Стамбул. Январь 2024 года. День 4: Айя-София, побережье Ускюдара и Кадыкёй. Часть 2

Если посмотреть разные путеводители по Стамбулу, то больше 80–90 процентов внимания там будет уделено европейской части города. Фатих, Суричи, Эминёню, Бешикташ, Бейоглу... А где Азия? Советы посетить азиатскую часть, как правило, ограничиваются визитом в Девичью башню в Ускюдаре и прогулкой по улицам Кадыкёя. Давайте попробуем так и сделать. Правда, с первым пунктом я по глупости не дошёл до нужной точки, но обо всём по порядку.

Перед нами набережная Босфора на выходе из станции метро «Ускюдар». Это крупный пересадочный узел электрички Мармарая, линии метро М5 и паромов. Паром и кусочек причала как раз попал в кадр справа. А так мы любуемся на панораму европейского Стамбула, но не бывшего Константинополя, а более северного района. Это Бешикташ, характерной чертой которого являются склоны у пролива. Данную холмистую местность мы опробуем ножками послезавтра.

Вы не забыли, что на дворе начало января? Вот, турки новый год празднуют. Набережная в этом месте весьма облагороженная. Кусочек в районе метро незамысловато называют площадью Ускюдар. После введения в строй Мармарая и ветки метро М5 здесь оформили прогулочную зону с возможностью проведения различных массовых мероприятий.

Например, сюда удобно встрял выставочный павильон в честь столетия республики. Подобные павильоны поставили в рамках юбилейных празднеств во многих крупных городах. Пишут, что внутри ничего особенного, просто транслируют большой пропагандистский ролик о достижениях страны. Ну и, вероятно, о достижениях великого Эрдогана, нового отца нации, которого без лишних скромностей сопоставили с Ататюрком.

Это я не выдумываю, посмотрите на фотоколлаж на правом торце, там же, где слоган «Maziden atiye» («Из прошлого в будущее»). Известное историческое фото Мустафы Кемаля в окружении сограждан поставили рядом со схожим снимком Эрдогана. Да что уж там, тематика самих павильонов обозначена двойным заголовком: «Türkiye 100 yili / Sn. Recep Tayyip Erdoğan | özel sergisi» («Турции 100 лет / Ув. Реджеп Тайип Эрдоган | специальная выставка»). Кажется, пора уже к шести принципам кемализма добавить седьмой – скромность!

Ого, ну и волны! Пойду-ка пока не по набережной.

Распространено мнение, что название ильче (района) Ускюдар происходит от римских эквитов скутаторов – так называли конных всадников (equites), носивших щиты-скутумы (scutum). Это всем известные крупные, во весь рост, щиты, хотя мы привыкли их воспринимать как принадлежность пеших легионеров. Кажется, где-то здесь были их казармы, что породило греческое название местности Скутари (Σκούταρι), а спустя много столетий – искажённое турецкое Ускюдар (Üsküdar).

Более старым греческим названием местного поселения был Хрисополь. Стоит помнить, что на этом берегу никогда не пролегало границ собственно византийского Константинополя, он не выходил за пределы нынешнего ильче Фатих.

С античных и средневековых византийских времён тут ничего не осталось. Турки, к слову, стали контролировать эту часть берега Босфора аж за столетие до завоевания Константинополя, с середины XIV века.

Достопримечательности османской эпохи имеются. Вот прямо на площади Ускюдар – мечеть авторства Синана, классика жанра, так сказать. Мечеть носит имя Михримах-султан, дочери Сулеймана Кануни и Хюррем. Её захоронение мы видели в мавзолее Сулеймана. Другое название мечети и сопутствующего ей комплекса кюллие – Искеле, от турецкого слова «пристань». Здание 1540-х годов строилось в районе, который активно осваивался стамбульскими жителями в качестве пригорода, а прибывали сюда, ясное дело, не на метро, а через пристань рядом. Полюбили его, как видим, и женщины султанской семьи.

Несмотря на относительно стандартный вид мечети для стиля Синана, некоторые из-за козырьков сравнивают форму мечети с женскими одеждами, юбками, которые словно стелются по земле. Ну, может быть.

Симпатичнее другая легенда, согласно которой весьма великовозрастный Синан был влюблён в молодую Михримах и даже зашифровал в двух комплексах мечетей её имени отсылку к значению этого имени. На западе Фатиха, там, где была граница Константинополя, есть другая мечеть Михримах-султан. Так вот, «михримах» – одно из названий месяцев в иранском календаре, дословный перевод – «солнце и луна». И когда 21 марта, в предполагаемый день рождения Михримах, солнце заходит на западе и скрывается за той мечетью, в тот же момент здесь, на востоке, из-за этого здания появляется луна...

Проверять правдивость легенды мы, конечно, не будем, а лучше посмотрим на фонтанчик рядом. Он не столь эффектный, как фонтан Ахмеда III у Топкапы, но, представьте себе, тоже сделан в Эпоху тюльпанов, в 1729 году. Его построил архитектор Кайсерили Мехмед-ага, довольно известный зодчий того времени, автор множества барочно-рококошных построек Эпохи тюльпанов.

Изначально фонтан стоял прямо у Босфора и предназначался для путешественников, перебравшихся через пролив. Возможно, он был на месте инсталляции «2024», что мы только что видели? Возможно. В 1930-е из-за перестройки площади его пододвинули сюда. Что забавно, фонтан тоже называют именем Ахмеда III, такой вот азиатский брат у того фонтана вышел.

Через дорогу находится ещё одна мечеть в память о женщине, причём кюллие у неё помощнее масштабом, да и само здание высокое и доминирует над местностью.

Турецкое название громадины «Yeni Valide Camii» корректнее перевести как «Новая мечеть валиде», где под валиде подразумевается Эметуллах Гюльнуш-султан, мать Ахмеда III. Мы помним, что валиде-султан – это официальный титул матери султана. В честь матушки Ахмед в 1708–1710 годах построил в Ускюдаре мечеть с кюллие, а затем здесь же она была похоронена. Видите слева прозрачный купол у низкой постройки за воротами? Это и есть тюрбе Гюльнуш-султан.

Бросается в глаза чуть более устремлённая вверх архитектура мечети, что потом станет характерно для стиля османского барокко. В данном случае это ещё не барокко и даже не Эпоха тюльпанов, хотя архитектором мечети выступил всё тот же Кайсерили Мехмед-ага. Мечеть считают чуть ли не последним крупным образцом классического стиля. Элементы барокко в начале XVIII века уже проникали в разную архитектуру и будут активно это делать в 1710-е годы, но монументальные постройки мечетей в данном направлении появятся позже, в 1740-е. Нуруосмание тому пример, и я показывал издалека, что та мечеть действительно заметно вытянута вверх.

Какие-то совпадения с центром Стамбула выходят. Вновь Синан, вновь фонтан Ахмеда III, вновь Новая мечеть, которую назвали в память о валиде (помните Новую мечеть у Египетского базара?). Короче, здесь так же, как в центре, но иначе. А местами, надо сказать, даже поприятнее, ибо суматоха Фатиха порой утомляет.

Если вы подустали от перегруженного туристами центра, пройдитесь по улице Унджулар (Uncular Caddesi) прямо за Новой мечетью валиде. Власти Ускюдара гордо писали в 2021 году, что эта пешеходная улочка благодаря благоустройству станет приятной не только для глаз, но и для желудка. Кажется, не обманули: тут чуть ли не в каждом здании обустроено какое-то заведение, в основном, правда, кафе-кофейни, но и едальни тоже есть. Отзывы на Гугл-картах приличные, однако сам не пробовал.

Довольно забавно смотреть на те же места своими глазами и в Гугл-картах. Всего лишь десять лет назад тут стояли эти же ворота какого-то непонятного гаража неизвестного предназначения. Но тогда они были изрисованы знаками о запрете парковки и какой-то надписью, написанной баллончиком от руки: турецким не владею, там тоже было что-то про машины перед воротами – вероятно, нельзя было парковать. Ну а теперь – красота! А парковаться уже не выйдет, переулок пешеходный.

Так, нам же надо до Девичьей башни дойти, чего это я вглубь дворов пошёл...

Чтобы от метро добраться до причала у Девичьей башни, нужно идти по набережной на юг. В целом это совсем недалеко, около километра. По пути нам попадутся две любопытные достопримечательности. Ближе к площади Ускюдар на берегу стоит ещё одна мечеть от Синана. Ох, понастроил же наш мимар мечетей, не насчитать: всего, вроде бы, около 50 в разных городах и сёлах.

Данная скромненькая мечеть Шемси Ахмед-паши – одна из самых маленьких и одна из самых поздних культовых сооружений Синана. Там же внутри, не отдельным зданием, а помещением с перегородкой, находится тюрбе Шемси Ахмед-паши. Ахмед-паша происходил из династии правителей влиятельного бейлика Джандарогуллары (не пытайтесь устно произнести; я вас предупредил) на южном берегу Чёрного моря. Когда бейлик поглотили османские султаны, его династия стала служить верой и правдой султану, и Ахмед-паша в разное время занимал должности казначея, визиря, бейлербея (наместника) Анатолии, то бишь Малой Азии, и бейлербея Румелии, то есть европейской части империи.

Такая маленькая мечеть, а можно сказать, что уже кюллие.

При мечети есть кладбище (можно было заметить ограду на предыдущем фото слева) и медресе с внутренним двориком. Собственно, медресе мы видим перед собой.

Довольно банальная черта османской архитектуры, к которой мы привыкли, заключается в том, что красоту зданий принято прятать внутри, поэтому снаружи медресе выглядит как обычная примитивная стена с решётчатыми окнами и типичными куполами на крыше. При этом со стороны Босфора через забор можно увидеть симпатичный садик медресе, но из-за того, что низкую набережную в этом месте заливает волнами, я решил обойти кюллие с другой стороны. Вышло только фото «задника», но как вышло.

В XX веке медресе переделали под государственную библиотеку. Районную публичную библиотеку, как сказали бы в наших краях. Ну а что, если ильче – это аналог района, то «Şemsipaşa İlçe Halk Kütüphanesi», по сути, так и переводится: «Районная публичная библиотека им. Шемси-паши». Чем-то родным повеяло, даже хочется добавить какое-нибудь «ГБУК». В данном случае будет «ГБУ МКТ»: «Государственное бюджетное учреждение Министерства культуры и туризма Турецкой Республики». Учитесь, турки!

Вторая достопримечательность на пути – это памятник Ататюрку. Памятник интересен и сам по себе, и своей историей.

Надпись сверху представляет известную цитату Ататюрка: «Ne mutlu Türküm diyene», что дословно переводится так: «Как счастлив тот, кто называет себя турком». Для красоты давайте скажем проще: «Какое счастье быть турком!» Фраза стала популярной после её произнесения в официальной речи по случаю десятилетия республики в 1933 году, её очень любят турецкие националисты и военные.

За Ататюрком идут рабочий и колхозница некие стандартизированные молодые турок и турчанка. Женщина слева от Ататюрка имеет конкретный прототип – это Лерзан Оке, турецкая скульптор-керамист, в годы создания памятника ещё молодая, но уже подающая надежды труженица культуры. В целом Оке много чего сделала в области развития современного турецкого керамического искусства, хотя предполагаю, что её имя известно исключительно специалистам. Прототип парня, должно быть, никому не интересен, поэтому о нём информации нет.

Памятник создан Кенаном Йонтунчем, скульптором, который ещё в молодые годы при жизни Ататюрка прославился многочисленными изваяниями турецкого вождя. Я видел списки, где было не менее 15 памятников Ататюрку, спроектированных Йонтунчем. Эту композицию Йонтунч делал уже в пожилом возрасте в 1973 году на собранные у стамбульских жителей средства и при помощи некой Ассоциации строительства памятников Ататюрку. Памятников Ататюрку не может быть мало, почему бы не строить ещё, верно?

Несколько лет назад вокруг памятника развернулась настоящая война между разными муниципальными ведомствами и, как я понял, какими-то завязанными на эту территорию собственниками. Споры однажды довели до уличных драк между работниками разных ведомств, прямо тут, у памятника: одна бригада хотела огородить памятник, другая – отреставрировать, а тут ещё спор о прилегающих площадях. На фото этого не видно, но прямо перед памятником, то есть сзади меня, расположена довольно крупная парковка. Она не мешает подойти к памятнику, но слегка портит общее впечатление. Ататюрк и двое турок гордо идут... на парковку!

Кроме этого, слева и сзади мы видим заборы, будку и даже колючую проволоку. Что там за место, я не разобрался – то ли какая-то собственность военных, то ли частная лавочка. В общем, вы поняли, что выглядит это не так блестяще, как задумывал Йонтунч. Из-за разных столбиков, заборчиков и оград я даже не обратил внимания, что ниже ступенек есть любопытные барельефы – часть композиции, где показаны образы турецких граждан времён становления республики.

Война за монумент то ли не окончена до сих пор, то ли закончилась со взаимными потерями сторон. Посудите сами: памятник выглядит прилично и его явно реставрировали и держат в порядке, однако сзади к нему не подойти из-за ограждения у упомянутой мной будки. А ведь комплекс задумывался цельным, ибо с задней стороны скульптор поместил ещё одну цитату Ататюрка. Её приходится рассматривать через стеклянный забор. Хорошо, что прозрачный, и на том спасибо.

Более-менее точный перевод цитаты будет таким: «О подрастающее новое поколение, за вами будущее. Мы основали Республику, а вы – те, кто её возвысит и продолжит её век» («Ey yükselen yeni nesil, gelecek sizindir. Cumhuriyeti biz kurduk, onu yükseltecek ve sürdürecek olan sizsiniz»). Естественно, и эту цитату часто используют в качестве слогана и цитируют по поводу и без. В сочетании с фигурами молодых турок памятник приобретает вполне конкретный смысл – напутствие Ататюрка молодёжи и преемственность поколений граждан.

Мозаику и надпись под ней разглядеть на таком расстоянии невозможно. Ну и ладно.

Народ по набережной гуляет.

Вообще Ускюдар считается довольно хорошим по качеству жизни районом. Конечно, я посмотрел лишь одну набережную и пару-тройку улочек в огромном по площади ильче, то есть меньше одного процента всей территории, но конкретно этот процент довольно благоустроен, с симпатичными двух-трёхэтажными домиками – непривычной для России застройкой жилых секторов, где мы от частных домов деревенского типа вроде изб и хат сразу перешли к многоподъездным и многоэтажным махинам.

И вот мы подходим к приста... Не понял, а где пристань? А нет её, ремонт.

Но мы всё равно рассмотрим главную достопримечательность и символ Ускюдара – Девичью башню. Да что уж там, это одна из главных достопримечательностей всего города, её можно найти и на открытках, и на магнитиках, во всех путеводителях. Рельеф дна Босфорского пролива сформировал небольшой скалистый островок ближе к этому берегу, который освоили в античные времена. Есть мнение, что ещё в V веке до нашей эры на острове могла быть вышка таможенной службы, которая досматривала корабли и собирала налоги.

Что тут менялось при византийцах, теперь уже не важно. Удобное место продолжало использоваться османами в качестве и маяка, и небольшой пристани для судов, и даже тюрьмы предварительного заключения. Однако доставшаяся им в наследство башня не сохранилась и полностью уничтожена пожаром в XVIII веке.

Заметьте, отсюда мы можем посмотреть на Суричи. Слева в кадре выделяются минареты Султанахмета и Айя-Софии и даже рассматривается стена Топкапы.

Башню построили заново, где-то в 1830-е годы были некоторые изменения во время ремонта. Теперь каноном считается вид башни на момент XIX века, именно такой вид сохранили реставраторы сегодня. Несмотря на её красоту, до 1990-х годов она не была туристическим местом, а продолжала служить маяком, причём современным, с радиолокационной станцией, а одно время – изолятором во время эпидемий холеры и чумы и – внезапно – складом цианида для судов, которым травили паразитов.

Так что туристов сюда пускают не так давно. А только что, в начале 2020-х до прошлого, 2023 года Девичья башня вновь была закрыта на реставрацию. Как мы поняли, разные улучшения продолжаются на набережной, что хорошо, но я-то рассчитывал, что именно тут можно попасть на регулярно ходящий паром – по крайней мере, в этом меня убедила информация в интернете. Паром ходит также с европейской стороны, из Каракёя, но туда ехать уже поздно.

Башня на фотографии 1900 года.

В итоге я развёл руками и пошёл обратно к метро. И уже потом понял, что, оказывается, надо было пройти чуть южнее на полкилометра, где, собственно, и организована пристань. Всегда ли она была там или её перенесли сейчас на период ремонта набережной, неясно. Так или иначе, не повторяйте моих ошибок и почётче ориентируйтесь на местности. В самой башне почти ничего нет, но точка весьма примечательная и оригинальная.

Мне же остаётся полюбоваться исторической фотографией и пересказать вам легенду о дочери султана, которую отец заточил в башне. Потому что, видите ли, ясновидец ему наплёл, что та умрёт в 18 лет, и чтобы сберечь её от смерти, султан не нашёл ничего умнее, чем запереть её на острове. В итоге на 18-летие он отправил дочери на остров горшок с фруктами, а там случайно спряталась ядовитая змея. Конец немного предсказуем. Молодец, батя, уберёг дитя. Когда и как появилась эта легенда, непонятно.

Есть и другая история, повлиявшая на иное название башни, довольно распространённое в европейских странах, – Башня Леандра. Леандр – это герой древнегреческого мифа, который регулярно переплывал через пролив, чтобы повидаться со своей возлюбленной Геро, жрицей храма Афродиты. Геро зажигала огонь на маяке, чтобы Леандр в темноте мог найти путь, но однажды огонь погас, Леандр утонул и его тело прибило к берегу. Геро в отчаянии бросилась с башни вниз.

С этим мифом из античной литературы есть небольшая проблема – в нём подразумевался не Босфор, а Дарданеллы, то есть место действия было иным. Но европейские путешественники связали историю с Девичьей башней в Стамбуле, и вот прижилось. Даже у Айвазовского есть картина – «Вид Леандровой башни в Константинополе». Если увидите, будете знать, что эта та же Девичья башня, а не какая-то другая.

Может, оно и неплохо, что я не разобрался, идёт ли паром до башни или нет. Ведь тогда пришлось бы ждать корабль, стоять в очереди, туда, обратно – так остаток дня и прошёл бы ради одной локации. А теперь у нас есть пара часов, чтобы погулять по другому азиатскому району Стамбула. Здесь я не ограничусь одной набережной, а попробую показать немного больше.

Мы переместились в метро на конечную (или, лучше сказать, начальную?) станцию «Кадыкёй» линии М4. Выходы из станции ведут на одноимённую площадь одноимённого ильче. Короче, примерно так же, как в Ускюдаре. Кадыкёй – это тоже весьма крупный район Стамбула, он южнее Ускюдара, его берег расположен уже не вдоль Босфора, а вдоль Мраморного моря.

На площади Кадыкёй – вновь крупная транспортная развязка с паромным причалом, откуда можно укатить не только на европейскую сторону, но и на Принцевы острова. Если что, сделать это можно через симпатичное здание морского вокзальчика. Судя по надписям на фасаде, здесь ещё есть библиотека в придачу. Относительно современные очертания здания с элементами декора намекают, что перед нами турецкий неоклассический стиль начала XX века, о нём я упоминал при прогулке по Эминёню. Да и архитектор здания нам знаком – это Мехмет Ведат Тек, создатель Главпочтамта.

Если духовной пищи вам мало, можете перехватить симит в палатке справа. Так выглядят типичные уличные точки его продажи.

Площадь стоит у берега бухты, вероятно, частично искусственной, поскольку её очертания представляют собой идеальную дугу, да и попадалась информация, что тут использовались искусственные насыпи. Дуга начинается от здания вокзала Хайдарпаша, что прямо по курсу, идёт направо, потом заворачивает к нам и немного продолжается левее до вытянутого мола с маяком. По факту, вся дуга бухты – это единый транспортный хаб: сзади нас – метро и линия трамвая, справа за кадром – куча остановок автобусов и ещё одна пристань с вокзальчиком, а сам вокзал – свидетельство железнодорожного транспорта.

Только вот вокзал накрыт плёнкой и даже непонятно, как близко к нему можно подойти. Сейчас он переживает не лучшие времена: в 2010 году тут был пожар, а вскоре железнодорожные пути азиатской части Стамбула стали реконструировать для их внедрения в линию Мармарай, а также строительства новых скоростных путей для сообщения с Анкарой. Вокзал закрыли на долгую реконструкцию, и он как будто стал не очень-то и нужным: междугородные поезда отправляются с других станций, а Мармарай обходит вокзал стороной примерно в километре отсюда. Даже был слух, что тут построят небоскрёбы (рядом с вокзалом или вместо него?), что вызвало протесты общественников, требовавших сохранения исторического ландшафта.

Судьба вокзала пока туманна. Не будем идти в ту сторону и воспользуемся фото из интернета, чтобы внимательнее рассмотреть идеальное состояние здания:

Вот так он выглядел за несколько месяцев до пожара 2010 года.

Хайдар-паша был государственным деятелем эпохи Селима III на рубеже XVIII–XIX веков, поэтому нас он не особо интересует. От передал данной местности своё имя, но её современное значение транспортного хаба сложилось спустя столетие, когда с 1870-х годов отсюда, с берега то ли ещё Босфора, то ли уже Мраморного моря тянули железную дорогу дальше в Азию, вплоть до Анкары и уже потом до Багдада.

Первоначальная станция быстро потеряла актуальность при увеличении пассажиропотока, и в 1900-е немецкие архитекторы Отто Риттер и Гельмут Куно забабахали это шикарное здание. Тут никакого намёка на османскую архитектуру нет, чисто европейский стиль позднего неоклассицизма. Интересным решением было поставить вокзал «лицом» к воде, в связи с чем его парадный вид рассматривался с паромов, которые подвозили пассажиров вокзала из европейской части города прямиком к нему.

Что ж, мы виртуально перенеслись на другую часть бухты, а теперь давайте вернёмся на площадь Кадыкёй.

Соскучились по Ататюрку? Вот вам ещё памятник 1989 года. Идея нам уже известна: Мустафа Кемаль дарит турецкому народу современную азбуку. Ровно эту идею и намёк на ровно ту же историческую фотографию 1928 года мы видели в парке Сарайбурну. Даже буквы совпадают. Здесь, правда, скульптор Халук Тезонар решил добавить в композицию не статистов позади Кемаля, а детей. Получилось миленько.

Жёпка собаки справа в кадре прилагается. Не всё же котиков в Стамбуле искать.

Напротив паромного вокзала – похожее по стилю общественное здание начала 1910-х годов. Здесь было муниципальное управление (так называемое шехреманети – şehremaneti), но это не столь интересно, как факт, что с балкона домика во времена оккупации Стамбула войсками Антанты выступали разные общественные деятели, призывавшие к сопротивлению.

Одним из деятелей, кто тут точно был, называют Халиде Эдиб Адывар, писательницу, преподавательницу, националистку-пантюркистку и феминистку-суфражистку. Да, такая вот гремучая смесь. Она, а также местная турецкая Ассоциация современных женщин сыграли важную роль в подготовке и организации массовых антиоккупационных митингов в Стамбуле весной 1919 года. В контексте этой истории упоминается один важный митинг в Кадыкёе 22 мая 1919 года – уж не на нём ли, как Ленин с балкона особняка Кшесинской в Петрограде, здесь выступала Адывар? Может быть. В общем, не только в России феминистки раскачали старый порядок в 1917 году, большое значение они имели и в турецком национальном движении.

Сейчас домик занимает Библиотека истории, литературы и искусства, чья аббревиатура вызовет скупую слезу у националистов нашей страны, хе-хе: «Tarih, Edebiyat ve Sanat Kütüphanesi» сокращённо пишут как «TESAK».

На западной окраине площади стоит трамвайное депо, обслуживающее линию Т3. Современный трамвай, как вы помните по моим рассказам, интегрирован в систему метрополитена, поэтому не удивляйтесь, что на депо написано «Metro». Однако эта линия – не скоростной трамвай с остановками-платформами, а скромный ретро-трамвайчик, который потихоньку ходит по круговому маршруту в исторических кварталах западной части Кадыкёя. Практически вдоль маршрута трамвая мы и прогуляемся.

Трамвай повторяет путь старого маршрута № 20, поэтому этот номер указан спереди. Название маршрута «Кадыкёй – Мода» обозначает не начальную и конечную точки, а скорее общее наименование маршрута, поскольку интересующий нас исторический район принято называть Модой. Любители общественного транспорта могут также указать, что трамваи-то практически наши, социалистические! Когда линию в 2003 году реконструировали и запустили, для неё закупили старые трамваи в Германии. И так вышло, что ими оказались ГДР-овские «Gotha T57». Ну разве не прелесть?

Читал, что вместе с ними по Моде гоняет парочка других очень похожих трамваев от того же завода из Готы, но не особо в теме.

Чего нет в Фатихе, но есть здесь, так это прекрасный прибрежный парк. Добраться до него легко, достаточно после трамвайного депо сделать пару шагов к берегу, и вот мы гуляем в тишине и спокойствии. Рядом нет шумных трасс (неужели это возможно?), не очень много людей, благодать.

Пока вы наслаждаетесь видом на Мраморное море и европейскую сторону, я расскажу, что это за Мода такая и откуда она взялась. Созвучие слова «Мода» и нашей родной русской моды, должно быть, случайное, хотя что означает название исторического райончика, мне не удалось узнать.

Вообще Кадыкёй долгое время был сельской местностью. Даже его название переводится как «деревня кадия» – арабским словом «кади» или «кадий» в старые времена обозначали судей. Вероятно, тут с султанского плеча пожаловали землю какому-то важному кадию. Есть, правда, мнение, что такой смысл названию придали позже, а на самом деле это искажённое наименование греческого города Халкидон, что был завоёван османами, как и Ускюдар, на столетие раньше Константинополя и переформатирован под их вкус. Но Халкидон существовал давно, а при османах тут долгое время была натуральная деревня и лишь ближе к XX веку она стала превращаться в полноценный городской район Стамбула.

Этому способствовало строительство железной дороги с вокзалом Хайдарпаша и порта недалеко от него. Чуть южнее вокзала, на приблизительно квадратной территории километр на километр, ограниченной с запада и юга Мраморным морем (мы как раз смотрим на запад), с севера – окрестностями вокзала, а с востока – ручьём Кушдили, стал селиться немусульманский люд. Часто это население имело на руках денежки, поэтому район активно застраивался элитными домами.

Мода – это лишь небольшой кусочек ильче Кадыкёй, но самый туристический и самый космополитичный кусочек. Пожалуй, здесь гораздо больше чувствуешь себя в Европе, чем в европейской части Стамбула. Что уж там, именно здесь я наконец-то не слышал русской речи от туристов, но зато в обилии до меня доносились английские, итальянские и французские фразы от прохожих.

Даже намёк на чисто турецкую историю здесь какой-то иной, без отсылок на Средневековье и османское наследие. Вот у спуска в прибрежный парк стоит бюст писателю и драматургу Халдуну Танеру. Ничего про него не знаю, кроме того, что он получал образование не только в Турции, но и в Гейдельбергском университете в Германии и в Венском университете. Такая небольшая деталь дополняет космополитизм и европеизированность местности.

Будет справедливо сказать, что нетурецкое население Стамбула во времена Османской империи было меньшинством, но крупным и важным меньшинством. 10, 20, 30 процентов населения то в том месте, то в этом – приличная цифра. Теперь же нетурки в Турции, за исключением курдов, – это микроменьшинство. Поэтому обилие иностранцев в Моде – следствие туризма, а не местного населения. Я и сам подумываю, не остановиться ли в следующий раз в Стамбуле именно здесь.

Двигаясь вдоль трамвайной линии вглубь кварталов, натыкаемся на местный Нотр-Дам. Не шучу, церковь правда называется Нотр-Дамом, ибо названа в честь Богоматери: французское «Notre Dame» переводится как «наша Госпожа», этим титулом во Франции принято называть Богородицу. Если говорить точнее, то это храм Успения Божией Матери, «Notre-Dame de L’Assomption». Как пишут в интернете, богослужения здесь проводятся на французском и турецком языках. Теперь мне стало интересно посетить христианскую литургию на турецком! Но жаль, не сегодня.

Да и вообще к храму не подойдёшь. Он окружён со всех сторон заборами и зданиями, и во дворик, кажется, можно пройти только во время службы. Архитектором собора был некто Джованни Барберини, кто такой, непонятно. Вроде бы как этот же архитектор строил театр в дворцовом комплексе Долмабахче. Храм открыт для прихожан в 1865 году.

Видите? Вид на фасад собора полностью закрывает другое здание. Оно входит в комплекс построек собора и, вероятно, возведено одновременно с ним. Кажется, это просто жилое здание для клира. Интерес представляют разве что ворота.

«Eglise de L’Assomption» – «Успенская церковь», как мы бы сказали по-русски.

С христианскими храмами в Стамбуле беда – они почти всегда закрыты и даже не понимаешь, когда у них службы. Ясное дело, что по воскресеньям утром есть, а есть ли в другое время? Когда приходить, чтобы полюбоваться? Непонятно. Да и стены все изрисованы, отчего создаётся впечатление, будто храм заброшен. Но это не так: отзывы в интернете подсказывают, что внутрь таки можно попасть, но лучше во время службы, в остальное время стучаться бесполезно.

Напротив храма в те же 1860-е годы католические монахини открыли школу, которая не дожила до наших дней. Ни как организация, ни как здание. Сейчас здесь другое здание XX века, где прописан Кадыкёйский профессионально-технический лицей. Короче, ПТУ.

На заборе вокруг этого ПТУ решили культурно отметиться небольшими планшетами с карикатурами Джемиля Джема. Жил такой художник, журналист и дипломат в первой половине XX века, и, как вы догадались, жил он где-то тут, на районе. В 1910–1920-е годы он выпускал сатирический журнал имени себя, «Cem» (по-турецки, если помните, «c» читается как «дж»). Именем Джема назвали коротенький переулок, пролегающий между ПТУ и собором Успения Богоматери.

Что касается карикатуры, то я не рискну дословно переводить представленный на ней диалог, поскольку мне тяжело даётся турецкий язык. Нам немного поможет контекст. В Османской империи в результате Младотурецкой революции 1908 года провели выборы в парламент. Точнее, выборы проводились только в нижнюю палату парламента, условно её название можно перевести как Палата представителей.

Карикатура Джема 1909 года изображает диалог между двумя персонажами, один из которых жалуется на своё материальное положение. Мол, жрать нечего, мясник из-за моих долгов печень не продаёт (если я верно понял), и собеседник у него спрашивает: что ж ты не сказал, что ты депутат? Карикатура высмеивает общественное положение депутатов, которые избирались из самых разных слоёв населения и порой жили в довольно трудных материальных условиях.

Мы вышли на небольшую площадь Мехмета Айвалыташа, где пересекаются несколько улиц Моды. Здесь стоит довольно нестандартный памятник, в котором можно усмотреть забавную уличную скульптуру. Ну а что, можно сфотографироваться рядом и дальше пойти. Только не спешите это делать с улыбкой на устах, сперва послушайте историю.

К сожалению, какое-то время назад у статуи пропал фонарь, который должен быть в правой руке у фигуры, так что нам придётся мысленно его дорисовать. Фонарь, как пишут, даже горел в тёмное время суток. Иногда в корзину за спиной фигуры клали хлеб. Памятник называется «Пекарь ищет Беркина», он появился на площади в 2014 году, автором выступил художник Искендер Гирей, который живёт и работает в собственной мастерской в Моде. Вообще Гирей – большой патриот Кадыкёя, и однажды он заявил в интервью, что было бы неплохо, если бы Кадыкёй вообще был не в Стамбуле, а где-нибудь в горах Каза (там, где была Троя), подальше от людей.

Но речь не о художнике. Что это, собственно, за Беркин, которого ищет пекарь с потерявшимся фонарём в руке? В 2013 году по Турции прокатилась волна протестов, которые носили антиправительственный характер и вплели в себя множество политических требований. А начались они в Стамбуле, где местные жители протестовали против вырубки деревьев на площади Таксим в парке Гези. Собственно, названием парка иногда именуют всю кампанию протестов, пусть повод для них был весьма незначительным. Тот же Гирей однажды сказал: «Протесты Гези положили начало эпохе возрождения, которой не знала до того Турция».

Во время протестов в Стамбуле полицейский ударил по голове 15-летнего паренька Беркина Элвана баллончиком со слезоточивым газом. В районе, где он жил, из-за протестов было небезопасно ходить по улицам, а дома нужно было купить хлеб, вот он и взял на себя инициативу и по пути случайно наткнулся на агрессивного полицая. По крайней мере, так утверждают сторонники протестов, а власти были убеждены, что Элван – чуть ли не террорист. Серьёзно, сам Эрдоган так говорил. Из-за удара по голове Элван впал в кому и через несколько месяцев умер. В данной скульптуре, как я могу судить по обрывкам интервью автора, художник хотел передать образ смерти, которая, притворяясь пекарем с хлебом, ищет по улицам Стамбула несчастного Беркина...

Площадь, кстати, названа именем другого погибшего участника протестов Гези. Молодой парень 20 лет Мехмет Айвалыташ, памятная доска которому перед нами, погиб в Стамбуле, когда автомобиль врезался в толпу протестующих. Вроде бы как это просто несчастный случай, водитель не собирался специально давить протестующих, но жертва есть жертва. Погибших во время протестов было немного, чуть больше десятка, но имя каждого из них стало символом сопротивления.

Неплохо так в Кадыкёе с оппозиционными настроениями, я смотрю. Мне здесь однозначно нравится!

Католический храм прошли, на очереди православный. В данном случае греческого обряда. Это церковь Святой Троицы 1902 года постройки. Архитекторы, судя по всему, греки – некие Г. Захариадис и Белиссариос Макропоулос. Храм удобно расположен на самой оживлённой и популярной улице Моды – улице Генерала Асыма Гюндюза, и даже трамвайная остановка так и называется – «Церковь». В архитектуре находят стилизацию под византийские мотивы. Это вполне объяснимо: что ещё стилизовать стамбульским грекам?

Чтобы пройти на территорию храма, нужно воспользоваться воротами не с большой улицы, а сбоку. Фасад повёрнут в сторону параллельно идущей улицы Хаджи Шюкрю. Если верить табличке у входа, то у храма есть расписание работы не только во время воскресной литургии, но иностранным туристам рекомендуется звонить в звонок, чтобы попасть внутрь. Работает этот совет или нет, я не проверял и решил довольствоваться только внешним видом и притвором.

Через закрытые двери между притвором и основным пространством храма благодаря стеклянным вставкам, в общем, и так всё прекрасно видно.

Храм построен при константинопольском патриархе Иоакиме III и халкидонском митрополите Германе. Герман в крошечном саду при храме, собственно, и похоронен. Халкидонская митрополия, как мы догадываемся, получила название от Халкидона, на территории которого сейчас стоит Кадыкёй. Так что резиденция митрополита традиционно располагалась где-то в этом районе. Много ли сейчас прихожан в Халкидоне и конкретно в этом храме, не знаю. Наверное, очень мало. Однако всё равно приятно осознавать, что православная жизнь теплится в совершенно чужой культурной среде.

Ха, а вот это совсем неожиданно. Ильич! Да ещё и напротив собора Святой Троицы.

Перевод надписи следующий: «„Я, ты, Ленин“. 25 ноября в кинотеатрах!» Или 26-го, по трафарету не совсем ясно. Это реклама турецкого фильма 2021 года, который я не смотрел, поэтому перескажу его описание, найденное в интернете. Однажды в каком-то турецком городе у Чёрного моря к берегу прибило скульптуру Ленина, её установили на площади города в надежде привлечь туристов. Но статую кто-то похитил. Из Анкары в город приезжают двое полицейских, чтобы провести расследование.

Интригующее описание. Жаль, нигде в русском переводе или хотя бы с субтитрами фильмец не находится.

Коммунисты окружают храм со всех сторон.

В данном случае всё понятнее, чем с нативной рекламой турецкого фильма. Здесь просто Мао отмечает 130 лет. Небольшой плакат приклеили совсем недавно, ибо этот юбилей был 26 декабря прошлого, 2023 года. Плакатик напечатан турецкой маоистской организацией «Новая демократическая молодёжь» («Yeni Demokrat Gençlik»), чья деятельность в основном сводится к редакции и распространению одноимённого журнала.

Удивительные наслоения христианских храмов, коммунистической пропаганды и темы политических протестов. Впрочем, чисто османские места в Моде тоже есть. Например, остатки стены с воротами от хаммама Кёчеоглу XIX века. Кёчеоглу – это фамилия одной богатой стамбульской семьи, из рядов которой в XIX веке вышли банкиры, а также довольно примечательный каллиграф Крикор Кёчеоглу, который возродил для османской культуры весьма позабытое к XIX столетию куфическое письмо. Пример средневекового куфического письма я показывал в Музее турецкого и исламского искусства.

Что забавно, так это настоящая фамилия семейства Кёчеоглу. Они вообще-то Кёчеяны. Да-да, куфическую каллиграфию возрождал этнический армянин, отчего некоторые учёные даже задаются вопросом, а был ли он вообще мусульманином. Но даже если был, это не помешало ему расписывать фасады османских мечетей.

Хаммам, как вы догадываетесь, уже давным давно снесли, в 1960-е годы. Но ради исторической памяти оставили маленький кусочек.

Здание местного оперного театра Сюрейя, созданного в стиле ар деко в 1927 году. Тут тоже отметились армяне, ибо архитектором выступил стамбульский уроженец Кегам Кавафян, спроектировавший несколько общественных зданий в Стамбуле в 1910–1920-е годы. Кавафян вроде бы вдохновлялся знаменитым Театром Елисейских полей в Париже, да и он сам получил инженерно-архитектурное образование во французской столице.

Мемориальная табличка на здании театра, однако, про Кавафяна ничего не говорит, зато упоминает Сюрейю Ильменя, стамбульского предпринимателя и депутата, который пролоббировал строительство первого в азиатской части города оперного театра. В память о нём театр носит его имя. В разные времена тут была не только опера, но и кинотеатр, свадебный банкетный зал и даже швейная мастерская. После внутренней перепланировки и реконструкции в 2000-е годы, как я понимаю, театр Сюрейя продолжает работать в первую очередь с оперными постановками.

Вообще в Моде большая концентрация разных театров, особенно на улице Генерала Асыма Гюндюза, по которой мы идём. Я насчитал где-то пять штук, а в целом на районе их, возможно, больше десятка.

Памятник в начале улицы Али Суави посвящён этому человеку. Али Суави – это публицист и общественный деятель XIX века, который во многом был одним из предвестников будущего турецкого национализма. По крайней мере, намёки на подобные идеи проявлялись в его текстах, а сам он примкнул к движению «новых османов», критиковавших устаревающий государственный строй империи с либеральных и националистических позиций.

Али Суави известен тем, что в 1878 году активно поучаствовал в попытке государственного переворота с целью смещения султана Абдул-Хамида II и его замены на брата Мурада. Переворот имел внутренние причины, но произошёл вскоре после завершения войны с Россией, по итогам которой Турция подписала весьма невыгодный для неё Сан-Стефанский мирный договор. В мятеже участвовали группы беженцев, которые наводнили столицу в ходе войны. Поэтому, когда мятеж провалился, а Суави, проникший во дворец, где был заключён Мурад, был застрелен, он, умирая, обратился к Мураду: «О наш господин, приди и спаси нас от московитов».

Ну, как обычно: русские – это самая главная проблема, когда у тебя в государстве бардак, не так ли?

На некотором возвышении у площади Алтыйол находится христианский храм. К сожалению, я не понял, есть ли тропинка, по которой к нему можно подойти ближе, поэтому ловите общий вид через забор. Должно быть, надо было заходить со стороны улицы Али Суави, которая осталась ровно за храмом, но это в случае, если вообще открыты ворота во двор. А мы уже поняли, что с этим могут быть приколы.

Данный храм принадлежит Армянской католической церкви, так что перед нами ещё одна конфессия. Церковь Святого Льва, или, как мы бы сказали в русской традиции именования армянских храмов, Сурб Левон, построена в 1911 году. Это самый поздний христианский храм Османской империи.

Вероятно, ещё для деревянного предшественника храма, что находился на этом месте с 1890 года, для алтаря заказали картину итальянского художника Джованни Чинголани – портрет римского папы Льва I, жившего в V веке, его почитают и в Риме, и в различных восточных церквях, в том числе в Армении. Италия вообще впряглась в строительство церкви – из Венеции для него привезли три колокола.

Отзывы в интернете указывают, что в храме регулярно проводятся концерты и в целом довольно доброжелательный и отзывчивый священник.

Церковь Святого Льва хорошо видно издалека, с самой площади Алтыйол. Благодаря известной статуе быка её нередко называют площадью Быка. Местные назначают между собой встречи «у быка», туристы фотографируются, а сам памятник стал, возможно, главным символом и Моды, и Кадыкёя.

Авторами скульптуры 1864 года называют двух французских скульпторов – Исидора Жюля Бонёра и Пьера Луи Руйяра. По некоторым источникам непонятно, работали ли они вместе или возникла путаница и на самом деле автором памятника является только один из них.

Так или иначе, в своё время французские скульптуры лошадок, львов и прочей живности привлекли внимание султана Адбул-Азиза. Фигуру быка то ли сделали заранее для выставки в Париже, и она была куплена султаном во время визита туда в 1867 году, то ли уже специально по султанскому заказу. Вместе с другими статуями животных французского производства бык оказался в султанских резиденциях – дворце Бейлербейи, а затем дворце Йылдыз. Потом бык пошёл по рукам и с 1940-х годов стоял в разных местах Кадыкёя, и только с 1987 года здесь. Почему? Да просто так, судя по всему.

Во время протестов Гези ходили упорные слухи, что статую хотят отсюда забрать, что привело к митингам и «стояниям» у быка. Как видим, в итоге не забрали и даже наоборот, с уважением в вечернее время подсвечивают фонарями.

Мы совершили круг и вернулись на площадь Кадыкёй. Вдалеке виднеется вокзал Хайдарпаша, а перед флагом Ататюрк учит детей грамоте. Вновь заметим, как любят турки здоровенные государственные флаги.

На прощание – ещё кусочек коммунистической пропаганды рядом со входом в метро. Перевод надписи: «Социализм против порядка богатых! Социалистическая рабочая партия». Партия существует с 2016 года, судя по характеристикам идеологии, её можно назвать троцкистской. Не в ругательном, а в нормальном понимании. Жаль, конечно, что социалистические и коммунистические партии в Турции не представлены в парламенте, но надо сказать, что они всё же имеют некоторое влияние в массах и в местных органах власти, и кто знает, настанет ли когда-нибудь их час.

Прогулка вышла, как уже говорил, конспективной, но убедила в том, что к азиатской стороне Стамбула стоит присмотреться внимательнее.

А на сегодня всё. До новых встреч.

Продолжение следует...

Ранее в поездке:

День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 1 | День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 2 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 1 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 2 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 1 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 2 | День 4: Айя-София, побережье Ускюдара и Кадыкёй. Часть 1