь и непонятно, то это на каком основании был «реабилитирован» Кожан. Была ли каким-то образом доказана якобы «клевета» Кагановича? А вот следствие по делу Кожана, получается, шло с июня 1937 года по апрель 1938 года, то есть 10 месяцев. Что-то не похоже на быструю расправу. Да и пытками нужные показания вполне можно было бы выбить быстрее. Снова нестыковочка.
В пользу того, что Каганович как раз внимательно разбирался с кадрами, а не рубил с плеча, говорит и следующий фрагмент:
«Характерна в этом отношении судьба Мирошникова, члена ВКП(б) с 1917 года, участника гражданской войны, бывшего политработника Красной Армии, закончившего Промакадемию, работавшего заведующим сектором тяжелой промышленности ЦК ВКП(б), директором Днепропетровского алюминиевого завода, а с сентября 1937 года- начальником Главалюминия НКТП. В январе 1938 года Каганович снял его с занимаемой должности и написал в НКВД письмо следующего содержания:
«В свое время в протоколах допросов врагов народа, как на участника контрреволюционной организации указывалось на Мирошникова П. И., бывшего начальника Главалюминия НКТП, однако эти указания в то время не были достаточными для того, чтобы с ними можно было согласиться.
В настоящий момент краткая работа Мирошникова П. И. в качестве начальника Главалюминия убедила нас в том, что показания эти были правильны: как начальник главка он работал безобразно и недобросовестно, решения партии и правительства, касающиеся алюминиевой промышленности, срывал.
Сейчас Мирошников П. И. снят с поста начальника Главалюминия. Считаю, что его можно и нужно арестовать».
Хрущевцы хотели оклеветать Кагановича, но вышло коряво. Ведь получается, что на этого Мирошникова и ранее были изобличающие показания, однако, Каганович, ознакомившись с ними, признал их тогда недостаточными. И только после того, как Мирошников провалил работу на ответственной руководящей должности, появились основания для его ареста. Написать в НКВД - это абсолютно правильный шаг в такой ситуации. Вот представим, есть некий чиновник, на которого арестованные враги дают показания, что он тоже причастен к вредительству. При этом никаких доказательств нет. Но чиновник этот двигается по карьерной лестнице и, в конце концов, заваливает работу на важнейшем направлении. Ясно, что возникают подозрения, что те ранее данные на него показания были все же верными, поэтому заниматься его делом должно НКВД.
Любимый прием хрущевских фальсификаторов истории - подменять вопрос о виновности или невиновности арестованных вопросом о количестве арестованных. Дескать, так много вредителей, шпионов и диверсантов не могло быть, просто, по определению.
«Каганович по необоснованным представлениям органов НКВД санкционировал аресты руководящих работников и специалистов угольной, нефтяной, энергетической и других отраслей промышленности. О своем согласии на арест он сообщал в НКВД в форме списков, включая в них по нескольку десятков человек. В один день, 31 мая 1938 года, Каганович направил Ежову четыре таких списка на 116 человек. Всего по спискам Каганович санкционировал арест, по неполным данным, свыше 800 работников тяжелой промышленности».
Видимо, хрущевцы тут рассчитывали на то, что цифра 800 человек сама по себе должна производить впечатление. Однако 800 человек для такой громадной отрасли, как тяжелая промышленность, причем за 2 года «репрессий» - это капля в море. Казалось бы, если уж решительные и жесткие действия Кагановича оказались вредными для промышленности, то это должно было отразиться на промышленном производстве, к примеру, в виде срыва планов. Однако демагогам из комиссии Шверника была поставлена другая задача - не докопаться до истины, а ошельмовать Сталина и его соратников при помощи любых подлогов, глупостей и подлостей.
Так, Кагановичу было предъявлено обвинение в «разгроме партийных кадров».
«В августе 1937 года Каганович и Шкирятов прибыли в Ивановскую область. Сразу же после их приезда начались аресты руководящих кадров области. Документы вскрывают преступную роль Кагановича в развертывании массовых репрессий против партийно-советского актива Ивановской области. Вот его телеграмма, посланная из Иваново:
«Т. Сталину.
1) Первое ознакомление с материалами показывает, что необходимо немедленно арестовать секретаря обкома Епанечникова, который серьезно изобличается рядом показаний как член областного контрреволюционного центра правых. Необходимо также арестовать зав. отделом агитации и пропаганды обкома Михайлова. Прошу вашей санкции.
2) Одновременно арестовывается с санкции Ежова зам. пред, облисполкома Королев»
Естественно, никаких «документов» о реальных причинах развертывания «репрессий» хрущевские фальсификаторы не предъявляют. Получается, что Каганович приехал громить Ивановскую парторганизацию просто так. Видимо, встал Каганович не с той ноги, приехал в область, дела в которой идут лучше некуда, и объявил секретаря обкома членом центра правых.
А далее приводятся воспоминания очевидца:
«О том, как Каганович расправлялся с коммунистами, рассказал в 1961 году на собрании парторганизации Ивановского совнархоза бывший работник Ивановского обкома партии Лепорский A.M.:
«...Секретаря Ивановского горкома Васильева Каганович три раза вызывал на трибуну, требуя, чтобы он сознался в принадлежности к контрреволюционной организации, а затем поставил вопрос об исключении его из партии и сам вырвал из его рук партийный билет. При выходе из обкома Васильев был арестован, а через 30 минут Каганович зачитывал его показания и цинично заявил: «Вы видели, как эта сволочь извивалась. Ведь он уже на пленуме был беременным, но не хватило смелости разрешиться, а в НКВД через полчаса он благополучно разрешился и во всем сознался».
Вот интересно. Человека забирают в НКВД, предъявляют ему, якобы, необоснованные обвинения, и он признает свою вину всего через полчаса. Как-то очень маловероятно всё это выглядит. Гораздо более вероятно, что признательные показания за столь короткий срок он дал под тяжестью предъявленных ему доказательств преступной деятельности.
К сожалению, каких-либо документов об истинных причинах чистки ивановской парторганизации в настоящий момент не опубликовано. Зато есть документы о причинах чистки саратовской парторганизации, «разгром» которой тоже ставился хрущевцами в вину Кагановичу.
«В июне 1937 года Управлением НКВД по Саратовской области по сфальсифицированным материалам были арестованы некоторые руководящие работники области, от которых в результате применения провокационных методов следствия получили вымышленные показания о их якобы принадлежности к руководящему центру антисоветской право-троцкистской организации. В этих показаниях говорилось и о преступной деятельности первого секретаря обкома партии Криницкого, уполномоченного КПК по Саратовской области Яковлева и других. Сообщение о произведенных арестах и полученных показаниях было направлено Ежову.
14 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) принято постановление «О руководстве Саратовского обкома ВКП(б)». За проявление «слабости в деле руководства Саратовской организацией и безнадежной слепоты к врагам народа» Криницкий с работы был снят».
Текст указанного Постановления ЦК ВКП(б) до сих пор не опубликован. Однако удалось найти отрывки из стенограммы заседания третьей областной конференции Саратовского обкома ВКП(б) 30 июня 1938 года, в которой упоминаются данные события. В, частности, сообщается следующее.
«1937 г. был годом разгрома троцкистов, бухаринцев, шпионов и вредителей, продолжительное время орудовавших в Саратовской обл. Под руководством сталинского Центрального Комитета партии при непосредственном участии секретаря ЦК ВКП(б) т. Андреева (аплодисменты) саратовские большевики провели большую очистительную работу, разгромили подлую шайку вредителей и диверсантов во главе с бандитами Криницким, Барышевым и другими...
Вредители запутывали вопросы семеноводства, насаждали многосортность в колхозах. Так, в Самойловском, Казачкинском районах было посеяно пять сортов пшеницы; они сокращали площадь посева сортов наиболее ценных, они пренебрегали местными крестьянскими сортами, в результате чего местные ценные сорта были совершенно вытеснены из посевов. В северо-западных районах нашей области - Петровском, Сердобском, Колышлейском ценные сорта пшеницы были заменены худшими, менее урожайными и более подверженными к болезням. Они упорно распространяли такие сорта пшеницы, которые бы давали при уборке большое осыпание.
Участник право-троцкистской организации Павлин, по заданию своей право-троцкистской организации, по заданию Криницкого, проводил вредительство в ирригации, дал явно очковтирательскую сводку по ирригации, внес план ирригационного строительства на 1936 г. без проекта. Этот враг народа провел через бюро обкома директиву уменьшения приусадебных участков, что является прямым нарушением устава сельскохозяйственной артели». [Из стенограммы заседания третьей областной конференции Саратовского обкома ВКП(б). 30 июня 1938 г.]
Как мы видим, указанные выше лица обвинялись не столько в участии в право-троцкистской организации, сколько во вполне конкретных вредительских решениях в области сельского хозяйства.
Опубликованные архивные документы, действительно, указывают на то, что дела в Саратовской области были не очень. К примеру, в спецсообщении УНКВД от 27 марта 1937 года сообщается:
«В некоторых районах Саратовской обл. и АССРНП в связи с продовольственными затруднениями отмечены факты употребления в пищу мяса павших животных, различных суррогатов, опухания колхозников. По 7 районам Саратовской обл. в феврале с.г. зарегистрировано 47 колхозных семей - 201 чел., которые употребляли в пищу разные суррогаты и мясо павших животных. В марте по 21 району отмечено 111 таких семей - 486 чел. Наиболее неблагополучными в этом отношении являются Макаровский, Сердобский, Вязовский и Балтайский районы». [Спецсообщение УНКВД Саратовской обл. «О продовольственных затруднениях в некоторых районах области и АССРНП». 27 марта 1937 г.]
Абсолютно логично, что в возникновении таких ситуаций виноваты те или иные ответственные лица. Заниматься их выявлением стало НКВД. К концу лета уже были определенные результаты. Так, в спецсообщении от 16 августа 1937 года сообщалось:
«В Лопуховской МТС к началу уборочной кампании из 92 тракторов не было отремонтировано 31 трактор; из 36 комбайнов - 10; из 8 автомашин - 4. Это обстоятельство участник группы, директор МТС Лисицкий мотивировал отсутствием запасных частей, тогда как в траве усадьбы МТС обнаружено совершенно новых 5 тыс. звеньев цепей Эверта, 150 зубчаток и несколько питательных трубок, в которых ощущается острая нужда. В результате вредительского ремонта вместо 18 га комбайн в смену вырабатывает 1,5 га.
По делу арестованы бывший секретарь райкома ВКП(б) Кузнецов, директор Лопуховской МТС Лисицкий и директор Марфинской МТС Майоров». [Спецсообщение УНКВД по Саратовской обл. «О контрреволюционных вредительских группах в Аткарском, Петровском и Колышлейском районах». 16 августа 1937 г.]
Подобные факты в данной области были далеко не единичны.
«В результате предпринятой проверки готовности автотракторного парка МТС к уборочной кампании установлено, что в ряде МТС Саратовской обл. ремонт машин был сорван. Особо внимание было мной обращено на состояние двух МТС - Синодской и Колышлейской, вступивших в уборочную кампанию. В первой из 64 тракторов СТЗ отремонтировано 9; во второй из 96 тракторов СТЗ отремонтировано 34. В связи с общим состоянием этих двух МТС по решению обкома ВКП(б) 25 июля с.г. руководители их исключены из партии, нами арестованы. Из допроса директора Синодской МТС Самухина, его помощника по политической части Зайцева выяснилось существование в этой МТС законспирированной контрреволюционной группы, насчитывающей 11 участников и являющейся филиалом ликвидируемой в Саратове право-троцкистской организации. Самухин, Зайцев, Бреусов и другие арестованные участники этой группы показали, что ремонт тракторов и комбайнов сорван умышленно. Эта контрреволюционная группа провела следующие вредительские акты: а) сознательно выводила из строя в период осенне-зимнего весеннего ремонта автотракторный парк и комбайны; б) при ремонте подбирала заведомо бракованные запасные части; проточку, шлифовку, коленчатых валов, поршней производила вручную, пилой; в) преследовала стахановцев, создавая им невозможные условия работы; г) запутывала учет трудовой и финансовой отчетности МТС.
Следствие по Синодской МТС закончено, дело передано в крайсуд для открытого разбирательства». [Телеграмма УНКВД Саратовской обл. о вскрытой и ликвидированной в Синодской МТС контрреволюционной группе, являющейся филиалом ликвидируемой в Саратове право-троцкистской организации. Ранее 4 августа 1937 г.]
Здесь отметим, что по делу о филиале право-троцкистской организации дело передано в КРАЕВОЙ СУД, а не в какую-то «тройку НКВД».
А дальнейшая проверка показала, что и в Саратовском сельхозинституте имеется вредительская группа.
«Арестованный Тулайков дал обстоятельные показания о вредительстве в сельском хозяйстве. Он и другие арестованные научные работники сельского хозяйства называют как активных участников вредительства академиков Мейстера и Давида и, кроме того, группу профессоров, работающих в Саратове. Считал бы необходимым их арестовать. Видимо они были связаны не только с поставщиками вредительских теорий в сельском хозяйстве, но и испытанными практиками вредительства, будучи широко связанными директорами МТС, агрономами и земработниками. Мейстер в отличие от Тулайкова более хитрый и замаскированный враг». [Телеграмма А.А. Андреева И.В. Сталину о «вредительстве» в Саратовском с/х институте. 1 августа 1937 г.]
В такой ситуации вполне логичной выглядит поездка Кагановича в область, разгром местного партийного руководства и меры НКВД по расследованию всех обстоятельств масштабного вредительства в области.
Таким образом, версия хрущевских фальсификаторов истории о том, что Каганович, Молотов, Жданов, Маленков разъезжали по стране и громили областные парторганизации просто так, из любви к насилию, а органы НКВД массово «вскрывали» несуществующие троцкистские организации, не выдерживает никакой критики. Если внимательно изучить те архивные документы, которые опубликованы в данный момент, то версия хрущевцев затрещит по швам, поскольку факты вредительства имели массовый характер. Причем в целом ряде областей дело обстояло особенно плохо.
Сколько б ни старались деятели из комиссии Шверника скрыть и подтасовать факты, дело обстояло совсем иначе. После процесса Пятакова-Радека перед партией встал вопрос о проверке положения в сельском хозяйстве и промышленности. В результате проверки было выявлено множество проблем, которые были вызваны сознательным вредительством со стороны ответственных партийных и хозяйственных работников. Массовый характер этих проблем свидетельствовал о том, что вредители имеют организацию. Вскрытием этих организаций и занимался НКВД. В силу обострявшегося международного положения, вопрос чистки промышленности и сельского хозяйства необходимо было решать форсированными темпами, что и было поручено Кагановичу, Молотову, Жданову, Маленкову, которые направлялись в проблемные области с чрезвычайными полномочиями и, опираясь на НКВД, проводили чистку кадров. Факты же якобы имевшей место массовой фальсификации дел являются не доказанными. В докладе «комиссии Шверника» единственным аргументом в пользу несправедливого наказания тех или иных лиц является их «реабилитация».
Продолжение следует
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"