Алхимическое тело: Традиции Сиддхов в средневековой Индии. 7

СЕМЬ

Иерархии тождеств: субстанции алхимического тела.

1. Раса и расаяна в системах индийской мысли

Термин Раса (от того же индоевропейского корня, что и английское слово resin) имеет одно из самых широких семантических полей среди всех терминов санскритского языка.

Первоначально использовавшийся в Ведах (1) для обозначения воды и жидкостей в целом — жизненных соков, соков животных и растительных соков — термин «раса» распространился на тысячелетия и охватил такие области, как аюрведическая медицина, хатха-йога, алхимия и индийская эстетика. В более общем смысле раса была и остается «текучей сущностью» индийской мысли. Если вселенная — это великий пульсирующий поток сущности и проявления, раса — это "флюидическая эссенция" этого потока. Уже в ведийских рассуждениях раса ассоциировалась с водой (ап), семенем (ретас), жизненным флюидом (оджас), лекарственными травами (ошадхи, аушадхи), нектаром (амритой) и сомой - Луной, богом Луны (также Чандра) и мифическим напитком бессмертия. (2) В самом общем смысле раса в системе ведических жертвоприношений ​​была термином, который можно было применить к любому подношению огню (агни). Отсюда сущность этой расы с помощью ветра (вайю) переносилась на небеса, где ею наслаждались боги. (3) Эта триада, раса-агни-вайю, пересматривалась и переформулировалась на протяжении всей индийской истории.

С интериоризацией жертвоприношения, главным концептуальным и практическим прорывом Араньяк и Упанишад, раса стала отождествляться с «телом как жертвоприношением», чьи жидкие эссенции были приготовлены и трансформированы на хорошо сбалансированных огнях аскетического рвения (тапас), огнях, овеянных ветрами витальных дыханий (прана). (4) Как только телесный микрокосм был преобразован в место жертвоприношения (в ущерб внешнему жертвоприношению, которое в Индии приходило в упадок с седьмого века до н. э.), интерес к внутренней работе тела значительно расширился. Спекуляции и исследования шли по двум направлениям: мистическому и медицинскому.

С одной стороны, в поздних классических Упанишадах мы находим истоки мистической тонкой физиологии человеческого тела. В этих работах мы находим ранние расплывчатые ссылки на йогические техники, с помощью которых можно генерировать трансформирующий внутренний жар в тандеме с медитативным гносеологическим осознанием (джняна) идентичности индивидуальной души (атман) с универсальной душой (брахман). В совокупности эти практики служили для сжигания и тем самым уничтожения накопленных плодов предыдущих действий (карма-пхалам), тем самым обеспечивая освобождение (мокша) от цикла перерождений (самсара). В этом контексте раса была термином, используемым в Майтри-упанишад для обозначения эманации высшей гуны, известной как саттва, «сущность» или «чистота». (5)

Вначале внутренняя динамика хатха-йоги рассматривалась как множество взаимодействий между лунным (чандра), солнечным (сурья) и жизненным (прана) принципами, по сути, прозрачной вариацией ведийской триады раса-агни-вайю. В более поздних хатха-йогических источниках, а также в более общих тантрических работах по йогической и психологической интеграции как техническим средствам (садхане) реализации полной автономии мы встречаемся с важным понятием самарасы. Буквально «самостной расы» или «той же самой расы» этот термин подразумевает, согласно многочисленным системам, в которых он используется, состояние «флюидического равновесия», состояние стазиса, при котором эманаторные и растворяющие импульсы Абсолюта уравновешены внутри человеческого микрокосма. (6) В хатха-йогической системе натха-сиддхов рассматриваемые расы изображаются как мужские и женские «капли» (бинду), которые являются лунными и солнечными, семенем и кровью, Шивой и Шакти соответственно. Осознание состояния равновесия между двумя членами этой пары равносильно формированию «великой капли» (махабинду), своего рода йогической зиготы, из которой вырастает новое, освобожденное, всемогущее и бессмертное «Я» дживанмукты. (7)

Ровесницей этих первоначальных синтезов Упанишад была научная дисциплина традиционной индийской медицины Аюрведа. Именно в этой области очень давно было популяризовано важное новое применение термина «раса». Здесь термин раса стал применяться к продукту первой стадии процесса пищеварения: раса — это хилус, пища, смоченная и расщепленная слюной перед проглатыванием. В более широком смысле раса сохранила свое значение в аюрведическом контексте как телесная жидкость. (8) Это было отголоском как ведического отождествления расы с водами, так и возникающих метафизических систем, которые отождествляли каждый из пяти элементов с органом чувств и полем чувственной активности. В санкхье элемент воды, раса, отождествлялся с чувством вкуса. Это понятие породило в Аюрведе систему шести рас, или вкусов: сладкий, кислый, соленый, горячий и острый, горький и вяжущий, причем каждый из вкусов возникает из смеси воды с другими четырьмя грубыми элементами в разных пропорциях. (9) Возникнув из этой аюрведической матрицы, классическая индийская теория эстетики, т. е. теория вкуса (расы), посредством которой образованный зритель переосмысливал грубые эмоции (бхавы), изображаемые в драме, танце и литературе, в соответствующие им культивированные расы — была разработана несколько столетий спустя. (10) Опираясь на ведийскую традицию, которая утверждала, что именно вода поддерживает всю растительную и животную жизнь, аюрведическая теория считает расу опорой всех компонентов тела (дхату). Как мы видели во второй главе, пищеварение понимается в Аюрведе как последовательное «приготовление» (пачана) телесных составляющих на составных огнях (дхатуагни), (11) конечным продуктом этого процесса является сперма у мужчин и маточная кровь у женщин. Они, в свою очередь, объединяются в зачатии, чтобы дать начало человеческому эмбриону.

Расаяна («путь расы»), седьмая ветвь (анга) индийской медицины, является наиболее целостной и престижной из всех аюрведических систем исцеления, рассматривающих тело как единое целое, микрокосмическое отражение универсального макрокосма. Ее престиж заключается также в результатах, которые она обещает: расаяна — это омолаживающая терапия, которая, сочетая клиническую практику с употреблением эликсиров, обеспечивает долгую жизнь, откуда следует классическое утверждение Чарака-самхиты (6.1.7-8): «Долгая жизнь, острые память и интеллект, свобода от болезней, здоровый румянец, хороший цвет лица, глубокий, сильный голос, большие телесные и чувственные силы, способность видеть воплощение своих слов в жизнь, респектабельность, красота — все это называется расаяной, потому что это средство восполнения расы и других дхату тела». (12) В этом же аюрведическом фокусе расаяны во множестве представлены эликсиры, которые врач использует в терапии; (13) и именно на этом фоне термин расаяна появился как общий санскритский термин для обозначения алхимии. Здесь «путь расы» был меркуриальным путем, поскольку раса, семя или жидкая эссенция Шивы, отождествлялась с ртутью, трансформирующим элементом. Хотя мы не знаем, в какое время произошло это решающее отождествление витального сексуального флюида (расы) фаллического бога с ртутью, жидким металлом, мы можем быть уверены в более раннем, «алхимическом» использовании термина "расаяна". Это было составное слово "расарасаяна", которое использовалось как в индуистских, так и в буддийских источниках еще во втором веке нашей эры для обозначения сверхъестественной силы (сиддхи) алхимической трансмутации и телесного пресуществления. В этих древних источниках нет никакого описания практического метода (садханы) реализации этой сиддхи. Здесь расарасаяна была всего лишь одной из восьми магических сил (перечисленных вместе, например, с "падалепой", намазыванием стоп мазью, вызывающей способность летать), о которых мечтали буддисты и индуисты в первые века нашей эры. (14)
Только позже, в алхимических тантрах десятого века и позже, лабораторные методы трансмутации впервые стали систематически обсуждаться как "расаяна". Также в этот более поздний период мы находим ссылки на практикующих алхимиков как раса-сиддхов и на алхимическую доктрину, которую Мадхава называет «Расешвара Даршана». Что делало эту более позднюю форму индийской алхимии тантрической, так это центральное представление о том, что алхимическая ртуть есть не что иное, как божественное семя, и что ее основными реагентами (сера, гандхака; слюда, абхрака) являются маточная кровь и сексуальные выделения Богини. (15) Работая с этими базовыми отождествлениями, тантрические алхимики смогли выстроить интегрированную концептуальную основу своего искусства, структуру, которая отражала целостное мировоззрение индуистского тантризма.

Опять же, телесные жидкости и полярность раса-агни архаической триады, о которой мы уже упоминали несколько раз (воспроизведенные здесь как жидкая ртуть и огненная сера), выступают в качестве основных категорий этого нового синтеза. Таким образом, Шива утверждает в РА, что «поскольку [ртуть] ​​является расой [витальным флюидом] моего тела, ее следует называть расой [меркурием]». Более сложная этимология содержится в РРС: «Из-за своей способности ассимилировать (расанат) все другие металлы она известна как раса. Или, поистине, она считается расой, потому что она эффективна (расьяте) в разрушении старения, болезни и смерти». (16)

Термин «раса» также может использоваться в индуистской алхимии во множественном числе, и в этом случае оперативным становится понятие «основного элемента». (17) Здесь шестнадцать основных минеральных реагентов обычно подразделяются на восемь махарас и восемь упарас, первичные и вторичные расы, которые называются так потому, что они участвуют в преобразующей силе ртути, расы par excellence. (18) Именно в этом контексте РЧ может изображать ртуть как Господа Расу (расешвару), который ведет [маха-]расы и упарасы к победе в битве против болезней и смерти. (19) В этом же источнике приводится аюрведическое употребление сочетания раса-расаяна, которое используется для обозначения ртутного эликсира, очень эффективного как с терапевтической, так и с алхимической точки зрения (употребление, близкое к использованию расаяны в ряде алхимических источников).
В то время как расаяна использовалась как общий термин для обозначения алхимии в Индии с десятого века, средства и цели этой дисциплины более точно определяются двумя другими терминами. Это дхатувада, (20) «учение об элементах», и дехавада, «учение о теле». Эти две ветви тантрической алхимии образуют единое целое: алхимия дхатувада, занимающаяся превращением неблагородных металлов в золото, является необходимой пропедевтикой алхимии дехавады, алхимии эликсиров телесного бессмертия. Их взаимодополняемость подчеркивается в классическом отрывке из РА: «Как в металле, так и в теле. Ртуть всегда следует использовать таким образом. Когда она проникает и в металл и тело, [ртуть] ​​ведет себя одинаково. Сперва испытайте ртуть на металле, затем используйте ее на теле» (21). РРА объясняет "расендру", «владыку рас» (одно из пяти названий ртути), аналогичным образом: «Он называется расендра, потому что при его правильном использовании и металлы, и тело овладевают расой» (22). В конце концов, все есть не что иное, как непрерывность одной и той же жидкости (расы): божественное семя превращает неблагородные металлы в золото и трансформирует человеческое семя в нектар, благодаря которому смертный практикующий становится бессмертным сверхчеловеком, вторым Шивой, (23) чьи телесные секреции, подобно секрециям Шивы, способны превращать неблагородные металлы в золото.

По неизвестным нам причинам — хотя мы можем рискнуть предположить, что определенную роль сыграло отравление ртутью, — во всяком случае, в центральных районах северной Индии, начиная с тринадцатого века, акцент постепенно смещался от телесного бессмертия к более терапевтическому использованию ртути и других «эликсирных» препаратов. Здесь раса-шастра («ртутная наука») стала применять научные — и некоторые мистические — открытия и техники тантрической алхимии к аюрведической дисциплине. Таким образом, внутреннее применение ртути и других минеральных и металлических рас стало составной частью аюрведической расаяны. Именно в такой подчиненной форме, как аюрведическая фармацевтика, та тантрическая алхимия, которая к четырнадцатому веку отказалась почти от всех претензий на то, чтобы быть путем к бессмертию, сохранялась на протяжении столетий и продолжает процветать вплоть до наших дней по всей Индии. (24) Алхимия же сиддхов, с ее упорным акцентом на телесную трансформацию и бессмертие посредством объединенных дисциплин йоги и алхимии, осталась более верной изначальному духу и целям тантрической алхимии, чем раса-шастра.

2. Мифы о происхождении минералов из божественных телесных флюидов

Наиболее конкретная точка пересечения йогической и алхимической традиций в Индии явлена в отождествлении ртути (раса, парада, сута) с семенем Шивы, а серы (гамлака), красного мышьяка (манашила) или слюды (абрака) с менструальной кровью (капушпа, раджас, шонита, артава) или сексуальными выделениями (вирья) Богини. Это отождествление телесных флюидов или соединений с металлами происходит не из йогических или алхимических традиций. В Ведах Луна отождествляется с глотком бессмертия, то есть сомой или амритой, а также с витальными флюидами живых существ (раса): (25) этот термин стал использоваться для обозначения ртути в алхимических традициях. Божественное происхождение золота, тончайшего из металлов (дхату), описано в «Шатапатха-брахмане», где говорится, что оно возникло из семени Вишварупы, чье тело после того, как он был убит Индрой, было разбито на куски Тваштрой, божественным кузнецом Вед: «Из его семени проистекла его форма [рупа] и стала золотом». (26) В том же источнике мы находим упоминание о золоте, очищенном и полученном из тела Праджапати в результате его аскезы. (27) Брахма, более поздняя форма Праджапати, рождается из первичного союза воды и семени Агни, называемого Золотым Яйцом (хираньягарбха). (28) И конечно, утверждение «золото есть бессмертие» становится лейтмотивом брахманического жертвоприношения. (29)

В этих доалхимических традициях золото считается конечным продуктом длительного периода прорастания или созревания в недрах земли. Это представление, которого также придерживался римлянин Сенека (ок. 60 г. н. э.), а позже — арабские (Авиценна XI в.) и китайские мыслители (30), уже высказывалось в Индии в преддверии II в. н. э., в "Рамаяне". (31) В этом источнике шестиголовый бог-ребенок Сканда-Карттикейя рождается из семени Агни (Огня), который эякулирует во все отверстия богини Земли, когда видит богиню Гангу «в ее безупречном великолепии». Земля порождает зародыш, который становится металлами золотом и серебром; и из великолепия этих металлов возникает божественное дитя. Из различных лучей, испускаемых этим лучезарным ребенком, а также из различных остатков, образующихся при его родах, — своего рода последов — образуются металлы медь, железо, олово и свинец. В совокупности это классические «шесть металлов» индийской традиции, впервые перечисленные в Яджурведе. (32)

Этот миф важен по двум причинам. Во-первых, металлы трактуются в нем как живые вещества, а различия между животными, растениями и минералами размыты: «тела» любого состава или конфигурации могут взаимодействовать и даже возникать друг из друга. В этом случае огонь, жидкость и земля порождают бога, шесть металлов и естественную окраску определенных деревьев и растений. Это именно эманаторная динамика протоведантийской метафизики Упанишад — системы, которая очень похожа на эманацию и сопричастность неоплатонической мысли, — облегчает такие аналогии между царствами животных, растений и минералов. Вселенная во всех своих частях представляет собой единое органическое существо, и всё, что существует в великой цепи бытия, является внутренним потоком божественно устроенного целого, к которому обязательно возвращается вся эманированная форма по прошествии времени. Таким образом, всё во вселенной пронизано, «как аромат в цветке», — (33) божественной сущностью. Более того, поскольку всё существует в одном и том же потоке этого божественного излияния, всё можно сравнить между собой и даже идентифицировать. Соответствующие иерархии элементов, телесных флюидов, металлов, вкусов, чакр и т. д. не являются дискретными и отличными друг от друга; скорее, они являются множественными выражениями одного единого целого. Таким образом, они взаимозаменяемы, и взаимопроникаемы. В таком почти «пантеистическом» контексте металлы не просто сравниваются с биологическими жидкостями, они являются телесными флюидами. (34)

Второй момент, привлекающий наше внимание в этом мифе о происхождении золота, — это бог, происходящий из него: это очень раннее повествование о рождении Сканды-Карттикейи. (35) Этот миф постоянно присутствует в каждой Шайва-пуране, где Сканда (известный также как Карттикейя, Муруган, Субрахманиан, Кумара и т. д.) изображается возникающим из семени, которое Шива испускает в уста Агни (огонь), а оттуда в тростниковое ложе на берегу Ганги, где его вскармливают шесть дочерей Дакши, Криттики (отсюда его имя Карттикея и его шесть голов), готовя его к победоносной битве с демоном Таракой. Во множестве других шиваитских мифов семя Шивы называется жидким золотом. (36) Как только эта центральная метафора ​​— т. е. что золото (и, как мы вскоре увидим, ртуть и сера) были квинтэссенцией репродуктивных флюидов великих тантрических богов, была утверждена — словно распахнулись шлюзы для подобных же мифов о происхожденим меньших элементов. Так, мы узнаем, что алмаз (ваджра) возник из капель амриты, упавших изо рта богов на землю после того, как они вспенили Молочный Океан (РА 6.65-66). Драгоценные камни-турмалины (вайкранра) — это капли крови, пролитой Демоном-Быком, когда он был убит Дургой (РА 6.123-25; РРС 2.56-57). Голубой купорос или медный купорос (сасьяка) — это яд и нектар, извергнутый Гарудой после кражи Сомы (РА 7.39; РЧ 10.71-72; РРС 2.119); (37) и медный колчедан (макшика) – кровь, которая вытекла из раны на ноге Кришны (РA 7.3-4). Природное золото (пракрита-сварна) возникло из абстрактного качества активности (раджа-гуны), которая привела в движение вселенную; другой формой «естественного» золота (свахаджа-сварна) является золотая плацента, отложившаяся на вершине горы Меру, из которой в начале нашей космической эры родился бог Брахма, золотой зародыш. (38) Расакамадхену (Корова Меркурия, исполняющая желания, 16 в.) отождествляет шесть металлов со спермой шести богов: золото возникает из Агни, серебро из Луны (Чандра), Медь из солнца (Сурья), олово из Индры, свинец из царя змей Васуки, а железо из Ямы, повелителя мертвых. (39) Другие источники, такие как "Лохасарвасвам" двенадцатого века и Расендра Бхаскара конца девятнадцатого века, прослеживают происхождение большого числа других элементов и металлов до тел, крови, семени, пота и слез более широкого спектра богов и демонов. (40) Источники натха-сиддхов отождествляют нерушимое тело сиддхов с ртутью (41), а иерархию святых людей с иерархией металлов. (42)

3. Кровь и сперма

Безусловно, самые богатые и наиболее сложные гомологии, проведенные между человеческими и божественными телесными жидкостями, с одной стороны, и элементами минерального мира, с другой, — это гомологии между ртутью и спермой фаллического бога Шивы и между серой и маточной или менструальной кровью его супруги, Богини. Именно в контексте мифа о божественном рождении Сканды мы снова находим миф о происхождении ртути из РЧ (15.4-12), РРС (1.23-29), АK (1.8-15). ) и ряда других алхимических источников. (43) Новым элементом в этих рассказах является то, что именно ртуть, а не золото, производится из той части семени, испускаемого Шивой, которая не способствовала непосредственно зарождению Сканды. Как и в мифе о происхождении золота, Агни играет определенную роль в алхимическом описании происхождения ртути, поскольку именно он роняет изо рта семя, которое становится трансмутационным элементом:

Однако из пяти колодцев, в которых эта ртуть, как считается, пребывает, РРС и АK выделяют северный, в котором ртуть красная и чистая, как превосходящий остальные четыре. (47) Этот северный колодец косвенно отождествляется с Дарада-дешей (Дардистаном, расположенным к северу от Кашмира), (48) вероятным источником ртути в Индии эпохи тантрической алхимии. Название этой земли вызывает в памяти основной термин для обозначения киновари на санскрите (49) — "дарада". То же самое можно сказать и о цвете ртути из этого колодца, учитывая, что киноварь (соединение, в котором один атом ртути химически связан с одним атомом серы), наиболее распространенная в природе ртутная руда, имеет красный цвет.

Сера также имеет собственный миф о происхождении, который аналогичен мифу о ртути, поскольку именно сексуальная эссенция Богини дает начало этому первичному алхимическому реагенту, женскому аналогу мужской ртути. (50) Этот миф сформулирован в пураническом описании пахтания Молочного Океана, из которого боги получили (благодаря вмешательству Дханвантари, божественного врача и основателя Аюрведы) амриту, сделавшую их бессмертными и способными победить антибогов, асуров, в их вечной войне за мировое господство. (51)

Этот миф имеет как алхимическое, так и геологическое объяснение. Во-первых, первые стихи «Матрикабхеда-тантры» (1.9–14), похоже, обращены к мифу о происхождении серы в описании алхимической операции, включающей нагревание сшитой ткани и менструальной крови вместе в сосуде с молоком. (52) В другом месте это было истолковано как мифическое описание подводного извержения вулкана, в результате которого должны были сформироваться подводные залежи серы. Точно так же пураническая мифология подводной кобылицы (бадава) и огня судного дня (бäдава), который вырывается из ее пасти, может быть описанием подводных газовых жерл или огненных струй. Таким образом, бадава будет океаническим эквивалентом естественных земных газовых жерл (джваламукхи), которые в Индии считаются геотермическими проявлениями Богини. Самым популярным местом паломничества в штате Химачал-Прадеш является Джваламукхи, голубое пламя, горящее в природном пресноводном источнике, отождествляемое с языком Богини. Он также долгое время был важным центром натха-сиддхов. (53)

В свете таких истолкований этого мифа и того неопровержимого факта, что Индия не обладает поддающимися измерению месторождениями ртутных руд, следующее утверждение из Краткого Оксфордского Экономического Атласа кажется важным: «почти вся ртуть в мире добывается из красного сульфидного минерала киновари, HgS, но некоторое количество металла встречается в природе в виде небольших шариков, связанных с киноварью, в некоторых горных породах по соседству с древними вулканическими районами, где минералы отлагались из горячих водных растворов во время вулканической активности. Многие горячие источники в таких регионах все еще отлагают немного киновари». (54) Это подразумевает, что следы ртути могли быть и есть поныне в Индии, в регионах геотермальной активности. Что могло бы объяснить, например, предполагаемое существование «ртутного бассейна», расположенного поблизости от горячего серного источника в районе Кедарнатха, древнего места паломничества шиваитов в Гархвальских Гималаях. В свете этих данных миф о происхождении серы может быть истолкован как ссылка на те места, где алхимики собирали materia prima своего искусства.

Киноварь, сульфид ртути, состоящий из ртутного семени и серной маточной крови, является минеральной иерофанией сексуального союза Шивы и Богини, союза, который, согласно индуистской традиции, создает и поддерживает вселенную. Так, тамильское, малаяламское и сингальское название киновари — лингам, явное выражение ее сексуальной валентности. (55) Киноварь также является одним из восьми элементов (аштабандха), используемых при установке божественных идолов, и именно здесь обязательная установка ртутной линги в центре алхимической лаборатории становится наиболее значимой. Расалинга создаётся из смеси либо золота (56) и ртути, либо серы и ртути (57), т. е. из синтетической киновари. В другом месте РА (1 1.4) сравнивает ступу, в которой растирают ртуть, с выемкой (питхой) в форме йони, в которую помещается шивалинга, а ртуть — с самой лингой. В другом отрывке (11.102) этого же текста отмечается, что ртуть, прокаленная в определенной смеси драгоценных камней, минералов и трав, становится фалломорфной (лингакара). Похоже, что это североиндийское подобие производства в южноиндийской алхимии «ртутных фаллосов», называемых "гутиками" (эквивалент санскритского "гутика", «пилюля»). (58)

Также MБхT заменяет человеческую менструальную кровь ее божественным минеральным эквивалентом, как бы подчеркивая сексуальный символизм этой операции: «Разместите тамаринд (ciñciní, ботанический эквивалент богини Кубджики) и ртуть вместе на опоре. Смешайте их... так, чтобы смесь напоминала грязь... Сформированную из нее лингу, следует затем затвердить [следующим образом]. Ее следует обвязать тканью, [пропитанной] менструальной кровью [и поместить] над огнем коровьего навоза. Потребуется некоторое время нагревания, чтобы она стала твердой». (59)

Красный цвет соединений ртути и серы вдохновляет на всевозможные гомологизации в индуистских традициях. Действительно, составная киноварь имеет естественный красный цвет; сера и ртуть краснеют при нагревании, последняя приобретает рубиново-красный (маникья) цвет восходящего солнца при окислении при температуре 300°С (60). Это покраснение, отождествляемое с кровью, долгое время ассоциировалось с жизненной силой или жизненной энергией как в Индии, так и в Китае. Древние китайцы использовали как киноварь, так и красный сурик (оксид свинца) для окрашивания костей умерших, чтобы обеспечить им вечную загробную жизнь. Здесь киноварь, «металлический элемент», отождествляемая с живой кровью, долгое время использовалась как эликсир бессмертия и живыми. (61)

В Индии, где золото и другие металлы также используются в культе мертвых, (62) киноварь (синдура: красная окись ртути или синтетическая киноварь) издавна используется в качестве замены или дополнения к кровавым подношениям. (63) Разумеется, кровь также тесно связана с плодородием и деторождением, поэтому в Индии замужние женщины наносят киноварь на волосы в знак супружеского счастья. Термин "саубхагьям" относится как к этому счастливому состоянию, так и к перекиси свинца или киновари, которая является его признаком: здесь также может использоваться термин "хингула" (еще один распространенный термин для обозначения киновари). (64) Также красный мышьяк (манахшила) отождествляется в Индии с маточной кровью Богини: это особенно относится к «месту» (питхе) (65) богини по имени Камакхья (Гаухати, Ассам), в этом месте йони богини (в широко распространенном пураническом мифе о расчленении богини Сати), как считается, приняла форму большого блока красного мышьяка, там где она упала на землю. (66)

В более абстрактных схемах йонипуджи, тантрического поклонения женскому половому органу, йони представлена ​​в виде перевернутого треугольника, в центре которого снова находится Камарупа, обитель богини Камакхьи, которая отождествляется с кундалини и с женской материей (пракрити) в виде менструальных выделений (пушпарипини). В самой сердцевине Камакхьи ассамские тантрики отождествляют свой «нектар линии передачи» (куламрита) с менструальными выделениями Богини (или смешанными сексуальными выделениями Шивы и Богини); именно во время менструации Богини, в августе-сентябре, когда вода, сочащаяся из этого камня, становится красноватой, происходит их ежегодный сбор. (67) Сила менструальной крови Богини напрямую связана с этим покраснением. Люди, страдающие лейкодермией (пандурога), приходят к Камакхье, чтобы намазать свое тело менструальной кровью Богини, (таким образом «окрашивая» себя слизью ее красной минеральной иерофании.) Охра, которой натха-сиддхи окрашивают одежды, считается происходящей из крови богини Парвати, которая прибегла к членовредительству, чтобы окрасить одежду Горакхнатха. Натха-сиддхи считают, что ткань, окрашенная в этот цвет, способствует сохранению йоговской спермы (вирьястамбха-шакти). (68) Это красное минеральное проявление Богини в Камакхье также способно, согласно Калика-пуране, превращать неблагородные металлы в золото. Согласно средневековой легенде, поблизости находится запечатанная пещера, в которой находится сосуд с ртутью (расакумбха), питьё которой дарует бессмертие. (69)
Как мы уже отмечали, рассказы о таких соединенных минеральных проявлениях Шивы и Богини в форме ртутных «колодцев» и явлений, содержащих серу или мышьяк, могут основываться на геологических фактах. Из пяти священных «алхимических» мест Индии три — Хингладж Деви, Гаури Кунда (недалеко от Кедарнатха) и Камакхья — сочетают в себе минеральное проявление Богини с ртутным источником. В двух других местах, Гирнаре (округ Джунагадх, Гуджарат) и Шрисайламе (округ Курнул, Андхра-Прадеш), по-видимому, отсутствует женское дополнение к мужской ртути.

Хингладж Деви в некотором смысле является географическим и мифологическим зеркалом Камакхьи. Считается, что это святилище, расположенное на самой западной окраине Индийского субконтинента, на краю Белуджистана, является тем местом, где упал родничок богини Сати, ее брахмарандра. Как и в Камакхье, в Хингладже есть несколько пещер и колодцев, один из которых, известный своей геотермальной активностью, называется Чандракупа, «Лунный колодец». Хингладж явно назван в честь киновари (хингула-джа); и одно из многих местных имен, под которыми она известна, - «Красная Богиня».
Памятный подарок, который паломники берут с собой из Хингладж Деви, представляет собой не кусок киновари, а скорее кусок (или куски, отполированные и нанизанные в четки) нуммелита, разновидности желтого известняка, называемого "тхумра". Эти крупицы по-разному описываются как окаменевшее семя Творца или как сочетание злаковых зерен (кичари, грубое блюдо из риса и чечевицы, любимое Шивой) и крови демона. Как мы позже покажем, в йогических легендах рис часто предстаёт семенем, так что сочетание семени и крови действительно присутствует в "тхумре" паломничества к Хингладж Деви. В первой половине этого века натха-сиддхи в монастыре Горакхпур с помощью больших камней тхумра обеспечивали женщинам легкие роды: камни омывали водой, и эту жидкость затем давали пить женщинам. (70)

В других местах ряд «пещер-маток» Богини, которых легион по всей Южной и Восточной Азии, считаются священными как индуистами, так и буддистами, и даосами. Одна такая пещера, называемая Ка-ри, на крайнем юго-востоке Тибета, долгое время почиталась индусами и буддистами как обитель Шивы Махешвары и Богини (или, в тибетском буддизме, Чакрасамвары и Ваджраварахи). Эта пещера, в которую можно войти через узкую щель, идентифицированную как йони Богини, как говорят, содержит озеро синдура (красный оксид ртути), отождествляемого со смешанными половыми жидкостями божеств, населяющих «пещеру-матку» Богини. Мы вернемся к символике этой пещеры в следующей главе. (71)

В алхимической лаборатории такие гомологии находят практическое применение посредством методов, включающих смешение человеческой, божественной и минеральной крови и семени. И здесь точкой схождения этих взаимопроникающих систем является персона лаборантки алхимика, описанная в РА и ряде других источников. Эта помощница может быть четырех типов: какини (женщина, менструирующая в темную половину лунного месяца, т. е. когда луна идёт на убыль), кикани (менструация в середине лунного месяца), канчикачини (менструация в светлую половину) и падмини (менструация либо в полнолуние, либо в новолуние). (72) Имена этой помощницы (какини означает «дева-каури»; падмини означает «дева-лотос»), по-видимому, являются прямым указанием на ее половой орган, который также описывается в этих текстах в идеальных терминах как «напоминающий лист ашваттхи (Ficus religiosus)». (73) Фактически, в помощнице алхимика все идеально: она молода, красива, черноволосая, ланеглазая, идеально сложенная, с прекрасной речью и лучезарным смехом, нежная, когда целует и обнимает, любительница молочных продуктов и преданная Шивы. (74) Однако именно ее половой орган, а также менструальная кровь, которая из него вытекает, похоже, находятся здесь в центре внимания, и по очень конкретной причине, которую объясняет РРС (6.34). «Та, у которой менструация [буквально, «та, которая цветет», пушпавати] в темную половину лунного месяца, лучше всего подходит для фиксации ртути [расабандха] в алхимической практике». Чем помощница полезна для алхимического ремесла? «В течение двадцати одного дня она должна есть серу [смешанную с топленым маслом]... Ее менструальная кровь [затем] становится эффективной для фиксации и прокаливания ртути». (75) Другие источники предписывают алхимику поместить ртуть, завернутую в кусок ткани, глубоко во влагалище его жены, с тем же результатом; или размачивать серу в менструальной крови женщины, чтобы увеличить ее силу. (76)

БхП, который называет серу умайони-самсарга («то, что вышло из вульвы [Богини] Умы»), утверждает, что ртуть может быть связана и достичь полноты (самскрита), только войдя в эту йони, т. е. в серу. Репродуктивный символизм здесь очевиден: ртуть, одно из имен которой сута («то, что рождается, порождается») и которая посредством бидж («семян») трансмутирует благородные металлы в сочетании с серой или слюдой, входит здесь в в утробу Богини (сера), чтобы активироваться. (77) Альтернативно, тот же источник утверждает, что алхимик может связать или стабилизировать ртуть, поместив ее в свой мочеиспускательный канал (пу[м]рандре) «вместе с
с менструальной кровью Гаури». Здесь Гаури может быть взято как имя Богини, и в этом случае манипулируют серой; или это может быть прилагательным для обозначения любой «прекрасной женщины», в этом случае речь идет о менструальной крови, которую он смешивает со своим собственным семенем (тадбиджена), по всей вероятности, с помощью йогической техники всасывания в уретру (ваджроли мудра) (78). Ссылка в этом источнике (БхП 1.77) на кхечари-чакру («уносящий в небо круг») ритуализованного тантрического секса, а также на кундагола[ку] как эликсир других алхимических источников, дополнительно документирует эту связь между ритуальным и алхимическим использованием продуктов человеческого и божественного полового акта (79).
В конце таких процессов, которые служат для стабилизации и связывания ртути, это божественное семя в его минеральной форме может, наконец, быть проглочено алхимиком в кульминации санскара или шарира йоги, пресуществления. Здесь РA оговаривает, что половой акт необходим для активации ртути, которую проглотил алхимик (и добавляет, что указанная ртуть превращает его в похотливое животное, почему, без сомнения, этот текст и акцентирует внимание на многочисленных прелестях его лаборантки). (80)

Это примечательное взаимодействие — между человеческими сексуальными флюидами и их божественными и минеральными аналогами — распространяется и на жанр придворной литературы, и ок. 1540 г. н.э. "Падмават" Мухаммада Джаяси (81), аллегорически изображает несчастливую любовь своего героя и героини в алхимических терминах. Царя Ратансена, принявшего целомудренный образ жизни натха-сиддха, вопрошают тоскующие спутницы Падмавати:

Здесь прием минерального эквивалента сексуальных флюидов выступает как метафора акта любви. В алхимических источниках такие выделения, как божественные, так и человеческие, считаются эликсирами бессмертия.
Также, РА утверждает: «До тех пор, пока человек не съест семя Шивы, то есть ртуть, в чём его освобождение, чем поддерживается его тело?» (84) РХТ уточняет: «Божественное тело дается через союз [сексуальных] субстанций Шивы и Богини». (85) А в еще одном источнике в качестве эликсира предлагается «женский цветок, смешанный со семенем, поедаемый в течение года». (86) Здесь речь идет о цветке (пушпа) менструальной крови (особенно крови девственницы), (87) и мы не можем не отметить здесь, что сера в ее наиболее чистом виде известна в этой традиции, как и на западе, как «цветы серы» (пушпита гандхака). (88) Подобные аналогии переносятся и в растительное царство, утверждается что «божественные травы» (дивьяушадхи) растут в тех местах, где когда-то занимались любовью Шива и Богиня. (89) Показательным примером является растение чандали, несомненно названное в честь тех женщин-изгоев, чья менструальная кровь всегда ценилась тантриками за ее трансмутирующую силу. Корень чандали выделяет красное молочко (кшира), которое используется, как сера и менструальная кровь, для фиксации ртути. (90) В другом месте знаменитого отчета Аль-Бируни, есть рассказ об открытии Вьяди алхимического эликсира: этот алхимик изображается тщетно ищущим важный ингредиент, называемый рактамалой, который, как он предполагает, является красным миробаланом, растением с красным, похожим на кровь, соком. И только когда он сильно ударяется головой и истекает кровью в свой алхимический котел, его эликсир «свершается». В том же источнике сообщается о сиддхе, который использовал красное молочко растения, называемого "тохар", для превращения тел пастуха и его собаки в золото. (91)

Минуту назад я упомянул практику, известную как ваджроли-мудра, с помощью которой мужчина-адепт позволял себе подключаться непосредственно к текучей «энергетической субстанции», естественным образом присутствующей в его тантрической супруге, йогини. С технической точки зрения, ваджроли мудра представляет собой всасывание в уретру или, более прозаически, «технику авторучки», с помощью которой практикующий мужчина, эякулировав в свою партнершу, извлекает свою собственную сперму, катализируемую взаимодействием с ее сексуальной сущностью или маточной кровью, обратно в его собственное тело. Поступая таким образом, он вместе со своим очищенным семенем втягивает обратно в себя определенное количество той женской субстанции, которая, в свою очередь, может служить катализатором йогических процессов (подъем кундалини и т. д.), посредством которых его семя превращается в нектар. В ряде источников отмечается, что женщина может делать то же, что и мужчина, т. е. сохранять в себе его семя, чтобы тем самым катализировать свои собственные йогические преобразования. (92) Такие техники со стороны женщины, описанные только в хатха-йогических источниках, кажутся излишними, если рассматривать их с эротико-мистической точки зрения ряда традиций Каулы. В этих традициях принято исходить из того, что жидкий родовой или клановый нектар, тонкая флюидическая эссенция освобождающего сознания, естественным образом присутствует в женщинах, и именно по этой причине мужчина-тантрик вступает с ними в половую связь. Это основная доктрина почтенной Йогини-каулы Матсиендранатха: женщины, поскольку они являются воплощениями Богини и поскольку именно через их «лона» увековечивается род, имеют то, чего нет у мужчин; поэтому мужчинам необходимо подключаться к женщинам, чтобы этот безграничный источник энергии активировался внутри них.

Эта текучая энергетическая субстанция (дравья) или нектар линии преемственности (куламрита), также известная просто под термином «истинное бытие» (садбхава) — чистейшая субстанция, присутствующая в человеческом теле, — уникальна для женщин в их многочисленных ролях сексуальных партнёрш, практикующих йогинь и биологических матерей. (93) Все три роли присутствуют в обмене флюидами, связанном с практикой ваджроли мудры. Когда садбхава тантрической супруги соединяется с семенем ее партнера-мужчины, образуется «великий флюид» (махараса), из которого рождается совершенное йогическое дитя (йогинибху). Поскольку женщины от природы наделены большим изобилием жизненного дыхания (праны), чем мужчины, подъем кундалини для них более легкий, даже естественный процесс; таким образом, когда партнер извергает своё семя в ее матку, оно смешивается с ее жизненным дыханием и, преобразовываясь с помощью ее йогической энергии, становится чистой махарасой. В эротико-мистической практике именно в партнерше-женщине изначально пребывает чистая субстанция [махараса]. Именно она передается партнеру-мужчине и возвращается к женщине в бесконечно возобновляющемся обмене, осуществляемом через «два рта» — т. е. половые органы партнеров: «Это знание за пределами двойственности... передаётся из уст в уста... оно идет из главного рта [йогини] ко рту [адепта] и наоборот. Дарующая бессмертие и молодость, она называется кула, высшая». (94) Эта практика становится внутренней в некоторых источниках хатха-йоги, в которых человек внутренне пьет «ярко-бело-красный» нектар. (95)
Общий конечный результат как йогических, так и эротико-мистических техник идентичен результату, получаемому при приеме внутрь алхимических веществ, родственных этим мужским и женским энергетическим субстанциям: седые волосы и морщины исчезают, и человек омолаживается. (96) Действительно, ртуть удваивается для мужского семени в некоторых подготовительных техниках к ваджроли мудре, как описано современным практикующим агхори Вималанандой:

Давайте рассмотрим этимологию этого довольно неясного термина ваджроли мудра. Хотя мы можем быть уверены, что мудра означает «печать», а ваджра означает «пенис», суффикс -оли (который также встречается в названиях родственных практик амароли и сахаджоли мудр) вызывает больше вопросов. По крайней мере, еще в одном контексте -olí имеет значение «сфера» или «шар»: в одной из рукописей ССП (1.73) развивающийся зародыш называется гарбх-оли. (98) В более широком смысле суффикс -оли может относиться к сферической форме матки, что может означать «запечатывание полового члена в матке».
В сопутствующих хатха-йогических техниках, связанных с всасыванием уретрой, восходящий подъем объединенных сексуальных жидкостей практикующим мужчиной с помощью ваджроли-мудры, не завершается кульминацией в нижней части его живота. Всасывание уретрой — это только начало процесса, который поднимает эти объединенные сексуальные сущности по центральному каналу сушумна-нади вплоть до свода черепа. В этом свете флюидическая сущность тонкого тела движется по одному каналу, идущему от кончика полового члена к макушке головы. В наших размышлениях об этой технике нам помогают описания из двух буддийских источников, «Махаянасутраламкара-сутры» пятого века нашей эры и тибетского буддийского алхимического источника (100), которые описывают то, что мы называем ваджроли-мудрой, как майтхунасья паравритти, «обращение вспять» продукта] полового акта» и вытягивание «извлечение эссенции» соответственно. Здесь капля жидкости, содержащей объединенные мужскую и женскую эссенции, переносится вверх по сушумне к своду черепа. В этих двух буддийских контекстах, реализация практикующего относится к гносеологическому порядку: одновременно с подъемом этой капли он приходит к осознанию для себя неразличия сансары и нирваны, страдания существования и угасания страдания, и тем самым испытывает великое блаженство (махасукха). (101)

Эти буддийские примеры находят прямой аналог в индуистском тантрическом понятии самарасы или самарасьи, в котором процесс, инициированный ваджроли-мудрой, достигает кульминации в своде черепа йогина. (102) В то время как этот термин возвышается до точки отождествления с самадхи и другими энстатическими, блаженными состояниями, конкретный и первоначальный смысл этого термина, по-видимому, используется натха-сиддхами, для которых самараса — это смешение двух капель (бинду). Одна из них, солнечная и красная (103), отождествляется с Шакти, тогда как другая, лунная и белая, отождествляется с Шивой; объединенные в большую каплю (махабинду) «бело-красного нектара», они образуют своего рода "йогическую зиготу". (104)

Южно-индийский алхимический источник, "Конгана 3000", отождествляет мужскую каплю (которую он называет бинду) с Шивой и ртутью, а женскую каплю (которую он называет нада) с Шакти и серой, которые в сочетании дают телесное бессмертие в процессе, называемом кальпасадхана: это гомолог кайякальпы натха-сиддхов, общего термина, означающего «телесное возрождение». (105) Возможно, ХЙП (4.96) описывает этот же йогический союз, в аналогичных алхимических терминах, когда утверждает, что «изменчивый ум, прокаленный нада серы, становится связанным и обездвиженным».

Плодом этого союза йогически смешанных мужской и женской эссенций является не что иное, как новое, сверхъестественное, бессмертное «я», которое появляется из «шелухи» грубого тела в результате этого йогического процесса. (106) Это сиддха- или ваджра-деха, совершенное или алмазное тело йогина, его врожденная бессмертная сущность, которую он теперь восстановил до ее изначального совершенства, сжигая грубые и очищая тонкие элементы внутри себя. Это тело обладает всеми йогическими сиддхами, включая способность превращать неблагородные металлы в золото с помощью своих экскрементов, слюны и т. д. (107) Именно это новое «я» является предметом первого бани Горакхнатха: « В пустом своде [черепа] ребенок издает звуки. Какое можно дать ему имя?» (108) Такое дитя йоги тождественно йогинибху, упомянутому минуту назад; это также вызывает трансформацию, как и зачатие ученика его гуру через инициацию, процесс, который я описываю в предпоследней главе этой книги.

4. Космополитизм алхимии

Эти многообразные отождествления и взаимодействия между человеческими и минеральными эквивалентами божественных сексуальных флюидов доводятся до соответствующих выводов в поистине удивительном наборе инструкций по извлечению ртути из ее ртутного источника в стране Дарада: (109)

Что делает это описание извлечения ртути из северного колодца ещё более удивительным, так это тот факт, что данное описание встречается по меньшей мере в двух источниках других алхимических традициях. Одним из них является китайская энциклопедия семнадцатого века «Ho han sans ts'ai fon huí», в разделе которой, озаглавленной «инь-шуй» («серебряная вода, ртуть»), содержится та же информация, но ртутный источник находится «в земле Фу-линь» — т. е. Сирии — «далеко на западе». (110) Эта деталь подтверждается самым ранним из дошедших до нас источников этого рассказа: сирийскими комментариями к алхимическим сочинениям Псевдо-Зосимы, датированным четвертым-пятым веками нашей эры, описывающими как меркурий поднимается вверх из своих колодцев, когда красивая обнаженная дева проходит мимо него, а затем быстро убегает. Молодые люди с топорами атакуют текучий металл и разрубают его на слитки. (111) Этот рассказ также подтверждается сирийским топонимом Бир-эс-Зейбак, что означает «Ртутный Источник». (112)

Совпадения этих трех параллельных описаний ошеломляют. Во-первых, они свидетельствуют об очень космополитическом характере мировых классических алхимических традиций. Мы вполне можем себе представить, что Шелковый путь, который был каналом алхимического сырья для Индии, также служил каналом между Средиземноморьем и Восточной и Южной Азией для алхимических познаний и легенд, упомянутых здесь. Более того, за историей этой техники извлечения мы можем уловить отсылки к другой очень космополитической традиции — традиции единорога. Девственница, лошади и тема поимки неуловимой «добычи» - все это присутствует в алхимическом описании. Весьма вероятно, что западная легенда о единороге родилась из индийского мифа о Ришьяшринге (113). На западе охота на единорога осуществляется с помощью девственницы, которая приручает его, схватив за рог, и на первый план выходят трансмутационные свойства его рога. (114)
Эта же тема затрагивается и в персидской алхимической легенде, в истории о чудесном существе, именуемом Морским Лекарем. (115) Морской Лекарь описывается как обладающий золотым камнем во лбу, который, когда его извлекают, превращает неблагородные металлы в золото и исцеляет все болезни. Корпус персидской алхимии Джабира, обычно датируемый девятым-десятым веками, описывает поимку одного из этих рыбоподобных существ, которое после того, как его поймали сетью и доставили на борт корабля у берегов острова Синдийят, (116) оказывается прекрасной девой, подобной русалке. Она остается на корабле, рожает сына от одного из моряков, а затем прыгает обратно в море, где становится великим морским чудищем, которое во время сильного шторма поглощает весь океан.

Эти легенды ставят перед нами гораздо больше вопросов, чем здесь может быть рассмотрено. Не последним из них является направление передачи алхимических легенд, знаний, техник и сырья на протяжении первых пятнадцати столетий нашей эры. Как указывает Джозеф Нидхэм, согласно достоверным свидетельствам, Китай является родиной мировой трансмутационной и эликсирной алхимии. Согласно исторической реконструкции Нидхэма, китайская техника «аурифакции» первого века нашей эры, "ким" или "чим", могла быть принесена на запад, в Средиземноморье, возможно, в третьем веке нашей эры. Псевдо-Зосима мог транслитерировать этот китайский термин, как chymeia или chemeia, и позже он мог быть арабизирован в al-chymeia и введен в европейские традиции как alchymia, алхимия. (117) Если Нидхэм прав, то Сирия, которая получила алхимию из Китая в третьем веке нашей эры, должна была «экспортировать» свою легендарную технику извлечения обратно на восток через наши индийские источники тринадцатого века в Китай семнадцатого века.

Невозможно с уверенностью сказать, что это был именно тот путь, по которому шла эта традиция. В равной степени невозможно определить, каким образом могли происходить многочисленные алхимические взаимообмены в течение этого длительного периода на Шелковом пути. Однако другая деталь индийского алхимического рассказа в этом отношении интригует. Одним из регионов, в котором и Птолемей, и индийские Пураны поместили Дараду (названную Птолемеем Дарадраи), был регион реки Инд. В своей версии индо-персидского повествования, приведенной выше, Сомадева называет эту страну Парада-деша, «Земля Меркурия», а не Дарада-деша. Согласно древним и средневековым индийским и западным источникам, Парада располагалась в том же регионе, что и Дарада, то есть к северо-западу или западу от Индии, либо в Афганистане, либо в Белуджистане. (118)

Именно долина реки Инд является тем регионом, в котором было обнаружено огромное количество глиняных табличек, на многих из которых изображены самые древние в мире изображения единорогов (отличающихся от носорогов, которые также представлены ). Но единороги — это не все, что роднит этот край с древним и средневековым западом. Богиня Хингладж, чей храм стоит на берегу прибрежной гряды, разделяющей равнины реки Инд и высокогорья Белуджистана, также, по-видимому, имеет внушительную родословную. Многие мусульманские последователи называют ее Биби Нани, «госпожа-бабушка», имя, которое родственно широкому спектру имен других древних богинь-матерей, в частности персидской Анахиты, Нанаи из апокрифической Книги Маккавеев (2 Маккавеев 1:13-15), халдейской Наны и других. (119)

Хотя ртутного колодца как такового в Хингладже и нет, главной достопримечательностью для паломников является Чандракупа, «Лунный Колодец», место впечатляющей геотермальной активности, воды которого периодически вырываются из его глубин, а также извергается огонь. Паломники, которые приходят сюда, бросают в этот колодец хлебные шарики и интерпретируют свою судьбу в терминах последующих извержений. Подобные описания — индийского «Колодца Истины», воды которого содержали реальгар и который, как считалось, обладал магическими свойствами, и близлежащего огненного кратера, испускавшего пламя свинцового цвета, но никогда не переполнявшегося, — встречаются в III веке нашей эры у Аполлония из Филострата. (120) В этом месте также имеются высеченные в скале изображения солнца и луны, описание и местонахождение которых наиболее интригующе соответствуют данным из "Индики" Ктесия, произведении 4 в. до н.э., написанном во время длительного пребывания при персидско-ахеменидском дворе Артакса Мнемона II. Солнце и луна также являются центральными образами в хатха-йогической системе натха-сиддхов, которые являются вечными проводниками и хранителями Хингладжа для паломников и чьи прославленные основатели, как говорят, прибыли из таких отдаленных мест на западе, как Хорасан, в восточной части Ирана. Таким образом, мы можем видеть в изолированном святилище Хингладжа, до которого, по крайней мере до середины нынешнего столетия, можно было добраться только за двадцать дней пути на верблюдах, возможный пункт обмена алхимическими знаниями и образами в древности и средневековье. (121)

Можно докопаться до еще более глубокого мифологического пласта и увидеть в этих рассказах вариации на довольно распространенную индоевропейскую тему колодца, огненно-флюидическое содержимое коего извергается в погоне за женщиной, но в конечном итоге направляется в канал и тем самым нейтрализуется. Если это индоевропейская мифология (миф засвидетельствован в Риме, а также в Ирландии и Индии), то она несомненно датируется третьим тысячелетием до н.э. или раньше. (122) В этом случае алхимическое толкование Псевдо-Зосимы является гораздо более поздним дополнением.

5. Пентады в металлических и йогических иерархиях элементов

В РА (12.83) говорится, что «Садашива пребывает [в состоянии] ртути, [которая] состоит из пяти элементов». (123) Один ученый понял это утверждение в следующих очень буквальных терминах: «киноварь добывается из земли, при обжиге получается ртуть, которая представляет собой жидкий металл, который кипит, образуя газ». (124) Хотя это объяснение вполне разумно, вероятно, автор РА имел в виду не это, когда сочинял этот стих: он скорее имел в виду пять элементов как основу и уток материи, которая была само- проявление бога Шивы, Абсолюта.

Опираясь на карту реальности, основой которой вполне мог быть ведийский огненный алтарь, алхимическая и другие более поздние индуистские традиции, как эзотерические, так и экзотерические, предполагали, что космос пятигранен по своей структуре, но един по своей сути. Сколько бы составных частей ни было во вселенной, их всегда можно было свести к знакомым наборам из пяти, пяти, которые исходили наружу от общего божественного центра тяжести, подобно множеству спиц в колесе. Санкхья и Веданта, наиболее древние и широко распространенные метафизические системы Индии, возникли в тот же период Упанишад, что и самые ранние традиции Аюрведы. Некоторые ученые утверждают, что Аюрведа была источником, а не отражением, ряда доктрин и теорий Упанишад (и буддизма). Также в этот период появились такие классические Упанишады, как Катхака (6.16-17, шестой век до н.э.), и ранние рудиментарные описания физиологии тонкого тела.

Эти три системы — упанишады, аюрведа и йога — а также алхимический синтез, последовавший несколько столетий спустя, — все были иерархическими системами. Более того, индийские мыслители быстро свели в единую таблицу всевозможные соответствия между этими системами, между целым и частями. В качестве примера мы можем взять иерархию пяти грубых элементов в санкхье и аналогичный случай пяти металлов в алхимии. (125) В обеих системах то, что выше по иерархии, эманирует, дифференцируется или проникает (вьяпана) в то, что ниже, и также способно резорбировать (лайя) то, что ниже, обратно в себя. То, что выше, тоньше — и поэтому способно охватить и даже схлопнуть — то, что ниже, обратно в себя, не видоизменяясь. (126) Таким образом, каждый из высших элементов вбирает в себя совокупность всех низших элементов вместе с их характерными свойствами и качествами.
В санкхийской метафизике взаимодействия пяти низших дифференциаций Духа (пуруша) с материальностью (пракрити) — это пять грубых элементов (махабхуты), которые составляют материальный мир, воспринимаемый пятью чувствами: это (в порядке убывания) эфир, воздух, огонь, вода и земля. (127) Тонкое тело хатха-йоги придерживается той же иерархии, поскольку встраивает эти пять элементов в пять нижних чакр, которые выровнены вдоль позвоночника от промежности до горла. В Аюрведе также предполагается, что тело состоит из пяти элементов: элемент земли соответствует тому, что является твердым в теле, вода — телесным флюидам, огонь — теплу тела, воздух — дыханию, эфир — отверстиям тела. (128)

Также в Аюрведе процесс пищеварения включает постепенное очищение пищи от хилуса (расы) до семени (шукры) через семь промежуточных стадий, которые называются дхату. (129) Именно семя, конечный продукт пищеварения, становится сырьём, топливом, которое методы хатха-йоги постепенно превращают в нектар (амриту). Дхату — это также термин, используемый в алхимической традиции для обозначения некоторых ее основных элементов: дхату — это металлы. (130) Подобно элементам в санкхье, металлов можно насчитать пять; эту цифру часто увеличивают до шести или семи (так же, как число дхату в Аюрведе и чакр в йоге) за счет добавления железа и того или иного сплава. В РА перечислены шесть металлов: золото, серебро, медь, олово, свинец и железо. Эти металлы появляются уже в иерархической схеме "Чандогья-упанишад". (131)

Наиболее явно связи между этими параллельными системами установлены между пятью махабхутами санкхьи и пятью чакрами хатха-йоги, с одной стороны, и пятью металлами алхимии, с другой. В этом последнем случае:

Южно-индийская дисциплина медицины сиддхов идет еще дальше и четко отождествляет пять элементов с пятью металлами. Здесь золото отождествляется с землей, свинец с водой, медь с огнем, железо с воздухом, цинк с эфиром. (133)

В хатха-йоге подъем энергии йогина, представленной в образе женской змеи кундалини, через систему чакр также вызывает растворение грубого в более тонких элементах. Таким образом, когда кундалини поднимается из муладхара-чакры (расположенной на уровне промежности и отождествляемой с землей) в свадхистхану (расположенную на уровне половых органов и отождествляемую с водой), элемент земли растворяется и поглощается стихией воды. Точно так же вода растворяется в огне в третьей чакре, манипуре (на уровне пупка); огонь в воздухе в анахата-чакре (на уровне сердца); и воздух в эфире в вишуддхи-чакре (расположенной в горле). (134)

Как в санкхье, хатха-йоге и других иерархических системах, так и в алхимии: то, что выше, охватывает, поглощает то, что ниже. В качестве примера я привожу РХТ (ок. десятого века): (135) «Растения поглощаются свинцом, свинец — оловом, а олово — медью. Медь [поглощается] серебром, серебро — золотом, а золото поглощается ртутью». (136)

Ранее в этой главе я определил набор пентад, уникальный для самой алхимической традиции. Когда ртуть впервые появляется на свет, она делится на пять частей, прорываясь в пять глубоких колодцев в каждом из пяти оттенков: ртуть в северном колодце красная, в восточном белая, в южном синяя, в западном желтая, а в центральном пестрая, как «павлиний хвост». Этим пяти источникам соответствуют пять классических названий или разновидностей (бхед) ртути: ртуть, происходящая из северного источника, есть раса; из восточного колодца - парада («то, что дарует [-да] дальний берег [пара-] [бессмертия]»), из южного колодца - расендра («владыка рас»), из западного колодца - сута («то, что было порождено [Шивой]»), а из центрального колодца, - мишрака («смесь; то, что смешано со всеми другими расами»). (137)

Ряд источников иерархически упорядочивает эти встречающиеся в природе формы ртути в минеральном мире. Они делают это, приписывая «касту» (хотя и своеобразным образом) меркурию каждого из четырех направлений: белая парада, расположенная на востоке, отождествляется с кастой браминов; иссиня-черная расендра, юг — кшатрии; желтая сута на западе — вайшья; а красная раса на севере — это шудра. У центрального колодца, о котором в этом тексте говорится, что он является источником ртути, находящейся во всех остальных колодцах, нет никакого значения. (138) KЧM приписывает касты четырем типам слюды (aбхрака); РА делает то же самое для четырех типов алмаза (ваджры) (139).

Ртуть вновь предстаёт в иерархической форме пяти грубых элементов, когда в алхимических текстах обсуждаются пять «[модусов] утрат» (гати) ртути. (140) Гати по сути представляют собой пять способов потери ртути в результате физической или химической реакции. (141) Первый из них, мала-га («исчезновение шлака»), представляет ртуть, утраченная в твердой форме; джала-га («утерянная вода») — ртуть, потерянная в жидкой форме; хамса-га («унесенная гусем») — ртуть, выбрасываемая в воздух в результате испарения; а дхумра-га («исчезнувшая в дыму») - это ртуть, утерянная в огне. Последняя гати меркурия — это джива-га, (142) ртуть «унесенная душой», которая представляет собой потерю жизненной сущности ртути в эфире, пространстве. В то время как первые четыре гати ртути можно исправить с помощью лабораторных процедур, пятую, «невидимую» потерю ртути можно исправить только с помощью "невидимых" мистических техник мантрадхьяны, мантрической медитации. (143) Именно эту тончайшую форму ртути, которая обитает «внутри околоплодника [лотоса] эфира (вйома) сердца», РА поручает алхимику вспомнить, чтобы он мог очиститься от всех грехов настоящей и прошлой жизни. (144)

Этот же иерархический принцип применяется при обсуждении способов, которыми ртуть трансмутирует (ведха) металлы. Здесь также полностью соблюдается иерархия пяти элементов: лепа [-ведха] ([трансмутация посредством] «смазывания») соответствует твердому элементу земли, кшепа («отливка, [в расплавленный металл]») жидкому элементу воды, кунта («бросок») к воздуху, дхумра («дым [ление]») к огню и шабда («речь, говорение») к эфиру. (145) Эта последняя форма трансмутации происходит, когда алхимик, держа ртутную пилюлю во рту, дует на неблагородный металл.(146) Параллели между этими двумя иерархизированными ртутными пентадами, гати и ведха, особенно наглядны в отношении последних двух членов каждой из иерархий. В обоих случаях четвертый элемент — дхумра, дым, а пятый элемент, соответствующий элементам эфира, звука и слуха, включает мистическую речь (шабда) Именно в этом контексте алхимическое использование мантр, подробно описанное в последней главе, и следует понимать.

Алхимическая традиция знает большое количество других пентад, которые, хотя и не расположены иерархически,самим тем фактом, что представлены группами по пять, свидетельствуют о всепроникающей метафизике санкхьев. К ним относятся пять драгоценных камней (ратны), пять солей (лаваны), пять больших и меньших ядов (виши), пять животных жиров(васы), урин (мутры), желчей (питты), экскрементов (виты), а также а также классы (варги) пяти белых, красных и желтых субстанций. (147) Здесь также алхимия является частным случаем общего правила: в других сферах Тантры известно о пяти ликах Шивы, пяти макарах, (148) пяти амритах, (149) пяти главных питхах, (150) пяти кланах (кулах), пяти линиях передачи (амнайях), (151) пяти изначальных натха-сиддхах, (152) пяти цветах, вкусах и склонностях, (153) и так далее.

6. Птица и змей

В целом, именно верхний и нижний полюсы иерархической системы определяют характер всей совокупности взаимосвязей, возникающих между составляющими эту систему элементами. (154) Таким образом, нам следует ожидать найти минеральные или металлические эквиваленты эфира и земли, высшего и низшего из пяти элементов, играющих выдающиеся роли в алхимической системе. Однако не золото, высший из металлов дхату, отражается в качестве элемента эфира в тантрической алхимии, а слюда (называемая абхрака, гагана, вйома или кха), являющаяся одним из трех основных минеральных проявлений Богини. Слюда отождествляется с сексуальным истечением Богини в РA (6.1-3) и РРС (2.2), а краткое описание ее происхождения можно найти в "Расакамадхену": (156) «Однажды Горная Богиня увидела ошеломляющего Хару; «семя» (вирья), которое она пролила, произвело блестящую слюду». «Расендра Бхаскара» воспроизводит этот рассказ с небольшими исправлениями, добавляя, что «поскольку оно упало с неба (гаганаи), его также называют гагана; поскольку оно блуждало (абхрамат) сквозь облака (абхра), его называют абхрака». (157) Это два основных санскритских термина для обозначения слюды.

Другое название слюды, сексуального выделения Богини, — вьома. Так вот, вьома также, по крайней мере со времен "Сушрута-самхиты" (158), используется для обозначения элемента эфира, который в санкхье считается основой звуковой танматры, а также чувства слуха. Как и вйома, гагана и кха также являются терминами, обозначающими как слюду, так и эфир. Находясь на вершине иерархии пяти элементов, эфир является, как во времени, так и логически, первым из элементов, эманирующих из второй гуны, раджаса. Как таковой, он представляет собой поворотный момент в игре природы (пракрити): (159) это наиболее тонкая дифференциация, которую можно обнаружить в видимом мире, и наименее тонкая дифференциация, которую можно найти в невидимом мире.
Вполне уместно, что через термин вйома, эфир должен быть отождествлен с сексуальной эссенцией Богини. В санкхье и тем более в ряде тантрических классификаций таттв — космических сущностей и метафизических категорий — стержнем между чистой сущностью и нечистым творением является майя-таттва, отождествляемая с творческой силой и активностью (раджас, (160) вторая из трех гун) женского начала, Богини, которая есть проявление или акт отражения Шивы, сознания. Таким образом, эфир находится на вершине и в тонкой физиологии хатха-йоги проявляется в отождествлении свода черепа, называемого «сферой пустоты» (шунья-мандала), с вйома[ни], гагана, и кха, то есть эфиром. Однако здесь эфир является и чрезвычайно тонким элементом, концептуально находящимся на вершине иерархии, и локусом пустого пространства, полости или пустоты (которую следует заполнить «веществом» мистического опыта) (161) находящейся пространственно на вершине тонкого тела. В обоих этих смыслах эфир ассоциируется с хамсой, термином, переводимым как «лебедь», «гусь» или «перелетная птица». Со времен Вед хамса была излюбленной птицей авторов, желавших обсудить движения жизненного дыхания (прана, термин, этимологически связанный с атманом, душой или духом). «Ригведа» (4.40.5) называет эфир (кха) «троном» хамсы, а ряд более поздних источников, вплоть до тантр, отождествляет вдох и выдох со слогами хам и са. Хамса — это одновременно и звук дыхания при вдохе и выдохе, и вибрационный резонанс (нада) Абсолюта, который практикующий слышит внутри себя в ходе духовных упражнений, ведущих к самадхи, полной йогической интеграции. (162) В тонком теле хамса отождествляется с пустым (шунья) срединным каналом, по которому нисходят жизненная энергия, дыхание и сознание при индивидуации Абсолюта в обособленное существо. (163) Во всех этих традициях дыхание равносильно отождествлению индивидуальной души с Абсолютом: хамсо"хам - это палиндром, который можно прочесть либо как "гусь! гусь!» либо «Я есть То», то есть "Я, Атман, есть То, Брахман". Космический гусь, звучащий в пустоте, становится, таким образом, метафорой растворения — индивидуального дыхания, звука и души — в Абсолюте.

Пустота, пустое пространство сердца, сушумна нади, или свод черепа, также называется кха — дыра, полость, пустое пространство — отсюда утверждения в хатха-йогических источниках о свободно парящем состоянии медитативного ума, интеллекта или сознания в эфире: это кхечара, «движение в эфире». (164) Этот принцип конкретизируется и на алхимическом уровне. Говорится, что связанный меркурий становится кхечари, обладающим способностью летать, силой, которую он передает алхимику, который держит во рту капсулу со ртутью. (165) Однако, если меркурий нагреть до того, как он будет должным образом приготовлен, или слишком быстро, он может испариться. Здесь говорится, что до тех пор, пока ей не подрежут крылья (пакша-ччеда) (166) с помощью различных стабилизирующих методов, неочищенная ртуть может летать, т. е. испаряться (патана), и может «исчезнуть, как гусь» (хамсага). (167) Здесь ртуть ведет себя как хамса жизненных дыханий: если они не связаны йогической дисциплиной, дыхание в конце концов вылетит из тела, чтобы быть потерянным навсегда, и человек умрет. Таким образом, идеалом становится связывание (168) той модальности йогического или алхимического субъекта, которая имеет тенденцию к улетучиванию; таким образом, полностью интегрированный субъект получает способность управлять полетом, а не распадаться, т. е. терять части себя, которые в противном случае улетели бы. В этом разница между кхечарой, «движением в эфире», и хамсагой, «исчезновением, подобно гусю». И здесь снова источником вдохновения являются Упанишады. О душе в «Катхака-упанишаде» (2.21) говорится: «Сидя, она путешествует далеко, а лежа бродит повсюду».
Как мы показали, вйома, как слюда и как эфир, отождествляется с сексуальным истечением Богини. Меркурий, когда он отождествляется с душой (джива), когда он трансмутирует посредством речи, субстратом которой является эфир (шабда-ведха), и когда он обретает способность летать (кхечара[та]), непосредственно ассоциируется с эфиром. (169) Таким образом, и ртуть, и слюда, сексуальные выделения Шивы и Богини, находящиеся на вершине алхимической иерархии, уподобляются эфирному гусю.

Семя Шивы также связано с другим видом птиц, а также со змеей в рассказе Сомадевы о происхождении ртути, который значительно отличается от хронологически более позднего рассказа РРС, представленного ранее в этой главе. (170) Подобно РРС, РЧ утверждает, что Шива сначала поместил излитое им семя в рот Агни (Огня), принявшего форму голубя. Затем Сомадева продолжает:

Это взаимодействие — между птицей (Агни в образе голубя, из пасти которого падают капли божественного семени/нектара/ртути) и змеем (Владыкой Змей, который выпивает упавшее, чтобы обрести бессмертие) — восходит к мифическим темам как из Вед (172), так и из древней Месопотамии. (173) В этих архаичных рассказах птица отождествляется с кражей эликсира вечной жизни, хранителем которого когда-то была змея (которая восстанавливает свою молодость каждый раз, когда сбрасывает кожу). Двойник — или, точнее, заклятый враг — этой птицы, которая летит сквозь эфир небес, чтобы взгромоздиться на вершину древа жизни — это змей, живущий у подножия того же дерева. Более того, эта тема является отправной точкой для множества индийских вариантов эпического мифа о битвах бога-птицы Гаруды со змеями-потомками Кадру. (174) Таким образом, в алхимическом присвоении некоторых вечных тем индуистской мифологии, а также метафизических категорий санкхьи мы находим возврат к одной из самых древних «творческих оппозиций», известных человечеству.

Действительно, в индуистских образах смерти и вечной жизни много змеиного. Уже в «Брихадараньяка-упанишаде» (4.4.7) говорится, что бессмертное «Я» сбрасывает свое смертное тело, «как змея сбрасывает свою шелуху». Шелуха, которую периодически сбрасывает змея, также является важным образом в алхимии. Здесь говорится, что ртуть в неочищенном состоянии покрыта семью «коростами» или «оболочками» (канчуки). Это слои различных неблагородных металлов и других примесей, которые плавают на поверхности ртути (удельный вес которой больше, чем у всех металлов, за исключением золота), и которые, как считается, являются творениями ревнивых богов, которые боялись, что ртуть сделает людей-алхимиков равными им. Меркурий, семя абсолютной божественности, должен быть очищен от этих оболочек, чтобы его можно было успешно использовать в алхимических операциях. (175)

Несомненно, опираясь на приведенный выше образ из Упанишад, ряд шиваитских школ и сект стали применять понятие "канчука" к гораздо более широкому кругу идей. В ряде этих систем группа из пяти канчуков («оболочек») становится важной метафизической конструкцией, используемой для объяснения различия между Богом в его трансцендентности и Богом в его имманентности, между сущностью и существованием, единством божественного, бесконечного Я и множеством конечных я. Это особенно характерно для ортодоксальной шайва-сиддханты, согласно которой существа Киранагамы наделены пятью канчуками, находясь в «лоне Майи», материальной причине нечистых миров. Говорят, что эти нечистые миры обязаны своим существованием Ананте (или Анантеше), первому из восьми Видьешваров. Также, Ананта — это одно из имен индуистского космического змея, чья связь с канчуками очевидна и непосредственна. В этом случае промежуточная роль Видьешваров, по-видимому, вдвое важнее самих канчуков: они составляют серую зону между божественностью и человечеством, сущностью и проявлением. (176)

Абхинавагупта, описывая непрослеживаемую границу между Шивой и его творением, возможно, имел в виду канчуки-меркурии, когда писал следующий отрывок, в котором концептуальные параллели между химией ртути и метафизикой гносеологии чрезвычайно очевидны:

Здесь разделительная линия между нечистым путем (ашуддхадхван: двадцать пять санкхийских таттв проявленного мира) и чистым путем (шуддхадхван: пять трансцендентных категорий Трика Каулы) состоит из шести промежуточных канчуков. В совокупности это тридцать шесть (25 + 6 + 5) категорий метафизики Каулы. (177)

Здесь можно провести последнюю алхимическую параллель, которая также возвращает нас к важному месту женского начала в чередовании божественного между самосокрытием и самораскрытием. Описывая ртуть, полученную из семени Шивы, БхП утверждает, что затем она в сочетании с веществом, выделяемым половым органом Богини, производит четыре цвета и два типа ртути. Меркурий, минеральная форма тела полностью трансцендентного Шивы, является посредником в мире через Богиню, чье вмешательство в форме ее сексуальных выделений делает указанную ртуть нечистой. (178)

В алхимии образ змея не ограничивается переменчивыми канчуками. Он также широко используется в качестве обозначения нижнего конца системы, увенчанной эфирной птицей: низшим металлом в алхимической иерархии является свинец, чаще всего называемый нага, «змей» или шиша[ка], алломорф имени космического змея Шеши; или, реже, ахираджа, «царь змей». (179) "Расакамадхену" (2.1.4) и "Расендра Бхаскара" (4.108) утверждают, что свинец возник из семени Васуки, царя мифической расы змей, известного своими несметными богатствами, которыми он обладал в подземных сокровищницах. Эта оппозиция птица-змей наиболее явно проявляется в "Расакамадхену", ок. шестнадцатого века, которая отождествляет золото на вершине иерархии металлов с семенем, излитым Агни, а свинец, находящийся в основе системы, с семенем Васуки. Давайте также вспомним здесь миф "Рамаяны", рассказанный в начале этой главы, в котором говорится, что свинец и олово (часто используемые взаимозаменяемо) возникают из остатка (мала) или после рождения золота. (180)

Это еще больше напоминает змея Шешу (Остаток, Осадок) (181), который поддерживает золотое яйцо вселенной на своих многочисленных капюшонах и чье свернутое тело состоит из отбросов, кальцинированных остатков прошлых творений. Из какого остатка состоит Шеша? Согласно Пуранам, космическое растворение или повторное поглощение (пралайя), происходящее в конце великой эпохи (махаюга), насчитывающей около 4 320 000 человеческих лет, представляет собой двухфазный процесс.

Первая фаза — это вселенский пожар, которым Шива в своей разрушительной форме Калагнирудры (182) испепеляет всю грубую, инертную материю, находящуюся внутри космического яйца (при сохранении тонких душ освобожденных существ в эфире высших уровней космического яйца, намного выше пожарища). Затем следует великий дождь и потоп, истинное растворение, которое гасит огонь и погружает мир в великий океан. (183) Однако остается кальцинированный или пепельный остаток от огня, который опускается на дно океана растворения, чтобы слиться в змея Шешу на дне космического яйца.
В конце космического эона (кальпы) длиной в тысячу махаюг всё космическое яйцо — а не только нижние уровни его внутренней части — поглощаются, и именно на хаотических водах последовавшего за этим потопа маха-йогин Вишну Нараяна, «Обитель Человечества», спит в состоянии полной йогической интеграции (самадхи) в течение кальпической ночи. (184)
(Здесь йогический сон Вишну является божественной моделью самадхи человека-йогина, который собрал всё своё дыхание, семя и сознание, сконцентрировав их в единой точке чистого бытия-сознания-блаженства. В случае Вишну все тонкое и вечное во вселенной было сведено в эту единственную точку.) (185)

А что насчет грубой материи предыдущей кальпы? Она тоже сохраняется, еще раз, в постоянно обновляемом змеином теле Шеши, который на этот раз служит ложем Вишну, на котором тот спит всю кальпическую ночь в йогическом энстазисе.

Таким образом, Шеша, космический змей, постоянно обновляющийся от одного цикла к другому, остается тем же самым змеем, даже если он воссоздается из новой смеси переработанных элементов. Таким образом, его тело является бесконечным источником сырья для обновленных творений. По этой причине его также называют Ананта, «Бесконечный».

Змея в основе системы — обычное дело в индуистской космологии и метафизике. Как в священных, так и в мирских сооружениях в Индии в голову этой змеи символически вонзается шип, это голова, которая поддерживает мир, обеспечивающая ему прочное основание. (187) В другом месте полулегендарные личности, заложившие основы индийской медицины (Чарака), йоги (Патанджали) и алхимии (Нагарджуна), называются воплощениями великих змей. (188)
Точно так же пепел, составляющий тело змея Шеши, также имеет ведийское происхождение. В логике жертвы не может быть «первой жертвы»; скорее, каждое «новое» жертвоприношение, зажженное тлеющими углями жертвоприношения, которое ему предшествовало, является воспроизведением этого предшествующего жертвоприношения: это также относится к изначальному жертвоприношению Пуруши, описанному в Ригведе 10.90, где мы находим, что «первичная» жертва, из которой была создана вселенная, возникла из ранее существовавших жертвенных материй! Пепел предшествующих жертвоприношений является семенем будущих жертвоприношений, и поэтому эротический аскет Шива может назвать своим «семенем» пепел космического распада, который он размазывает по своему телу. (189) Точно так же, когда ведийский жертвователь использовал ось и деревянную колоду, чтобы создать искру, с помощью которой можно зажечь жертвенный огонь, предполагалось, что произведенный огонь был сокрыт в древесине колоды. На языке хатха-йоги змея кундалини описывается точно так же: пока она не пробуждена, она — огонь, дремлющий в колоде; однажды проснувшись, она становится искрой, вспыхивающей благодаря «взбалтыванию» йогической практики. (190)
Точно так же, как «змеевидный» свинец, лежащий в основе алхимической иерархии металлов, должен по телеологической необходимости полностью реализовать свой потенциал, став в конечном итоге алхимическим золотом, так и спящая кундалини должна пробудиться, чтобы вновь подняться в иерархию эманированного существа и воссоединиться с Абсолютом в «месте эфира», своде человеческого черепа. Временные конечные точки этих процессов — созревания металлов и йогического преображения тонкого тела — пространственно расположены внутри иерархизированных систем, фундаментом которых они служат. Таким образом, в кольцах этих символических змей мы находим связующее звено индуистского пространственно-временного континуума. При этом мы переходим к структуре этих параллельных и взаимопроникающих систем.

Продолжение следует.

Оглавление:

Д. Г. Уайт "Алхимическое Тело: традиции сиддхов в средневековой Индии":
Предисловие
1. Индийские пути к бессмертию
2. Категории индийской мысли: Цифровая Вселенная
3. Предыстория тантрической алхимии
4. Исходные тексты по истории тантрической алхимии Индии
5. Алхимическая литература тантриков и сиддхов
6. Тантра в Расарнаве
7. Иерархии тождеств: субстанции алхимического тела
8. Гомологичные структуры алхимического тела
9. Динамика трансформации в алхимии cиддхов
10. Проникновение, Совершенство и Бессмертие
Послесловие

Автор: David Gordon White, 1998

Перевод: Инвазия , 24.11.2022