Сериал Костомарова, выходивший с конца зимы 2019 по 3 января 2020 гг. на газпромовской платформе Premier, привлек к себе внимание зрителей и критиков не только своей сложной прокатной судьбой, но и технически умело воплощенной историей о России, погрузившейся из-за стремительного распространения неизвестной болезни в социальный хаос и террор чрезвычайного положения.

В левых кругах часто ругают перестроечную эпоху, относясь со скепсисом к увлеченности молодежи того времени декадентством, мистикой и дореволюционной модой. Тем самым отрицая и не анализируя целый пласт необычных реликтов, таящих в себе зачастую неожиданные открытия. Оставим нишу однозначно негативной критики морализаторам, ностальгирующим по красному мифу, и попытаемся подобраться к сути театрализованной темноты как особой формы эстетического противостояния реальности, в которой рациональное и светлое уже апроприировано идейным врагом.

Хаяо Миядзаки ребенок военных лет. Он родился в 1941 году, в разгар Второй Мировой войны, в стране-агрессоре, союзнице Оси. Происхождение будущего режиссера можно назвать буржуазным: отец Хаяо, Кацудзи, был авиаконструктором и владел целой фабрикой по производству комплектующих для воздушной техники японской армии (а именно элементы хвостового оперения знаменитых истребителей серии A6M корпорации “Мицубиси”.). Сорок четвертый год, несмотря на помощь милитаристского правительства, стал страшнейшим в истории семьи – бомбардировки городов заставили родителей с детьми бежать, в поисках укрытия и спасения от огненного пожара разрывающихся бомб. Пережитый ужас оставит неизгладимый след в душе мальчика. Война – синонимом бессмысленного...