История России поражает одной особенностью: самые разные события — и фундаментальные, и незначительные – то и дело повторяются.

Фукуяма, к доске. Что по домашней работе? Конец истории? Это значит в смысле победа либеральной демократии? И где конец истории? И где победа либеральной демократии? Один вопрос был только, а неверно два раза? Что ставят за единственный неверный ответ на самостоятельно выбранный вопрос? Садись, два.

Выбор уже сделан. Тебе остаётся это осознать. Оракул, фильм «Матрица: Перезагрузка»

Сейчас в России идут одновременно и параллельно социокультурные процессы, относящиеся к разным историческим периодам. Князья-разбойники как в 8-9вв. делят территории, с которой собирают дань, государство-феодал, ещё не вполне расставшись с крепостническими повадками, пытается освоить навыки молодого хищнического капитализма. При этом все поры общества пронизаны ностальгией по теократической империи, а буржуазное сознание, кое-как пробившееся в больших городах, по-прежнему маргинально и трусливо. Всё это и ещё многое другое существует во взаимном переплетении, взаимопронизывании и взаимоотражении.

Teodor Sonne

Дегенераты составляют большинство и в Америке, и в Европе. Но как так выходит, что и Америка, и Европа пока могут поддерживать качество, а в России качество стремительно падает. Когда сравниваются перспективы России и иных стран, как минимум развитых или в крайнем случае развивающихся, Россия к этим странам как-бы приравнивается. Аргументация звучит примерно так, по трем пунктам.

Есть два правила истории, которые обязан признать каждый вышедший из интеллектуального инфантилизма ум. Первое правило – за всё надо платить. Второе – всё надо делать вовремя. Россия, по словам философа В.Ковалёва, всегда волынила в истории, дожидаясь её конца. И теперь приходит время платить. Но и из этой ситуации ещё можно выйти достойно, если опять же осознать её трезво, по-взрослому. Российское общественное сознание, к сожалению, во многом ещё носит черты сознания средневекового, которое специалисты соотносят на уровне генезиса личности с сознанием подростковым. Это не только идейный ригоризм, максимализм и пресловутые шараханья в крайности, поиски авторитетов (вождей и кумиров), дурной идеализм и праздная мечтательность. Это прежде...

Одна из ключевых моделей русской культуры — образ ребенка, который становится жертвой неких темных сил. Они могут воплощаться во внешних врагах, коварных растлителях, затаившихся предателях, но всегда на их пути встает дитя, которое гибнет в неравной схватке. От зарезанного в Угличе царевича, замученных детей из романов Достоевского, гайдаровского Мальчиша-Кибальчиша и вплоть до «распятых мальчиков» современной пропаганды — один и тот же сюжет проговаривается вновь и вновь с мучительным однообразием. Мальчик Алеша провожает воинов на передовую, мальчик Федор принимает первый удар вражеских диверсантов, мальчик Ислам выводит людей из горящего здания. Культура словно хочет что-то выговорить, но заикается на самом важном месте и поэтому...

Хитрость исторической диалектики в том, что за нарастающей остротой противостояния, приходящей на смену первоначальной синкретической нераздельности, плохо просматривается макроисторическая комплементарность. Здесь нужен широкий и целостный ретроспективный охват истории, и абстрагирование от каузальных связей коротких исторических конъюнктур. Иначе говоря, за целями и действиями отдельных субъектов, групп и социально-исторических сообществ необходимо увидеть цели более высокого и глобального порядка. Если этот уровень причинности скрыт от осознания, постоянный отказ от «либеральной альтернативы» может показаться чередой необъяснимых случайностей. Однако «с птичьего полёта» все они складываются в чёткую закономерность. И восклицания типа...

Империя – высшая и завершающая форма государственности, соответствующая манихейскому (разумеется, в широком, а не в узко историческом понимании) типу ментальности. Чем более выражены дуалистические корни монотеистической картины мира, тем императивнее выражается тяга к реализации имперско-теократического проекта. Империя – это ответ манихея на испорченность мира.