Аналогия между микрокосмом и макрокосмом в Посланиях Братьев Чистоты и некоторых связанных с ними текстах. Заключение

6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вопросы, которые я задала в начале работы, были двоякими. Самой главной моей целью было изучить значение и использование аналогии между микрокосмосом и макрокосмом: я стремилась выяснить, как микрокосмизм раскрывает идею человека, и изучить способы использования этой аналогии в корпусе текстов. Во-вторых, моя цель состояла в том, чтобы с помощью данных тем изучить взаимосвязь текстов друг с другом в этом отношении и, в частности, положение Rasāʾil среди них. В этой главе будут представлены мои основные выводы. Все темы будут рассмотрены в положенной части главы, и я начну с рассмотрения того, как аналогия проявляется в текстах, затем перейду к понятию человека и, наконец, рассмотрю хронологическое развитие этой идеи в текстах.

6.1 ФОРМЫ АНАЛОГИИ

Наиболее рабочим инструментом для анализа микрокосмизма оказалась предложенная Аллерсом шестиступенчатая классификация аналогий. Она хорошо работает в исламском контексте, и мое тройное деление хорошо согласуется с категориями Аллерса. Все формы аналогии, как они определены Аллерсом, можно найти в исламской традиции. Элементаристский микрокосмизм присутствует во всех частях исследования и, в соответствии с определением у Аллерса этой формы аналогии, он играет роль аналогии базовой, встречающейся во всех изучаемых текстах. Он часто связан с микрокосмизмом, присущим только человеку. Структурная форма идеи, которая также оставляет довольно много возможностей для проведения аналогии, также распространена и занимает видное место, особенно в физиологическом аспекте аналогии. Не только явные физиологические сравнения в основном основаны на аналогии на структурном уровне, но и в научных теориях, связанных с микрокосмизмом, преобладает именно она. Когда речь заходит о более сложных формах микрокосмизма, таких как холистические, символические и – совершенно очевидно – психологические аналогии, они обнаруживаются главным образом в духовных или нормативных формах микрокосмизма. Есть некоторые проявления этой идеи, которые не вписываются в категории Аллерса, например, микрокосм человечества, но их немного.

Что касается разделения метафизического и метафорического микрокосмизма, то мое стремление отказаться от метафорической формы аналогии создает некоторые трудности. Одни и те же эксплицитные сравнения являются просто фигурами речи для одного автора, в то время как для другого они могут иметь более глубокий метафизический смысл. Так обстоит дело, например, с аналогиями, представляющими мир как антропоморфную сущность: в рамках мировоззрения Братьев они не могут рассматриваться как чистые метафоры, как это имеет место во многих других текстах. Кроме того, во многих случаях трудно дать какое-либо строгое определение значения, придаваемого аналогии: за исключением Rasāʾil, в котором микрокосмизм, очевидно, является неотъемлемой частью мировоззрения, в большинстве других текстов аналогия встречается гораздо реже и не может рассматриваться как важнейший идеологический элемент.

Эксплицитные и тацитные (неявные) формы аналогии встречаются во всех трех подходах к аналогии. Термин "микрокосм" используется редко, даже Братья употребляют его менее двадцати раз во всем Rasāʾil,. Тем не менее, в некоторых текстах, таких как Sirr, этот термин упоминается чаще. Ограничение рассмотрения микрокосмизма только контекстами, в которых используется этот термин, очевидно, дало бы результаты, отличные от тех, которые были получены в настоящем исследовании. Что же до другой формы явной микрокосмической идеи, эксплицитных сравнений, они встречаются в корпусе гораздо чаще. Эксплицитные сравнения присутствуют во всех трех частях исследования. Однако их использование несколько отличается в зависимости от контекста. При описании человеческого тела сравнения длиннее и часто содержат прямолинейные детали. С другой стороны, духовные сравнения редко бывают столь прямолинейными и часто используются в качестве повествования.

В этом исследовании было определено, что роль микрокосма касается только человека. В этой связи уместен вопрос о том, самоочевидно ли отведение роли микрокосма человеку в текстах, или это определение создает проблему? Что касается Братьев, то назначение человека на эту роль кажется вполне очевидным. Существуют некоторые конкретные формы аналогии, которые дают другие возможные аналогии для макрокосма, например, связанные с антропоморфной вселенной и сравнениями между городом и вселенной в целом. Однако, особенно последние, по-видимому, не выводят человека из положения микрокосма: можно видеть, что они подчеркивают многообразие соответствий, имеющих место во Вселенной.

Таким образом, аналогическое мировоззрение касается не только взаимоотношений между человеком и окружающей действительностью: во многих текстах, включая Rasāʾil, соответствие между уровнями реальности гораздо сложнее, и обычно человек образует только один, хотя и исключительный, уровень в этих соответствиях. Например, в джабирианских текстах преобладает многогранный характер аналогии: она не только определяет отношения между двумя сущностями (например, человеком и Вселенной), но и встречается на различных – обычно трех – уровнях. Похоже, что во многих случаях описания других соответствий, даже если они явно не связаны с микрокосмизмом, вытекают из той же идеи и также подразумевают аналогию на уровне человеческого существа. Следовательно, столь частое появление человека в этих контекстах показывает, что микрокосмизм - это учение, касающееся в первую очередь человека, и человек находится в центре этой паутины соответствий. Ссылки на этот многообразный параллелизм между различными уровнями реальности чаще встречаются в физиологическом микрокосмизме, но они не чужды и духовным формам идеи: идея влиятельна в соответствии с максимой “низшее есть знак высшего” в контексте эпистемологии, и ее можно увидеть, например, в иерархии научных дисциплин.

Примеры, представленные в этом исследовании, демонстрируют разнообразие различных макрокосмов. Неудивительно, что большинство сравнений в космологическом контексте проводится между человеком и Вселенной в целом. В сравнениях, касающихся человека, его тела или души, часто встречаются сравнения с городами и государствами. Они особенно актуальны, когда рассматривается человеческое совершенство – как правило, с духовной точки зрения, но также, как это было показано на примере джабирианской идеи эликсира, и с физиологической. Небесные сферы выступают в качестве аналога человека в различных контекстах, в космологических, духовных и физиологических сравнениях, однако последнее является наиболее распространенным в данном контексте. В дополнение к этим типичным макрокосмам, некоторые аналогии предполагают параллельное положение с человеком, например, всего царства животных, человеческих существ в целом или порядка, преобладающего в определенном искусстве.

6.2 ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ И МИКРОКОСМЕ

Мое исследование микрокосмизма разделено на три главы, и это тройственное разделение будет также использовано в этих заключительных замечаниях, касающихся идеи человека. Как будет видно, многие темы актуальны не только в главе, посвященной данной теме, но и в других главах.

6.2.1 Космологическое положение человеческого вида

Тема, которая объединяет все темы, связанные с микрокосмизмом, присущим только человеку, - это космология и место человека в космосе. В Rasāʾil одной из причин широкого использования аналогии является космологическая система, которая хорошо вписывается в такого рода аналогическую концептуализацию. Космологическая система Братьев довольно проста, и в их интерпретации неоплатонического эманационизма Вселенная предстает как единое целое, которое довольно легко сопоставить с человеческим существом. В особенности элементаристские и структурные формы микрокосмизма являются естественной частью космологии и во многих других текстах. Однако есть некоторые центральные космологические темы, такие как метафора света, которые имеют к микрокосмизму лишь отдаленное отношение.

Некоторые эксплицитные сравнения, очевидно, используются для выражения космологических взглядов. Это тот случай, когда сравнения описывают Вселенную как антропоморфное существо. Эти сравнения не обязательно имеют какое-либо метафизическое значение для всех авторов, и значение, придаваемое им, становится очевидным только при более тщательном изучении использования микрокосмизма. В этих контекстах авторы дают мало – если вообще дают – информации о концепции человеческого существа, а некоторые из них даже не очерчивают микрокосмическое положение человека. Тем не менее, эти сравнения создают общую космологическую основу для темы Вселенной или мира в целом как макрокосма, которая встречается в нескольких более подробных сравнениях, посвященных человеку. Другими примерами сравнений, проясняющих космологические взгляды, являются те, которые концентрируются на единстве души: иногда они направлены на описание функционирования Вселенной в целом посредством человека, а не на выражение взглядов на человека через космос.

В некоторых более ранних традициях мотивация для использования аналогии микрокосма с макрокосмом связана с космологией. Человек подобен макрокосму, потому что изначальный человек послужил эталоном при создании Вселенной. В таких ссылках на человеческий архетип есть мифологические черты, и некоторые из них, по-видимому, также проявляются в явных физиологических сравнениях Братьев и аль-Казвини. Лишь Сухраварди явно возрождает мифологические элементы в своих текстах. Однако и в его случае это не более чем стилистические особенности. Ни один из наших исламских мыслителей не объясняет использование этой аналогии так, как это делается в более ранних мифологиях. Даже если микрокосмизм частично пришел к ним из восточной мифологической традиции, мотивация аналогии в исламском контексте неизбежно отличается: исламские мыслители не заимствовали объяснение аналогии из более ранней мифологии. Очевидно, это произошло потому, что у них была своя собственная мифология.

Как и любая другая философская концепция, идея микрокосма тесно связана с исламским мировоззрением. В качестве примера этого мы могли бы привести контексты, в которых Братья выражают свои религиозные взгляды посредством микрокосмизма. В этом нет ничего необычного: Братья часто подтверждают свои философские взгляды священным откровением. Часто повторяемый стих Корана гласит: “Твое творение и твое возвышение - не что иное, как единая душа” (Кор. 31:28). В Rasāʾil этот стих связан с аналогией между микрокосмом и макрокосмом, с одной стороны, как подтверждение существования Вселенской Души, а с другой - как подтверждение идеи архетипа человека. Влияние религии также можно увидеть в символике букв, подчеркивающей важность арабского языка, а также в некоторых сравнениях, которые переводят на уровень божественного присутствия - явление, которое, однако, встречается в работе крайне редко.

То, что человек – единственное из всех живых существ – занимает микрокосмическое положение, подчеркивает его центральную роль в сотворенном мире и в космосе в целом. Это не является исключением для мыслителей, представляющих монотеистическое мировоззрение. В некоторых случаях взгляды Братьев кажутся в этом отношении несколько оригинальными и даже противоречивыми. Это можно увидеть, когда животные черты описываются как обобщенные в человеке. Братья определяют это как нечто позитивное, и это подразумевает позитивное отношение – или даже гуманистический подход, чуждый средневековью – к другим животным. Человек определяется как одно из существ подлунного мира, и, несмотря на его положение наместника Бога на земле, Братья требуют от человека некоторого смирения по отношению к другим видам – тема, которая время от времени возникает в 22-м послании. Однако, как и большинство других авторов, Братья также считают животным качеством человека то, что он воплощает в себе животные черты. В этом они следуют негативному отношению к космологически низшим существам – распространенному отношению их времени.

Преобладающей чертой микрокосмизма, присущего только человеку, является центральное положение человека среди сотворенных существ. Это распространено не только в тех контекстах, в которых это упоминается прямо, но и в большинстве случаев микрокосмизма, присущего только человеку. Человек считается срединным существом во Вселенной из-за многих его телесных и духовных аспектов, и это также влияет на эпистемологические взгляды авторов. Основная идея заключается в том, что человек образует психофизическое целое, которое в более общем плане связано с вопросом о взаимоотношениях тела и души. Этот аспект срединного положения человека противоречит одной из форм аналогии между микрокосмом и макрокосмом, присущей только человеку: архетипу человека как микрокосма.

В своем микрокосмизме Братья больше концентрируются на телесном аспекте человека или на человеке как психофизическом целом, чем на человеческой душе. Однако человеческий архетип является чисто духовным существом, и по этой причине его микрокосмическое положение следует понимать иначе, чем другие интерпретации аналогии. Это также может объяснить, почему микрокосмическая роль человеческого архетипа рассматривается в Rasāʾil только в отдельных контекстах и вообще не упоминается в микрокосмических посланиях.

Однако это не единственное противоречие в концепции Братьев об архетипе человека: другое связано с отношениями между видами. Взгляд Сухраварди на этот вопрос, очевидно, платонический, в то время как Братья занимают неоднозначную позицию в этой дискуссии. С одной стороны, человек является звеном в непрерывной цепи бытия, в этом их взгляды близки к эволюционизму. С другой стороны, полная противоположность этому, платоновский идеализм с его строгими границами между видами, также может быть найден в Rasāʾil.

Еще одна примечательная тема возникает, в частности, при обсуждении архетипа человека как микрокосма, и она важна для всей темы третьей главы этого исследования. Когда архетип человека описывается как микрокосм, упоминается так много различных аспектов этой идеи, и эти контексты, по-видимому, определяют микрокосмизм Братьев в более общем плане. Этот вопрос обсуждается не только в третьей главе, посвященной данной теме, но и в пятой главе. Есть некоторые контексты, которые, очевидно, рассматривают человечество в целом, а именно человеческий архетип, как микрокосм, но обычно такое различие провести нелегко. Ни один из изученных текстов прямо не ограничивает микрокосмическое положение человека как представителя своего биологического вида и не утверждает, что только отдельный человек может стать микрокосмом благодаря совершенству. Вопреки мнению Изуцу, на мой взгляд, этого нет даже в Tadbīrāt Ибн Араби. В нем человек рассматривается как всеобъемлющее существо на космологическом уровне, но та же аналогия используется для описания совершенства человеческой личности. Эти разные уровни не противоречат друг другу, потому что они определяются по-разному.

Позиция Братьев в этом вопросе, в свете имеющихся свидетельств, не может быть полностью признана. Если бы микрокосмизм в Rasāʾil рассматривался исключительно в двух посланиях, посвященных аналогии, не было бы оснований предполагать, что Братья определяют микрокосмизм как специфическую черту человеческого существа. Только в других местах – в отрывках, посвященных человеческому архетипу, и в некоторых эпистемологических контекстах – Братья выражают всеобъемлющую позицию не как особенность отдельного человека, а как универсальную человеческую форму. Вопрос в том, что, если за всем микрокосмизмом стоит архетип человека, почему такая тема была исключена из посланий, посвященных этой идее? Одним из объяснений этого может быть то, что это считается самоочевидным фактом, о котором не стоит и упоминать. Однако в 26-м послании есть отрывки, которые, по-видимому, противоречат этой идее. Мне трудно поверить, что, например, замысел истории о мудром царе, очевидно, важной главы послания, не был связан с человеческим совершенством и задумывался как описание пути к совершенству для отдельного человека, даже если он напрямую не был связан с мистическими вариациями на ту же тему. Способ соотнесения человеческого архетипа с различными формами аналогии можно рассматривать не только как определение микрокосмизма в целом, но и как особый уровень микрокосмизма и указание на то, как аналогия преобладает на различных уровнях представления о человеке в Rasāʾil.

6.2.2 Вопрос телесности

Важным вопросом было то, как микрокосмизм раскрывается в отношении к телесности. Физиологический аспект этой идеи в той или иной степени присутствует в большинстве изученных текстов. В самых ранних текстах, более тесно связанных с герметической традицией, рассмотрение человеческого тела как микрокосма является основополагающей частью всей идеи о человеке. В Sirr аналогия между микрокосмом и макрокосмом проявляется в различных формах, включая духовные и специфические для человека, но эта аналогия, однако, в первую очередь физиологическая. Компонентами микрокосмизма в Sirr являются астрология и, отчасти, связанные с ней черты, которые он разделяет с греческим герметическим микрокосмизмом. Однако явных физиологических сравнений, которые Марке считает характерными для герметизма, немного.

Телесному аспекту в представлении Братьев о человеке уделяется много внимания, даже в некоторых областях, которые не столь очевидны. Братья демонстрируют свое уважение к телесному аспекту человека, например, в своих эпистемологических взглядах, в которых подчеркивается двойственная природа человека как психофизического целого и важное место отводится чувственному познанию. Аналогичная особенность прослеживается и в их подходе к самопознанию: во многих контекстах можно увидеть, что "самость", которую необходимо познать, состоит как из духовных, так и из материальных аспектов, и знание о материальном мире также играет центральную роль в достижении более высокого типа гнозиса. По сравнению с Братьями, аль-Газали, по-видимому, более неоднозначен в этом вопросе. Хотя он явно оставляет телесный аспект человека за рамками концепции самости, он рассматривает созерцание собственного тела как средство достижения божественного знания.

В Rasāʾil проявляется уникальный элемент исламской мысли, который подчеркивает интерес Братьев к строению человеческого тела: их эстетическое отношение к человеческим пропорциям. Это не только служит наглядным свидетельством их особого восхищения гармоническими пропорциями, но и соотносит телесный аспект человека с космологическими и астрономическими измерениями микрокосмоса.

Наиболее ярко интерес Братьев к телесному аспекту человека проявляется в их широком использовании эксплицитных физиологических сравнений. Они не только восхищаются человеческим телом, но и выражают свои взгляды на его строение с помощью аналогий. У Братьев человеческое тело - это организм, состоящий из различных частей и органов, функции которых, как считается, схожи с другими слоями реальности и даже зависят от них: существенным аспектом телесного микрокосмизма является его тесная связь с астрологическими воззрениями. В физиологических сравнениях очевидны мифологические и герметические влияния, которые, возможно, также оказали влияние на общую концепцию телесности.

Преобладающей чертой, особенно в физиологических сравнениях Братьев, является постоянное использование ими определенных чисел. Значение, придаваемое числам, объясняет их расположение и повторяемость в аналогиях: одни и те же числа вновь появляются в сравнениях между человеком и окружающей вселенной, подчеркивая благородство определенных чисел и придавая “математическое” измерение микрокосмосу. Этот аспект также служит способом подчеркнуть проявление аналогичного мировоззрения на различных уровнях реальности. Даже если иногда было бы легко найти разное количество, например, материалов человеческого тела, Братья, как правило, ограничивают их число девятью, что соответствует различным слоям реальности.

Сравнения, связанные с человеческим телом, часто связаны с космологическими и научными идеями. Хотя, за исключением некоторых конкретных терминологических ссылок, встречающихся в сравнениях, научные теории редко напрямую связаны с микрокосмизмом, иногда более широкое значение прямых сравнений становится очевидным только в рамках научного мировоззрения. Во многих примерах научной роли аналогии, особенно когда речь заходит об астрологии, микрокосмический человек описывается не только как соответствующий макрокосму, но и зависящий от него. Иногда это привносит практический аспект в умозрительную природу аналогии. Это хорошо видно на примере музыкальной терапии, которая является хорошим примером роли микрокосмизма в очень широко распространенных и долгоживущих теориях. С другой стороны, явные сравнения могут также послужить источником вдохновения для разработки некоторых более маргинальных научных идей.

Хотя для многих авторов физиологический микрокосмизм составляет часть самого ядра их мировоззрения, поиск метафизических утверждений, стоящих за аналогией, не всегда оправдан. Даже в текстах, которые ясно подтверждают метафизический смысл аналогии, эксплицитные сравнения – в основном в их физиологической, но также и в духовной форме – часто используются исключительно в стилистических целях без намерения выразить с их помощью какие-либо более глубокие философские взгляды.

6.2.3 Микрокосм это Совершенный Человек или кто–то еще?

Если физиологический микрокосмизм чаще всего связан с более широкими научными и космологическими взглядами, то в духовном аспекте аналогии основное внимание уделяется идее человека и порядку, проявляющемуся в нем. Сравнения, сосредоточенные на духовном аспекте человека, можно рассматривать как выражение того, как определяются человеческая душа и самость человека: какая часть человека считается доминирующей и как эти различные аспекты человеческой души взаимодействуют?

Эти сравнения указывают на иерархию, возникающую в человеческой душе. Способность, помещенная на царский трон, многое говорит о представлении автора о человеке. В этом мы можем видеть некоторые различия между сравнениями с эпистемологическими и мистическими или этическими способностями: в то время как в первых часто преобладают высшие постчувственные способности, во вторых душа или дух, находящийся в физическом сердце, играет ту же роль. Тем не менее, многие тексты, включая Rasāʼil, занимают различные позиции в зависимости от контекста и цели конкретного сравнения.

Еще больше, чем в физиологических сравнениях, психофизическая целостная природа человека подчеркивается в сравнениях, концентрирующихся на духовном аспекте человека. Хотя цель сравнений, очевидно, состоит в том, чтобы описать духовный аспект человека, телесное часто также включается в сравнения, по крайней мере, для выражения физиологического расположения человеческих способностей. Таким образом, даже суфийские авторы, чей основной интерес заключается в духовном развитии человека, вовлекают человеческое тело в свою риторику. Особенно во взглядах Ибн Араби подчеркивается подход к человеческому телу как к инструменту для реализации внутренних способностей.

Аль-Газали и более поздние суфии уделяли особое внимание третьему уровню соответствия, а именно Богу. Для них микрокосмический человек соответствует не только сотворенному миру, но и божественным атрибутам. Таким образом, микрокосмизм обеспечивает связь с божественным. Это также делает самосозерцание частью духовного пути и мистической практики. Таким образом, в процессе совершенствования человека аналогия приобретает воспитательную роль, что отчетливо видно в этических и духовных сравнениях аль-Газали. В них наиболее существенная черта духовных сравнений проявляется в очевидной форме: они являются выражением достижения идеального состояния человека.

Можно видеть, что утверждение Браге об отсутствии идеального или нормативного аспекта в исламском микрокосмизме неверно. Взгляды, связанные с подражанием макрокосмосу, можно найти не только в суфийских трудах, в которых они, очевидно, являются преобладающей темой во всем микрокосмизме, но и в большинстве текстов корпуса, включая работы Rasāʾil, Ajāʾib и Джабирианского корпуса, и во многих из них они также, по-видимому, связаны с термином "микрокосм", который явно отрицается Браге.

Хотя некоторые сравнения отражают трагическое состояние большинства человеческих царств, управляемых дьявольскими силами, во всех темах, рассматриваемых в пятой главе этого исследования, микрокосмизм также используется для описания идеального порядка, проявляющегося в совершенном человеке. Это можно увидеть в явных духовных сравнениях и в описаниях человеческого разума как отражения al-Lawḥ al-Maḥfūẓ (Хранимой Скрижали). В них аналогия часто используется для объяснения идеального порядка, в соответствии с которым должны работать человеческие способности или части человеческой души. Направление микрокосмизма, которое Аллерс называет психологическим, родственное исламским эпистемологическим взглядам в обоих своих основных направлениях, но особенно в платонических интерпретациях, также было признано тесно связанным с подражанием. Также на примере эстетического холистического микрокосмизма представлено микрокосмическое положение человека как идеала.

Даже если специфический для человека микрокосмизм концентрируется на реальном состоянии человека как микрокосмоса, потенциальный аспект аналогии в некоторых случаях присутствует и в этом контексте. Это тот случай, когда человек рассматривается как микрокосм, олицетворяющий различные виды животных. Также, когда речь заходит о срединном положении человека между дьяволом и ангелом, которое обычно описывается как фактическая, врожденная черта человеческого вида, можно обнаружить некоторые нормативные, идеалистические коннотации. В этих контекстах также проявляется потенциальность, но не в форме призыва стать микрокосмом, а в виде совета избавиться от этого подозрительного состояния, отказавшись от низшей части своего "я" вместе с ее скотством. Тем не менее, некоторые, как, например, Ибн Араби, считают срединное положение человека его идеальным состоянием. Это также подчеркивается в его физиогномических взглядах, которые подчеркивают умеренный аспект человеческих качеств как идеальный срединный путь.

Физиогномика также является примером научных теорий, использующих идею человеческого тела как микрокосма в контексте человеческого совершенства, и, таким образом, также связана с идеальным человеком на духовном уровне. Подход Ибн Араби к физиогномике показывает, что физиологический микрокосмизм – даже если кажется, что по своим контекстам и целям он сильно отличается от аналогии с духовными нормами – на самом деле может быть тесно связан с ним.

Другим примером совершенства на физиологическом уровне является алхимическая теория Джабира. Тексты, приписываемые Джабиру ибн Хайяну, явно сосредоточены на физиологическом аспекте человека, и в них эта идея преобладает даже в концепции совершенства. Гармония противоположных сил рассматривается как идеал для всех уровней реальности, от минералов до человека: она проявляется как в совершенном человеке, так и в совершенном металле. Ключ к этому, эликсир, соответствует порядку, проявляющемуся в микрокосмическом человеке. Говоря об идеальном состоянии, мы говорим о физическом состоянии – или, по крайней мере, о состоянии, объясняемом с точки зрения физиологических факторов. Таким образом, идея физиологического микрокосмоса является частью теории Джабирианского корпуса о совершенстве любого существа, включая отдельного человека.

В Rasāʾil человеческое совершенство тесно связано со знанием, а знание, с другой стороны, занимает ключевое место во всем его микрокосмизме. В своих эпистемологических взглядах Братья рассматривают знание как средство спасения. По их мнению, человек должен познать себя, чтобы получить какие-либо знания, потому что самопознание - это первый шаг во всех науках. Даже если Братья ссылаются на дельфийскую максиму, кажется, что для них знание, которое человек может извлечь из самопознания, в первую очередь относится к этому миру. Как микрокосм, человек может, созерцая себя, приобретать знания об окружающем мире и понимать его структуру и функции, которые из-за их изобилия в противном случае были бы недоступны отдельному человеку. Микрокосмическая позиция как средство достижения знания имплицитно присутствует и в их теории познания: человеческая душа - это потенциальный микрокосм, который благодаря приобретению знаний превращается в актуализированный микрокосм.

Центральным вопросом, поставленным в этом исследовании, была мотивация идеи: почему аналогия между микрокосмом и макрокосмом была разработана и поставлена в центр философии Братьев? Как и многие другие, Братья по большей части оставляют этот вопрос открытым в своих текстах, и в Rasāʾil не дается прямого объяснения этой доктрины. Однако, похоже, что основная мотивация для параллелизма связана с эпистемологией. Учитывая, во-первых, различные контексты, в которых микрокосмический человек рассматривается в связи со знанием, и, во-вторых, тесную связь темы с самопознанием в работе, самое близкое, что мы можем найти в объяснении мотивации использования аналогии Братьями, - это эпистемологические цели. Часто целью выражения микрокосмических взглядов – даже тех, которые связаны с физиологическим аспектом человека, – является то, чтобы сделать мир познаваемым для человека, что прямо сформулировано в 26-м послании.

6.3 RASĀʾIL И РАЗВИТИЕ ИСЛАМСКОГО МИКРОКОСМИЗМА

Определение общего места микрокосмизма в средневековой исламской мысли не входило в задачи данного исследования, но в свете представленных примеров можно увидеть, что некоторые из его форм были далеко не маргинальными. Появление физиологической микрокосмической идеи – например, в форме астрологической эмбриологии – в некоторых основных научных работах показывает, что аналогия как таковая не рассматривалась просто как псевдонаука. По меньшей мере, она рассматривалась как нечто, заслуживающее упоминания и противодействия. Это также можно увидеть в случае с теорией познания. Даже если исламские мыслители редко напрямую связывают идею микрокосмоса со своими эпистемологическими системами, она является частью теории познания в обоих ее основных разделах. Что касается явной формы аналогии, то только ее метафорические вариации, такие как описание Вселенной как антропоморфного существа, могут рассматриваться как широко распространенные идеи в исламской мысли.

В своей метафизической физиологической форме микрокосмизм часто считался чем-то в особенности герметическим в исламской средневековой мысли. В настоящем сборнике также этому аспекту аналогии уделяется больше внимания в текстах, более тесно связанных с герметизмом. С другой стороны, духовные сравнения, которые концентрируются на эпистемологии и этике – темах, которые в основном рассматривались суфийскими авторами корпуса, – часто связаны с греческими философскими истоками аналогии. Было бы заманчиво сказать, что Братья, широко интересующиеся обоими аспектами этой идеи, образуют синтез этих традиций. Однако такое разделение, даже если оно в какой-то степени применимо к корпусу, чрезмерно упрощает проблему: в текстах суфийских авторов встречаются также явные физиологические сравнения, и духовный аспект не остается без внимания даже в самых явно герметических произведениях корпуса.

Тем не менее, можно сказать, что самые ранние тексты корпуса - Sirr, Джабирианский корпус и Rasāʾil - в их микрокосмизме объединяет особый интерес к телесному аспекту человека. Принимая во внимание тесную связь этих текстов друг с другом, можно было бы ожидать некоторого взаимного влияния между текстами в этом отношении. Тем не менее, их подход к физиологическому микрокосмизму сильно отличается друг от друга. Например, Sirr и джабрианские тексты, как произведения сугубо алхимического характера, гораздо больше интересуются четырьмя элементами, чем авторы Rasāʾil. В других областях аналогии сходства проявляются в таких общих темах, как срединное положение человека или человек, как олицетворение видом животных, и не дают оснований предполагать какие–либо более конкретные связи между текстами. Особенно в случае с джабирианскими текстами, это несколько удивительно, и тема требует более глубокого изучения. В целом, микрокосмизм в Rasāʾil более развит и многообразен, чем в текстах, предшествующих ему. Даже если Братья сами не развивают разнообразие аналогий, они объединяют широкий спектр более ранних разработок и особым образом интегрируют их в свое мировоззрение.

Доказать передачу идей всегда сложно, но важность Братьев для последующего развития микрокосмизма в его физической форме – особенно когда речь заходит о явных физиологических сравнениях – очевидна. Несколько кратких явных сравнений уже можно найти в Sirr. В Rasāʾil встречаются более длинные списки, и из–за их довольно редкого использования в исламской традиции и ранее доказанного влияния Братьев на тексты в некоторых других областях, есть основания предполагать, что Братья передали – прямо или косвенно - если не всю идею, то, по крайней мере, некоторые некоторые связанные с ними идеи в более поздние тексты.

Очевидным примером этого является Ghāyat al-ḥakīm. Там ссылки на эксплицитные сравнения – в основном физиологические, но также и духовные – представлены в формах, аналогичных тем, что содержатся в Rasāʾil, а глава, посвященная этой теме, содержит лишь несколько дополнений к микрокосмическим взглядам, которых нет в "мысли Братьев". Другой текст, явно связанный с физиологическими сравнениями в Rasāʾil, это ʿAjāʾib. Там можно найти длинное и подробное сравнение между человеком и городом, которое очень похоже на сравнение Братьев. Появление физиологических сравнений в трудах Ибн Араби также может быть связано с Rasāʾil, но на него, скорее всего, повлияла общая идея, а не отдельные сравнения.

Несмотря на их акцент на земном, Братья начинают формировать основу для мистических интерпретаций идеи микрокосма. Есть некоторые интересные тематические сходства, хотя между Братьями и суфийскими интерпретациями этой темы нельзя обнаружить прямого влияния. Взгляды Ибн Араби во многом схожи с взглядами Братьев: в дополнение к уникальности числа четыре и некоторым явным физиологическим сравнениям, их объединяет астрологический аспект духовных сравнений. С другой стороны, в работах аль-Газали аналогия раскрывает многие аспекты, которых нет в Rasāʾil. В его эксплицитных сравнениях аналогия используется главным образом для выражения этических идеалов. Примеров из Сухраварди немного, и в них нельзя обнаружить заметного сходства с Братьями. Однако, чтобы получить полное представление об их микрокосмизме, потребуется более тщательное изучение произведений всехтрех этих авторов. Когда речь заходит об аль-Газали и Сухраварди в целом, их разработка темы в сравнении с трудами Братьев более полезна для определения специфических особенностей использования аналогии, чем для отслеживания влияний между текстами.

В более скрытых формах микрокосмизма роль Братьев как проводников подтвердить еще труднее. Что касается научных дисциплин, связанных с аналогией, то можно видеть, что эмбриологические взгляды – и микрокосмизм – Rawḍa Туси, возможно, находились под влиянием Rasāʾil. В целом, трактовка астрологической эмбриологии не обязательно указывает на то, что автор считал, что она имеет какое-либо отношение к микрокосмизму, но то, как эти две теории представлены как в Rasāʾil, так и в Rawḍa, позволяет предположить, что авторы считают эти теории связанными.

Аналогия между микрокосмом и макрокосмом все еще играла важную роль в популярном научном представлении о человеке XIII века, как это видно из трудов аль-Казвини. Аль-Казвини использует эту аналогию в различных формах, подобно Братьям, и она является центральным элементом главы, посвященной человеческому существу, принимая характерные для человека физиологические и нормативные формы. Несмотря на интерес автора к этой теме, кажется, что она не имеет такого метафизического значения, как в Rasāʾil. В явных сравнениях, встречающихся в тексте, отсутствуют некоторые метафизические аспекты, необходимые для Братьев, и астрологическая эмбриология упоминается, но подробно не обсуждается. Это указывает на то, что в популярной энциклопедической традиции, представленной аль-Казвини, идея микрокосмоса используется эксплицитно, хотя в основном как любопытная метафора. Она привлекает воображение читателя и оживляет текст. С другой стороны, для авторов Rasāʾil это, очевидно, сильный метафизический аргумент, который следует понимать буквально – возможно, не в каждом отдельном случае и детали, а в целом.

Содержание

Аннотация

Перевод: Инвазия, 27. 05. 2024

6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

6.1 ФОРМЫ АНАЛОГИИ

6.2 ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ И МИКРОКОСМЕ

6.2.1 Космологическое положение человеческого вида

6.2.2 Вопрос телесности

6.2.3 Микрокосм это Совершенный Человек или кто–то еще?

6.3 RASĀʾIL И РАЗВИТИЕ ИСЛАМСКОГО МИКРОКОСМИЗМА

Содержание

Аннотация

1. Введение

2. КОРПУС ТЕКСТОВ

3. МИКРОКОСМИЧЕСКАЯ ИДЕЯ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ВИД

4. ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ МИКРОКОСМИЗМА

5. СТАНОВЛЕНИЕ МИКРОКОСМОМ