Петр Иванович не любил менять привычный маршрут. Он вообще не особо любил что-то менять в своей жизни.

Ее ведь не остановить. Льется себе, повинуясь закону гравитации – попробуй-ка поверни ее вспять. Просачивается там, где есть хоть малейшие трещинки. А не прольется напрямик, так испарится, всю землю обогнет, облаком вспененным полнеба займет, но вернется, обязательно вернется туда, куда ей хочется, туда, где не ждали ее, обрушится стихией – дождем ли, ливнем ли, а то и вовсе легкой моросью, взвесью туманной, но достигнет своего. Захочешь – проведет в тебя в любые дали, насколько осмелишься дерзнуть. Но если не примешь ее во внимание, беззаботно блуждая в полумраке незнакомых просторов ­– рассечет нещадно твои корабли, вскроет их льдами, как консервную банку, и будет права, и что ты ей предъявишь?

Судьба одинокой пенсионерки, живущей в лесу, по-прежнему обрастает мифами и легендами, будоражит любопытство и воображение. Агриппина Петровна Волчек впервые решилась рассказать о своей загадочной истории.

/Оригинал: FACE - Юморист/

«Семь… Се-е-е-мь…» ­– попытался было проскрипеть будильник, но как-то вовремя осознал тщетность своей задумки, осекся на полуслове и задумался о чем-то своем. Будильничьем. Шут его знает, что у них там на уме, у этих созданий рук человечьих, но, судя по тем злостным звукам, коими они вырывают нас из пьянящей сновидческой неги, едва ли что-то хорошее. Ну, в самом деле. Даже трели соловьиные в их исполнении покажутся вам самыми ненавистными на земле звуками. Да, нелегкая у них работа, у этих палачей утренних грез.

Глава I, в которой мы знакомимся с Виниусом Пухом и несколькими подозрительными галлами.

Светофоры, эти гребаные светофоры... Когда эти припадочные зеленые человечки дергаются там в своем паркинсоне, ты тоже не можешь устоять на месте: они нагибают твою волю, и твой зад уже послушно направляется им в такт, да, ты спешишь, ускоряешься, пока красный пидорас не выкатит тебе свое крепкое стоячее знамение. Каждый раз одно и то же, каждый раз один маршрут. Каждое утро.