ГОЛОС

Как и в случае с точкой зрения от первого лица, история от третьего лица зависит от яркого и сильного повествовательного голоса. Голос в повествовании не является нейтральным; это голос персонажа, окрашенный его личностью, его прошлым и его эмоциями. Две важные вещи, которые следует иметь в виду:

Упоминайте только те детали, которые заметит ваш персонаж. Помните, что разные люди замечают разные вещи. Декоратор интерьера, впервые я в здание, может заметить цветовое сочетание и декор, а пожарный может заметить, где находятся запасные выходы. То, что мы замечаем, также зависит от нашего текущего эмоционального состояния. Если ваш главный герой спасается бегством, он не заметит прекрасные цветы, цветущие в саду, через который он бежит.

Язык повествования должен быть языком персонажа от точки зрения. Убедитесь, что он соответствует полу персонажа, периоду времени, образованию, происхождению и личности. Если ваш персонаж POV — крутой уличный полицейский, не пишите в цветистом или академическом стиле. Если вы используете метафоры и сравнения, убедитесь, что они соответствуют персонажу. Пример из моего романа «Скрытые истины», главный герой которого является владельцем конного ранчо: Каштановые волосы незнакомца сияли тем же медным блеском, что и шерсть красного дерева кобылы Нэтти. Ее широкие карие глаза напомнили Эми испуганную лошадь. Дополнительные советы о том, как правильно озвучить вашего персонажа, можно найти в главе, посвященной виду от первого лица. Методы, которые вы используете для выбора слов и синтаксиса для вашего персонажа, должны быть одинаковы.

ВАШЕ НАЧАЛО — ЭТО МАРКЕТИНГОВЫЙ ИНСТРУМЕНТ

Первые несколько страниц вашей книги на самом деле являются маркетинговым инструментом. Как сказал отмеченный наградами писатель-криминалист Микки Спиллейн: «Первая глава продает книгу». Подумайте о том, как читатели принимают решение купить книгу. Для большинства читателей это выглядит следующим образом: обложка или название книги привлекают их внимание, поэтому они читают описание, которое обычно называют аннотацией. Если аннотация звучит интересно, они обычно открывают книгу на первой странице или, если они делают покупки в книжном интернет-магазине, нажимают на ознакомительный фрагмент.

В большинстве интернет-магазинов этот фрагмент содержит первые 10% книги, поэтому эта часть истории особенно важна. Если читатели дочитают отрывок до конца и заинтересуются, они купят книгу. Если начало не привлечет их внимание, они пойдут дальше и купят еще одну книгу. В настоящее время продолжительность концентрации внимания читателей коротка. Они не будут терпеливо читать несколько глав, ожидая, что произойдет что-то интересное. У вас есть всего одна или две страницы, чтобы убедить читателей купить вашу книгу или редакторов принять вашу рукопись.

В конце XIX века археологи обнаружили терракотовую табличку в Ниппуре, на юге Месопотамии, территории современного Ирака. Ему было более четырех тысяч лет, и на нем был выгравирован загадочный текст. В суете повседневности он был отсортирован вместе с тысячами других фрагментов — глиняных черепков, табличек, костей — пока в 1951 году ученый Сэмюэл Ноа Крамер не открыл его заново и не решил попробовать свои силы в переводе шумерского текста, начертанного на его чудесно сохранившемся поверхность.
«Когда я впервые увидел его, — писал позже Крамер, — его самой привлекательной особенностью была степень сохранности. Вскоре я понял, что читаю стихотворение, разделенное на несколько строф, воспевающих красоту и любовь».
И то, что перевел Крамер, было поистине поразительным. Стихотворение начинается такими словами:
Жених дорог моему сердцу, Хороша твоя красота, Лев дорог моему сердцу, Как хороша твоя красота.
Это был голос, говоривший из глубины времен, голос, который использовал образы, чтобы выразить невыразимое. Это был чистый, элементарный язык. Он было без украшений. И именно такие образы использовали второклассники четыре тысячи лет спустя в небольшом классе в Нью-Джерси. «Иногда я богатая львица, — писала семилетняя студентка, — гарцующая по полям».
Когда я поделился стихотворением этого студента в социальных сетях, реакция была потрясающей. Час за часом, день за днем новости об этой поэзии охватывали страну, а затем и весь мир. Вскоре тысячи людей, многие из которых испытывали трудности с речью, самовыражением или переполняющими чувствами, начали использовать подсказку и делиться своими результатами: девяностолетняя женщина, работающая над деменцией со своим опекуном, шестнадцатилетним аутистом, двухлетний ребенок, борющийся с вербальным общением, классы учеников, чьи учителя перевели инструкцию на испанский, французский, турецкий, немецкий и многие другие языки. Понятно, что это было не просто упражнение для детей. Ясно, что человеческий дух, написавший свои слова на этом фрагменте четырехтысячелетней давности, все еще был жив даже в нашем современном мире, даже в сердцах тех, кто никогда не думал называть себя «поэтами».
И именно в этом заключается идея этой книги.

Однако с началом эпохи Возрождения, а затем и раннего Нового времени, утопия вернулась. Подобно плодотворной Атлантиде Платона и Авалону из романов о короле Артуре, эти утопии обычно располагались на островах, находящихся вне досягаемости реальных карт, как утопия в одноименной книге Томаса Мора. Даже на необитаемом острове из шекспировской «Бури» есть утопия: общество Золотого века, описанное добрым персонажем Гонсало, где никто не должен работать, где все свободны и равны по указу короля (в этом есть небольшое противоречие) и где нет преступления или войны. (Антиутопия, скрытая в «Буре», — это то же самое физическое место, рассматриваемое глазами Калибана, его первоначального обитателя.) В «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта утопии комичны и сатиричны, но они аналогичным образом расположены на островах, каждый из которых снабжен реалистично выглядящей картой вымышленного странствующего моряка-рассказчика Лемюэля Гулливера — в традициях более раннего морского капитана и более ранней карты из «Утопии Мора».
Но затем настоящее картографирование заполнило ранее «неоткрытые» области океана, таким образом исключив острова и уведя утопию-антиутопию дальше в неизведанное. Сначала он ушел под землю, в традиционное место подгорных сказочных стран и миров мертвых, а также в виды гномов-горных королей, которых мы находим у Толкина и в фольклоре, на который он опирался. (Подземный мир также является неизвестным царством, излюбленным для различных придуманных гномами земель и сказочных стран девятнадцатого века, в том числе и для «Алисы» Льюиса Кэрролла.) Такие пещерные саги, как «Грядущая эпоха» Бульвер-Литтона и «Путешествие к центру мира» Жюля Верна. Земля располагалась в обширных впадинах под земной корой, наполненных выжившими доисторическими зверями и гигантскими папоротниками.

Don’t be a dick

Эй, ты. Там, в углу. Да, ты, со сраной ухмылкой. Не отворачивайся, я знаю эту ухмылку, я сам ее носил. Послушай. Да ты. Слушаю вполуха, но делаю вид, что не слушаю. Не слишком привязывайся к романтическим иллюзиям о себе. Ты меня слышишь? Да, ты там с вздернутым подбородком. Послушай. Спасайся от самого себя.

Быть писателем — это не кокаин, или таверна «Белая лошадь», или таблетка кислоты, или салун «Сумасшедшая лошадь», или флакон лауданума, или поздняя ночь бравады с бутылочным пивом. Дело не в похмелье. Или вечеринках. Или красивых фото. Или записи в Facebook. Или твитах, как они там называются. Дело не в рубашке, которую ты носишь, или в шляпе, или в шарфе, или в белом костюме, или в каком-то другом нелепом притворстве. Дело не в центре внимания. Речь идет не о злорадстве. Речь идет не о том, чтобы хлопнуть себя по спине. В конце концов, никому по-настоящему нет дела до жизни писателя, пока он не написал книгу. Это конечная точка. То, что появляется на странице, делает жизнь интересной.

Слишком многие молодые авторы думают о себе как о писателях, а не о том, что они написали. Привыкай к этому: это должно быть на странице. Так что не думай о себе как о писателе. Нет ничего хуже, чем постоянно зацикленный на себе автор. Не загромождай вечеринку объявлениями о своей новой истории. Не ходи в мастерскую, болтая о своем потрясающем новом вступлении. Не привлекай внимания ни к одной части своей жизни как художника или, что еще хуже, артиста. Если кто-то действительно хочет знать, он спросит. Не говори ничего. По крайней мере, до тех пор, пока не понадобится что-то сказать.

Не пойми меня неправильно: я не призываю к чистому досье, пустому винному шкафу или чопорному поведению. Совсем не обязательно вести манерную жизнь. Не так уж обязательно быть трезвым (но будь всегда трезвым, когда пишешь, пожалуйста, не попадайся в эту ловушку). Не обязательно вести себя подобострастно. Не нужно никому подчиняться. Тебе также не обязательно слушать старых писателей, извергающих свою чушь. В самом деле, забудь это письмо — иди гуляй, иди пиши. Порви все. Напиши заново. Посмотри, что для этого нужно. Писатель пишет.

Но сначала дам три слова из самого мудрого совета, который я знаю: не будь мудаком. На вечеринке. В книжном магазине. На странице. В своей голове. Не называй людей по имени. Не оскорбляй своих коллег. Не говори людям, какой ты замечательный. Не пей все вино. Не жалуйся, что никто не слушает. Не игнорируй своих друзей. Не ухмыляйся. Не думай, что ты лучше других. Не принижай свое смирение и не позволяй ему превратиться в высокомерие. Не кури, когда тебя об этом просят. Не роняй столовое серебро с балкона. Не сплетничай. Не оскорбляй хозяина. Не снисходи до других. Не оставляй партнера в затруднительном положении. Не говори о своем контракте. Не упоминай свой аванс. Не вздыхай. Не зевай. Не утоляй этот публичный зуд. Не отмахивайся. Не сканируй комнату. Не ври. Не заискивай. Не упоминай имя своего издателя. Не устраивай для себя фанфары. Не покровительствуй. Не унижай. Просто не надо. НЕ БУДЬ МУДАКОМ.

Это нормально — расстраиваться из-за того, что только что опубликовали книгу кого-то младше вас. Сходите в книжный магазин, возьмите экземпляр, посмотрите на обложку. Проанализируйте биографию автора. Прошепчите очень тихое проклятие восхищения: Черт, она молода. Потом скажите: И что? Идите домой и пишите с новой лихорадкой. И в этом заключается еще один совет для писателя, который может подумать, что время пролетело незаметно: не рассказывайте слишком многим людям, что вы работаете над книгой. Не давайте им возможности спросить вас, закончили ли вы уже. Не позволяйте им пытать вас на вечеринках. Нет ничего хуже, чем вопрос: «Как продвигается твоя книга?» (Хотя это не так плохо, как услышать, что кто-то другой действительно уже закончил книгу.) Большинство людей не знают, сколько времени на самом деле требуется, чтобы написать книгу. Просто скажите, что он уже в пути, даже если он не совсем в пути. Продолжайте работать, продолжайте формировать. В конце концов это произойдет. Может быть, даже раньше, чем вы думаете.