Богиня и Бык. Вторая Глава.

Жрицы-звездочтицы Бронзового Века

В истории человеческого воображения бронзовый век оставил наиболее
яркие образы Луны и ее энергий, возрождающих жизненную силу. Это является свидетельством того, что культура бронзового века поклонялась человеческой природе, связанной с тщательно выверенным путешествием небесных тел и преклонялась перед ней. В Греции бронзового века, на материке и особенно на острове Крит, образ Богини-Матери искусно связан с силами природы, в частности, она ассоциируется с быком как с жизненной силой плодородного возрождения лунной и солнечной энергий. В минойско-микенских культурах Крита и Микен Богиня-Мать и обожаемый ею молодой супруг становятся олицетворением небес. Культ Богини-Матери и ее связь с омолаживающими энергиями Луны и Солнца, а также с Быком, порождает класс особенных женщин, которые были жрицами-астрономами минойско-микенской культуры. Эти жрицы сочетали светские и священные аспекты религиозного воображения таким образом, который большинство современных людей сочло бы причудливым. Разделения между тем, что определяется как священное или святое, и человеческим, в этой культуре не было. Жрицы являлись реинкарнациями Богини, и её наместницами на Земле. Многие их аспекты соединялись, образуя один из немногих очевидных примеров матрилокальной религии и мифологии, где центральной фигурой по факту является монотеистическая Богиня в её многочисленных ролях, не определявшихся или олицетворявшихся единым образом, но объединявшихся, формируя всемогущее и всесодержащее божество. В отличие от многих культур эпохи неолита, которые изображают Богиню-Мать впоследствии, в позднем бронзовом и железном веках, разделяющейся на
множество женских божеств, изначальная неолитическая Богиня-Мать на Крите и в некоторых частях материковой Греции утверждает свою модель единобожия атрибутами, подтверждающими её вездесущее присутствие как в мифологии, так и в религиозных ритуалах. Здесь она является и прародительницей, и жрицей: воплощением божественного и земного как единая многоликая сила.

Очарование такой доминирующей в минойско-микенской религии и мифологии фигурой, как Богиня-Мать, усиливается ее связью с Луной, быком, а также возрождающими силами природы и человеческой натуры. В отличие от северных европейских культур, минойцы и микенцы бронзового века не стали строить
каменные круги, представляющие лунный и солнечный циклы. Вместо этого они предпочитали строить лабиринты в храмовых комплесах, святилищах на возвышенностях и акрополях, чтобы создать карту небес. Артефакты этих священных мест или теменосов, их ориентация относительно небес и мантии, короны и украшения, которые носили жрицы-звездочтицы, подтверждают тот факт, что и люди, и культура в целом, были настроены на движения небесных
тел. В частности, их очень интересовала цикличность соединений Луны и Солнца на небесах. Такое воссоединение лунной и солнечной энергии символизировало
реинкарнацию человеческой энергии. В интеркаляциях, в девятнадцатилетнем цикле, и в больших космических циклах полной Луны, когда она соединялась с Солнцем в небесах в день солнцестояния, происходившего между рогами Тельца или Быка, они видели возрождение силы, которая могла быть передана людям. Мореплаватели и путешественники бронзового века интересовались измерением времени по ночному небу как на суше, так и на море, чтобы организовать свою жизнь в соответствии с циклами Луны и Солнца.

Пожалуй, самые интересные данные о жрицах-звездочтицах бронзового века обнаружены в свидетельствах, собранных при раскопках храмового комплекса в Кноссе на Крите. Северо-восточная часть комплекса, как и несколько
важных мест на материковой части Греции, относятся к эпохе неолита, где находился храм, первоначально устроенный возле священного источника пресной воды, ориентированный на северо-восток. На материковой Греции величественный дельфийский храм у подножия горы также имеет священный источник воды для паломников, использовавших его как священную купальню для омовений перед восхождением в храм Аполлона, ориентированный на северо-восток. Ниже северо-восточного угла афинского Акрополя находятся неолитические пещеры, первое поселение людей в этом месте, рядом со священными колодцами Агоры. В горной цитадели Микен северо-восточный угол большого дворца изначально был местом проживания неолитических людей, а циклопическая стена охраняла их священный источник воды. Точно так же и Храм Посейдона на Сунионе и Храм Афайи на острове Эгина имеют источники пресной воды и пещеры времён неолита в своих северо-восточных углах.

Значение источников пресной воды легко понять, учитывая сухой и пыльный климат Средиземного моря, и тот факт, что вода считалось священной. Причина же ориентации многих из этих горных святилищ на северо-восток, может быть лучше понята в сравнении с ориентацией многих других неолитических сооружений Европы, таких как Стоунхендж, Карнак и каменные круги в Корнуолле и Шотландии. “U”-образные образования в центре этих структур, которые отмеряли девятнадцатилетний цикл Луны в сочетании с Солнцем также служили и ориентиром восхода созвездий на северо-востоке. Каждый сезон определённый набор созвездий, обозначающих божества, поднимался на северо-востоке ночных небес. Для предков это было священное место, где божества являлись людям и вели их каждый аграрный год. Их мифы и ритуалы зиждились на паттернах звезд, Луны и Солнца, а их жизнь зиждилась на божествах
естественных циклов Земли.

В Кноссе северо-восточный угол храмового комплекса, ориентированный на небесные тела, был святилищем жриц-звездочтиц. Чтобы войти в храмовый комплекс, Великая Процессия поклоняющихся следовала по Королевской Дороге вдоль восточной стороны комплекса, в амфитеатр под открытым небом. В более позднем минойском дворце при раскопках была обнаружена священная купальня, позволявшая прихожанам купаться в священных водах Кносса, которые, по словам сэра Артура Эванса, в прежние времена были родником под открытым небом, спускающимся с высоты в обнесенном стеной теменосе. Сам источник был скрыт за тремя деревьями внутри ограждения (III: 138). Чтобы подойти к самой дальней точке северо-восточной части комплекса, нужно было пройти через священную рощу оливковых деревьев и мимо виллы жриц. Из этого угла и горная гряда и ниша в горе виделись ровно на северо-востоке террасы, здесь проводились публичные торжества и ритуалы. Несколько сотен
зрителей смотрели из-за трёх священных оливковых деревьев как жрицы танцуют под открытым небом на сцене, расположенной у стен северо-восточной части храма, как это изображено на сохранившейся фреске (Evans, III: 67-68).

Ниже этой сцены, за священной оливковой рощей, на склоне небольшого крутого холма находилась вилла жриц. Эванс описывает свое видение виллы:

Кроме элегантного Мегарона, тщательно продуманной ванной комнаты, и жертвенной комнаты - Колонной Крипты, на вилле имелась треугольная терраса с видом на восходящие звезды, Солнце и Луну. Северо-восточный угол Кносского храмового комплекса, включая неолитический священный водный источник, открытый танцпол и виллу с террасами - то место, где жрицы Кносса наблюдали небесные тела.

Другое место, гораздо более впечатляющее, чем храмовый комплекс, из-за его близости к небесам - святилище на вершине горы Юктас, что к западу от Кносского храмового комплекса. Как и храм в Кноссе, святилище на вершине горы Юктас ориентировано по центру массивного каменного изображения Рогов Освящения или Рогов Быка. Рога ориентированы на юго-запад, обрамляя заходящее Солнце, Луну, и звезды. Они акцентировали внимание на небесных светилах, как и северо-восточный угол, в котором, скорее всего, имелись похожие Рога Освящения, обрамлявшие восход тех же небесных тел. Из храмового комплекса восход и закат звезд, Луны и Солнца воспринимались людьми как границы циклов времени и обновления. Дополняя ориентацию Кносского храмового комплекса, святилище на вершине горы Юктас предоставляло жрицам оптимальное место для безупречно точных наблюдений за движением небесных тел. Возможно, эта горная вершина на вершине их мира служила центральной точкой наблюдения за движением небес, в то время как в самом храмовом комплексе проводились праздничные ритуалы в честь этого движения.

Раскопки виллы жриц, алтаря и святынь с треугольной террасой, подобной треугольной террасе на вилле, доказывают, что гора Юктас использовалась с самого раннего периода храмово-комплексной культуры Кносса. Кроме того, треугольная терраса святыни обращена на северо-восток для точного наблюдения восхода звезд, Луны и Солнца. Эванс описывает "что-то вроде внешнего двора или теменоса более или менее треугольной формы, который поддерживали грубые стены террасы, непосредственно примыкающей к скалистому склону с севера и востока" храма (I: 158). Раскопки святилища на вершине горы Юктас также привели к некоторым интересным жертвенным находкам, отражающим интерес жриц к астрономии. Возле алтаря, среди
разнообразных жертвенных подношений, была обнаружена глиняная табличка с изображением головы быка и звездным символом между его рогами (Karetsou, 147). Стол для возлияний с ковшом в центре, похожий на стол для возлияний из святилища в Фесте с изображением 18 быков, по окружности стола, также был обнаружен на горе Юктас. Ассоциация быка с нутационным циклом Луны, а также ассоциация быка со звездами подчеркивает интерес минойцев к более крупным циклам времени и движению небесных тел по небу. Эванс комментирует, что
святыня на вершине горы, священная вершина Богини-Матери, наиболее ясно изображена на золотом перстне с печаткой из Кносса, где она стоит на скалистой вершине горы, правящая небом и землей. (I: 159). Три других золотых перстня с печаткой, каждый из которых соответствует размеру безымянного пальца женщины, более чем вероятно, носили верховные жрицы Микен, Тиринфа и Кносса, они отражают все аспекты Богини-Матери и ее взаимоотношений с небесами. Три золотых перстня явно символизируют ту силу и влияние, которые жрицы имели в Минойской культуре. На золотом перстне из Акрополя в Микенах изображено то место минойского пантеона, куда просители приходили к богине, которая, очевидно, представлена ​​шестью бычьими головами и Древом Жизни. В небесной сфере над богиней и её обожателями - лунный серп, солнце, звездный диск и океанские волны в небе.

Точно так же на золотом перстне из Тиринфа, "верхняя часть изображает своего рода небеса, отделенные волнистой линией и усыпаные небольшими точками, обозначающими звезды. В их центре находится колесо с шестью спицами, которые немного выступают за обод колеса - Солнце. С каждой стороны по две ветви, а между ветвями слева - лунный серп, лежащий рогами вниз" (Nilsson 412-13).

Третье кольцо - это знаменитое «Кольцо Миноса», которое теперь выставлено в отдельной комнате, в музее Ираклиона. Хотя кольцо идентифицировано как кольцо короля, хорошо заметно, что оно слишком мало для мужской руки и, скорее всего, принадлежало верховной жрице храмового комплекса в Кноссе. Сюжет кольца - это выход Богини-Матери из Рогов Освящения, переход через море и оливковые рощи к святилищу, где она появляется обнаженной, с распущенными волосами и в состоянии экстаза. Молодой мужчина приветствует богиню в ее путешествии, а лодка с морским коньком и двумя Рогами Освящения, в нижней части кольца, предвещает путешествие. Это эпифания богини - видение обновления и возрождения совершаемого через священный брак и Рога Освящения, когда богиня путешествует по земле, морю и воздуху. Она поднимается ввысь как Царица Небес и Владычица Небес.

Нося кольца и участвуя в ритуалах возрождения, жрицы могли представлять эпифании Богини-Матери. Все они прилежно списаны с небес и запечатлены в золоте. Жрицы, как наместницы Богини-Матери, имели несколько иконографических аспектов, которые связывали их с практикой астрономии посредством ритуалов. Каждый аспект, представляющий силы хтонических регионов, земли и небес, легко идентифицируется с циклами звёзд, Луны и Солнца.

Как богиня хтонических регионов, Богиня-Мать держит змей и часто рассматривается как богиня домашнего культа или защитница и властительница своего региона. Созвездия, которые обозначают ее: Змееносец, Serpens Caput (голова змеи) и Serpens Cauda (хвост змеи) или Змееноносец и Змеи. Эти созвездия доминируют на небесах во время летнего солнцестояния и видны в небе в теплую половину критского года. Как богиня воды и моря, Богиня-Мать зовётся Ариадной, Афайей или Бритомартис и представлена Северной Короной, короной Ариадны, в день летнего солнцестояния. Как богиня земли, Мать-Богиня минойцев обожначается двумя львами или грифонами по обе стороны от ней и представлена на небесах как Лев, созвездие, которое восходит вскоре после зимнего солнцестояния. Как богиню неба, Богиню-Мать персонифицирует аспект быка как ее супруг и сын, символ возрождения и плодородия и союза или священного брака Луны и Солнца; это созвездие Телец. Его циклы измеряются когда полная луна находится в Рогах Тельца или Рогах Освящения в зимнее солнцестояние.

При исследовании астрономических и иконографических аналогий Богини-Матери в минойской культуре обнаруживается идеологический акцент на двойственность и баланс. В своём "змеином" аспекте она держит двух змей по обе стороны от себя, высоко поднимая руки в знак своей власти. Как Мать-Землю, её охраняют два льва, и два грифона сидят по бокам ее трона на великолепной фреске Тронного зала в Кноссе.

Двух быков приносят ей в жертву, и её жрицы как представительницы богини держат лабрисы, двойные топоры, которые часто помещаются в две букрании для ритуального использования. Скорее всего, эти топоры использовались минойцами для обозначения циклов звезд, Луны и Солнца в двух точках баланса: зимнего и летнего солнцестояниях. Их год содержал два сезона, солнцестояния - две точки отсчета для минойцев. Интерес к балансу годовых солнцестояний очевиден во всей минойско-микенской мифологии и культовых практиках. Возможно, это посыл сохранять идеальный баланс природы в сферах Богини-Матери. Хотя аспект Богини-Матери наиболее актуален для изучения взаимоотношений Луны с Тельцом, эти отношения не являются чем-то отдельным и намного лучше понимаются, как и сама Богиня, в контексте её разнообразных атрибутов. Ассоциация с хтоническими мирами и змеёй - витальный аспект её регенеративной силы и небесной эпифании. Поднимаясь из глубин подземного мира и хтонических сфер, представленных змеей, она проводит остаток года, стремясь от зимнего солнцестояния и смерти зимы к летнему солнцестоянию и его благодатному обновлению. Совершая полные годовые циклы, она предстаёт символом вечной жизни. Неолитический символ Богини-Змеи остаётся широко распространенным в минойской культуре в виде спирали, или того, что греки называют ойкос, центр. Ойкос представляет собой спираль, подобную змее, и символизирует сворачивание и разворачивание времени (Gimbutas, Old Europe 94-5). В ночном небе летнего солнцестояния позиция и поза Богини-Матери, выраженные в двух фаянсовых статуэтках из Храмовых хранилищ Кносса - это созвездия Змееносца, Головы Змеи и Хвоста Змеи (или Змееносец и Змеи). Змеи обвившиеся вокруг протянутых рук Богини и змея, тянущая голову к вершине её тиары, легко угадываются в созвездиях - вытянутые руки, которые держат двух змей и треугольный головной убор - отличительный знак Богини. Это великолепие всех годовых змеиных созвездий в сезон летнего солнцестояния включает и Дракона, который свернулся вокруг северного полюса в бронзовом веке, как будто вращая космос древних, утверждая змеиную мощь и силу.

В Кноссе, в северо-восточном зале восточного крыла храмового комплекса, среди обугленной древесины, которая ранее была большой статуей Богини-Матери были обнаружены изогнутые змеями бронзовые замки. Эта статуя, как и фаянсовые фигурки Матери, держащей змей, является частью того, что во многих минойско-микенских, а также греческих храмах известно как ксоан (ксоанон), или изображения предков (Evans, III: 522-25). Как и в более поздних греческих храмах Афины и Геры, ксоаны были предназначены для поклонения предкам. В кносском ксоане, который был найден среди впечатляющего количества Священных Рогов в северо-восточном зале, это образ Богини как возродительницы жизни часто изображавшейся со змеями, символизировавшими возрождение. Она - та, что хранит память о предках и призывает к воскрешению змеиной, хтонической силы. Фаянсовые статуэтки кносского храмового комплекса, самые ценные ксоаны племени, хранились в двух больших камерах, устроенных под полом, сделанных из пористого камня и обшитых свинцовыми листами для защиты от влаги (Logiadou-Platonos 64).

Точно так же и настоящих змей содержали под землей в трех очень больших круглых ямах на юге кносского храмового комплекса, а также в самом храмовом комплексе как хранительниц и защитниц живых и мертвых. Ямы для змей использовались как зернохранилища, а змеи защищали зерно от мышей и других паразитов. Как и во многих древних культурах, у племен Северной Африки, сохранивших неолитический образ жизни, змеи содержатся в житнице, ради защиты ресурсов племени в зимние месяцы и освобождались в летние месяцы (Griaule 118).

Вероятно, что фаянсовые фигурки держат змей как символ освобождения змеиной энергии и энергии предков в ежегодном воскрешении.
По словам Марии Гимбутас:

На табличке с линейным письмом Б, найденной в Кносском храмовом комплексе,

имя богини, По-Ти-Ни-Джа, используется как "фамилия" или обозначение Богини-Матери; это слово буквально переводится как «Наша Дама». Её змеиный атрибут обозначается словом ata-na перед po-ti-ni-ja и, согласно Гимбутас, описывает хтоническую богиню, имеющую атрибуты змеи и / или птицы, подобную богине с голубем на голове и поднятыми руками, найденной в Зале Двойных Топоров (Living Goddesses 143-44).

Эти змее- и птице-богини храмового комплекса часто носят маски с большим клювом и определенно связаны с неолитическими богинями змей и птиц, обитавшими в Центральной Европе, на Британских островах и в Средиземноморье. Греческая богиня железного века Афина - потомок богини змей и птиц, её атрибуты - сова и змея. Мириам Роббинс Декстер отмечает, что

Птичий аспект минойской богини, изображенный отдельно от ее змеиного аспекта представляет омолаживающую силу жизни, тип Персефоны или Коры, хтоническое Я которой в теплые месяцы воскресает из преисподней как Дева и Невеста. Чаще всего с ней ассоциируются голубь, журавль и павлин. И по сей день в Кноссе много павлинов, а на фресках жрица и ее молодой супруг носят
головные уборы, украшенные павлиньими перьями.

На фреске "Принц с лилиями", у западного входа в Центральный двор, молодой мужчина, украшенный павлиньими перьями входит в ритуальное пространство или теменос богини во главе большой процессии.
Гимбутас отмечает:

Как богиня-журавль и невеста Диониса и Тесея, она известна под именем Ариадна; на острове Эгина у афинского побережья она известна как Афайя, невеста Зевса; а как живительная сила природы, связанная с водой как околоплодными водами или рождающим источником жизни, она - Диктинна и Эйлейфия. В образе Невесты она танцует, словно птица, во время своей священной свадьбы, или hieros gamos перед своим молодым супругом-мужчиной, а как Дева она отвечает за родовые воды жизни, те воды, которые ее супруг должен перейти, чтобы прибыть на свадьбу. Hieros gamos минойской богини в ее птичьем аспекте изображен в более поздней греческой мифологии как брак Ариадны и Тесея и следующий за ним брак Ариадны и Диониса на острове Наксос. Как и в случае большинства греческих мифов, цель мифа минойской культуры - продемонстрировать господство греков над более ранней культурой Богини-Матери. В канве драматических событий, где брак Ариадны заканчивается отказом от нее Тесея, астрономические ритуалы жриц по-прежнему в центре внимания.

Когда Дионис прибывает, чтобы спасти Ариадну, он утешает ее, женясь на ней и даруя ей драгоценную корону вечности в ночном небе. Этот звездный венец, известный как Corona Borealis или Северная Корона, является созвездием жриц в период летнего солнцестояния, когда оно достигает зенита в ночном небе в непосредственной близости от Змееноносца и Змеи. Версия Овидия так описывает это созвездие:

Здесь Тесей - символ героического культа, Дионис - символ старого мирового порядка минойской культуры. Драгоценная корона или Corona Borealis, которую Дионис даёт Ариадне использовалась до греческого железного века в качестве важного навигационного ориентира для мореплавателей из-за её расположения в зените в период летнего солнцестояния. Таким образом, hieros gamos - ритуал летнего великолепия и славы древних минойцев благодаря расположению созвездий. Гимбутас отмечает:

Мифический Тесей - изнанка Жениха, приходящего в храм или святилище богини, чтобы забрать невесту и затем бросить ее - жестокий поступок, со всей очевидностью направленный против влияния богини и ее святилищ. Любопытно, что после того, как Тесей бросает Ариадну и отправляется на Делос, он и его товарищи танцуют геранос или танец журавлей - еще один ритуал, связанный с hieros gamos богини-птицы. Танец стал традиционным на Делосе; однако его замысловатые движения, имитирующие угловые извивы лабиринта, имеют гораздо более раннее минойское, происхождение, опять же, связанное с жрицами-звездочтицами. Как и сам hieros gamos, корни которого прослеживаются еще в 10000 г. до н.э. на Ближнем Востоке и в 5000 г. до н.э. на юго-востоке Европы, танец уходит корнями в более ранние местные культуры с матриархальными традициями (Gimbutas, Living Goddesses 18-19). В центре лабиринта или угловой спирали танцевального зала Кносского Храма - растущая луна, убывающая луна или звезда. Похожий лабиринт найден на древней печати из минойского дворца Агиа Триада, другой - на глиняной табличке из Пилоса на Пелопоннесе, другие на более поздних монетах из Кносса (около 350 г. до н.э.), один с полумесяцем в центре, другой с розой (Baring and Cash 135). Эти астрономические символы соединяют ритуальный танец с небесами.
Сам танцевальный зал, пожалуй, - самый важный из найденных в Кноссе элементов, соединяющий жриц и их ритуалы с hieros gamos богини-птицы. Одна из фресок Тронного зала изображает женщин, танцующих в священной роще Кносса (Logiadou-Platonos 54). Эта фреска под названием "Миниатюрная фреска Священной рощи и Танца" изображающая треугольную арену под открытым небом, упоминалась выше, в связи с виллой жриц в северо-восточном углу храмового комплекса. Возможно, именно здесь и происходила главная часть танцевального ритуала жриц, геранос или Журавлиный Танец Лабиринта.

Гомер дает ссылку, наводящую на мысль о связи между танцами и лабиринтом в своём описании танцевального зала Ариадны в Кносском Дворце, поскольку, как дочь царя Миноса и царицы Пасифаи в более позднем греческом истории, она должна быть верховной жрицей, проводившей церемонии (Baring and Cash 135).

В представлении, оживляющем миф, жрица разыгрывает эпифанию богини как наместница богини на земле - преобладающая тема минойских перстней и минойских фресок.

На перстне с печаткой, найденном в гробнице в Исопате близ Кносса, изображены четыре женские фигуры, исполняющие ритуальный танец среди лилий. У них характерные для танцовщиц на фресках распущенные волосы и платья с оборками. Все с поднятыми в экзальтации руками приветствуют фигуру богини или верховной жрицы, которая спускается из небесных миров сквозь волнистую линию, возможно, обозначающую её переход из одной сферы в другую, к своим поклонницам; эти волнистые линии, считает Эванс, "разграничивают землю и небо, скрывая присутствие божества или небесных светил". Здесь богиня спускается из своего небесного царства, чтобы стать одной из танцовщиц (Evans, III: 68).

В терракотовой группе танцующих жриц, найденной в Палаикастро, танцовщицы образуют круг для исполнения танца кольцевого или цепного типа. Здесь голубица занимает место одной из женщин. Эти танцовщицы, как и танцовщицы на фресках и перстнях с печатками, являются частью аспекта богини-птицы, который включает в себя образ богини и как невесты и как птицы, танцующей на собственной свадебной церемонии. Эванс отмечает, что и сегодня на Крите танец невесты - это женский танец, открывающий свадьбы, ведущая роль в котором отведена невесте (III: 76). В аспекте невесты богиня, выходящая замуж за Зевса, на острове Эгина известна как Афайя. Этот храм, как и другие древние храмы, расположен на северо-востоке, в северо-восточном углу пещер народов эпохи неолита находятся водные источники.

Афайя, как и Ариадна, - минойская богиня, которая убегает, преследуемая Зевсом, не желая быть его женой. Как и в истории железного века о Тесее и Ариадне, её брак заканчивается трагедией - она запуталась в рыбачей сети и утонула, но Артемида спасла её, воскресила и подарила ей бессмертие. На территории храма Афайи, в ее честь, была воздвигнута колонна со сфинксом на вершине в северо-восточном углу рядом с цистерной со священной водой. Фронтон на фасаде храма, возле сфинкса, изображал Афайю, убегающую от Зевса. Хотя у Афайи и сохранились крылья богини-птицы в иконографии сфинкса, у которого голова богини, тело льва и крылья птицы, её конец трагичен и она не достигает божественной эпифании через hieros gamos мифологии бронзового века.

Ее храм интересен потому, что имеет многие характерные признаки храма минойской богини и её жриц. Священный источник воды, северо-восточная ориентация храма и большая площадь перед храмом со сфинксом Афайи - всё указывает на храмовые комплексы минойцев. Возможно, открытая площадка перед храмом Афайи была танцполом для праздновании в честь звёзд, Луны,
и Солнца. Как и Бритомартис, Дикитнна и Эйлейфия, богиня представлена ​​сетью, связанной с живительной водой околоплодных вод или деторождения, плюс вышеупомянутая ассоциация богини как невесты. Похоже, что обе эти
коннотации аспекта Богини-Матери символизируют стадию женственности "дева". Здесь девичество проявляется как часть культуры через её способность активно участвовать в плодородии и созидании. Она играет активную роль в
ритуалах жриц-звездочтиц, земных подобий богини, ритуальных носительниц священных вод жизни. Созвездие, представляющее сеть - это Водонос или Водолей, созвездие, восходящее в небе в конце лета. И празднование этого аспекта богини, скорее всего, происходило в конце лета, потому что это было самое подходящее время для того, чтобы брак увенчался успехом. Брак осуществлявшийся в соответствии с естественным течением времени
приводил к торжеству новой жизни, вынося животворные силы женского начала на передний план в мифах, ритуалах и в ночном небе.

Артефакты и храмы минойской культуры подчеркивают очевидное значение
фигуры водоноса в ритуале. Обилие ритонов, используемых для ритуальных возлияний и люстральные бассейны в храмах свидетельствуют о понимании воды как священного элемента.

Великолепное воплощение этой концепции в искусстве - превосходный ритон из горного хрусталя, украшенный позолотой, слоновой костью и бусинами из Дворца в Закросе.

Точно так же во главе Фрески Шествия в Кносском храмовом комплексе - жрица с аквамариновым ритоном - она именуется Подносчица Чаши (Logiadou-Platonos 49).

В храмовом комплексе в Кноссе, кроме люстральных бассейнов у северо-восточного входа, которые встречали Великую Процессию поклонников, прибывающих в храм для очищения, и кроме священных вод ручья Кайратос текущего через оливковую рощу в северо-восточном углу, впечатляют комнаты внутри храма, известные как Мегарон Царицы. Здесь фрески с дельфинами украшают стены, а священные колонны - интерьер, подчеркивая важность воды, как источника женской энергии жриц.

В греческой мифологии Подносчик Чаши - это уже Ганимед, молодой человек, возлюбленный Зевса (Graves, I: 117). Хотя Ганимед / Водолей и превратился в молодого женоподобного мужчину в железном веке, в мифологии бронзового века воды жизни ещё несет женская сила. В качестве Бритомартис и Диктинны, она - «Сладкая Девственница» или «Сладкая Дева» в микенском линейном письме Б. Сообщается, что она бежала от своего преследователя, которого звали Минос в более поздней греческой мифологии, чтобы попасть в сети в море; ее имя diktyon переводится с греческого как «чистая». Она упоминается в кносской и дрерийской клятве, а её ксоанон, созданный Дедалом, использовался в ее празднестве, представляя ее как невесту. (Nilsson 510). Наконец, под именем Эйлейфия, она - богиня деторождения, акушерка. Ее имя связано с пещерой Амниссос на Крите, где богиня родила своего маленького сына (Gimbutas, Living Goddesses, 143).

Богиня-Мать сил земли имеет двух защитников - грифонов или львов по обе стороны от себе, либо же сама она превращается в сфинкса в качестве защитницы и хранительницы. По обе стороны от ее трона в Тронном зале Кносского храмового комплекса на фреске изображены два великолепных грифона (см. выше), а у ворот храмового комплекса в Микенах при массивном каменном входе в храм высечены два льва. В Кноссе ксоанон самки сфинкса имеет внушительные размеры. Эти храмовые животные, настоящие или воображаемые, выражают эпифанию Богини-Матери, в которой ее животная энергия сливается с божественной энергией для трансформации и возрождения. Мать-Земля окружает себя земными зверями ради защиты и власти.

На кносской печати названной «Матерь Гор», богиня стоит на вершине горы а два льва опираются передними лапами на середину склонов горы. Значение львиного аспекта Богини-Матери раскрывается в более поздних версиях греческой мифологии, на которую сильно повлияло индоевропейское вырождение древнеевропейских богинь. Здесь лев в образе Немейского Льва изображен как один из многих монстров рожденных ужасными Титанами - Ехидной и Тифоном. Мощная связь этих изначальных сил с греческими мифами о творении символизирует культурную трансформацию женских сил Богини-Матери, так Ехидна и ее дети превратились в монстров в модусе новорожденного патриархата. В случае Ехидны, плод кровосмешения, Немейский Лев, олицетворяет присущую культурам раннего бронзового века силу
Богини-Матери, претерпевшую трансформацию в страшного зверя, которого герой железного века Геракл должен убить и носить его шкуру как символ своего могущества.

Люди железного века, и их предшественники видели Льва в ночном небе как движущую космическую силу в холодные месяцы года. Созвездие, которое на ночном небе представляет эту силу, восходит вскоре после зимнего солнцестояния и известно как Лев, Немейский лев, а его главная звезда - Регулус - его сердце.

На "Кольце Нестора" есть четыре разграниченных пространства, составляющих земную сферу с мировым древом в центре; каждая из четырех сфер содержит изображения львов или грифонов, а также поклонников / поклонниц богини мужского и женского пола. В правой верхней доле ко льву тянутся руками две жрицы, а в нижней правой три жрицы имеют головы грифонов, а и ещё одна приближается к грифону на алтаре. Слева - юноши и девушки танцуют со жрицей с головой грифона или сидят с поднятыми руками в священной позе. Возможно, поклонение зверям одних превращало в зверей, а другим давало возможность пройти трансформацию, обозначенную как куколки и бабочки над их головами и выражение восторга. Это священное кольцо, которое носили жрицы, является живописным изображением эпифании людей через их доступ к силам земли, представленной в виде дерева, льва, грифонов, куколок и бабочек. Здесь, как отмечает Эванс, "священный Лев Богини изображён в позе бдительного покоя" (III: 154).

Грифоны и сфинксы - мифические звери, связанные с богиней в Минойско-микенской культуре, изображены на кносской фреске Тронного Зала
яркими красками, как и на гемме из пещеры Психро (Диктейской Пещеры). На гемме из Психро два грифона настороженно стоят по обе стороны от богини, что опять же демонстрирует состояние её экзальтации или эпифании. На этом изображении богиня поднимает руки, поддерживая три волнистые линии над тем местом, где должна быть ее голова; ее голова миниатюрна, её почти
нет. Найдены и другие драгоценные камни и кольца с похожими изображениями богини со львами или грифонами по обе стороны от нее, с одинаково крошечной головой и похожими линиями. Здесь эпифания богини изображена как абстрактное освобождение земных энергий от какой-либо персонализации. Подобно жрицам, чьи головы заменены головой грифона на "Кольце Нестора", слияние божественного с земными силами рассматривается как позитивная трансформация божества.

Слияние земного зверя с божественным началом наиболее удачно представлено в фигуре сфинкс. Как кристаллизованная форма эпифании богини, сфинкс изображается в торжественной манере, царственной и божественной. В минойских храмах она - символ неодолимой женской силы познания богини. Очень вероятно, что колонна со сфинкс на вершине могла быть расположен в северо-восточном углу Кносского храмового комплекса как посыл людям об их изначальных возможностях достижимых силой богини. Как маяк, страж и кристаллизованный образ, сфинкс является кульминацией храмовых животных. У нее корона богини из павлиньих перьев, грудь и лицо богини, крылья птицы, тело льва и хвост змеи. В астрономии она - центр неба, сущность на вершине мировой оси. Ее образ источает экстаз композитной энергии земли, совершенной гармонии оси мирового древа: истинное умозрение в безупречном покое.
В Кносском храмовом комплексе останки ксоанонов минойской цивилизации, сфинксов были обнаружены в шахтных отложениях казначейской палаты. Ксоанон достигал, вероятно, десяти или одиннадцати футов в высоту с тиарой или короной; она была создана из стволов местных кипарисов, служивших балками и колоннами самого храма. У нее были глаза из хрусталя, блестящая полихромия на ее членах и одеждах, а также различные инкрустации из золота, бронзы и драгоценных камней по всему телу (III: 525). Ее эффектное присутствие должно быть ввергало посетителей храма в трепет. Фрагмент фрески сфинкса был обнаружен в Кноссе, рядом с головой богини и фризом под ней из чередующихся розеток синего и белого цветов. Сфинксами также украшали ручки зеркал, гребни из слоновой кости, стеклянные бляшки и др. атрибуты храмовых жриц. Сфинкс стала не менее важной фигурой для минойцев, нежели для хеттов, вавилонян, египтян и греков. Как и Немейский лев, Сфинкс в греческой мифологии была ребенком, рожденным от инцеста Ехидны и ее сына Орта. Эта богиня, как и другие дети Ехидны, была чудовищем-людоедкой, хранившей секрет смысла человеческой жизни. Сфинкс в Фивах, с которым сталкивается Эдип, стоит на колонне как хранитель этого знания. Она тоже сохраняет женскую форму более раннего минойско-микенского сфинкса, но с уже добавленными качествами монстра, характерными для мифологии железного века. Она задаёт Эдипу загадку о человеке и после его правильного ответа вынуждена подчиниться ему и уничтожить саму себя; она бросается с фиванского акрополя. Хотя Сфинкс и приходит к преждевременному концу, ее образ сохраняется в нескольких греческих храмах как напоминание об ее прежних полномочиях. Она восседает на вершине колонны перед Дельфийским храмом; она встречается в
различных формах в храме Афродиты в Коринфе; и, конечно же, она по-прежнему сидит высоко над храмом в северо-восточном углу Храма Афайи на Эгине.

Продолжение следует...

автор: Хелен Бениньи

перевод: Инвазия, 10. 11. 2021

Книга "Богиня и Бык"

Глава 1. Двери Прецессии

Книга "Мифология Венеры":

Мифология Венеры, часть 1(1)

Мифология Венеры, часть 1(2)

Мифология Венеры, часть 2(1)

Мифология Венеры, часть 2(2)

Мифология Венеры, часть 2(3)

Если, при прочтении текста, Вы обнаружили ошибку, опечатку или неточность — просим сообщить нам об этом.

Выразить неоценимую поддержку проекту «Инвазия» можно символическим пожертвованием на QIWI: INVAZIONPOST