Меня зовут Дмитрий Егоров, и это мой блог, в основном посвященный комментариям к творчеству Д. Е. Галковского. Фамилия и имя хоть и русские, но я этнический якут, в Якутии это обычное дело после крещения в 19 веке.
Эту часть своего испанского цикла я бы хотел посвятить разбору одной из самых таинственных ремарок из ЖЖ ДЕГа. В рецензии на «Факап» Константина Крылова следует загадочное:
Легенда о Святом Христофоре известна из средневекового сборника библейских историй «Золотая легенда». Кажется логичным (об этом упоминал и ДЕГ), что подобный разношерстный сборник должен хронологически предшествовать каноническому тексту печатной Библии, дошедшему до нас, а не следовать за ним.

Дмитрий Евгеньевич Галковский в образе Франсуа Ландрина, историка смутного времени между Античностью и Новым временем, одну из своих испанских лекций завершил шуточной гипотезой о происхождении названия «Америка»:
Ранее мы показали, что образ Наполеона в ранних произведениях Булгакова прочно связан с фигурой В. Ленина, а ленинская голова с образом яйца, символом новой жизни. В этой части мы проследим историю возникновения этих образов и дадим разгадку пасхалки с татуировкой.
Картинка из конца прошлой части является иллюстрацией к роману Владимира Набокова «Защита Лужина» о сошедшем с ума шахматисте. В этой части я хотел бы немного отвлечься и показать удивительное созвучие этой книги и васюкинской главы «12 стульев». Как мы помним, сквозными темами шахматного эпизода бендеровских похождений являются следующие: собственно игра в (политические) шахматы, кони-лошади («Конь — изысканно, лошадь — буднично»), вода — символ смерти, и как мы выяснили, В. Ленин в роли Наполеона. В тексте также содержатся намёки на сумасшествие и последующую смерть Ленина. Его образ представляется в амплуа плохого шахматиста, прожектёра-плута и коневода-кочевника.
Дмитрий Евгеньевич Галковский в своей книге «Необходимо и достаточно» касается гипотезы о том, что авторство дилогии об Остапе Бендере принадлежит Михаилу Булгакову. Галковский приводит убедительные тезисы в защиту гипотезы и в частности предлагает любопытную загадку о том, что татуировка Остапа Бендера должна служить неким знаком, указывающим на истинного автора:
Дмитрий Евгеньевич Галковский заканчивает цикл о Пушкине иллюстрацией с изображением статуй Латоны и её детей со строками Пушкина: