Стамбул. Январь 2024 года. День 5: Музей истории исламской науки и техники и Археологический музей. Часть 1

Нет, вы только посмотрите, что за погода... Беспросветный дождь сегодня лил с утра и уже точно не закончится. И что делать? Грустить, словно эти несчастные котики? Пожалуй, сегодня будет в чистом виде музейный день, тем более, что два крупных и важных музея недалеко от парка Гюльхане и дворца Топкапы мной пока что не исследованы.

«В дождливую и штормовую погоду мы искренне просим вас быть осторожными в связи с опасностью падающих деревьев и ломающихся веток», – настойчиво предупреждает «Yeşil İstanbul» («Зелёный Стамбул»), муниципальная организация, отвечающая за городские парки и зелёные зоны. Чтобы не встретиться с падающим деревом, скроемся от непогоды в первом музее из нашего списка.

Вход в Музей истории исламской науки и техники (İslam Bilim ve Teknoloji Tarihi Müzesi) находится в парке Гюльхане. В парке, само собой, никто в такую погоду не гуляет, кроме меня. И почему-то фонтан-книжка работает. Специально для меня, что ли? Четыре дня назад, когда было солнечно, не работал, а сейчас вовсю разбрызгивает воду, «перелистывая» её со страницы на страницу. Напомнило эпизод из тележурнала «Фитиль», когда бригадир отправил на работу поливальные машины во время ливня, потому что дождь – это не оправдание, чтобы отлынивать от работы!

Музей находится в историческом здании султанских конюшен. Напомню, что раньше территория парка была частью самого внешнего Первого двора Топкапы, поэтому на обочине дворцового комплекса располагались и какие-то учреждения для султана. Собственно, в кадре мы видим за зданием две башни Султанской городской стены, которая когда-то ограждала всю огромную территорию Топкапы, о чём я тоже уже рассказывал.

Но здание, может, и старое, а музей – довольно новый. Он появился в 2008 году благодаря Фуату Сезгину, турецкому учёному и историку науки. Значительную часть жизни он проработал во Франкфуртском университете имени Гёте, куда его пригласили преподавать в 1960-е. Там, в рамках университета, он основал Институт истории арабско-исламских наук и в целом специализировался на этой теме, а потом там же при своём институте создал музей с сотнями реконструкций и моделей изобретений и инструментов.

По факту, стамбульский музей – это альтернативная и обновлённая площадка оригинального франкфуртского музея Сезгина. Если честно, я не понял, существует ли музей во Франкфурте-на-Майне до сих пор или он за ненадобностью самоликвидировался после открытия музея в Стамбуле, но созданный Сезгином Институт истории арабско-исламских наук является партнёром местного музея.

Сезгин умер в 2018 году и его похоронили здесь, рядом с входом в музей, что фактически подытожил его деятельность по изучению и популяризации его главной научной темы. Можно сказать, что музей сам по себе стал достойным надгробным памятником выдающемуся учёному.

А что за глобус скрывается под купольной конструкцией?

На глобус налепили изображение карты мира, созданной группой астрономов Арабского халифата по поручению халифа Абдаллаха аль-Мамуна. Вероятно, это произошло в Багдаде в созданной в 829 году обсерватории, Багдад был тогда столицей халифата. Учёные ориентировались на работы Клавдия Птолемея и в целом наследие древнегреческой астрономии, а также на собственные вычисления широт и долгот, и получился такой вот синтез:

Только не сравнивайте оригинальное изображение с глобусом. При попытке натянуть его на половину шара дизайнеры изрядно поиграли с пропорциями, чтобы хоть как-то компенсировать бытовавшее кривое представление о мире. Это не вина арабских учёных: для Европы того времени даже такая карта была вершиной прогресса, о чём-то подобном европейские варвары задумаются только спустя несколько веков.

Поэтому, прежде чем вам захочется пошутить о парадоксальном сочетании слов во фразе «исламская наука», вспомните, что Ближний Восток долгие столетия давал фору погрязшей в феодальной раздробленности и религиозном мракобесии Европе. Так что музей посвящён не тому, как исламская религия сочеталась с наукой, а истории науки в исламских странах, где, конечно, в Средневековье в первую очередь задавали тон арабы.

О преимуществах этого восточного вклада в культуру сам Гёте говорил, вот вам его портретик и парочка цитат во входной зоне музея. Поскольку только что я вам поведал о происхождении музея, связанного с университетом имени Гёте, выбор его мнения не кажется случайным. Слева – цитата из поэтических размышлений на тему Востока из дополнений к циклу «Западно-восточный диван» (1810-е годы), данная на пяти языках – турецком, английском, немецком, французском и арабском. Далее почти все тексты в музее даются в этом наборе.

В интернационале не хватает русского языка. Обратимся к советскому изданию «Западно-восточного дивана», где данная цитата имеется:

К душам ведающий нить
Уж знаком с уроком:
Вовсе не разъединить
Запада с Востоком.

Для ценителей оригинала фрагмент на немецком:

Wer sich selbst und andere kennt
Wird auch hier erkennen:
Orient und Occident
Sind nicht mehr zu trennen.

Справа – цитата из прозаических комментариев Гёте к тому же циклу:

Если хотим мы принимать участие в творениях великолепнейших умов, так нам надо уподобляться всему восточному, – сам Восток не придёт к нам в гости. И хотя переводы достойны всяческих похвал, способны увлечь нас, послужить началом, но ведь из сказанного явствует, что в этой словесности язык – как язык – играет первейшую роль. Так кому не захочется познакомиться с такими сокровищами у самого истока их!

Кстати, если сравнить немецкий оригинал цитаты с английским переводом в музее и с русским переводом издательства «Наука» 1988 года, то наш явно передаёт больше смысловых оттенков. Советская школа.

После галереи подобных Гёте портретиков с краткими биографиями востоковедов Якобуса Голиуса, Эйльхарда Видеманна, Жозефа Эрнеста Ренана, Йозефа фон Хаммер-Пургшталя и других немного забываешь, что находишься в Турции. Кажется, создатель музея был весьма космополитичным учёным, человеком в первую очередь мировой культуры.

Ну да ладно, что там с экспонатами?

В первом и самом интересном разделе «Астрономия» можно застрять надолго. Мы уже заранее предупреждены, что предметы музея – это реконструкции и копии, но какие же они красивые и аккуратные!

Слева – сферическая астролябия 1480 года некоего арабского мастера Мусы. Оригинал находится в Музее истории науки в Оксфорде. Справа – сферическая астролябия 1660 года изготовления, оригинал которой хранится в Музее исламского искусства в Каире.

В целом я понимаю принцип их работы: астролябию подвешивают или ставят на какую-то плоскость (ту, которую правее, явно нужно ставить), затем наблюдатель смотрит через неё на Солнце или звезду и поворачивает вращающуюся часть так, чтобы нужная точка совпадала с положением небесного тела. На выходе имеем указание на те или иные координаты. Да, это не так просто, как открыть координаты GPS на смартфоне, но при должном обучении – дело техники.

Астролябии в форме шара, особенно без подставки, как слева, завораживающе выглядят – как будто их элементы начнут крутиться сами по себе, словно объект из научно-фантастического кино.

Чаще всего астролябии были плоскими, как вот эта. В данном случае это копия астролябии из Оксфорда, в оригинале сделанной для иранского шаха Аббаса II в 1647 году. Зачем шаху астролябия, непонятно, уж не в дворцовых покоях с ней ориентироваться, но от такого шикарного подарка и я бы не отказался.

Думаю, что не просто так экспозиция началась с астрономии и конкретно с астролябий. Астролябию придумали в Древней Греции и в античном и византийском мире её использовали, однако эта традиция была забыта и оказалась тупиковой. Так, нам известен единственный образец византийской астролябии, то есть чисто греческая техника их изготовления, по сути, не нашла преемников. А вот арабы благодаря изучению древнегреческих научных трудов смогли довести прибор до совершенства, и уже от них астролябию заимствовали китайцы, индийцы и европейцы. Только в XVIII веке англичане придумали более совершенный прибор для навигации – секстант.

Классика из истории картографии – небесный глобус Коронелли. Итальянский географ и францисканец Винченцо Коронелли изготовил подобный глобус для французского короля Людовика XIV в 1680-е годы. Правда, оригинал был гораздо больше, диаметром 3,85 метра, но нам-то всё равно понятно, что это не оригинал.

Казалось бы, а при чём тут исламская наука? Не все знают, что источником для небесной карты, которую использовал Коронелли для глобуса, были изображения, сделанные Абдуррахманом ас-Суфи, персидским астрономом X века. Идея показывать созвездия в виде фигур, объединяющих точки звёзд, хоть и появилась раньше, ещё в древнегреческие времена, но именно в трактате ас-Суфи «Книга неподвижных звёзд» дошла до той формы, которая впоследствии была хорошо адаптирована в европейской культуре.

А обсерватории, думаете, как появились? Да точно так же. Их древний прообраз – у греков, а более вменяемый вариант – у арабов. Вот вам миниатюрная моделька большого секстанта центральной башни Марагинской обсерватории. Реальный радиус секстанта был в 10–12 метров, а диаметр башни – 28 метров.

Марагинская обсерватория построена в середине – второй половине XIII века в Иране в городе Марага (или Мераге). Несмотря на то, что она существовала всего около столетия, там был составлен астрономический каталог «Зидж Эльхани» с точнейшими для своего времени таблицами движений планет и положений звёзд и со списком географических координат 256 городов мира.

Под секстантом подразумевается не компактный навигационный прибор, а огромная махина с той же целью – определением высоты небесных тел над горизонтом и углов между ними. Правда, обычно пишут, что обсерватория в Мараге известна своим огромным квадрантом. Квадрант должен иметь дугу размером в четверть окружности, кроме этого, квадранты появились раньше секстантов. Но тут явно похоже на одну шестую... Выходит, секстанты, пусть и в таком огромном виде, тоже появились не в Европе, а в исламском мире? Непонятно, тут требуется комментарий специалиста.

В залах, посвящённых истории обсерваторий, в первую очередь стоят подобные миниатюрные модельки. Эта показывает другой крупный инструмент Марагинской обсерватории – в этикетке он назван прибором с двумя брусьями. Его изобрёл Муайяд-ад-дин аль-Урди из Сирии, вообще для обсерватории он много чего сделал. Не спрашивайте, как прибор работает и для чего, я могу наврать и запутаться.

А вот большой стенной квадрант, судя по всему, прокрался в правую часть кадра, видите?

И вот что это такое... Непросто мне, гуманитарию, разобраться. Тут бы экскурсия не помешала или, как минимум, аудиогид. Пожалуй, возьмите его, если заглянете в музей, уж всяко будет интереснее, чем со мной.

Группа экспонатов, включая этот, посвящена истории Стамбульской обсерватории, созданной при султане Мураде III (1574–1595). Идею организовать в столице Османской империи обсерваторию ему подсказал довольно значимый междисциплинарный учёный своего времени, но в первую очередь астроном Такиюддин. Некоторые считают, что Такиюддин – современник Тихо Браге, который параллельно с ним занимался астрономией в Дании, – был даже немного круче датчанина, поскольку вычислял по своим методам положение звёзд точнее. Однако султана через несколько лет убедили, что астрономия – шайтанское дело, близкое астрологии, и обсерваторию снесли.

Данный инструмент обозвали в этикетаже «прибором со струнами». Он должен был служить аналогом армиллярной сферы, с помощью которой обычно измеряют экваториальные или эклиптические координаты небесных светил. Даже не спрашивайте...

Данный прибор по-английски назван «transit instrument», то есть дословно «инструмент по вычислению прохождения». Но есть французская традиция, из которой мы переложили на русский понятие «пассажный инструмент», означающее в переводе ровно то же самое. Пассажные инструменты в астрономии используются для вычисления времени, которое нужно какому-то небесному телу для прохода через вертикальную плоскость. Это позволяет понять направление меридиана, на котором находится наблюдатель, и в конечном итоге географическую широту.

Конкретно такую модель пассажного инструмента придумал Ибн аль-Хайсам, очередной учёный-универсал исламского мира X–XI веков. Его метод определения меридиана стал известен в Европе только спустя несколько столетий.

Имеются макетики самих обсерваторий. Обожаю макетики!

Данная показывает обсерваторию в Джайпуре, что на территории современной Индии. Город Джайпур был основан в 1727 году и сразу же стал столицей раджпутского княжества Дхундхара по решению его правителя, махараджи Савая Джая Сингха II. Он любил строить обсерватории, поэтому новая столица не обошлась без таковой и обзавелась собственной базой астрономических наблюдений в течение первых лет существования.

Распространённое название обсерватории Джантар-Мантар переводится с санскрита как «вычислительный инструмент». То есть, по сути, «обсерватория». Поэтому не удивляйтесь, что другие обсерватории, созданные по поручению Савая Джая Сингха в Дели, Варанаси и других городах носят такое же название. Из пяти основанных при нём дхундхарских обсерваторий, насколько мне известно, только эта внесена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Если судить по фотографиям, она примерно так и выглядит до сих пор.

И вы уже настороженно хотите меня поправить: но в Индии-то не мусульмане, по крайней мере, не на землях раджпутских княжеств. Это правда, но дхундхарские обсерватории XVIII века стали фактическими продолжателями астрономической школы обсерватории Самарканда, созданной в XV столетии внуком Тамерлана Угулбеком. Угулбек сам был астрономом, да и в целом учёным и просветителем в свободное от государственных дел время, а его обсерватория, наверное, была самой крутой на момент постройки в мире. Наследники Угулбека его дело запустили, а часть самаркандских астрономов в XVI веке переехала в Индию. Вот вам и прямая связь.

Нет, это не люстра. Или, скажем так, не совсем люстра.

Мы перешли в другой зал, где нам объясняют, что для астрономических наблюдений принципиально важным был точный счёт времени. А как его считать до появления механических часов? Песочные часы придумали в Европе довольно поздно, скорее всего, в XIV веке. Солнечные не годятся, они слишком примерные и уж тем более не точные.

Арабский астроном и математик Ибн Юнус из Египта, живший во второй половине X – начале XI века, предложил использовать такой инструмент. Простая, но эффективная идея состояла в том, что на светильник устанавливали 12 ламп с объёмом масла, достаточного для горения в течение одного часа. Одна лампа сгорает – зажигаем другую. Элементарно, Ватсон!

Кстати, разделять время на 24 часа к этому времени уже умели, ибо придумали данное разделение ещё в античные времена. Другое дело, что не всегда было традицией воспринимать сутки как 12+12 часов: в России, как недавно мы узнали в Александровской слободе, в зависимости от сезона определяли количество дневных и ночных часов, и комбинация могла быть как 12+12, так и 7+17, 10+14 и так далее.

И это всё-таки люстра. Не только потому, что её так обозвали в этикетках на всех языках: на английском – «chandelier clock» («часы-люстра»), на турецком – «avize saat» (то же самое). Так же называл свой прибор сам Ибн Юнус, используя арабское слово «ثُرَيَّا» («сурайа» или «сорайа»), то есть «люстра».

Другой пример часов – свечные часы, воспроизведённые по описанию из «Книги знаний по астрономии», изданной в 1260-е годы в Испании при кастильском короле Альфонсо X. Принцип довольно простой: свеча горит и по мере горения её вес уменьшается, из-за чего система гирек и верёвочек приходит в движение и табличка с указанием часов меняет своё положение. В данном случае для красоты часы обозначили созвездиями, но, думаю, при должной инструкции было понятно, как их переводить в точное время.

И вновь мы говорим о влиянии исламской науки. Несмотря на то, что конкретных сведений об изобретателе часов нет, мы можем достоверно утверждать, что «Книга знаний по астрономии» написана на основе материалов из арабских андалузских источников. Поэтому почти наверняка это заимствование более северных испанцев-христиан у их продвинутых соседей, на тот момент ещё тоже испанцев – арабов с Юга.

Самые шикарные часики – вот эта здоровая махина. Водяные часы придумали ещё на Древнем Востоке, и с тех пор в разных странах и культурах прибегали к приёмам сооружать большие и малые конструкции, где изменение показаний времени зависело от медленного наполнения или опустошения сосудов с водой.

Механизм часов мы не видим, он внутри. Вероятнее всего, система сосудов с водой находится в кабинке слева, а вот грузило, соединённое с механизмами кабинки через протянутые сверху верёвочки, служило противовесом, которое приводило в движение подвязанные к верёвкам коробки-тележки с шариками. Чтобы помочь нам разглядеть эти коробки, для нас установили зеркало сверху. Подойдём посмотрим.

Видите две верёвки наверху и две коробки справа? В одной даже видны маленькие шарики. Коробки, цепляясь при прохождении за рычаги, равномерно расставленные по пути, выбрасывали шарики, нужные для счёта времени. Маленькие шарики отмеряли время по четыре минуты – поэтому они маленькие и их много. А большие падали в большие отверстия раз в час и оказывались в стопариках снизу. Ряд больших дырок в зеркале соответствует стопарикам золотого цвета. Таким образом, при желании всегда можно было посмотреть, какой сейчас час.

Не понял, однако, как двигался циферблат, который можно увидеть на боку кабинки на предыдущей фотографии. То ли его двигали вручную, то ли он тоже был соединён с механизмом – этого я не выяснил. Но число круглых обозначений циферблата – 24, равно как и число стопариков. То есть часы могли работать целые сутки.

За ними нужно было наблюдать и, вероятно, всё время пересчитывать количество шариков. Часы были установлены в 1362 году в мечети Аль-Карауин в Фесе, что ныне в Марокко, а для верующих в исламе крайне важно точное определение времени молитвы, там довольно сложная система вычисления намаза. Короче, этим занимался специально обученный человек, и вы в ходе нашей поездки уже выучили его должность. Правильно, мувакит.

Модель дау – арабского морского судна, получившего распространение в Индийском океане. Там, где есть астрономия и навигация, там и мореплавание. Само слово имеет непонятное происхождение, но оно закрепилось в арабском языке за подобным типом кораблей. Кораблики представляли собой, как правило, лёгкие небольшие суда с так называемыми латинскими (в форме прямоугольного треугольника) парусами.

Как мне показалось, раздел «Астрономия» занимает около 40 процентов пространства, и остальные разделы не так впечатляют, но тоже любопытны. В залах с темой «Военные технологии» нам показывают разные типичные для исламского Средневековья образцы военно-технических новинок. Не холодное оружие, а именно технологические изобретения.

И правда, те же артиллерийские снаряды без науки разве соберёшь? Конечно, современные снаряды появились только после знакомства европейцев с порохом, но у них были предшественники, вспомним тот же «греческий огонь». Что-то подобное предлагал делать военный инженер и фортификатор Мамлюкского султаната XV века Юсуф ибн Урунбуга аз-Зарадкаш. Три штуки справа – это, как я понимаю, образцы снарядов для требушетов, что он описал в своём трактате «Изящная книга о требушетах».

Из-за того, что я снимаю сверху и подставка под экспонаты находится на уровне ног, кажется, что снаряды небольшие. Они и правда не очень крупные, не только на фото, но и в реальности, как будто на глаз не больше 10–15 сантиметров в диаметре, но я бы предположил, что это лишь уменьшенная модель. К сожалению, этикетка не поясняет их реальный размер, а лишь называет их на английском языке «огненными горшками» или «биологическими (?) гранатами». Так и хочется пошутить про «биологическое» содержимое, которое туда внутрь предлагалось класть, хе-хе...

Металлическая штучка слева – точно уменьшенная модель. И она не случайно выглядит, как допотопный прототип космического корабля «Энтерпрайз» из вселенной «Звёздного пути». Ведь для своего времени это реально была научная фантастика: служивший в Мамлюкском султанате химик и инженер Хасан аль-Рамма в XIII веке предложил соорудить из металла, как он писал, «яйцо, которое движется само по себе и сгорает». «Яйцо» предлагалось начинить селитрой, серой и углём, а в задний проход установить отдельный заряд, некое подобие ракеты. Благодаря этому космический корабль мог плавать по воде, доплывать по прямой до нужной точки (вражеского корабля или прибрежной постройки) и, тараня её острым концом, взрываться.

В современной визуализации это выглядит как-то так:

Мощно!

Фактически речь идёт о прообразе торпед, которые появились только в XIX веке.

Макеты башен, таранов и прочей веселухи также встречаются. Но у нас всё-таки не военный музей, поэтому в данной теме авторы экспозиции особо не разгулялись.

Оооой...

Целый зал отведён инструментам, которые применяли средневековые врачи в исламских странах. Я не разобрался, являются ли эти инструменты реконструкцией на основе какого-то одного источника или авторы экспозиции использовали несколько разных медицинских трактатов. Мне немного не по себе от осознания, что вот эта витрина представляет инструменты... для офтальмолога. Офтальмолога! Даже не хочу выяснять, как это применялось на глазах, хотя рядом висят подробные описания, что есть что.

Аааай...

Пять инструментов слева, вплоть до ножниц для обрезания, – для уролога. А справа – наборчик для невролога. Причём написано, что это каутеры, то есть инструменты... для прижигания? Ага, для лечения боли в спине и эпилепсии. Серьёзно, так написано. Хорошо, что мы не в Средневековье.

Хватит с меня медицины, пойду отсюда, пока меня не взял в плен master и не поместил в свой dungeon (шутка для фанатов гачи-мемов).

На самом деле это ортопедическая скамья для лечения вывихов спинных позвонков, разработанная легендарным Аз-Захрави – пожалуй, одним из крутейших хирургов эпохи Раннего Средневековья. Он жил в арабской Испании в Кордовском халифате во второй половине X – начале XI века. В Европе его знали по имени Альбукасис из-за кривого переложения полного имени Абу-аль-Касим Халаф ибн Аббас аз-Захрави. Главным трудом жизни Аз-Захрави стал справочник по хирургии и другим отраслям медицины в 30 томах, который не терял актуальности вплоть до XVIII века. Возможно, увиденные нами ранее инструменты воспроизведены по этому трактату, но, как уже сказал, я пропустил мимо глаз эту информацию.

В разделе «Физика» нам показы... Внимание, котик!

Ну куда побежал-то? Даже заснять нормально не дал. Чего испугался? Я ж на шаверму тебя не собирался забирать.

Кстати, о шаверме. Вы не поверите, но процесс приготовления мяса на вертеле был важным двигателем технического прогресса, потому что лучшие умы человечества думали, как сделать так, чтобы мяско обжаривалось равномерно, но для этого не нужно было к вертелу ставить на постоянной основе специально обученного человека.

Конечно, ради шутки я немного упрощаю взгляды средневековых учёных на идею создания парового двигателя, но мы ж не виноваты, что Такиюддин – тот самый османский астроном из Стамбульской обсерватории – предлагал именно такой способ создания механизированной печи: костёр не только жарит мяско, но и подаёт горячий воздух наверх, который приводит в движение винт на самом верху, а винт соединяется сложным механизмом с самим вертелом, и тот по итогу крутится.

Интересное пересечение техники и кухни можно приметить даже в названии показанного на фото прибора, как и в названии одного из самых популярных в Германии Турции блюд стритфуда. Обратимся к «Турецкому словарику»:

Машина для подъёма воды и орошения земли. Вода из пруда или реки черпается ковшом или ковшами, присоединёнными к колесу, и выливается в канал, а оттуда уже течёт направо к земле. Механизм приводило в движение какое-нибудь тягловое животное, которое наматывает круги на втором этаже, нам его из-за стен не видно.

Конкретно такая модель были описана аль-Джазари, и мы помним это имя в контексте истории прекрасных ворот Большой мечети Джизре из Музея турецкого и исламского искусства. Вкратце напомню, что аль-Джазари был мастером на все руки, «Да Винчи исламского мира», и примерно в 1200 году он написал «Книгу знаний об остроумных механических устройствах». Там были изображены и описаны не только дверные ручки, косвенно связанные с воротами мечети, но и разного рода часы, насосы, а также несколько водоподъёмных машин. Одна из них – перед нами.

Ещё аль-Джазари мог делать полноценные роботизированные механизмы с движущимися фигурами. Для XII–XIII веков просто какое-то чудо. Правда, этот автомат – не его, а андалузского механика XI века Ибн Халафа аль-Муради. К сожалению, по описанию аппарата непонятен его реальный размер: это должны быть фигуры в натуральную величину или всё же поменьше? Так или иначе, в нижнюю часть аппарата, которую не видел зритель, поступала вода и приводила в движение механизмы, которые заставляли, как я понимаю, две человеческие фигурки выезжать из-за занавеса, а животных – опускать голову, чтобы как бы испить воды.

Вот, казалось бы, и залы небольшие в музее, и оформлено просто: стоят в рядок витрины, между ними тексты. Мультимедиа в музее практически не используется, сказать, что здесь какой-то потрясающий дизайн пространства, тоже нельзя. Но всё равно интересно, пусть многое непонятно. Данный зал «Математика и геометрия» вообще не очень аттрактивный, однако чувствуется, что и тут экспонаты и тексты создавались с любовью и знанием дела, словно ты читаешь познавательную энциклопедию с картинками.

Что ж, зал «Архитектура и городское планирование» хотя бы без загадок в стиле «А это как работает?». Просто красивые макеты архитектурных достижений. Это достижение вы узнаёте – замечательная Сулеймание. Как распознать её с первого взгляда? По минаретам: если помните, я рассказывал, что Синан в Сулеймание сделал два минарета пониже с двумя балконами и два – повыше в тремя. Макет как раз демонстрирует, как два более высоких минарета задают направление вверх всему архитектурному комплексу.

«Химию» и «Оптику» пропустим, там уже совсем мелочи. Немного задержимся у выхода из музея, где отдельно, без привязки к разделам, стоит та самая книга аль-Джазари о механических устройствах. Несколько небрежная копия: заметно, что птичку сверху неаккуратно обрезали. Тем не менее, в книге мы видим пример средневекового изображения изобретений, которые в музее представлены уменьшенными или полноразмерными моделями.

Данное изображение можно сравнить непосредственно с моделью рядом.

Внутри слона, по задумке аль-Джазари, спрятаны водяные часы, которые каждые полчаса приводят в движение несколько фигур. Погонщик на шее слона бьёт в барабан, чтобы вы вздрогнули и поинтересовались, сколько прошло времени. Из клювов торчащих сверху птиц падают шарики в пасти змей, в результате чего змеи под тяжестью шариков по очереди опускаются и тянут за собой внутренний механизм водяных часов, перезапуская его. Сидящий наверху между клювами мужик поднимает то правую, то левую руку, указывая на полчаса или на час. А мужик на куполе – это вообще стрелка часов, которая вертится вокруг своей оси.

«Слоновые часы» очень любят копировать, это не единственная современная модель, что можно найти в мире, от Лондона и Швейцарии до Дубая и Саудовской Аравии. Вот это я понимаю – слоняра.

Вытряхиваемся на улицу.

Рядом с музеем попадается табличка, указывающая, что данный скверик называется Садом Северного Кипра и засажен образцами кипрской флоры, которые могут расти в климате Стамбула. Я не ботаник, мне деревья и кустарники не интересны, но вот статус Северного Кипра – другая история. Турецкая Республика Северного Кипра – это такой турецкий аналог ДНР, который застрял между фактическим отделением от греческого Кипра благодаря турецкому вторжению на остров в 1974 году и непризнанием со стороны всего остального мира.

Кажется, что это просто сквер с редкими растениями и познавательный текст о природе? Ничего подобного: перед нами пример «мягкой силы» и пропаганды, прививающей мысль о том, что есть такое независимое государство со своей уникальной растительностью. Мы же тут не про политику, а про цветочки и деревья рассказываем, ага.

Музей на вторую половину дня – Стамбульский археологический. Или даже во множественном числе, как он называется официально: «Стамбульские археологические музеи» («İstanbul Arkeoloji Müzeleri»).

Если соберётесь посетить, не совершайте мою ошибку: я пытался найти вход непосредственно в парке Гюльхане, поскольку подумал, что, раз музей видно на возвышении со стороны парка, то оттуда можно прямиком подняться. Но нет, склон между музеем и парком перекрыт строительно-реставрационным забором, а собственно парадный вход находится в узкой промежности между парком и Первым двором Топкапы. В общем, старайтесь ориентироваться на точно прописанную пешеходную дорожку в Яндекс-картах, она не подведёт.

Ворота перед кассой сразу же манипулируют желанием удревнить историю, потому что так круче. Вот Исторический музей, где я работаю, официально заявляет, что основан в 1872 году. Это круче, чем сказать, что здания в том году не было, даже строить не начали, и только в 1883-м приняли первых посетителей. Так и Археологический музей в Стамбуле. Основан в 1869-м? Ну, с натяжкой, ибо в том году по указанию султана Абдул-Азиза преобразовали выставку археологических экспонатов в Святой Ирине под специальное учреждение – Султанский музей (Müze-i Hümâyûn на османском) или Имперский (İmparatorluk Müzesi на турецком).

Чаще датой основания Археологического музея считается 1891 год, когда было построено длинное красивое здание по проекту архитектора Александра Валлори. Вы догадываетесь, что Валлори – это не турок, а француз, но его судьба в первую очередь связана со Стамбулом, где он родился в семье эмигрантов из Ниццы. Во Франции он учился архитектуре и вскоре по возвращении в Стамбул познакомился с художником и археологом Османом Хамди-беем. Последнего в 1881 году назначили куратором Археологического музея, и он заказал Валлори проект музейного здания.

Фасад здания содержит отсылки к двум уникальным предметам музея – Саркофагу скорбящих женщин и Саркофагу Александра Македонского. Собственно, ради их показа здание во многом и возводилось. Мы эти экспонаты обязательно посмотрим, поэтому подробности позже. Пока же отметим другие детали: надпись над входом на османском языке «Музей древностей» («Asar-ı Atika Müzesi») и над ней тугра Абдул-Хамида II, при котором открылось основное здание.

К музею примыкают два отдельных корпуса, входящих в состав Археологического музея. Вход в них – через общий музейный дворик. Изразцовый павильон (Çinili Köşk) – здание весьма историческое, это постройка 1472 года, чуть ли не самое старое сохранившееся нерелигиозное османское здание в Стамбуле. Естественно, когда оно строилось, это была территория Топкапы. Сейчас павильон не реставрации, поэтому воспользуемся фото из интернета, чтобы увидеть его красоту:

Неплохо! Жаль, конечно, что у Археологического музея, как и у многих стамбульских музеев, нет нормального сайта с новостями и оповещением о работе экспозиции (действительно, зачем крупному музею свой сайт?), поэтому понять, надолго ли растянется реставрация, закончилась ли она в 2025 году или нет, довольно затруднительно. Кажется, на момент написания фотоотчёта не закончилась.

По фасаду на фотографии 2018 года видно, что он украшен изразцами. В турецкой архитектуре очень любили изразцовую керамику, но павильон получил своё название и по внешнему виду, и по внутреннему содержанию. Здесь была и, вероятно, будет после реставрации экспозиция о керамике. Желающие могут погулять в павильоне образца 2011 года виртуально в Яндекс-картах.

А до постройки основного здания какое-то время Изразцовый павильон служил главным зданием Археологического музея. Потом его профиль менялся, он был автономным музеем, пока его вновь не влили в состав Археологического. Экспозицию керамики иногда называли Музеем исламского искусства, но на всякий случай напомню, что путать его с крупным и впечатляющим Музеем турецкого и исламского искусства не надо.

Другой корпус-филиал, кажется, тоже не работает, если судить по перекрытой парадной лестнице. Музей Древнего Востока (Eski Şark Eserleri Müzesi) занял здание 1883 года, построенного всё тем же Александром Валлори по заказу Османа Хамди-бея.

Может возникнуть предположение, что здание изначально должно было стать частью комплекса Археологического музея, но Хамди-бей строил этот корпус не для археологии, а для другого своего увлечения – искусства. Здесь прописалась Школа изящных искусств, которая потом переехала в другое место и стала современным Университетом изящных искусств имени архитектора Синана. А примечательная коллекция древневосточных находок из Месопотамии, Египта, Анатолии и других регионов обособленно расположилась тут.

Когда-нибудь заглянем и сюда. Кстати, если уже открыто, напишите в комментариях, учтём при визитах в Стамбул.

Вход в музей охраняют симпатичные львята VIII века до нашей эры, найденные при раскопках в поселении Зенджирли, что ныне на юге Турции недалеко от границы с Сирией. В древности хетты основали там город и одноимённое государство Самаль, потом там жили арамеи. Этикетка рядом со скульптурами относит львов к позднему хеттскому периоду. Когда-то львята охраняли вход в какой-то древний дворец.

Первыми раскопками в Зенджирли руководил Хамди-бей, так что, вероятно, эти львы были найдены и доставлены в Стамбул как раз в эпоху создания Археологического музея.

В остальном поглазеть на экспонаты Музея Древнего Востока можно так же на Яндекс-картах.

Благо, у нас есть и основная коллекция. Она такая огромная, что массу находок выставили во двор для разогрева посетителей. Они стоят в основном вокруг музейного кафе. Так, словно это просто антураж для уличных столиков.

Нет, ну правда.

Один из самых крупных экспонатов – Монолит, который является исполнителем желаний... Извините, шутка, в «Сталкера» играл в своё время. Это кусок порфирового обелиска высотой в 4,13 метра, происхождение и назначение которого нам неизвестны. Обычно специалисты относят его к позднему римскому – раннему византийскому периоду, в этикетке он датирован IV–V веками. Есть мнение, что несколько других известных науке кусочков, хранящихся то тут, то там, относятся к единому обелиску, но знаний о нём это не особо добавляет.

Кусок нашли где-то в Константинополе (вероятно, в районе Топкапы, то есть где-то недалеко) в середине XIX века и сделали экспонатом археологической выставки в Святой Ирине, после чего в 1916 году он переместился во дворик. Так тут и стоит.

Когда я искал информацию об обелиске, мне попалась предположительная реконструкция его облика:

Минуточку... Это ж кусок колонны с упоминанием Феодосия из дворика Софии! Помните, мы проходили вчера мимо и я ещё жаловался, что никаких подробностей о ней неизвестно. Если гипотеза о связи кусочков верна, то неплохо так колонну разбросало.

Справа – голова женщины римского периода с непонятной атрибуцией.

Слева – постамент для статуи, найденный в Амасре, городе на черноморском побережье Турции. Когда-то давно это была греческая колония, ставшая крупным римским и затем византийским городом.

Подумаешь, основание для какой-то непонятной статуи, скажете вы, но благодаря двуязычной надписи на латинском и греческом языках на ней историки смогли установить, что она посвящена Сексту Вибию Галлу, префекту лагеря XIII Парного легиона. Префект лагеря (praefectus castrorum) – это третий по старшинству старший офицер легиона после легата и трибуна. В общем, не самый маленький человек. Он служил в армии при императорах Домициане (81–96) и Траяне (98–117).

Ну а дальше про Галла учёные мужи стали писать статьи и спорить о том, откуда он родом, как протекала его карьера и так далее. Даже в немецкой Википедии биографическую статью написали, повезло мужику.

Между двумя портиками музея стоят прекрасные порфировые саркофаги. Вообще саркофагов больше, их можно увидеть вдоль стены музея и справа от правого портика, и слева от левого, но посередине поставили самые крупненькие.

Справа в кадре – вероятно, гроб императора Иовиана (363–364), который правил всего несколько месяцев и даже не успел за это время доехать до столицы. Так вышло, что его выбрали императором на совещании военачальников римской армии в Северной Месопотамии, где предыдущий император Юлиан Отступник устроил войну с персами. Тем не менее, несмотря на короткое правление и неясные причины смерти, Иовиан вошёл в историю как правитель, перечеркнувший радикальный антихристианский курс предшественника.

По центру, предположительно, саркофаг самого Константина Великого (306–337). Из-за отсутствия на нём крестов впоследствии византийцы стали думать, что в нём лежит тот самый Юлиан Отступник (361–363) и даже сочинили, будто от гроба постоянно исходило зловоние и изливались нечистоты. Действительно, стало бы благоухать захоронение мерзкого язычника, фу. Если там и правда лежал Константин, то история умалчивает, как часто он переворачивался в гробу от таких злых рассказов.

А слева, возможно, нашёл свой покой Феодосий I (379–395). Всё это – лишь теории, поскольку никаких надписей непосредственно на саркофагах никто не додумался сделать. Они ранее располагались в усыпальнице императоров, устроенной в храме Святых Апостолов в трёх километрах отсюда. Храм разрушили османы после завоевания Константинополя и построили на его месте мечеть Фатих, а часть саркофагов сохранили с неясными целями, перенеся на территорию Топкапы. Возможно, хотели использовать драгоценный камень для каких-то будущих работ?

Так или иначе, три саркофага мы видим перед собой, есть ещё за кадром, а парочку ранее я показывал в атриуме Святой Ирины. Забавно, но один из них, если помните, тоже претендует на звание захоронения Константина. Поди разберись.

Ну что, давайте зайдём уже внутрь, а то холодно и дождь продолжает капать.

Ух ты, уже с порога такая красота! Кажется, здесь мне точно понравится... Но сейчас мы сделаем перерыв и уже после погрузимся в эпоху античности, которой посвящена большая часть площади Археологического музея.

Продолжение следует...

Ранее в поездке:

День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 1 | День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 2 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 1 | День 2: Мечети Фатиха и улочки Эминёню. Часть 2 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 1 | День 3: Музей турецкого и исламского искусства, мечеть Султанахмет и дворец Топкапы. Часть 2 | День 4: Айя-София, побережье Ускюдара и Кадыкёй. Часть 1 | День 4: Айя-София, побережье Ускюдара и Кадыкёй. Часть 2